Жертвоприношения у древних славян. Фёдор Бабенко. О человеческих жертвоприношениях славянского язычества
История современного города Афины.
Древние Афины
История современных Афин

Сказки про жертвоприношения у славян. Жертвоприношения у древних славян


жертвоприношение у славян

правда о жертвоприношениях у славян

О диких повадках и жестокости славян в сети море статей. Приводятся выдержки из записей заморских путешественников, ссылки на труды историков.Почитаешь такие подборки и волосы дыбом. Упыри, недочеловеки, варвары. Активнее всего обсасывается тема ужасных жертвоприношений.

А ведь "Кровавые человеческие жертвоприношения" у славян существуют исключительно в христианских поучениях "против язычников".

Так, что же за источники такие, говорящие об обратном?

Ибн Русте, о знахарях и обряде погребения, начало 10-го века

"Есть у них (русов) знахари, из коих иные повелевают царю, как будто они начальники их (русов). Случается, что приказывают они приносить жертву творцу их, что ни вздумается им: женщин, мужчин и лошадей, а уж когда приказывают знахари, не исполнить их приказание нельзя никоим образом. Взяв человека или животное, знахарь накидывает ему петлю на шею, навешает жертву на бревно и ждет, пока оно не задохнется, и говорит, что это жертва Богу…

Когда умирает у них кто-либо из знатных, то выкапывают ему могилу в виде большого дома, кладут его туда и вместе с ним кладут в ту же могилу как одежду его, так и браслеты золотые, которые он носил; далее опускают туда множество съестных припасов, сосуды с напитками и чеканную монету. Наконец кладут в могилу живою и любимую жену покойника. Затем отверстие могилы закладывается, и жена умирает в заключении".

Что можно сказать об этом парне, Русте? Да, смотрите сами - вот что он еще пишет о России:

"Что же касается ар-Русийи, то она находится на острове, окруженном озером. Остров, на котором они (русы) живут, протяженностью в три дня пути, покрыт лесами и болотами, нездоров и сыр до того, что стоит только человеку ступить ногой на землю, как последняя трясется из-за обилия в ней влаги".

Это о ком вообще?  В сочинениях Руста много путаницы, возможно, что-то и правда, но кто возьмет на себя право отделять зерна от плевел? Уж Россия то, точно не на озере окруженная озером. Стоит-ли безприкословно верить подобному источнику?

Аль-Бекри, об обряде погребения, начало 11-го века

"А когда одна из них утверждала что она его любила, то она (по его смерти) прикрепляет веревку, поднимается к ней на стуле, крепко обвязывает себе ею шею; затем вытаскивается из под нее стул и она остается повешенной, болтаясь, пока не умрет. Затем ее сожигают и так она соединяется с мужем".

И это приводится как пример жертвоприношения славян? Жена не может без мужа, свет ей не мил, сама вешается. Такой пример славянских зверств?Ну не знаю!

Ал-Масуди, об обряде погребения, середина 10-го века

"Что же касается язычников, находящихся в стране хазарского царя, то некоторые племена из них суть Славяне и Русы. Они живут в одной из двух половин этого города и сжигают своих мертвецов с их вьючным скотом, оружием и украшениями. Когда умирает мужчина, то сжигается с ним жена его живою; если же умирает женщина, то муж не сжигается; а если умирает у них холостой, то его женят по смерти. Женщины их желают своего сожжения для того, чтоб войти с ними (мужьями) в рай…"

Надо тут понимать, что Ал-Масуди не в России и нигде поблизости, а в Хазарии. Есть, кстати, такие мнения, что Хазарий с хазарами никаких никогда небыло. Не знаю, не могу судить, но то, что в неком чужом городе, жили какие-то то-ли славяне то-ли русы то-ли индусы еще не о чем не говорит.

Н.М. Карамзин. История государства Российского

"... обагряли свои требища кровию Христиан, выбранных по жребию из пленников или купленных у морских разбойников. Жрецы думали, что идол увеселяется Христианскою кровию, и к довершению ужаса пили ее, воображая, что она сообщает дух пророчества"

У Карамзина много жути про славян древних понаписано. А давайте, лапшу с ушей снимем, и попытаемся посмотреть на труд великий сей Кара-Мурзы о котором писательница Жермене де Сталь  в своей записной книжке оставила такие слова:

«Сухой француз – вот и всё».

Итак, коротенькая справка, ведь мы не только должны знать свою историю. Нужно сначала разобраться, кто и как эту историю создаёт. В 1803 году император Александр I назначил Карамзина придворным историографом с жалованием две тысячи рублей в год. 6 июня Карамзин пишет своему брату Василию Михайловичу: «Хотелось бы мне приняться за труд важнейший, за русскую историю, чтобы оставить по себе отечеству недурный монумент». Монумент он хочет более всего а не правды. Русская история Карамзиным пишется на материалах, которые пропитаны неприязнью и ненавистью ко всему русскому. Карамзин никогда не относился к русской старине и святыне уважительно. Карамзин заботился только о прославлении своего имени. В предисловии к «Истории» Карамзин пишет:

«И вымыслы нравятся. Но для полного удовольствия должно обманывать себя и думать, что они истина»

– фраза, которая многое объясняет.

От Истории государства Российского даже после ее издания не все были в восторге как принято считать.

8 июня 1818 г. Арцыбашев в письме к Д.И. Языкову выражает своё впечатление от знакомства с книгой Карамзина:

«Третьего дня получил я «Историю» Карамзина, разрезал листы её с жадностью и принялся читать со вниманием. Что ж представилось глазам моим? Ей-ей, не верю ещё до сих пор сам себе – безобразное смешение посторонщины, недоказательности, безразборности, болтливости и преглупейшей догадочности!..

Тщетно целый век учёные старались очистить историю русскую от нелепостей! Является дурачина и вводит их ещё в большем свете… Вот тебе историограф и давно ожиданная история! Читай, народ русский, и утешайся!.. Что подумают о нас народы просвещённые, когда с критикой прочтут её? По милости старой ключницы, которая, сидя на печи, давила тараканов и всенародно рассказывала глупые сказки, сочтут и нас сказочниками. У меня сердце кровью обливается, когда я об этом подумаю».

Так, может давайте мы, потомки, и будем этим "народом просвященным"?

Гельмольд. Славянская хроника (XII в.) Пер. А.В. Разумовской.

"Когда жрец, по указанию гаданий, объявляет празднества в честь богов, собираются мужи и женщины с детьми и приносят жертвы свои волами и овцами, а многие и людьми — христианами, кровь которых, как уверяют они, доставляет особое наслаждение их богам.<...>Поэтому в знак особого уважения они имеют обыкновение ежегодно приносить ему (богу Святовиту) в жертву человека — христианина, на какого укажет жребий."

Гельмонд писал про неких полабских славянах, племенах, населявших приблизительно с конца 6 в. до середины 13 в. н. э. территории от устья р. Эльбы и до Балтийского моря на севере.  Монах, писал больше про те народы которые сйчас завуться немцами, поляками, сербами.  Что там за орды голожопых дикарей тогда бегала, сложно сказать. Удачный прпимер среднестатистического славянина? Очередная страшилка про язычников, не более.

Титмар Мерзебургский “Хроники” (XI век)

"Сколько в той стране (славян) областей, столько там есть и храмов, и изображений отдельных демонов, которых почитают неверные, но среди них упомянутый город (капище) пользуется наибольшим уважением. Его посещают, когда идут на войну, а по возвращении, если поход был удачен, чествуют его соответствующими дарами, а какую именно жертву должны принести жрецы, чтобы она была желанной богам, об этом гадали, как я уже говорил, посредством коня и жребиев. Гнев же богов умилостивлялся кровию людей и животных".

Титмар этот не просто Титмар. Епископ Мерзебургский. Продолжать?

Кривошеев Ю.В. Религия восточных славян накануне крещения Руси. Л.: Знание, 1988.

"В 1925 г. в Олонецкой губернии произошел такой случай. В одну из деревень повадился ходить медведь, который загрызал скот. По совету стариков, "чтобы медведя ублажить", жители решили сделать "медвежью свадьбу", "девкой отделаться" - отдать медведю девушку "на совесть... как в старь деды делали... самую раскрасавицу". По жребию выбрали девушку, одели в наряд невесты и, несмотря на ее сопротивление, отвели в лес к медвежьему логову, где привязали к дереву: "Не осуди, Настюшка. Ублажай медведюшек. Заступись за нас, кормилица, не дай лютой смертью изойти"."

А вот это уже вполне могло быть, кто спорит. Дурков-же везде хватает. Да и 1925 год. Стоит ли из этого говорить о зверстве славян в целом?

Ну и казалось бы, самое неосопримый пример, источник несомненный и достоверный:

М.В. Ломоносов.Древняя Российская история от начала Российского народа до кончины великого князя Ярослава Первого или до 1054 года

"Нередко сему идолу приношены были в жертву христианские пленники, которых садили верхом на лошадях во всей их сбруе. Лошадь четыреми ногами привязывали к четырем сваям и, под поставленные по обеим сторонам костры дров подложив огонь, сожигали живых коня и всадника. Другим идолам своим, Прову или Прону, Сиве, Радегасту, приносили тогда жившие славяне кровавую жертву людей христианских. По заклании оных прикушивал жрец крови, от чего уповали силы и действия к предсказанию. Когда жертва совершилась, начинался жертвенный пир с музыкою и плясанием. Злым богам приносили кровавую жертву и печальное моление, также и страшные клятвы, добрым — веселие, игры и радостные пирования".

С изданием "Российской истории" Ломоносова как и у Татищева - не все гладко. Книга вышла в печать только через несколько лет после смерти Ломоносова. Что в ней правда - что нет, о том спорят многие и не первый год.

Из википедии

Крайне скудны сведения о человеческих жертвоприношениях у славян. Из летописей известно, что 11 июня 978 г. святой Владимир I Святославич «сел на столе отца своего в Киеве» и решил вознести благодарение богам, совершив человеческие жертвоприношения. Жертвами его усердия к язычеству, видимо, пали Феодор-варяг и Иоанн, мученики. Параллели предпринятой Владимиром реформы языческого культа, если и имеются, то у скандинавских народов.

"Кровавые человеческие жертвоприношения" у славян существуют исключительно в христианских поучениях "против язычников".

И, напоследок:

Современный человек, оторванный от сельского быта, не понимает смысла фразы: "такой-то царь по этому случаю принес в жертву 200 быков!". Современный человек думает, что смысл заключался в том, что этот некто в угоду богам взял, да и лишил жизнь аж 200 невинных коров! Но суть-то в том, что этот некто устроил огромный пир, посвященный богам, и накормил этими быками свое войско. Смысл был не в лишении жизни или кровопролитии, но в самой совместной трапезе, на которой мистическим образом присутствовали и боги.

Судить о древних обычиях нельзя влоб, веря безприкословно записям заезжих иностранцев да монахов.Надо рассматривать вопрос вцелом, на основе древнего мировозрения славян прежде всего.

Ну а верить сказкам о сташных обычиях человеческих жертвоприношений у славян - это личное дело каждого.

Источники:Википедия: Человеческое жертвоприношениеЧеловеческие жертвоприношения у славян (часть 1)Человеческие жертвоприношения у славян (часть 2)Жертвоприношения у славянИбн Русте о славянах и русахНаталья Горбикова "Карамзин. Снимаем маску"

Кому интересно, недавно еще, оказывается, вышла книга Богумила Гасанова "Кровавые жертвоприношения у славян: разоблачение мифа".

При использовании материалов статьи активная ссылка на tart-aria.info с указанием автора обязательна.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

www.tart-aria.info

Фёдор Бабенко. О человеческих жертвоприношениях славянского язычества

О человеческих жертвоприношениях у "славян языческих", писал такой гигант отечественной истории как Н.М. Карамзин (1766-1826):

"... обагряли свои требища кровию Христиан, выбранных по жребию из пленников или купленных у морских разбойников. Жрецы думали, что идол увеселяется Христианскою кровию, и к довершению ужаса пили ее, воображая, что она сообщает дух пророчества" (Н.М .Карамзин. История государства Российского. Том 1).

Одним из первых письменных упоминаний о ритуальных убийствах можно считать сообщение в так называемом «Стратегиконе», созданном, вероятно, по инициативе византийского императора Маврикия на рубеже шестого и седьмого веков. В нем, в частности, идет речь о славянских племенах склавов и антов:

«Жены их целомудренны сверх всякой человеческой природы, так что многие из них кончину своих мужей почитают собственной смертью и добровольно удушают себя, не считая жизнью существование во вдовстве».

Автор «Стратегикона» не говорит о том, что эти самоубийства носили ритуальный характер, но иного характера они в те времена носить и не могли; о них упоминают и другие авторы. Арабский географ Ибн Руста (Руст) писал в начале десятого века о том, как в «стране славян» проходит похоронный обряд:

«И если у покойника было три жены и одна из них утверждает, что она особенно любила его, то она приносит к его трупу два столба, их вбивают стоймя в землю, потом кладут третий столб поперек, привязывают посреди этой перекладины веревку, она становится на скамейку и конец (веревки) завязывает вокруг своей шей. После того как она так сделает, скамью убирают из-под нее, и она остается повисшей, пока не задохнется и не умрет, после чего ее бросают в огонь, где она и сгорает».

В середине десятого века, незадолго до крещения Руси, о человеческих жертвоприношениях у славян писал византийский хронист Лев Диакон. В те годы киевский князь Святослав, внук Рюрика и отец будущего крестителя Руси Владимира, был осажден византийцами в крепости Доро-стол, которую он сам незадолго до того отбил у болгар. После этого военное счастье отвернулось от русов, которых Лев Диакон называет скифами, согласно византийской привычке именовать так всех северных варваров. Впрочем, поскольку речь идет именно о воинах Святослава, то этой неточностью можно пренебречь и в остальном поверить знаменитому историку:

«Скифы не выдержали натиска противника; сильно удрученные гибелью своего предводителя (Икмора, второго человека в войске после Святослава), они забросили щиты за спины и стали отступать к городу, а ромеи преследовали их и убивали. И вот, когда наступила ночь и засиял полный круг луны, скифы вышли на равнину и начали подбирать своих мертвецов. Они нагромоздили их перед стеной, разложили много костров и сожгли, заколов при этом по обычаю предков множество пленных, мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву, они задушили несколько грудных младенцев и петухов, топя их в водах Истра».

