Viking Warrior Фото со стоков и изображения. Картинки древних викингов

Дикие копытные животные изображаются теперь редко и не в качестве самостоятельного символа, а в сюжетных сценах, как на стеле из Ире, где запечатлена охота на оленя или лося. Изображения лошадей, напротив, становятся одним из самых распространенных, но лишь как верховых или тягловых животных. Один из немногих камней этого периода, на которых изображено сразу две лошади без седоков, это камень Hammars I, где эти животные включены в сложные композиции, состоящие из большого числа участников. Впряженную в повозку лошадь можно увидеть на камнях из Альскуг и из прихода церкви Леивиде (Levide), расположенной в 50 км от Висбю.Наиболее же распространенным становится образ всадника. В V-VI веках такие изображения единичны. Первые из них выполнены в символичной манере и обычно парные, как и рисунки диких копытных животных того времени (стела Martebo II, 400-600 гг.). Позже появляются уже детализированные рисунки всадника, скажем, на камне из Этельхем (Etelhem, 500-600 гг.). Но только начиная с VIII века таких изображений появляется великое множество. Почти всегда верхом на коне восседает вооруженный викинг. Этот сюжет встречается, например, на камнях из Бруа, Висбю, Лилибьерс, Хуннинге.Для того чтобы понять, что именно обозначает данная фигура, стоит вспомнить о том, что она изображена на поминальном камне. Не вызывает больших сомнений, что чаще всего речь идет о последнем и уже посмертном путешествии героя. По представлениям скандинавов, павшие на поле битвы герои – эйнхерии попадают не в Хель, а в особое загробное царство избранных – Вальхаллу. Одним из наиболее веских подтверждений такой интерпретации сюжета является женская фигура, держащая в руках рог с пивом. Хорошо видна она, скажем, на стелах из Бруа и Лилибьерс. Большинство исследователей видят в этой фигуре валькирию, встречающую павшего воина. Валькирии, «девы битвы», были младшими женскими божествами скандинавов. Они участвовали в сражениях, в значительной мере определяли их исход и отбирали среди погибших доблестных воинов, которых переносили в Вальхаллу и там прислуживали им. Есть также мнение, что это изображение прекрасной скандинавской богини Фрейи.

Тем не менее, такая трактовка валькнута не только получила широкое распространение, но и стала отправным пунктом в некоторых дальнейших интерпретациях изображений на готландских камнях. Например, довольно часто пишут, что коль скоро валькнут – знак Одина, то любой всадник, рядом с которым он изображен, даже если у его коня четыре ноги, это и есть Один. Не исключено, конечно, что это так и есть. Но уж слишком много при этом делается допущений и откровенных натяжек. Сначала валькнут по косвенным признакам ассоциируется с Одином, а затем эти самые признаки (фигура всадника, например) уже идентифицируются как сам Один.Изредка изображение валькнута встречается и на других скандинавских предметах эпохи викингов. Например, его можно увидеть на монетах из города Хедебю (Хайтабу, Haithabu), некогда располагавшегося в юго-восточной части Ютландского полуострова. С одной стороны, это может косвенно подтверждать связь данного знака с языческими богами, ибо неслучайно само название города переводится как «город язычников». Действительно, как подтверждают многочисленные свидетельства, включая рассказы побывавшего там арабского путешественника Ат-Тартуши, со времени своего основания в VIII веке и до момента разграбления и разрушения вендами 1066 году, этот крупный торговый порт был населен преимущественно язычниками. С другой стороны, изображение на монетах само по себе непросто для интерпретации и состоит из целого набора символов. Помимо валькнута мы видим на нем оленя и змею, соприкасающихся мордами, и человеческое лицо. Их смысл и, тем более, связь между собой объяснить не так-то просто.Вальхалла часто представлена на камнях Готланда в виде финальной по смыслу и хронологии сцены. Ей может предшествовать изображение битвы, в ходе которой и пал герой. Именно такой «комикс» представляет собой, например, композиция на камне из Хуннинге. Это один из наиболее хорошо сохранившихся камней Готланда, датируемый 700-800 гг. Он был обнаружен на захоронении, где лежал изображением вниз, что и защитило его от непогоды. В отличие от некоторых других готландских стел, на которых фигуры и сюжеты расположены достаточно хаотично, сцены на этом камне четко распределены по отдельным панелям.