Оба эти обряда — и жертвоприношение пленных, и жертвоприношение младенцев — отмечаются у славян и другими средневековыми авторами. Археологи подтверждают, что славяне приносили человеческие жертвы языческим богам, так, Б.А. Рыбаков в своей книге «Язычество древней Руси» пишет, что городище «Бабина гора» на берегу Днепра, существовавшее на рубеже эр и принадлежавшее, по его мнению, ранним славянам, было языческим святилищем, где приносились в жертву младенцы. Свидетельством тому исследователь считает детские черепа, захороненные неподалеку без инвентаря, которым было принято сопровождать обычные погребения. Он предполагает, что Бабину гору «можно представить себе как святилище женского божества вроде Макоши», где приносились в жертву дети.

Последней жертвой официального языческого культа на Руси стали Феодор Варяг и его сын Иоанн, впоследствии канонизированные Церковью как святые мученики. Летопись говорит об этом так:

«Пошел Владимир против ятвягов и захватил их землю. И пошел к Киеву, принося жертвы кумирам с людьми своими. И сказали старцы и бояре: „Бросим жребий на отрока и девицу, на кого падет он, тех и зарежем в жертву богам“. Был тогда варяг один, и был двор его, где сейчас церковь святой Богородицы, которую построил Владимир. Пришел тот варяг из Греческой земли и втайне исповедовал христианскую веру. И был у него сын, прекрасный лицом и душою, на него-то и пал жребий по зависти дьявола. Ибо не терпел его дьявол, имеющий власть над всеми, а этот был ему как терние в сердце, и пытался сгубить его, окаянный, и натравил людей. И посланные к нему, придя, сказали: „На сына-де твоего пал жребий, избрали его себе боги, так принесем же жертву богам“. И сказал варяг: „Не боги это, а дерево: нынче есть, а завтра сгниет; не едят они, не пьют, не говорят, но сделаны вручную из дерева секирою и ножом. Бог же один, которому служат греки и поклоняются; сотворил он небо, и землю, и человека, и звезды, и солнце, и луну, и создал жизнь на земле. А эти боги что сделали? Сами они сделаны. Не дам сына своего бесам“. Посланные ушли и поведали обо всем людям. Те же, взяв оружие, пошли на него и разнесли его двор. Варяг же стоял на сенях с сыном своим. Сказали ему: „Дай сына своего, да принесем его богам“. Он же ответил: „Если боги они, то пусть пошлют одного из богов и возьмут моего сына. А вы-то зачем совершаете им требы?“ И кликнули, и подсекли под ними сени, и так их убили».

Каким именно богам должны были принести в жертву юного варяга, летописец не уточняет. Б. А. Рыбаков полагает, что Перуну. Но последнему недолго оставалось принимать жертвы от киевлян… Прошло несколько лет; Владимир принял Христианство. Он принял крещение и «повелел повергнуть идолы — одни изрубить, а другие сжечь. Перуна же приказал привязать к коню и волочить его с горы по Боричеву к Ручью и приставил двенадцать мужей колотить его палками». Впрочем, летописец поясняет, что «делалось это не потому, что дерево что-нибудь чувствует, но для поругания беса, который обманывал людей в этом образе, — чтобы принял он возмездие от людей». Избитого Перуна сбросили в Днепр, причем княжеским людям было велено отпихивать его от берега, пока он не пройдет пороги.

В конце концов поруганного идола выбросило на отмель, которую с тех пор назвали Перунья отмель. Владимир же «приказал рубить церкви и ставить их по тем местам, где прежде стояли кумиры. И поставил церковь во имя святого Василия на холме, где стоял идол Перуна и другие и где приносили им жертвы князь и люди…».

Несмотря на все инициативы князя Владимира, язычество на Руси было уничтожено далеко не сразу, равно как и человеческие жертвоприношения, хотя эта практика, судя по всему, ушла в подполье. После того, как князь ликвидировал им же созданное капище в Киеве и в других подвластных ему городах, поклонение языческим богам продолжалось в лесах. Например, археологи обнаружили огромный Збручский культовый центр на правом берегу реки Збруч, притока Днестра в Украине. Он возник в десятом веке, видимо, незадолго до крещения Руси, но после того, как в городах язычество было запрещено, Збручский центр пережил подлинный расцвет. Центр стоял в непроходимых дубовых и грабовых лесах. В его трех расположенных неподалеку друг от друга маленьких городках — Богит, Звенигород, Говда — вероятно, жили жрецы и останавливались паломники. Возле каждого городка имелись капища с многочисленными жертвенными ямами. И во многих ямах, помимо черепков посуды, стеклянных браслетов, бус, височных колец, костей животных и прочих традиционных находок, археологи обнаружили человеческие кости.

На территории святилища Богит выделяются два возвышения, сложенные из камней. Одно из них было пьедесталом идола, а второе — жертвенником. Капище окружали восемь жертвенных ям, в некоторых из них были найдены человеческие скелеты. Впрочем, по поводу двух скелетов взрослых людей исследователи высказывают предположение, что они принадлежали жрецам, которых похоронили в священном месте, поскольку их костяки не были расчленены — они лежали на спине, головой к западу, сложив руки на животе или груди. Что же касается останков двоих детей — они не оставляют почти никаких сомнений в том, что здесь совершались человеческие жертвоприношения.

Сам идол, которому приносились кровавые жертвы, в святилище найден не был, но неподалеку отсюда, в реке Збруч, в середине девятнадцатого века была обнаружена каменная фигура, основание которой настолько хорошо вписывается в пьедестал Богитского святилища, что специалисты почти не сомневаются: это тот самый идол, который стоял когда-то на холме городища Богит. Он представляет собой четырехгранный столб из серого известняка, высотой больше двух с половиной метров. Четырехликую голову идола венчает круглая шапка. Столб разделен на три яруса, каждый из которых покрыт резными изображениями богов — здесь явлен, судя по всему, весь основной славянский пантеон.Все три святилища Збручского культового центра просуществовали до тринадцатого века. Неизвестно, что положило им конец — преследование со стороны власти или татаро-монгольское нашествие. Так или иначе, в тринадцатом веке с языческими жертвоприношениями на берегах Збруча было покончено.

О совершавшихся когда-то человеческих жертвоприношениях напоминают невинные языческие обряды, сохранившиеся кое-где до наших дней. Это сожжение чучела Масленицы, похороны Костромы, утопление чучела Купалы.

Так что, вернемся к "родной вере" - будем приносить "родным богам" в жертву людей? 

Нет? Тогда как мы можем называть себя "родноверами", если мы не исполняем предписаний родной веры? По аналогии: как Христианин может называть себя Христианином если он не причащается, не исповедуется, не креститься как это делали первые Христиане? Как человек сегодня может называть себя носителем веры предков, если он не соблюдет предписаний этой веры? Это не "родноверие", а "нововерие" какое то получается. Один родновер в нашем сообществе высказал мнение против жертвоприношений: "Я считаю что мы современные родноверы лучше чувствуем родных богов" - то есть он считает что мы лучше знаем как нужно взаимодействовать с "родными богами", то есть с теми "богами" которых наши предки когда то сами выдумали (или заимствовали у других народов. По моему это абсурд какой то, потому что именно они выдумали этих "богов" и им, а не нам, виднее какой должна быть славянская вера. А если вы не принимаете эти отношения наших предков с "родными богами" то вы не славянский язычник, ваша вера не имеет к реальному древнему славянскому язычеству никакого отношения.

P.S. не дай Бог конечно, что "родноверы" начнут таки практиковать человеческие жертвоприношения, как это сегодня делают сатанисты ритуально убивая бомжей принося жертву дьяволу. 

Ниже приведены ещё источники, читаем дальше:

Ибн Фадлан об обряде погребения русов, начало 10-го века:

"И вот, когда умер этот муж, о котором я упомянул раньше, то сказали его девушкам: “Кто умрет вместе с ним?” И сказала одна из них: “Я”. Итак, поручили ее двум девушкам, чтобы они оберегали ее и были бы с нею, где бы она ни ходила, до того даже, что они иногда мыли ей ноги своими руками. И принялись они (родственники) за его дело, – кройку одежды для него, за приготовление того, что ему нужно. А девушка каждый день пила и пела, веселясь, радуясь будущему. Когда же пришел день, в который будет сожжен [он] и девушка, я прибыл к реке, на которой [находился] его корабль, – и вот, [вижу, что] он уже вытащен [на берег] и для него поставлены четыре подпорки из дерева хаданга (белого тополя) и другого [дерева], и поставлено также вокруг него (корабля) нечто вроде больших помостов из дерева. <...> И пришла женщина старуха, которую называют ангел смерти, и разостлала на скамье постилки, о которых мы упомянули. И она руководит обшиванием его и приготовлением его, и она убивает девушек. И я увидел, что она ведьма (?) большая (и толстая), мрачная (суровая). <...> А девушка, которая хотела быть убитой, уходя и приходя входит в одну за другой из юрт, причем с ней соединяется хозяин [данной] юрты и говорит ей: “Скажи своему господину: ‘право же, я сделала это из любви к тебе’”. Когда же пришло время после полудня, в пятницу, привели девушку к чему-то, что они [уже раньше] сделали наподобие обвязки [больших] ворот, и она поставила обе свои ноги на руки (ладони) мужей, и она поднялась над этой обвязкой [обозревая окрестность] и говорила [нечто] на своем языке, после чего ее спустили, потом подняли ее во второй [раз], причем она совершила то же [действие], что и в первый раз, потом ее опустили и подняли в третий раз, причем она совершила то же, что сделала [те] два раза. Потом подали ей курицу, она же отрезала ее голову и забросила ее. Они взяли курицу и бросили ее в корабле. Я же спросил у переводчика о том, что она сделала, а он сказал: “Она сказала в первый раз, когда ее подняли, – вот я вижу моего отца и мою мать, – и сказала во второй, – вот все мои умершие родственники сидящие, – и сказала в третий, – вот я вижу моего господина сидящим в саду, а сад красив, зелен, и с ним мужи и отроки, и вот он зовет меня, так ведите же к нему”. И они прошли с ней в направлении к кораблю. И вот она сняла два браслета, бывших на ней, и дала их оба той женщине, которая называется ангел смерти, а она та, которая убивает ее. И она (девушка) сняла два ножных кольца, бывших на ней, и дала их оба тем двум девушкам, которые обе [перед этим] служили ей, а они обе дочери женщины, известной под именем ангела смерти. Потом ее подняли на корабль, но [еще] не ввели ее в палатку, и пришли мужи, [неся] с собой щиты и деревяшки, и подали ей кубком набид, и вот она пела над ним и выпила его. Переводчик же сказал мне, что она прощается этим со своими подругами. Потом дан был ей другой кубок, и она взяла его и затянула песню, причем старуха побуждала ее к питью его и чтобы войти в палатку, в которой [находится] ее господин. И вот я увидел, что она уже заколебалась и хотела войти в палатку, но всунула свою голову между ней и кораблем, старуха же схватила ее голову и всунула ее в палатку и вошла вместе с ней (девушкой), а мужи начали ударять деревяшками по щитам, чтобы не был слышен звук ее крика, причем взволновались бы другие девушки, и перестали бы искать смерти вместе со своими господами. Потом вошли в палатку шесть мужей и совокупились все с девушкой. Потом положили ее на бок рядом с ее господином и двое схватили обе ее ноги, двое обе ее руки, и наложила старуха, называемая ангелом смерти, ей вокруг шеи веревку, расходящуюся в противоположные стороны, и дала ее двум [мужам], чтобы они оба тянули ее, и она подошла, держа кинжал с широким лезвием, и вот, начала втыкать его между ее ребрами и вынимать его, в то время, как оба мужа душили ее веревкой, пока она не умерла".

Ал-Масуди, об обряде погребения, середина 10-го века: 

"Что же касается язычников, находящихся в стране хазарского царя, то некоторые племена из них суть Славяне и Русы. Они живут в одной из двух половин этого города и сжигают своих мертвецов с их вьючным скотом, оружием и украшениями. Когда умирает мужчина, то сжигается с ним жена его живою; если же умирает женщина, то муж не сжигается; а если умирает у них холостой, то его женят по смерти. Женщины их желают своего сожжения для того, чтоб войти с ними (мужьями) в рай…".

Ибн Русте, о знахарях и обряде погребения, начало 10-го века:

"Есть у них (русов) знахари, из коих иные повелевают царю, как будто они начальники их (русов). Случается, что приказывают они приносить жертву творцу их, что ни вздумается им: женщин, мужчин и лошадей, а уж когда приказывают знахари, не исполнить их приказание нельзя никоим образом. Взяв человека или животное, знахарь накидывает ему петлю на шею, навешает жертву на бревно и ждет, пока оно не задохнется, и говорит, что это жертва Богу…

Когда умирает у них кто-либо из знатных, то выкапывают ему могилу в виде большого дома, кладут его туда и вместе с ним кладут в ту же могилу как одежду его, так и браслеты золотые, которые он носил; далее опускают туда множество съестных припасов, сосуды с напитками и чеканную монету. Наконец кладут в могилу живою и любимую жену покойника. Затем отверстие могилы закладывается, и жена умирает в заключении".

"Черная могила", курган второй половины 10-го века под Черниговом, чей характер захоронения соответствует мусульманским описаниям.

Сказание о построении города Ярославля (XVIII в):

«Когда приходил первый выгон скота на пастбища, волхв закалывал для него тельца и телку, в обычное же время из диких зверей жертвы сжигал, а в некоторые очень тяжелые дни — и из людей. 

<...> Когда же огонь у Волоса угасал, то волхва в тот же день и час отрешали от керемети, и по жребию избирали иного, и этот закалывал волхва и, разведя огонь, сжигал в нем труп его как жертву, единственно способную возвеселить этого грозного бога».Воронин Н. Медвежий культ в Верхнем Поволжье XI в.//Краеведческие записки (Ярославль). 1962. Вып. 4. С. 90—93.

Ян Длугош. Польская история (XV в):

«Приносили своим богам жертвы и угощения из скота, нередко же из людей, схваченных в битве, те, кто верил, что беспорядочное множество отеческих богов можно умилостивить возлияниями».

Dlugosz J. Historiae Polonicae//Dlugosz J. Kpera omnia. T. X. Cracoviae, 1873. P. 47—48, 117.

Адам Бременский. Деяния гамбургских епископов (XI в):

«[О гибели Иоанна, епископа Мекленбургского] варвары отрубили ему руки и ноги, тело выбросили на дорогу, голову же отсекли и, воткнув на копье, принесли ее в жертву богу своему Радигосту в знак победы». 

Славянская хроника/ Пер. Л. В. Разумовской. М., 1963. С. 37, 77.

Послание епископа Адельгота (1108 г.):

«Фанатикам же их [(славян)] как только угодно бывает предаваться пиршествам, в дикости говоря: «Голов желает наш Прилегала», то следует совершать такого рода жертвоприношения. (Прилегала, как говорят, Приап и Белфегор бесстыдный.)Отсекая головы на своих нечестивых алтарях, держат христианские чаши, полные человеческой кровью, и завывают ужасными голосами: «Достигли мы дня радости, побежден Христос, победил Прилегала победоноснейший!»

Иванов В. В., Топоров В. Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы. М., 1965. С. 41.

Гельмольд. Славянская хроника (XII в.) Пер. А.В. Разумовской.«Когда жрец, по указанию гаданий, объявляет празднества в честь богов, собираются мужи и женщины с детьми и приносят жертвы свои волами и овцами, а многие и людьми — христианами, кровь которых, как уверяют они, доставляет особое наслаждение их богам.

<...>Поэтому в знак особого уважения они имеют обыкновение ежегодно приносить ему (богу Святовиту) в жертву человека — христианина, на какого укажет жребий. 

<...>Среди различных жертв жрец имеет обыкновение приносить иногда в жертву и людей — христиан, уверяя, что такого рода кровь доставляет особое наслаждение богам».

Гельмольд. Славянская хроника. Пер. Л. В. Разумовской. М., 1963. С. 45, 73,129,185, 235.

Титмар Мерзебургский “Хроники” (XI век):

«Сколько в той стране (славян) областей, столько там есть и храмов, и изображений отдельных демонов, которых почитают неверные, но среди них упомянутый город (капище) пользуется наибольшим уважением. Его посещают, когда идут на войну, а по возвращении, если поход был удачен, чествуют его соответствующими дарами, а какую именно жертву должны принести жрецы, чтобы она была желанной богам, об этом гадали, как я уже говорил, посредством коня и жребиев. Гнев же богов умилостивлялся кровию людей и животных».

Когда говорят "похороны масленицы" или "русалку хоронят", то эти выражения верны лишь отчасти, поскольку весь обряд имитирует похоронную процессию. Но хоронить можно только мертвого, в обряде же хоронимое существо не мертво, а живет. Мы имеем не похороны, а предание смерти живого существа. Выдающийся российский и советский учёный, филолог-фольклорист В.Я. Пропп показал, что «в русских праздниках… момент растерзания, утопления и сожжения сопровождается ликованием, весельем, смехом и фарсовыми действиями… Никакого празднования воскресения в русских обрядах и праздниках нет. Праздник состоит не в воскресении, а в умерщвлении». 

Спутница Деда Мороза Снегурочка - ожившая снежная баба, символ зимы и смерти, заложный покойник (т.е. покойник, умерший неестественной смертью). Снегурку связывают с приносимой в жертву Костромой, которая тоже является заложным покойником, и имеет связь со смертью. Чтобы Мороз не трогал, кельты приносили ему жертву: привязывали девушку, которая замерзала. Представляется, что Снегурка и может быть принесённой в жертву богу зимы замороженной девушкой, которая стояла до весны в виде снежной бабы, а на Масленицу сжигалась, что и означало "проводы зимы". Вероятно, непогребённый, замороженный в снежной бабе труп девушки и сближал Снегурочку с заложными покойниками.

В одной из обрядовых песен о Костроме поется так: "Как Костромин-то отец стал гостей собирать, большой пир затевать, Кострома пошла плясать. Костромушка расплясалась, Костромушка разыгралась. Вина с маком нализалась. Вдруг Костромка повалилась. Костромушка померла".

Эта странная смерть Костромы на празднике наводит на мысль, что девушку, напоив вином с маком, приносили в жертву. Возможно, путём замораживания.Вот, что Б.А. Рыбаков пишет о Костроме:

«Во временных трансформациях обряда кукла Костромы или Купалы заменила собою не божество Кострому или Купалу (правы исследователи, отрицающие существование представлений о таких богинях), а жертву, человеческую жертву, приносимую в благодарение этим природным силам и их символам. А жертва приносилась не самим этим силам сезонного действия, а постоянно существующему повелителю всех подземно-подводных сил, содействующих плодородию, т. е. Ящеру, Аиду, Посейдону.

Иванушка хочет вернуть утопленную сестру:

Аленушка, сестрица моя!

Выплынь на бережок:

Огни горят горючие,

Котлы кипят кипучие,

Хотят меня зарезати...

Утопленная девушка отвечает:

(Рада бы я) выпрыгнуть –

Горюч камень ко дну тянет,

Желты пески сердце высосали.

Имя братца Иванушки может указывать на обряд в ночь под Ивана Купалу; тогда сестрица Аленушка -- сама Купала, жертва, обреченная стать "в воде потопляемой". В купальскую ночь и "огни горят великие" и совершаются обряды у воды, имитирующие утопление жертвы: купанье девушки, наряженной Купалой, или погружение в воду чучела -- куклы, изображающей Купалу».

Из ответа утопленной девушки можно сделать вывод о том, какой представлялась язычникам посмертная судьба приносимой им жертвы: девушка лежит на дне, пески высасывают её сердце, она хочет встать, но не может - "горюч камень ко дну тянет"...

А.А. Потебня в своем исследовании о купальском празднестве приводит полный трагизма плач матери по утонувшей (в древности - утопленной) девушке: "люди, не берите воду, не ловите рыбу, не косите травы на излучинах реки - это красота моей дочери, это ее тело, ее коса ... Пелась эта песня тогда, когда проводился обряд утопления Купалы".

Утверждают, что и русалки - не те девушки, которые сами утопились или утонули, а те, которых насильно утопили. Возможно, обряд проводили, когда переселялись на новое место: утопление члена своего рода в реке делало эту реку "своей". Так же могли приносить человеческую жертву для "освоения" леса и поля. При строительстве крепости приносили в жертву человека - замуровывали в стене. 

В жертву приносили и стариков, что тоже отразилось в игрищах. Аналоги игрищ «похорон Кузьмы и Демьяна» содержатся в некоторых вариантах южнославянских преданий, в которых сын относил отца в глухой лес и оставлял под деревом (на произвол судьбы — на съедение диким зверям, голодную и холодную смерть и т.п. ) или же, поставив под деревом, убивал ударом по голове специальным предметом, по-видимому служившим одновременно и приспособлением для несения старика." Стариков ещё и топили, и закапывали живьём, и забивали колотушками, совершая вокруг них ритуальный танец. В ещё более древние времена, стариков не просто убивали, но и съедали, чтобы получить их силы. Смерть и наличие дряхлых людей в деревне могли считаться очень вредными для благополучия общины. Обычай подкрепляло соображение о "лишних ртах". Во время засухи, стариков топили в реке - "отправляли за дождём". Случаи ритуального убийства стариков происходили даже в средневековье, хотя церковь и власть с этим боролись. 

Н.М. Карамзин:

"Говоря о жестоких обычаях Славян языческих, скажем еще, что всякая мать имела у них право умертвить новорожденную дочь, когда семейство было уже слишком многочисленно, но обязывалась хранить жизнь сына, рожденного служить отечеству. Сему обыкновению не уступало в жестокости другое: право детей умерщвлять родителей, обремененных старостию и болезнями, тягостных для семейства и бесполезных согражданам" (Н.М. Карамзин. История государства Российского. Том 1).

В лес отправляли не только стариков. Можно вспомнить разные сказки, в том числе - близкие к теме Снегурочки, сказки наподобие "Морозко". В разных сказках, чтобы избавиться от детей, родители отправляют их в лес. Вероятно, родители не просто избавлялись от "лишних ртов", но и надеялись, что такое жертвоприношение улучшит их положение.

Прыжки юных пар через костёр - пережиток ритуала, когда юноша и девушка совершали самосожжение, чтобы обеспечить благополучие своим семьям. В те времена люди верили в то, что, вместе сгорев, юная пара навсегда останется вместе.

Трудно считать случайным обилие таких песен и сказок: напрашивается вывод, что в них говорилось об обыденности древних славян. Раскрытие связи стихов, песен, игр, ритуальных кукол, чучел и снежных баб с человеческими жертвоприношениями, придаёт (возвращает) этим "детским забавам" их настоящий жуткий смысл.

Медвежья свадьба

Ниже приведена история с жертвоприношением девушки медведю, случившаяся в 20 веке. Слова "как встарь деды делали" говорят о том, что такой способ откупа от медведя когда-то практиковался:

«В 1925 г. в Олонецкой губернии произошел такой случай. В одну из деревень повадился ходить медведь, который загрызал скот. По совету стариков, "чтобы медведя ублажить", жители решили сделать "медвежью свадьбу", "девкой отделаться" - отдать медведю девушку "на совесть... как в старь деды делали... самую раскрасавицу". По жребию выбрали девушку, одели в наряд невесты и, несмотря на ее сопротивление, отвели в лес к медвежьему логову, где привязали к дереву: "Не осуди, Настюшка. Ублажай медведюшек. Заступись за нас, кормилица, не дай лютой смертью изойти"»

Источник: Кривошеев Ю.В. Религия восточных славян накануне крещения Руси. Л.: Знание, 1988.

Купала

Купалу называют "соботкой", т. е. "со-бытием", совместным сбором. Сюжеты купальских песен связаны с традиционной эротикой на игрищах, с обязательным купаньем и с отголосками жертвоприношений девушек божеству реки, "Дунаю", со сбором целебных зелий и пр. Одна из песен повествует о приготовлении ритуального зелья (дягиля) в горшке; каким-то образом это связано со смертью женщины ("дяголю у горшок, дядину у пясок"). Ритуальная еда на празднике - растительно-молочная. Главным в купальской обрядности был, как известно, костер, через который прыгали попарно. Отголоском обряда является игра в горелки ("гори, гори ясно, чтобы не погасло...") [Б.А.Рыбаков. Язычество древней Руси].

Из этого перечисления деталей и соображений можно составить представление о том, каким мог быть сценарий праздника. Вероятно, вначале устраивался пир, на котором предназначенную в жертву девушку одурманивали наркотическим напитком (вином с маком, зельем "дягиль"), после чего привязывали к столбу (в ритуале до сих пор присутствует шест) и поджигали. Пока девушка горела, празднующие водили вокруг костра хоровод и пели песни "гори, гори ясно". Когда девушка сгорала, начинались игрища с состязаниями всадников и борцов, горелки и т.п., и всё это заканчивалось оргией. Возможно, праздник длился не один день: жертву ещё надо было похоронить. Похороны у славян сопровождались такими же игрищами. Вместе с мужем, могли похоронить жену, от которой, как утверждают, требовалось на это согласие. Вдову, как указывают разные авторы, так же поили наркотическим зельем, а перед погребением убивали ударами поленьев по голове. У славян существовало два основных способа захоронения: захоронение тела в землю и захоронение сосуда с прахом. Эти способы с их вариантами чередовались, а иногда, как и сейчас, сосуществовали. Возможно, в начале праздника устраивали игру, в ходе которой определялось, кто будет жертвой. Но могли определять заранее, а затем некоторое время готовить обречённую к смерти: в народной сказке, Снегурочка тоскует, видя наступление весны и приближение своей смерти.

Использованные источники:

Н.Н. Велецкая. Языческая символика славянских архаических ритуалов.

И.П. Русанова, Б. А. Тимощук. Языческие святилища древних славян.

Б.А. Рыбаков. Язычество древней Руси.

Н.М. Карамзин. История государства Российского. Том 1.

Ю.В. Кривошеев. Религия восточных славян накануне крещения Руси.

Свидетельства из книги "Языческие святилища древних славян":

В житии Оттона Бамбергского говорится, что в Поморье "женщины предают смерти новорожденных девочек" (Котляревский А.А, 1893 с. 341).

Серапион Владимирский. Слово о маловерии. 13 век: "Держитесь языческих обычаев, веруете в волхвов и сожигаете людей, ни в чем невинных".

"О посте к невежам в понеделок". 13 век: "Разбивая младенца своя о камень, мнози же от человек погоубляють мзду свою".

В Полесье долгое время сохранялось поверье, что для прекращщения дождей надо зарыть ребенка в землю, а для борьбы с засухой бросить его в воду (Толстые НИ, СМ, 1981, с. 50).

Археологические свидетельства:

Ибн Фадлан, мусульманский путешественник 10-го века, подробно описал погребальный обряд Руси. Одним из ключевых действ было убийство жены (наложницы) на могиле её знатного мужа.