Еще одним ключевым сюжетом, детально изображенным на камне из Хуннинге, помимо Вальхаллы, является расположенное в нижней части стелы изображение битвы. В правом нижнем углу мы видим окруженную забором или частоколом усадьбу. Во дворе корова. Усадьбу обороняют вооруженные луками люди. Слева изображены атакующие. Эта часть изображения сохранилась плохо, но, по крайней мере, один из людей с луком в руках виден хорошо. Похоже, что этот человек падает навзничь, пораженный неприятелем. Видна также фигура женщины, сжимающая в руке предмет, напоминающий змею. Возможно это ведьма или валькирия.Сцена, изображенная на панели выше, более сложна для интерпретации. По одной из версий, это мотив, хорошо известный из Эдд, скандинавских саг и баллад. Имеется в виду цикл поэм о герое – драконоборце Сигурде, его побратиме Гуннаре, невесте Сигурда Брюнхильд и сестре Гуннара Гудрун. Брюнхильд была помолвлена с Сигурдом. Однако мать Гудрун дала испить Сигурду напиток забвения, в результате чего он забывает о клятве верности, данной им Брюнхильд, женится на Гудрун и заключает побратимство с Гуннаром. После этого он сам способствует женитьбе Гуннара на своей бывшей невесте, поменявшись с ним обличиями и выдержав испытание, необходимое для получения руки Брюнхильд. После свадьбы Гуннара и Брюнхильд Сигурд вспоминает о клятвах, которыми он с нею обменялся. Вскрывается обман во время испытания, любовь и дружба сменяются ссорами и враждой. Заканчивается эта запутанная история тем, что Сигурд погибает от руки брата Гуннара, а самого Гуннара бросают в яму со змеями.По другой версии, сюжет изображает наказанного богами асами Локи. В скандинавской мифологии Локи и сам один из наиболее значимых богов. Однако чаще всего он выступает их противником, враждует с ними, насмехается. Его характер отличается злокозненностью, хитростью и коварством. Однажды богам это надоело. Они поймали и связали его кишками собственного сына, а Скади, дочь великана Тьяци, повесила над лицом Локи ядовитую змею. «Сигюн, жена Локи, сидела там и подставляла чашу под капающий яд. А когда чаша наполнялась, она ее выносила, и в это время яд из змеи капал на Локи. Тогда он корчился так сильно, что вся земля дрожала. Теперь это называется землетрясением» (Старшая Эдда, Перебранка Локи).Среди сюжетов готландских камней немало таких, которые вызывают споры исследователей. Еще одним примером может служить уже неоднократно упомянутая стела из Тэнгельгорда. Этот камень, достигающий 207 см в высоту, был обнаружен в приходе одной из церквей. Наибольший интерес представляет сцена, в которой изображен всадник, за которым следует четыре пеших воина. И сам всадник, и каждый из людей сжимают в руках кольца. Видимо, желая подчеркнуть важность обилия колец в этой сцене, мастер изобразил их во множестве, заполнив кольцами почти все свободные места над фигурами людей и даже между ними. Одно из самых знаменитых колец скандинавской мифологии – Драупнир. Это то самое волшебное золотое кольцо, которое Один возложил на погребальный костер Бальдра. Знаменито оно было тем, что каждую девятую ночь порождало восемь новых колец, точно таких же, как оно само.Возможно, что сцена на камне из Тэнгельгорда каким-то образом связана именно с этим кольцом и его «потомками». Однако более вероятно, что образ кольца играет здесь более широкую роль – роль символа связи членов социума. Многие культурологи отмечают, что именно кольцо служило у викингов символом преданности дружинников своему вождю и главным средством поощрения и награждения. Обычными эпитетами ярла, или любого другого вождя, были в Скандинавии «кольцедаритель» и «кольцедробитель». Именно эти эпитеты определяли одно из главных качеств идеального вождя – его щедрость. Если относительно первого термина особых недоумений не возникает, то второй менее понятен. Предполагается, что он связан с обычаем преломления (дробления) и раздачи дружинникам массивных золотых витых браслетов.