Достоверность такого известия подтверждают раскопки крупного кургана 10-го века близ Чернигова (так называемая "Черная могила"), где рядом с богатым мужчиной лежат и женские останки. Устройство этого кургана напоминает похороны, описанные Ибн Фадланом.

stavroskrest.ru

Жертвоприношения у славян - X-VESTI

Жертвоприношения у славян

Религией восточных славян долгое время было язычество. Славяне поклонялись камням, деревьям, рощам, лесам, животным. Невидимые духи — души предков и родичей «населяют» окружающий древнего славянина мир. Уже не сам предмет является объектом почитания. Поклонение относится к живущему в нем духу, демону. Не сам предмет, а именно дух (демон) оказывает положительное или отрицательное влияние на ход событий и на судьбы людей.

Духи, первоначально представлявшие однородную массу, обособляются. Прежде всего, по месту обитания, становясь «хозяином места». В водной стихии жили водяные и берегини, лес был царством лешего или лесовика, а на полях в высокой траве живут полевики. В жилище «хозяин» домовой.

Среди богов, которые были известны на Руси, выделяется Перун — бог грозы, молнии и грома. Верили также в Волоса или Велеса — бога скота, торговли и богатства. Культ его очень древний.

Были еще Дажбог и Хорс — различные ипостаси солнечного божества. Стрибог — бог ветра, вихря и вьюги. Мокошь, судя по всему, земная супруга громовержца Перуна, которая ведет свое начало от «матери сырой земли». В древнерусское время она — богиня плодородия, воды, впоследствии покровительница женских работ и девичьей судьбы.

Наконец, Симаргл — единственное зооморфное существо пантеона древнерусских богов (священный крылатый пес, возможно, иранского происхождения). Симаргл является божеством низшего порядка, которое охраняло семена и посевы.

Древняя Русь и после принятия христианства соблюдала языческие культы. Большинство языческих верований и обычаев продолжали соблюдаться без или с малым привнесением в них христианских норм и в последующее время.

Жертвоприношение в славянском язычестве — это известный факт. Своим богам, а точнее их идолам, приносили мясо животных, зерно, цветы, какие-то материальные ценности. Делали это для того, чтобы задобрить бога, попросить его о чем-либо или отблагодарить. Также жертвоприношение было типичным обрядом для разного рода праздников.

Жертвоприношения в язычестве осуществлялись не только для богов, но и для других существ и духов, например, для домового. Кроме того, задобрить таким образом могли и предков в так называемые поминальные дни.

Славяне были уверены, что, если не принести жертву тому или иному божеству или духу, то они могут разгневаться. А их гнев точно не приведет ни к чему хорошему. Славянское язычество предполагало дифференцированные жертвоприношения. То есть подход в этом деле был индивидуальным. Для каждого бога или духа была своя треба.

Жертвы чаще всего приносили на капища (так назывались языческие храмы), где были установлены идолы богов. Если же требу нужно было принести домовому, лешему и другим духам, то соответственно — в место их обитания.

Жертвоприношения у славян

Жертвы у славян подразделялись на кровавые и бескровные. Вторые приносили духам, предкам, женским божествам. Например, для предков типичной требой была еда, для богини Лады — женщины приносили живые цветы и ягоды, для банника — веник и мыло и так далее.

Что же касается кровавых жертв, то таковых, по мнению древних славян, требовали главные боги, особо почитаемые. К ним относятся Перун, Ярило.

В качестве требы в этом случае выступали животные, птицы и, вероятно, — люди. Если все-таки приносили мясо животных, то после праздника или ритуала его съедали сами люди. А кости и другие несъедобные «составляющие» использовали для гаданий. После этого их бросали в воду, костер или закапывали.

Типичной требой, например, для земли было зерно. Ведь оно олицетворяет урожай, а значит должно принести удачу в его сборе.

Также треба могла быть столовой. Это принесение в жертву пищи, которую ест сам человек. Он как бы делится своей трапезой с богом. И пища эта должна быть взята из общего «котла», откуда питаются все.

Строительная треба — это принесение лошади или домашней птицы.

Свадебной требой был петух.

Для здоровья и плодовитости скота закалывали белого ягненка.

Спорным остается вопрос, были ли у славян-язычников человеческие жертвы. Спорным, так как нет ни одного доказательства этого из дохристианской  эпохи.  Есть письменные источники, в которых говорится о них однозначно, но они относятся к X и более поздним векам.

В начале X века новой эры один арабский автор писал об обряде захоронения какого-то богатого славянина. И в качестве жертвоприношения на нем были куры, собаки, коровы, кони и… девушка.

По данным других средневековых авторов, на похоронах мужчины часто были жертвоприношения «в виде» вдовы усопшего.

Например, в летописи «Повесть временных лет» говорится о принесении в жертву Перуну молодого человека-христианина (было это, якобы, в 983 году). Выбор этого несчастного юноши определил жребий. Подобные истории также описаны в отношении богов Святовита, Триглава.

В «Повести временных лет» также есть иные упоминаний о человеческих жертвоприношениях: про жителей Киева сказано, что они приводили к изображениям богов, поставленных на холме, «сыны своя и дочери и жряху (приносили в жертву) бесом».

Известно, что после крещения Руси шла ожесточенная борьба христианства и язычества. Так вот, однажды язычники буквально растерзали епископа и принесли его тело в жертву. Было это во второй половине XI века. Об этом случае мы узнаем от одного немецкого летописца.

Также, согласно «Славянской хронике» Гельмольда (1167—1168 гг.): «Среди множества славянских божеств главным является Свентовит (Zuantewith), бог земли ранской (земли племени ранов, они же ободриты), так как он — самый убедительный в ответах. Рядом с ним всех остальных они как бы полубогами почитают. Поэтому в знак особого уважения они имеют обыкновение ежегодно приносить ему в жертву человека — христианина, какого укажет жребий…».

x-vesti.ru

Жертвоприношения у славян – язычников

Сложная тема человеческих жертвоприношений, в родноверии поднимается редко. Тут нужно учитывать 2 момента.

Во-первых, часть родноверов отрицает вообще возможность хоть каких-либо кровавых треб.

Во-вторых, те, кто понимает, что кровавые требы были, просто не говорит об этом в слух. Но этот сложный вопрос придётся осветить. До нас это уже сделано многими авторами. Поэтому не ставим себе в задачу дать хронологию, или заявить о проблеме.

Встала необходимость поговорить о типологии жертвоприношений.

Существует 2 вида жертвоприношений, условно мы их поделим на человеческие жертвоприношения и жертвоприношение животных, растений, пищи и т.п. Не человеческие жертвоприношения (требы) были повсеместны у язычников. Задабривали богов во время торговли, праздников, просьб и т.п.   

Если говорить о человеческих жертвоприношениях, можно выделить 3 типа жертвоприношений.

Добровольное, жертвоприношение христианина, вынужденное жертвоприношение язычников во время кризисных ситуаций. Человеческая жертва самая сильная, поэтому менее распространённая.

Человеческие жертвоприношения можно разделить и по типу. Сожжения (кремации) удостаивались только язычники, христиан могли закалывать или разрубать на части. Это связано с представлениями предков о загробном мире. Пленные и христиане, как иноверцы, не могли удостоиться такого вида жертвоприношения.

Так же хотелось бы задаться вопросом. Является ли жертвоприношением добровольное умерщвление жены умершего славянина? По ходу работы попытаемся разобраться в этих вопросах.

Человеческие жертвоприношения известны многим народом. Славяне не исключение в этом вопросе. Источников, которые описывают человеческое жертвоприношение у славян очень много.

Как отмечает Седов В.В. «Древние авторы (Маврикий, Иоанн Эфесский) неоднократно упоминают о многочисленных стадах, находившихся во владениях славян. На славянских поселениях найдены небольшие глиняные фигурки животных, очевидно связанные с ритуалом жертвоприношения, подчеркивающие значение домашних животных в жизни и быте славян».

Экономическая основа жизни славянства – земледелие – наложила значительный отпечаток на языческие верования. Согласно языческому календарю, большинство обрядовых празднеств отражало определенный цикл сельскохозяйственных работ. Сельскохозяйственные продукты были основными языческими жертвоприношениями.

Но, с 6 по 10 век есть много свидетельств о человеческих жертвоприношениях. Правда указывается только о добровольном умерщвлении женщин, после кончины мужа. Об этом писал еще в VI в. Маврикий. О таком же обычае упоминал св. Бонифаций в VIII в., подробно его описывали арабские писатели IX-X вв. Такое добровольное умерщвление славянских женщин Масуди в «Золотых лугах» объясняет тем, что «жены пламенно желают быть сожженными вместе со своими мужьями, чтобы вслед за ними войти в рай». Если Фадлан и Масуди описывают это обрядовое действие как ритуальное сожжение, то в сочинение Ибн-Русте “Дорогие ценности” он описывает этот обряд так: «Если у покойника было три жены и одна из них утверждает, что она особенно любила его, то она приносит к его трупу два столба, их вбивают стоймя в землю, потом кладут третий столб поперёк, привязывают посреди этой перекладины верёвку, она становится на скамейку и конец [верёвки] завязывает вокруг своей шеи». Про особую любовь отмечает и Фадлан: «когда умер вышеупомянутый человек, то сказали его девушкам: кто умрет с ним? и одна из них ответила: я!». Так же, не заметно принудительных коннотаций. На добровольность указывает и Ибн Мискавейх описывая поход Русов на мусульман. Если погибал кто из Русов то «слугу его, если он любил его, согласно их обычаю (хоронили вместе)».

На наш взгляд, приписка этих похоронных обрядов к жертвоприношениям крайне условно. В мировоззрении славян язычников загробный мир значительно лучше явного. Поэтому славяне и умирали в бою не отступая и на костёр за мужем всходили. Это было заложено в ментальности. Да, если смотреть на это с сегодняшней мировоззренческой позиции, то это действие имеет, безусловно, жертвенную окраску. Но, предки рассматривали это как уход за супругом в лучшую жизнь, и это не рассматривалась как жертва. Более уместным будет отнести это к похоронной традиции, и собственно, вынести за скобки в данной проблеме. В подтверждение наших слов приведём цитату из труда Псевдо-Маврикия: «Жены же их целомудренны сверх всякой человеческой природы, так что многие из них кончину своих мужей почитают собственной смертью и добровольно удушают себя, не считая жизнью существование во вдовстве».

Немецкие хронисты и в частности, Титмар Мерзебургский говорит, что у славян «страшный гнев богов умилостивляется кровью людей и животных». Если у Фадлана описан обычай приносить овец и прочий скот в жертву богам для улучшения торговли, то Титмар говорит что гнев богов «умилостивляется кровью людей». Вот только остаётся непонятным, кровь тоже использовалась как треба. Было ли в обряде именно умерщвление, или просто описывалась клятва кровью, по источнику не понятно.

Первые реальные упоминания о человеческих жертвоприношениях, которые не поддаются опровержению встречаются у Гельмольда в «Славянской хронике».

По Гельмольду, славяне «приносят богам своим жертвы волами, и овцами, а многие и людьми-христианами, кровь которых, как уверяют они, доставляет особенное наслаждение их богам». Свянтовиту ежегодно приносят в жертву «человека-христианина, какого укажет жребий» ...

По мнению многих учёных (Афанасьев, Топоров) отголоски древнего обычая человеческих жертвоприношений у восточных и южных славян сохранялись почти до современности. Они прослеживаются в деградированном и трансформированном виде, когда вместо человека на тот свет отправляли чучело или куклу, устраивали инсценировку такой жертвы во время праздника (похороны Костромы, Ярилы, Морены, проводы Масленицы).

Подтверждает человеческие жертвоприношения археология. Особенно много ритуальных ям, колодцев и т.п. находят в капищах возле Звенигорода.

Так, в сооружении 3, расположенном на дороге, ведущей на священную гору, лежал скорченный скелет подростка и кругом него в один слой уложены разрубленные на части туши коров, их наиболее мясные и съедобные части (позвонки с ребрами, бедренные кости) и четыре коровьи челюсти. Среди костей в земляной пол был воткнут наконечник стрелы. Это сооружение принадлежит к типу жертвенных ям, широко известных в славянских землях. В нем нет признаков жилых или хозяйственных помещений, что указывает на жертвоприношение, а не на обряд похорон.

Второй скорченный скелет на городище Звенигород найден в колодце, расположенном на террасе в южной части святилища. Скелет принадлежал мужчине лет 30-35, череп которого на темени пробит острым орудием. Рядом со скелетом лежал топор, оковка деревянной лопаты и обломки посуды XII в. Возможно, что около убитого положены орудия, при помощи которых было совершено жертвоприношение.

Но, есть мнения, что кости и некоторые трупы нельзя дифференцировать как жертвоприношения ввиду слабых контекстуальных привязок. Так кости и части тела могли быть принесены на капище из походов. И волхв отправлял в мир иной то, что осталось от воина. Так же тела могу быть похоронены на капище в честь уважения. Существовало несколько похоронных обычаем Это и захоронение в позе эмбриона, и трупосожжении, и трупосожжении с закапывание в землю и трупоположения. Несколько видов могли перекликаться в одну эпоху, поэтому то что считается насильственной смертью, может быть и обряд похорон. Но, всё это нам не даёт право исключить жертвоприношения у славян. Оно было, но уже с 6 века это было не повсеместно, а к 10 веку это уже было ближе к изуверству, рудиментально это закрепилось вплоть до 19 века.

В Звенигороде находили и трупы детей и младенцев, отдельные части тела и многое другое, что позволяет однозначно утверждать, что человеческие жертвоприношения у славян имели место быть. Так же много костей найдено возле Храмы Аркона. В местах человеческих жертвоприношений очень часто находили крестики, а в Звенигороде было найдено даже кадило. Это позволят говорить о том, что скорее всего, в жертву всё же приносили христиан.

Вопросы, касательно жертвоприношений у славян далеко не все изучены. И есть множество их интерпретаций. Но далеко не все типы и виды жертвоприношений, были насильственными. Ритуалы жертвоприношений всё же бытовали и у западных и у южных и у восточных славян. Но это совершенно не говорит о их чрезмерной жестокости или новизне обрядов. Жертвоприношения известны практически у всех индоевропейцев.

Жертвоприношения были нормой для языческого мира. Но по оставшимся свидетельствам можно говорить, что они не были распространены повсеместно.

http://slaviy.ru/yazycheskoe-mirovozzrenie

Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru

marena99.livejournal.com

Человеческие жертвоприношения у славян – язычников и кровавые жетрвы язычества.

Сложная тема человеческих жертвоприношений, в родноверии поднимается редко.

Тут нужно учитывать 2 момента.

Во-первых, часть родноверов отрицает вообще возможность хоть каких-либо кровавых треб. Во-вторых, те, кто понимает, что кровавые требы были, просто не говорит об этом в слух. Но этот сложный вопрос придётся осветить. До нас это уже сделано многими авторами. Поэтому не ставим себе в задачу дать хронологию, или заявить о проблеме. Встала необходимость поговорить о типологии жертвоприношений. Существует 2 вида жертвоприношений, условно мы их поделим на человеческие жертвоприношения и жертвоприношение животных, растений, пищи и т.п. Не человеческие жертвоприношения (требы) были повсеместны у язычников.

Задабривали богов во время торговли, праздников, просьб и т.п. Если говорить о человеческих жертвоприношениях, можно выделить 3 типа жертвоприношений.

Добровольное, жертвоприношение христианина, вынужденное жертвоприношение язычников во время кризисных ситуаций. Человеческая жертва самая сильная, поэтому менее распространённая. Человеческие жертвоприношения можно разделить и по типу.

Сожжения (кремации) удостаивались только язычники, христиан могли закалывать или разрубать на части. Это связано с представлениями предков о загробном мире.

Пленные и христиане, как иноверцы, не могли удостоиться такого вида жертвоприношения. Так же хотелось бы задаться вопросом. Является ли жертвоприношением добровольное умерщвление жены умершего славянина?

По ходу работы попытаемся разобраться в этих вопросах. Человеческие жертвоприношения известны многим народом. Славяне не исключение в этом вопросе. Источников, которые описывают человеческое жертвоприношение у славян очень много.

Как отмечает Седов В.В. «Древние авторы (Маврикий, Иоанн Эфесский) неоднократно упоминают о многочисленных стадах, находившихся во владениях славян. Н славянских поселениях найдены небольшие глиняные фигурки животных, очевидно связанные с ритуалом жертвоприношения, подчеркивающие значение домашних животных в жизни и быте славян». Экономическая основа жизни славянства – земледелие – наложила значительный отпечаток на языческие верования. Согласно языческому календарю, большинство обрядовых празднеств отражало определенный цикл сельскохозяйственных работ. Сельскохозяйственные продукты были основными языческими жертвоприношениями» Но, с 6 по 10 век есть много свидетельств о человеческих жертвоприношениях. Правда указывается только о добровольном умерщвлении женщин, после кончины мужа. Об этом писал еще в VI в. Маврикий. О таком же обычае упоминал св. Бонифаций в VIII в., подробно его описывали арабские писатели IX-X вв.

Такое добровольное умерщвление славянских женщин Масуди в «Золотых лугах» объясняет тем, что «жены пламенно желают быть сожженными вместе со своими мужьями, чтобы вслед за ними войти в рай». Если Фадлан и Масуди описывают это обрядовое действие как ритуальное сожжение, то в сочинение Ибн-Русте “Дорогие ценности” он описывает этот обряд так: «Если у покойника было три жены и одна из них утверждает, что она особенно любила его (Курсив мой С.А.), то она приносит к его трупу два столба, их вбивают стоймя в землю, потом кладут третий столб поперёк, привязывают посреди этой перекладины верёвку, она становится на скамейку и конец [верёвки] завязывает вокруг своей шеи». Про особую любовь отмечает и Фадлан: «когда умер вышеупомянутый человек, то сказали его девушкам: кто умрет с ним? и одна из них ответила: я!». Так же, не заметно принудительных коннотаций. На добровольность указывает и Ибн Мискавейх описывая поход Русов на мусульман. Если погибал кто из Русов то «слугу его, если он любил его, согласно их обычаю (хоронили вместе)». На наш взгляд, приписка этих похоронных обрядов к жертвоприношениям крайне условно.

В мировоззрении славян язычников загробный мир значительно лучше явного. Поэтому славяне и умирали в бою не отступая и на костёр за мужем всходили. Это было заложено в ментальности. Да, если смотреть на это с сегодняшней мировоззренческой позиции, то это действие имеет, безусловно, жертвенную окраску. Но, предки рассматривали это как уход за супругом в лучшую жизнь, и это не рассматривалась как жертва. Более уместным будет отнести это к похоронной традиции, и собственно, вынести за скобки в данной проблеме. В подтверждение наших слов приведём цитату из труда Псевдо-Маврикия: «Жены же их целомудренны сверх всякой человеческой природы, так что многие из них кончину своих мужей почитают собственной смертью и добровольно удушают себя, не считая жизнью существование во вдовстве». Немецкие хронисты и в частности, Титмар Мерзебургский говорит, что у славян «страшный гнев богов умилостивляется кровью людей и животных». Если у Фадлана описан обычай приносить овец и прочий скот в жертву богам для улучшения торговли, то Титмар говорит что гнев богов «умилостивляется кровью людей». Вот только остаётся непонятным, кровь тоже использовалась как треба. Было ли в обряде именно умерщвление, или просто описывалась клятва кровью, по источнику не понятно. Первые реальные упоминания о человеческих жертвоприношениях, которые не поддаются опровержению встречаются у Гельмольда в «Славянской хронике». По Гельмольду, славяне «приносят богам своим жертвы волами, и овцами, а многие и людьми-христианами, кровь которых, как уверяют они, доставляет особенное наслаждение их богам».

Свянтовиту ежегодно приносят в жертву «человека-христианина, какого укажет жребий» Особенно увеличивалось число христиан, принесенных в жертву, при восстаниях славян, например, когда в 1066 г. ободриты принесли в жертву епископа Иоанна и многих священников: «Епископу Иоанну, старцу, схваченному с другими христианами в Магнополе, то есть в Микилинбурге, жизнь, была сохранена для торжества [язычников]. За свою приверженность [77] Христу он был [сначала] избит палками, потом его водили на поругание по всем славянским городам, а когда невозможно было заставить его отречься от имени Христова, варвары отрубили ему руки и ноги, тело выбросили на дорогу, голову же отсекли и, воткнув на копье, принесли ее в жертву богу своему Редегасту в знак победы. Все это происходило в столице славян, Ретре, в четвертые иды ноября».

Повесть временных лет описывает как после похода князя Владимира на ятвягов в 983 г.: старцы и бояре выбирали по жребию отрока или девицу «на него же падеть, того зарежем богом», и жребий пал на сына варяга-христианина: «Приводяху сына и дщери своя, и заколоху пред ними, и бе вся земля осквернена». Отец отказался и пролилась кровь. Это были первые мученики православной веры. По мнению некоторых родноверов. Жертвоприношение христианина нельзя рассматривать как собственно жертвоприношение, так как шла идеологическая война между язычниками и христианами. То что противостояние было, говорят многие летописи. Не будем вдаваться в частности. Но рассматривать христиан – славян как способ умилостивить богов, как не жертвоприношение, мы не можем. Но согласимся, что причиной таких жребиев было безусловное противоборство вероисповеданий. Но тут существовала градация: Растения, посевные культуры, животные, христиане и рабы, язычники – воры, полноправные члены языческой общины. Отношение к военнопленным было двоякое. Многие отмечают, что славяне уводят пленных в свои земли, заставляли их отработать плен и давали выбор остаться с ними или уйти на родину. Но свидетельства Льва Диакона, говорят и о наличии другого обряда: «воины князя Святослава после битвы собрали своих мертвецов и сожгли их, заколов при этом по обычаю предков множество пленных, мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву, они задушили нескольких младенцев и петухов, топя их в водах Истра». В этом описании есть интересные моменты. Так, единоверцев сжигают, а жертвоприношение осуществляется путём утопления.

Вода у славян издревле считалась путём на «Тот свет». Поэтому заложных покойников топили в болотах. Хотя этот рудимент по Афанасьеву отслеживается умерщвлении колдуньи «в XIX в. в Белоруссии во время засухи топили старуху» Такая смерть считалась насильственной, дурной. Таким образом, Святослав совершил ритуальную казнь. Хотя это несколько не отбеливает его действие. Описывая предательство мусульман Ибн Мискавейх отмечает: «Русы пустили в ход мечи свои и убили много людей, не сосчитать числа их» В данном же примере не отмечается элемент ритуальности. В повести временных лет есть свидетельства и человеческих жертвоприношениях, которые можно охарактеризовать как ритуальное умерщвления. В Суздале во время голода в 1024 г. по инициативе волхвов «избиваху старую чадь по дьяволю на-оученъю и бесованию, глаголще тако си держать гобино», в 1071 г. также при голоде в Ростовской земле волхвы заявили: «ве свеве, кто обилье держить», «ту же нарицаху лучьшие жены глаголаща, тако си жито держить…», «и привожаху к нима сестры своя, матере и жены своя… и оубивашета многы жены». Данные действия нельзя интерпретировать по другому как жертвоприношение. Цель жертвоприношения умилостивить богов и послать урожай. Велецкая Н.Н. считает, что таким способом волхвы «отправляли своих представителей на тот свет для предотвращения неурожая». Существовали другие причины для жертвоприношений в «Слове о маловерии» Серапиона (XIII в.) говорится, что его современники сжигали огнем неповинных людей при бедственных событиях жизни — неурожае, бездождии, холоде. Правда, нужно полагать, что сжигали уже не язычники…

По мнению многих учёных (Афанасьев, Топоров) отголоски древнего обычая человеческих жертвоприношений у восточных и южных славян сохранялись почти до современности. Они прослеживаются в деградированном и трансформированном виде, когда вместо человека на тот свет отправляли чучело или куклу, устраивали инсценировку такой жертвы во время праздника (похороны Костромы, Ярилы, Морены, проводы Масленицы). Подтверждает человеческие жертвоприношения археология. Особенно много ритуальных ям, колодцев и т.п. находят в капищах возле Звенигорода. Так, в сооружении 3, расположенном на дороге, ведущей на священную гору, лежал скорченный скелет подростка и кругом него в один слой уложены разрубленные на части туши коров, их наиболее мясные и съедобные части (позвонки с ребрами, бедренные кости) и четыре коровьи челюсти.

Среди костей в земляной пол был воткнут наконечник стрелы. Это сооружение принадлежит к типу жертвенных ям, широко известных в славянских землях. В нем нет признаков жилых или хозяйственных помещений, что указывает на жертвоприношение, а не на обряд похорон. Второй скорченный скелет на городище Звенигород найден в колодце, расположенном на террасе в южной части святилища. Скелет принадлежал мужчине лет 30-35, череп которого на темени пробит острым орудием. Рядом со скелетом лежал топор, оковка деревянной лопаты и обломки посуды XII в. Возможно, что около убитого положены орудия, при помощи которых было совершено жертвоприношение. Но, есть мнения, что кости и некоторые трупы нельзя дифференцировать как жертвоприношения ввиду слабых контекстуальных привязок. Так кости и части тела могли быть принесены на капище из походов. И волхв отправлял в мир иной то, что осталось от воина. Так же тела могу быть похоронены на капище в честь уважения. Существовало несколько похоронных обычаем Это и захоронение в позе эмбриона, и трупосожжении, и трупосожжении с закапывание в землю и трупоположения. Несколько видов могли перекликаться в одну эпоху, поэтому то что считается насильственной смертью, может быть и обряд похорон. Но, всё это нам не даёт право исключить жертвоприношения у славян. Оно было, но уже с 6 века это было не повсеместно, а к 10 веку это уже было ближе к изуверству, рудиментально это закрепилось вплоть до 19 века. В Звенигороде находили и трупы детей и младенцев, отдельные части тела и многое другое, что позволяет однозначно утверждать, что человеческие жертвоприношения у славян имели место быть. Так же много костей найдено возле Храмы Аркона. В местах человеческих жертвоприношений очень часто находили крестики, а в Звенигороде было найдено даже кадило. Это позволят говорить о том, что скорее всего, в жертву всё же приносили христиан. Вопросы, касательно жертвоприношений у славян далеко не все изучены. И есть множество их интерпретаций. Но далеко не все типы и виды жертвоприношений, были насильственными. Ритуалы жертвоприношений всё же бытовали и у западных и у южных и у восточных славян. Н это совершенно не говорит о их чрезмерной жестокости или новизне обрядов. Жертвоприношения известны практически у всех индоевропейцев. Жертвоприношения были нормой для языческого мира. Но по оставшимся свидетельствам можно говорить, что они не были распространены повсеместно.

Источник: http://slaviy.ru/yazycheskoe-mirovozzrenie/chelovecheskie-zhertvoprinosheniya-u-slavyan-%E2%80%93-​yazychnikov/ Славянский Языческий Портал © http://slaviy.ru               

----------------------------------------------------------------------------------------------------​---------------------           

                

СЛАВЯНЕ-ЯЗЫЧНИКИ - ПРОДОЛЖАТЕЛИ  КРОВАВОГО  КУЛЬТА           

   

Хроники Харона (Ритуальные убийства и человеческие жертвоприношения)

По мнению исследователя первобытной культуры Эдварда Тайлора, жертвоприношение берет начало в той же анимистической системе, что и молитва. Подобно тому, как молитва есть такое обращение к божеству, как будто оно - человек, так и жертвоприношение есть приношение даров божеству как человеку.

Однако жертвоприношение, в древности столь же понятное, сколь понятна молитва, впоследствии изменялось - как по своей обрядовой стороне, так и по отношению к лежащим в его основе мотивам. И конечно, практика принесения в жертву именно человека в наше время встречается весьма редко и не легализована ни в одной стране мира. Хрестоматийным примером является ветхозаветная история Иакова, изъявившего готовность принести в жертву Богу сына. Впрочем, в Ветхом Завете таких примеров немало.