Изображения на готландских камнях эпохи викингов позволяют многое узнать не только о мифах скандинавов и о наиболее значимых объектах окружавшего их мира, таких как домашние животные и корабли. Они дают нам представление и об облике самих людей. В отличие от ранних символических образов, рисунки позднего периода детально представляют костюмы и внешность жителей Скандинавии. Это относится к изображениям всадников, моряков, пеших воинов, мирных людей, мужчин и женщин. Женщины чаще всего изображены в длинных платьях и с длинными волосами. Мужчины – с остроконечными бородами и круглыми щитами. Часто они одеты в кольчугу и держат в руках мечи, луки и другое оружие. Шлемы викингов, как правило, конические или слегка округлые. Это, кстати, заставляет усомниться в привычном и ставшим стереотипным образе викинга в рогатом шлеме.Любопытные детали костюма всадника можно увидеть на камне из Бруа. Фигура закутана в плащ. На ногах короткие, достигающие колен широкие штаны, вероятно схваченные у колен. Существует предположение, что этот элемент одежды, предназначенной для верховой езды, восточного происхождения, довольно рано заимствованный североевропейцами. На стеле из Ире три мужские фигуры одетые по-разному. Крайние в длинных штанах и рубахах навыпуск, центральная – в длинной одежде. Причина такого различия неизвестна.Как уже было отмечено, в ранний период готландские стелы представляли собой некий особый феномен. Прежде всего, они отличались от так называемых рунических камней, которые, чаще всего, содержали записанную рунами, неиллюстрированную или скупо иллюстрированную информацию. Примерами таковых могут служить камни из Вонг (Vånga) и Нолебю (Noleby). «Камни-картины» этого времени лишь крайне редко имели краткую надпись в дополнение к изображению, как на стеле Martebo II начала германского железного века, стеле Tjängvide I и камне из Лилибьерс вендельской эпохи.В конце эпохи викингов (в XI веке) подобные сочетания рисунка и текста становятся массовыми. Причем, надписи уже довольно пространные по содержанию, хотя они и продолжают занимать как бы вспомогательное к изображению положение, например, в виде обрамляющей рисунок каймы. Таковы камень из Леивиде, Sanda II, несколько камней из Ардре (например, Ardre III). Одновременно с ними на Готланде появляются и получают широкое распространение стелы, основой изображения на которых уже является сама надпись, а рисунок служит лишь ее декоративным обрамлением. Чаще всего такое изображение представляет собой причудливо изогнутую ленту, символически обозначающую тело змеи, на которой и расположены руны.Памятные камни такого типа были обычны для всей Скандинавии и готландские стелы выделяются среди них лишь по некоторым особенностям, например по характерной «грибовидной» форме. Появление стел такого типа совпало на Готланде с приходом туда в начале XI века христианства. Неудивительно, что символика этой религии, прежде всего христианский крест, нашла свое отражение на поминальных камнях этого острова. Часто именно крест является центром композиции. Именно вокруг символа христианства обвивается тело змеи с рунами, бывшими некогда одной из основ североевропейской языческой магии.Большой интерес представляет содержание самих надписей на камнях XI века, в которых, как и в изображениях, удивительным образом переплетаются новая и старая веры. Например, надпись на одном из камней из Ардре посвящена некой женщине и содержит в себе такие строки: «Бог и Божья матерь да будут милостивы к ней и к тем, кто сотворил эти величайшие знаки». Обращение к христианским святым сочетается здесь с типичным для язычества наименованием рун «величайшими знаками». В надписи перечислено несколько родственников этой женщины и содержится еще одно загадочное слово – karþum. Многие исследователи склоняются к тому, что данный фрагмент сильно поврежденного текста указывает на то, что кто-то из них побывал в Гардах (Гардариках), как скандинавы называли Древнюю Русь. Это предположение вполне правдоподобно, если учесть, что в этот период такие путешествия действительно имели место.Русь и Восточная Европа упоминаются и на других памятных камнях Готланда. Например, на одной из трех стел из Шёнхема (Sjonhem) в надписи присутствует слово, которое обычно интерпретируется как «валахи», один из народов Карпато-Дунайских земель. Целиком надпись звучит следующим образом: «Хродвисл и Хродельв, они велели установить камни по трем своим сыновьям. Этот по Хродфосу. Его обманом убили валахи в далекой поездке. Да поможет Бог душе Хродфоса. Отомсти, Боже, тем, кто его обманом убил». Наконец, на небольшом фрагменте камня из Халльфреде (Hallfrede) прямо упоминается один из русских городов. «Оддгейру, который умер в Хольмгарде» – сказано в надписи. Именно так называли скандинавы Новгород.