Царь моавитян, увидев, что победа склоняется не на его сторону, принес в жертву на городской стене своего старшего сына. Согласно Библии, Яхве требует, чтобы все первенцы Израиля посвящались ему (Исх. 34:20; Чис. 3:12-13, 40-50). По мнению ряда исследователей, это означает, что когда-то в древности этих первенцев действительно приносили в жертву Богу - то есть убивали.

Вообще, древние народы частенько приносили в жертву именно детей, используя их физическую и умственную беспомощность. Дети служили своего рода меновой монетой в торге с богами. Когда в Перу заболевал инка, ой приносил в жертву божеству одного из своих сыновей, умоляя принять эту жертву вместо себя. Греки, правда, находили достаточным использовать для этого преступников или пленных. Так же поступали и языческие племена Северной Европы, которым христианские купцы, как говорят, продавали рабов для этой цели. Но практика покупки людей для ритуальных убийств сложилась задолго до христианства. Один из самых типичных фактов подобного рода относится ко времени Пунических войн (264-146 гг. до н.э.). Карфагеняне, потерпевшие в войне неудачу и теснимые Агафоклом, приписали свое поражение гневу богов. В прежние времена их бог Кронос получал в жертву избранных детей своего народа, но впоследствии они стали покупать и откармливать для этой цели чужих детей. Теперь же они сочли, что божество мстит им за использование подставных жертв. Решено было компенсировать обман. Двести детей из самых знатных семей страны были принесены в жертву идолу. "Ибо у них была медная статуя Кроноса с руками, наклоненными таким образом, что ребенок, положенный на них, скатывался в глубокую яму, наполненную огнем".

Нечто похожее происходило в Сирии и Финикии. Культ бога Хадада требовал жестоких кровавых жертв, и прежде всего новорожденных детей. Об этом свидетельствуют не только исторические источники, но и археологические открытия - близ остатков алтарей в храмах Хадада найдены огромные скопления детских костей. А имя финикийского бога Молоха даже стало нарицательным обозначением свирепого бога, пожирателя человеческих жизней. Есть мнение, что самое имя Молох произошло от слова "molk", означавшего принесение в жертву детей. Другое кровожадное языческое божество - Ваал, которого исследователи некоторое время отождествляли с Молохом. О человеческих жертвоприношениях Ваалу говорится, например, в книге пророка Иеремии (19.5). Финикийцы, чтобы умилостивить Ваала и других богов, приносили в жертву самых любимых детей. Они увеличивали ценность жертвы тем, что выбирали ее из благородных семейств, полагая, что угодность жертвы измеряется тяжестью потери. Гелиогабал перенес этот азиатский обычай в Италию, избирая в жертвы своему солнечному божеству мальчиков из самых благородных семейств страны. Другие страны и народы такого размаха в истреблении младенцев не достигали (за исключением африканского племени яга, но о нем разговор особый), однако все же использовали их в своих культах. Так, у некоторых народов группы мунда (доарийская Индия) практиковалось принесение в жертву богине земли мальчиков. В Виргинии индейцы убивали детей, считая, что оки (дух) высасывает из их левой груди кровь. Особое место в истории жертвоприношений занимают ритуальные убийства, связанные с войной. Приносили людей в жертву богу войны ирокезы, произнося при этом следующую молитву: "Для тебя, о дух Ариэской, мы убиваем эту жертву, чтобы ты мог насытиться ее мясом и послал нам удачу и победу над врагами!" Ацтеки во время войны обращались с молитвой к Тескатлипока-Яутлю: "Властитель битв, всем известно, что замышляется, предписывается и устраивается большая война. Бог войны открывает уста, жаждущие поглотить кровь многих, которые должны пасть в этой войне. Солнце и бог земли Тлальтекутли, по-видимому, собираются повеселиться и намереваются послать пищу и питье богам неба и ада, устроив для них пир из мяса в крови людей, которые падут на войне". 

Правитель майя (Мексика), созывая воинов на битву, делал надрезы на теле и посвящал капли своей крови богам. Его жена также терзала свою плоть, чтобы снискать милость божеств. Если битва завершалась победой, боги жаждали крови побежденных. Захваченные враги подвергались ритуальным пыткам, которые оканчивались смертью. Знатные люди носили на запястье шнурки с узелками: сколько узелков, столько принесенных в жертву жизней. Смертью кончалась для пленников и ритуальная игра в мяч. Подобно римским гладиаторам, пленники вели на больших полях борьбу не на жизнь, а на смерть. Кровь была неотъемлемой частью многих ритуалов майя, но был и бескровный способ принесения жертв. В развалинах некогда могущественного города Чичен-Ице (полуостров Юкатан) находится так называемый "Священный Колодец" ("Колодец жертв"). Первые упоминания о нем относятся еще к XII веку; в XVI веке испанский священник Диего де Ленда писал: "У них (индейцев- юкатеков, одной из этнических групп майя) был обычай прежде и еще недавно бросать в этот колодец живых людей в жертву богам во время засухи... Колодец этот сохранился до нашего времени, хотя сам город давно заброшен и разрушен. Поскольку для постоянного принесения жертв нужны были люди, соседние с Мексикой государства нередко заключали между собой соглашение о... периодическом возобновлении войны с единственной целью - для захвата пленных. Ацтеки многих из пленников предварительно откармливали, посадив для этого в деревянные клетки, а затем уже использовали "по назначению". 

Во время завоевания Мексики Кортес и его спутники, осматривая один из больших ацтекских храмов, "очутились перед большим камнем из яшмы, на котором производилось заклание жертв; их убивали с помощью ножей из обсидиана - вулканического стекла - и увидели статую бога Хуицилопочтли... Тело этого безобразного бога - бога войны ацтеков - было опоясано змеей, сделанной из жемчуга и драгоценных камней. Берналь Диас... отвел взгляд; и вот тут-то он увидел нечто еще более страшное: все стены этого обширного помещения были залиты кровью. "Смрад,- писал он впоследствии,- был сильнее, чем на бойне в Кастилии". Он бросил взгляд на алтарь: там лежали три сердца, которые, как ему показалось, еще трепетали и дымились. Спустившись по бесчисленным ступенькам вниз, испанцы обратили внимание на большое здание, стоявшее на холме. Войдя в него, они увидели, что оно до потолка заполнено аккуратно сложенными черепами: то были черепа бесчисленных жертв. Один из солдат принялся их считать и пришел к выводу, что их должно здесь быть по меньшей мере 136 тысяч". Культы многих богов у ацтеков были связаны с умерщвлением людей. Так, на празднике в честь Тласольтеотль, богини земли, плодородия, сексуальных грехов и покаяния, в жертву приносили девушку, из кожи которой затем изготовляли куртку для жреца, олицетворявшего богиню. Особым шиком отличался обряд весеннего жертвоприношения в честь великого бога Тепкатлипока. В жертву ему заранее (за год до праздника) выбирали самого красивого из пленников, без физических изъянов. Такой избранник считался воплощением бога на земле. Его окружали роскошью и почестями, исполняли его прихоти и капризы, кормили изысканней шей едой, одевали в лучшие одежды. Но, естественно, при этом строго присматривали за ним, чтобы он не сбежал. Когда до праздника оставалось 20 дней, избранник получал в качестве жен-служанок четырех красивых девушек; они тоже почитались как богини. Расплата за "кайф" наступала в день праздника: божественного пленника вели к храму, клали его грудью вверх на каменный жертвенник, и верховный жрец разрубал ему грудь, чтобы извлечь из нее еще трепещущее, окровавленное сердце и поднести его богу солнца. Также предметом приношения (правда, уже бессердечным) богу солнца Амону-Ра становились пленники в Древнем Египте. После возвращения из военных походов высокопоставленных пленников вешали (нередко перед стенами храмов) или убивали палицей при большом стечении народа. Очевидно, в древности редкий народ не прибегал к жертвенным убийствам во время войн и при исполнении ритуалов погребения. Так поступали и наши славянские предки. Сошлюсь на свидетельства о сражениях скифских племен с ромеями византийского историка Льва Диакона (X век): "И вот, когда наступила ночь и засиял полный круг луны, скифы вышли на равнину и начали подбирать своих мертвецов. Они нагромоздили их перед стеной, разложили много костров и сожгли, заколов при этом по обычаю Предков множество пленных, мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву, они задушили [несколько] грудных младенцев и петухов, топя их в водах Истра". 

Широко практиковались человеческие жертвоприношения у древних кельтов; отчасти это было связано с обрядом гадания. В Индии на почве почитания бога Шивы сложились оргаистические изуверские культы, связанные с образами божеств любви и смерти. Приверженцы одной из самых изуверских сект - тхуги (душители) - в жертву Дурге (жене Шивы) душили случайных путников на дороге. Тацит сообщает о традиции жертвоприношения у свебов, занимавших в его время большую часть Германии: "В установленный день представители всех связанных с ними по крови народностей сходятся в лес, почитаемый ими священным, поскольку в нем их предкам были даны прорицания и он издревле внушает им благочестивый трепет, и, начав с заклания человеческой жертвы, от имени всего племени торжественно отправляют жуткие таинства своего варварского обряда". Многие современные историки считают, что в античном мире человеческие жертвоприношения носили единичный характер (принесение в жертву трех персов перед Саламинской битвой, погребение заживо четы галлов и греков в 228 и 216 гг. до н.э. в Риме), однако есть достаточно много свидетельств об их массовом применении, как у римлян, так и у греков. Хотя в некоторых античных культах (например, ликейского Зевса) принесение человеческих жертв было основано на убеждении в том, что божество находит наслаждение в употреблении человеческого мяса, большей частью жертва приносилась из "идеологических" соображений - дабы выказать богу покорность и отвратить его гнев от всего народа. У римлян существовал обычай убивать людей, чтобы умилостивить подземных богов. По древнему закону Ромула им посвящали некоторых преступников (например, виновных в измене). Приносили в жертву преступника во время праздника lupiter Latiaris. Ритуальные убийства детей совершали на праздниках compitalia Мании (со времен Юлия Брута младенцев, к счастью, догадались заменить на головки мака или чеснока). В консульство же Корнелия Лентула и Лициния Красса (97 г. до н. э.) человеческие жертвы были воспрещены постановлением сената. Правда, как всегда, практика отставала от теории. Обычай очистительных человеческих жертв, относящийся к раннему периоду истории Древней Греции, был заимствован греками у сопредельных народов и во время развития государственности постепенно сошел на нет. В крайнем случае, жертвоприношение осуществляли символически - заменяя людей животными (отголосок этого виден в мифе об Ифигении) или неодушевленными предметами. Иногда довольствовались лишь пролитием человеческой крови (например, секли спартанских мальчиков у алтаря Артемиды). Был и еще один выход - богам приносили в жертву преступников, которые и без того были осуждены судом на смертную казнь. Так сказать, совмещали приятное с полезным, а полезное с необходимым. Подобным образом ежегодно приносили преступника в жертву Аполлону в Левкаде, сбрасывая его со скалы. Человеческие жертвы при погребении предназначались у греков собственно не богам, а теням умерших для удовлетворения гнева или чувства мести умершего.  

У многих народов мира при погребении правителей и вождей вместе с ними в могиле хоронили людей, убитых (или покончивших с собой), специально для сопровождения умершего. Южные и западные славяне при погребении знатных людей убивали коня, а иногда раба и жену умершего. При раскопках и Южной Месопотамии в подземном склепе знатной женщины по имени Пуаби (чтение имени в древнемесопотамских надписях условно) были обнаружены воины охраны и женщины с музыкальными инструментами в руках. Ни на одной из жертв в погребении Пуаби не было найдено следов насилия. Вероятно, все они были отравлены (усыплены), а может быть, пошли на смерть добровольно - согласно своим представлениям о долге, обязывавшем их сопровождать свою госпожу в загробном мире. Но так (добровольно) бывало не всегда. При раскопках захоронения вавилонского царя Ура (3500 лет до н. э.) археолог Леонард Вулли обнаружил 59 человек, захороненных вместе с ним; в других царских гробницах тоже хватало сопутствующих мертвецов. "Казалось, - описывает увиденное исследователями К. Керам, - в этих гробницах происходили чудовищные побоища. В одной из них Вулли нашел несколько стражников: рядом с их трупами так и остались лежать выпавшие из рук копья и скатившиеся с голов шлемы. В углу другой лежали останки девяти придворных дам в головных уборах, которые они, вероятно, надели, идя на похороны. У входа в гробницу стояли две тяжелые кареты, а в них - скелеты возничих; впереди, рядом со скелетами волов, впряженных в кареты, лежали скелеты слуг. В гробнице царицы Шуб-ат убитые придворные дамы лежали в два ряда. Там же лежал музыкант - арфист. Кисти его рук еще находились на инструменте, покрытом драгоценной инкрустацией, на котором он, очевидно, играл в тот момент, когда его настиг смертельный удар. И даже на носилках, где был установлен гроб царицы, лежали скелеты двух людей в той позе, в которой их застала смерть... Положения скелетов, а также ряд других обстоятельств позволили прийти к выводу, что все эти придворные, солдаты и слуги последовали за своими повелителями отнюдь не добровольно..."

В Китае с древних времен безжалостно убивали пленников во время ритуала погребения. Особо многочисленны человеческие жертвоприношения в китайских захоронениях времен царства Цинь. 66 человек, погребенных с циньским правителем У-гуном, 177 человек, погребенных с правителем Му-гуном, и т.д., - это цветочки по сравнению с количеством людей, умерщвленных для сопровождения на тот свет Цинь Ши-хуана. Над сооружением гробницы для него в течение 10 лет трудились более 700 тысяч человек. Гробница представляла собой дворец с сотнями зал, наполненных драгоценностями; там были сделаны искусственные водоемы и русла, по которым текли реки из ртути. На потолках художники изобразили небесные явления, а на полу - флору и фауну земли. Понятно, что для гробницы таких масштабов требовалось соответствующее количество людей. Вот почему император Эр Ши приказал всем красавицам из 270 окрестных дворцов, не имевшим детей, сопровождать на тот свет Цинь Ши-хуана. По оценкам специалистов, их количество составляло не меньше 3 тысяч! Помимо этого, Эр Ши, опасаясь, что строители выдадут тайну местонахождения сокровищ, закопал живьем всех людей, работавших внутри самой усыпальницы.

В ряде стран обычай погребальной жертвы сохраняется до сих пор. Так, у некоторых каст Северной Индии постоянно практикуется сати (сутти) - самосожжение вдовы на погребальном костре мужа, упоминание о котором есть еще в священной книге жрецов арийских племен Ригведе. Это значит, что обычаю как минимум 3 тысячи лет.

"Когда-то сати считалось своего рода привилегией избранных,- пишет И. Караванов, подробно изучивший этот вопрос. - Его совершали лишь вдовы правителей и военачальников. В гигантском погребальном костре махараджи Виджаянагара одновременно нашли смерть три тысячи его жен и наложниц. С телом последнего раджи Танджора сгорели две его жены. Их обугленные кости были измельчены в порошок, смешаны с вареным рисом и съедены 12 жрецами одного из храмов во искупление грехов умерших. Постепенно самосожжения распространились на представителей высших каст и начали означать не только выражение преданной любви и супружеского долга, но и верность своему господину после смерти".

Случалось, на погребальный костер покойника всходила целая толпа живых. Так, в 1833 году вместе с телом раджи Идара были сожжены его семь жен, две наложницы, четыре служанки и слуга. Англичане, колонизовавшие Индию, запретили сати еще в 1829 году, однако и в наше время дань варварскому обычаю ежегодно платят несколько тысяч индийских вдов. В 1987 году в Индии установлена уголовная ответственность за подстрекательство к сати и даже за его совершение (если, конечно, женщина останется в живых), но количество жертв не уменьшается. В принципе, вдова добровольно идет на самосожжение, но добровольность эта часто мнимая, ибо к сати ее подталкивают фанатизм мужчин и "осуждающие взоры спокойных загорелых баб", как сказала бы Ахматова. То, что в глазах европейцев является дикостью, для многих индусов - духовное возвышение, подвиг, надежный способ искупить грехи или, по крайней мере, улучшить карму, чтобы меньше страдать в следующем воплощении. Жертвоприношение у древних народов было связано не только с войной и погребением, но и с обычными мирными делами - получением хорошего урожая, закладкой фундамента дома и т. д. В Новой Зеландии существовал обряд, называвшийся "кормление ветра", он включал в себя и приношение в жертву местному божеству людей и скота. Нечто похожее было у многих народов Океании. Жертвами обычно становились бедняки или рабы, не представлявшие собой "общественной ценности". Жертву умерщвляли заранее и только затем доставляли в святилище и совершали обряд приношения богам. У некоторых народностей (мораи) святилищами служили места погребения племенной знати. 

В Древнем Египте был когда-то обычай при разливах Нила бросать в реку молодую девушку в пышном наряде (невесту), с целью получения полноводного разлива. В годы засухи ацтеки приносили в жертву богине Тласольтеотль мужчину. Его привязывали к столбу и метали в него дротики. Кровь, которая капала из ран, олицетворяла дождь.

В пантеоне сапотеков, живших на территории одного из центров Южной Америки - Монте-Альбана, важное место занимал бог дождя и молнии Косихо-Питао. Поскольку от него, согласно верованиям сапотеков, зависело плодородие земли, то Косихо-Питао приходилось ублажать людскими жертвами младенческого возраста. Распространенным поводом для ритуального убийства у многих народов Европы и Востока была потеря царем (вождем) или верховным жрецом племени "чудодейственной" силы, позволявшей повелевать явлениями природы. Исследователи Африки также говорят о подобной практике, отмечая, что на более поздних этапах этот обычай нередко использовался знатью для устранения неугодных правителей. Наиболее яркий пример - ритуальные самоубийства алафинов у йоруба после получения символа приговора совета знати - яйца попугая или пустого калебаса. 

Кайаны Борнео имели обыкновение приносить человеческие жертвы, когда какой-нибудь очень важный начальник переселялся во вновь отстроенный дом. Э.Тейлор приводит случай, когда уже в сравнительно новое время, около 1847 года, для этой цели была куплена малайская девушка-невольница и ее умертвили выпусканием крови. Этой кровью были окроплены столбы и фундамент дома, а труп брошен в реку. В Африке, в Галаме, перед воротами нового укрепленного поселения, как правило, зарывали живыми мальчика и девочку - чтобы сделать укрепление неприступным. В Великом Бассаме и Яррибе такие жертвы приносили при закладке дома или деревни. В Полинезии центральная колонна одного из храмов Мавы воздвигнута над телом человеческой жертвы. На острове Борнео у миланауских даяков один средневековый путешественник был свидетелем того, как при сооружении большого дома вырыли глубокую яму для первого столба и повесили его над ямой на веревках. Затем туда опустили девушку-невольницу и перерезали веревки. Громадный брус упал в яму и раздавил несчастную насмерть.

РРР: пересекается с археологическими находками костей под фундаментом древних жилищ...

У сербов есть поразительная легенда о том, как три брата договорились построить крепость Скадру (Скутари), но все, что 300 каменщиков строили днем, разоряла ночью русалка, наделенная волшебной силой. Пришлось умилостивить ее жертвоприношением. Для этого решили выбрать первую из трех жен братьев, которая понесет рабочим пищу. При этом было условлено не говорить женам о таком договоре. Но старшие братья, пожалев своих жен, выдали им тайну. Жена младшего брата, ни о чем не подозревая, пришла на постройку, и ее заложили в стену. Но она умолила оставить там отверстие, чтобы ей можно было кормить грудью своего ребенка, пока ему не исполнится год.

В Северной Америке сравнительно редко, но бывали случаи, когда индейцы приносили в жертву явлениям природы - солнцу, звездам, ветру - не только материальные ценности, но и живых людей. Страны Океании, несмотря на оторванность от материковых очагов цивилизации, в ритуальных убийствах не отставали от них. Морякам экспедиции Джеймса Кука, посетившим полинезийский остров Таити в 1777 году, довелось присутствовать при обряде человеческого жертвоприношения богу Оро.

Подобным обрядам здесь зачастую сопутствовал каннибализм, но трудно сказать, что было первопричиной обряда - вера или голод, скорее всего, они поддерживали друг друга, особенно в трудные для земледелия и рыболовства годы. Ну и, с другой стороны, оказывалась природная наивность туземного мышления, не испорченного цивилизацией: если убили врага, чего же пропадать телу!

В ряде африканских государств огромных человеческих жертвоприношений требовал культ умерших вождей - не только во время похорон, но и при поминках, справлявшихся в годовщину смерти вождя. В качестве жертвы выступали рабы или осужденные преступники, реже - члены племени (в Бенине при погребении короля в могилу за ним отправляли его слуг и ближайших придворных сановников, но это, скорее, исключение, чем правило). На поминках по вождям число жертв достигало иногда 400-500 человек за раз! Если для этого не хватало осужденных на смерть преступников, то нередко хватали свободных, ни в чем не повинных людей. У некоторых народов Западной Африки люди, принесенные в жертву на поминках, считались дипкурьерами в царство мертвых, которые должны доложить умершему вождю, что в его земном царстве дела идут нормально.

До сих пор пережитки, связанные с ритуальными убийствами, существуют в ряде африканских стран. Так, в общине Аквапим, находящейся неподалеку от столицы Ганы Аккры, похороны вождя по старинной традиции должны сопровождаться ритуальным человеческим жертвоприношением. В 1979 году для этой цели был похищен четырехлетний мальчик, но, по счастью, полиции удалось предотвратить преступление. Однако в другом случае - в Либерии - предотвратить ритуальное убийство не удалось, потому что его участником был... министр внутренних дел страны! В июне 1989 года за участие в ритуальном жертвоприношении (жертву обезглавили и вырвали сердце) министр был осужден... В Непале существует культ богини Кали, которая, по преданию, сотни лет назад в одну черную безлунную ночь сразила 108 демонов и, опьяненная кровью, танцевала на их трупах дикий танец тандаву. Именно она, это кровожадное божество, "сотворило мир, защищает его и вечно поедает". Среди ритуалов, исполняемых людьми из низшей касты тачо, поклоняющимися богине Кали, - ежегодное жертвоприношение 108 буйволов, которым отрубают головы, а затем пьют кровь прямо из горла убитых животных. Местные жители говорят, что тачо раз в 12 лет закладывают ребенка, чтобы принести его в жертву на алтарь своей богини. Однако цивилизованной Европе не следует кичиться перед Африкой и Азией. В Старом Свете тоже встречаются ужасные извращения. Французский писатель Жан Поль Бурре описывает, например, одну из сект "люциферинов", называющуюся "Цыгане- паяцы". Приверженцы этой секты осуществляют свои главные ритуалы, которые они называют полным посвящением, ночью в окрестностях крупных европейских городов. Члены секты при свете факелов накрывают ритуальный стол, на котором раскладывают предметы своей чудовищной литургии: нож о шести лезвиях для жертвоприношения и небольшой алтарь, украшенный изображением зеленых драконов. Следующий этап - похищение человека, предпочтительно ребенка, в ближайшем городе и проведение самого ритуала. "Когда "Цыгане-паяцы", - пишет Бурре, - возвращаются с охоты на людей, они являют собой необычную процессию, которая поет монотонные песни. Затем жертву привязывают к столу, окрашенному в красный цвет, и жрец подвергает ее чудовищным истязаниям, вырезая магические знаки (наиболее распространенный из них - свастика) на живом теле. В завершении сектанты, прежде чем перейти к литургическому банкету, поют каннибальские гимны, а затем съедают сердце и другие органы жертвы. По сведениям из источников, связанных с Интерполом, и течение 1989 года и первых месяцев 1990 года в Западной Европе, США и Канаде было совершено более ста убийств в сектах, связанных с культом сатаны. Возможно, некоторые из этих смертей имеют естественные причины - например, закупорка сосудов или инфаркт во время "заклинания дьявола", но есть и прямые свидетельства о преднамеренных убийствах с жестокими истязаниями. Хотя буддизм по своей природе весьма миролюбив, однако и в его среде отмечены случаи человеческих жертвоприношений. В начале XX века Джа-Лама (Дамбижанцан), возглавлявший борьбу монголов против китайского владычества, называл убийства врагов великим жертвоприношением буддийским богам. Историк А. В. Бурдуков, лично знавший Джа-Ламу, пишет об одном из эпизодов его военной деятельности, относящемся к 1912 году: "Указывая на блестящее парчовое полотнище, красиво переливающееся на солнце, приближенные Дамбижанцана рассказывали о только что прошедшем празднике освящения знамени, о том, как в жертву знамени был принесен пленный китаец, которому, однако, неопытный палач не сумел отрубить головы, так что пришлось обратиться к более опытному". Итак, через всю историю цивилизации кровавой линией проходит институт человеческих жертвоприношений. Возможно, помимо религиозно-этнических и социальных мотивов здесь большую роль играет "влечение к смерти" (термин З.Фрейда). Человечество очень долго избавляется от свои

maxpark.com

Человеческие жертвоприношения славян–язычников

 

 Языческие жертвоприношения людей присущи всем народам: африканским племенам, гуннам, галлам, скифам, евреям, арабам... И славяне не исключение в этом вопросе. Источников, которые описывают человеческие жертвоприношения у славян множество. 

Как отмечает Седов В.В. «Древние авторы (Маврикий, Иоанн Эфесский) неоднократно  упоминают   о многочисленных  стадах,  находившихся  во  владениях  славян.  На  славянских поселениях найдены небольшие глиняные фигурки животных, очевидно связанные с ритуалом жертвоприношения,  подчеркивающие значение  домашних  животных  в жизни и быте славян».Экономическая  основа  жизни  славянства  –  земледелие   –   наложила значительный  отпечаток  на   языческие   верования.   Согласно   языческому календарю,  большинство  обрядовых  празднеств  отражало  определенный  цикл сельскохозяйственных работ.»

Но, с 6 по 10 век много свидетельств о человеческих жертвоприношениях. Об этом писал в VI в. Маврикий. О таком же обычае упоминал св. Бонифаций в VIII в., подробно его описывали арабские писатели IX-X вв. Такое умерщвление женщин Масуди в «Золотых лугах» объясняет тем, что «жены пламенно желают быть сожженными вместе со своими мужьями, чтобы вслед за ними войти в рай». Если Фадлан и Масуди описывают это обрядовое действие как ритуальное сожжение, то в сочинение Ибн-Русте “Дорогие ценности” он описывает этот обряд так: «Если у покойника было три жены и одна из них утверждает, что она особенно любила его, то она приносит к его трупу два столба, их вбивают стоймя в землю, потом кладут третий столб поперёк, привязывают посреди этой перекладины верёвку, она становится на скамейку и конец [верёвки] завязывает вокруг своей шеи».

 Фадлан отмечает: «когда умер вышеупомянутый человек, то сказали его девушкам: кто умрет с ним? и одна из них ответила: я!». Ток же указывает и Ибн Мискавейх описывая поход русов на мусульман: если погибал кто из Русов то «слугу его, согласно их обычаю (хоронили вместе)».

Немецкие хронисты и в частности, Титмар Мерзебургский говорит, что у славян «страшный гнев богов умилостивляется кровью людей и животных». Если у Фадлана описан обычай приносить овец и прочий скот в жертву богам для улучшения торговли, то Титмар говорит что гнев богов «умилостивляется кровью людей».

Первые реальные упоминания о человеческих жертвоприношениях, которые не поддаются опровержению встречаются у Гельмольда в «Славянской хронике».

По Гельмольду, славяне «приносят богам своим жертвы волами, и овцами, а многие и людьми-христианами, кровь которых, как уверяют они, доставляет особенное наслаждение их богам».

Святовит ежегодно приносят в жертву «человека-христианина, какого укажет жребий» Особенно увеличивалось число христиан, принесенных в жертву, при восстаниях славян, например, когда в 1066 г. ободриты принесли в жертву епископа Иоанна и многих священников: «Епископу Иоанну, старцу, схваченному с другими христианами в Магнополе, то есть в Микилинбурге, жизнь, была сохранена для торжества [язычников]. За свою приверженность Христу он был [сначала] избит палками, потом его водили на поругание по всем славянским городам, а когда невозможно было заставить его отречься от имени Христова, варвары отрубили ему руки и ноги, тело выбросили на дорогу, голову же отсекли и, воткнув на копье, принесли ее в жертву богу своему Редегасту в знак победы. Все это происходило в столице славян, Ретре, в четвертые иды ноября».

«Повесть временных лет» описывает как после похода князя Владимира на ятвягов в 983 г.: старцы и бояре выбирали по жребию отрока или девицу «на него же падетъ, того зарежем богом», и жребий пал на сына варяга-христианина: «Приводяху сына и дщери своя, и заколоху пред ними, и бе вся земля осквернена». Отец отказался и пролилась кровь. Это были первые мученики православной веры.

Свидетельства Льва Диакона, говорят и о наличии другого обряда: «воины князя Святослава после битвы собрали своих мертвецов и сожгли их, заколов при этом, по обычаю предков, множество пленных, мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву, они задушили нескольких младенцев и петухов, топя их в водах Истра». В этом описании есть интересные моменты. Так, единоверцев сжигают, а жертвоприношение осуществляется путём утопления. Вода у славян издревле считалась путём на «Тот свет». Поэтому заложных покойников топили в болотах. Хотя этот рудимент по Афанасьеву отслеживается умерщвлении колдуньи «в XIX в. в Белоруссии во время засухи топили старуху» 

 

В «Повести временных лет» есть свидетельства и ритуальных умерщвлений. В Суздале во время голода в 1024 г. по инициативе волхвов «избиваху старую чадь по дьяволю наоученъю и бесованию, глаголще тако си держать гобино»; в 1071 г. также при голоде в Ростовской земле волхвы заявили: «ве свеве, кто обилье держитъ», «ту же нарицаху лучьшие жены глаголаща, тако си жито держитъ…», «и привожаху к нима сестры своя, матере и жены своя… и оубивашета многы жены».

Данные действия нельзя интерпретировать по другому как жертвоприношение. Цель жертвоприношения умилостивить богов и послать урожай. Велецкая Н.Н. считает, что таким способом волхвы «отправляли своих представителей на тот свет для предотвращения неурожая».

Существовали другие причины для жертвоприношений в «Слове о маловерии» Серапиона (XIII в.) говорится, что его современники сжигали огнем неповинных людей при бедственных событиях жизни – неурожае, бездождии, холоде.

По мнению многих учёных (Афанасьев, Топоров) отголоски древнего обычая человеческих жертвоприношений у восточных и южных славян сохранялись почти до современности. Они прослеживаются в деградированном и трансформированном виде, когда вместо человека на тот свет отправляли чучело или куклу, устраивали инсценировку такой жертвы во время праздника (похороны Костромы, Ярилы, Морены, проводы Масленицы).

Подтверждает человеческие жертвоприношения археология. Особенно много ритуальных ям, колодцев и т.п. находят в капищах возле Звенигорода.

Так, в сооружении 3, расположенном на дороге, ведущей на священную гору, лежал скорченный скелет подростка и кругом него в один слой уложены разрубленные на части туши коров, их наиболее мясные и съедобные части (позвонки с ребрами, бедренные кости) и четыре коровьи челюсти. Среди костей в земляной пол был воткнут наконечник стрелы. Это сооружение принадлежит к типу жертвенных ям, широко известных в славянских землях. В нем нет признаков жилых или хозяйственных помещений, что указывает на жертвоприношение, а не на обряд похорон.

Второй скорченный скелет на городище Звенигород найден в колодце, расположенном на террасе в южной части святилища. Скелет принадлежал мужчине лет 30-35, череп которого на темени пробит острым орудием. Рядом со скелетом лежал топор, оковка деревянной лопаты и обломки посуды XII в. Возможно, что около убитого положены орудия, при помощи которых было совершено жертвоприношение.

Но, есть мнения, что кости и некоторые трупы нельзя дифференцировать как жертвоприношения ввиду слабых контекстуальных привязок. Так кости и части тела могли быть принесены на капище из походов. И волхв отправлял в мир иной то, что осталось от воина. Так же тела могу быть похоронены на капище в честь уважения. Существовало несколько похоронных обычаем Это и захоронение в позе эмбриона, и трупосожжении, и трупосожжении с закапывание в землю и трупоположения. Несколько видов могли перекликаться в одну эпоху, поэтому то что считается насильственной смертью, может быть и обряд похорон. Но, всё это нам не даёт право исключить жертвоприношения у славян. Оно было, но уже с 6 века это было не повсеместно, а к 10 веку это уже было ближе к изуверству, рудиментально это закрепилось вплоть до 19 века.

В Звенигороде находили и трупы детей и младенцев, отдельные части тела и многое другое, что позволяет однозначно утверждать, что человеческие жертвоприношения у славян имели место быть. Так же много костей найдено возле Храма Аркона. В местах человеческих жертвоприношений очень часто находили крестики, а в Звенигороде было найдено даже кадило. Это позволят говорить о том, что язычники в жертву приносили христиан.

Ритуалы жертвоприношений всё же бытовали и у западных и у южных и у восточных славян. Н это совершенно не говорит о новизне обрядов - жертвоприношения были нормой для языческого мира. И по оставшимся свидетельствам можно говорить, что они были распространены, в язычестве, повсеместно и язычество не существует без кульминации - принесение человека в жертву богам.

subscribe.ru

Пиры и жертвоприношения у славян

Традиция совместного ритуального распития хмельных напитков, в первую очередь меда, была в языческой Руси средством достижения состояния гармонии и благодати изначального вселенского пира пиров и являлась одной из важных форм общения с божественным началом. О силе укорененности данной традиции в общественном сознании красноречиво свидетельствует тот факт, что даже Владимир Святославич, уже полностью отрекшийся от веры отцов и выбиравший лишь ту мировую религию, к которой стоило примкнуть, категорически отверг приглянувшийся ему возможностью узаконить свое распутство ислам, лишь только узнав про накладываемый этой религией запрет на хмельные напитки, сказав при этом примечательную фразу: «Руси есть веселие пить, не можем без того быть».Спустя века после крещения нашей страны истинный смысл и предназначение этого священного ритуала, как и многое другое, было полностью вытравлено церковью из народного сознания. Однако тяга к достижению гармонии и общения с божеством перешла в сферу коллективного бессознательного, которая продолжала властно требовать повторения обряда совместного распития хмельных напитков, истинный смысл которого был уже утрачен. Шли века, менялись напитки и сама пиршественная обрядность. Поскольку желаемое состояние души больше не достигалось, а окружающие человека условия становились все хуже и хуже, люди пытались выйти из сложившейся ситуации, утопив свои проблемы вместе с непонятными им требованиями подсознательного в вине, а затем и в водке. Именно утрата секрета достижения гармонии и общения с божеством во время пира и страстное подсознательное желание вновь их обрести и стали, на мой взгляд, наряду с тяжелыми социальными условиями жизни, одной из главных причин пьянства, широко распространенного в русском народе.

Помимо религиозно-мистического, общественные пиры-братчины имели весьма важный и социально-экономический аспект, на который впервые обратил внимание французский исследователь Ж. Батай в своем труде «Проклятая часть», посвященном материальному производству в человеческом обществе и, в частности, проблеме прибавочного продукта. Г. Бергфлет так охарактеризовал суть созданной ученым новой концепции: «Фундаментальное открытие Батая состоит в том, что все традиционные общества существуют за счет растрачивания прибавочного продукта в ходе ритуальных или праздничных процедур. Традиционные общества основываются на периодическом и регулярном нарушении правил, диктуемых инстинктом выживания и самосохранения. Экономико-социальная реальность таких обществ базируется на равновесии между работой с целью поддержания существования с одной стороны и ритуализированным расточительством добавочного продукта в ходе празднества — с другой. В такой перспективе работа имела своей конечной целью не накопление, а расточительство, воплощенное в празднике. Расточительство всегда было наделено там превосходством в сравнении с производством. Это превосходство принципа расточительства над принципом накопления встречается даже там, где производство находится на нижайшем уровне. Объяснение такого парадокса — в наличии стремления к внутренней роскоши, которое свойственно глубинам человеческого существа, как бы парадоксально это ни звучало для расчетливого рассудка» (цит. по: Мелентьева Н. В. Общая теория восстания Герда Бергфлета // Элементы, 1994, № 5, с. 14). Исторически во всех индоевропейских обществах прибавочный продукт уничтожался путем грандиозных жертвоприношений или не менее грандиозных пиров, причем оба этих способа служили как поддержанию гармонии внутри человеческого коллектива, так и обеспечению связи мира людей с миром богов. Как было уже показано выше, изобилие ритуального пира — это одновременно и изобилие потустороннего мира, в котором ни в чем не может быть недостатка. Когда же происходит отказ от ритуализованного уничтожения прибавочного продукта и его вовлечение в текущее производство, приоритет которого окончательно устанавливается с торжеством капитализма, это обеспечивает стремительное развитие промышленности, но одновременно с этим как ведет к утрате гармонии внутри общества, так и влечет за собой нескончаемую череду кризисов и катастроф как результат «производственного безумия».Явно выраженный религиозный оттенок имели и братчины — коллективные трапезы в день того или иного христианского святого, в которых отчетливо проступали древние следы языческого жертвоприношения. По числу участвовавших в них лиц этнографы выделяют братчины, устраивавшиеся по обету отдельных лиц или целой общины. Следует отметить, что в некоторых древнерусских текстах, как, например, в «Псковской судной грамоте», сама община называется братчиной: «А братьщина судить. Как суд(ь)и» (Словарь русского языка, вып. 1, М., 1975, с. 326). Знак равенства между двумя понятиями вытекал из уже упоминавшегося «пира на весь мир», объединявшего в своих рамках всех членов конкретной общины. Что касается обетных братчин, то обеты совершить это жертвоприношение давались в случае болезни человека или животного. Языческая основа подобного общения с высшими силами очевидна. Прокопий Кесарийский так описывал верования славян VI века: «Судьбы они не знают и вообще не признают, что она по отношению к людям имеет какую-либо силу, и когда им вот-вот грозит смерть, охваченным ли болезнью, или на войне попавшим в опасное положение, то они дают обещание, если спасутся, тотчас же принести богу жертву за свою душу; избегнув смерти, они приносят в жертву то, что обещали, и думают, что спасение ими куплено ценою этой жертвы» (Прокопий из Кесарии. Война с готами, М., 1950, с. 297). В минуту смертельной опасности вспомнил о древнем ритуале и сам креститель Руси, соединив его на всякий случай с обетом своему новому Богу. Рассказывая о поражении, которое в 996 г. потерпел от печенегов под городом Васильевом Владимир, Нестор отмечает, что во время бегства своей дружины князь спрятался под мостом и едва спасся от врагов. «И тогда обѣщася Володимеръ поставити церковь Василевѣ святаго Преображенья, бѣ бо въ тъ день Преображенье Господне, егда си бысть сѣча. Избывъ же Володимеръ сего, постави церковь, и створи праздник великъ, варя 300 проваръ меду. И съзываша боляры своя, и посадникы, старѣйшины по всѣм градомъ, и люди многы, и раздая убогым 300 гривенъ. Праздновавъ князь дний 8, и възвращашеться Кыеву на Оуспенье святыя Богородица, и ту пакы стваряще праздник великъ, сзывая бещисленое множество народа» (ПСРЛ, т. 1, Лаврентьевская летопись, М., 2001, с. 125) — «И дал тогда Владимир обещание поставить церковь в Васильеве во имя святого Преображения, ибо было в тот день, когда произошла та сеча, Преображение Господне. Избегнув опасности, Владимир поставил церковь и устроил великий праздник, наварив триста мер меду. И созвал бояр своих, посадников и старейшин из всех городов и много всяких людей, и раздал бедным триста гривен. Праздновал князь восемь дней, и возвратился в Киев в день Успения святой Богородицы, и здесь вновь устроил великое празднование, сзывая бесчисленное множество народа». Как видим, языческие и христианские представления причудливым образом смешались в голове крестителя Руси, образовав то самое двоеверие, которое на много веков определило религиозную жизнь нашего народа. Христианскому Богу за свое спасение Владимир ставит церковь, но сопровождает это языческим по своей сути пиром-жертвоприношением, на который созываются представители со всей страны. В летописи братчина под своим названием впервые упоминается под 1159 г., в рассказе о том, как противники хотели обманом схватить Ростислава и воспользовались этим древним ритуалом, который к тому времени уже адаптировался к существованию новой религии: «И начаша Ростислава звати льстью оу братьщину къ стѣи Бци къ Старѣи на Петровъ днь» (ПСРЛ, т. 2, Ипатьевская летопись, М., 2001, стб. 495). Аналогичные представления, в основе своей языческие, но внешне прикрытые христианской обрядностью, обусловливали совершение братчины русскими крестьянами более чем тысячу лет спустя, в XIX–XX вв. Принятие христианства изменило лишь имя того, кому приносилась жертва, в остальном не затронув ни формы, ни сути ритуала жертвоприношения. Исходя из приносимой жертвы, братчины подразделяются на охотничьи, скотоводческие и земледельческие. То, что братчина проводилась при начале обработки земли, лишний раз подчеркивает единство различных аспектов этого бога, в частности его роль первого пахаря с тем, что нам известно о его связи с ритуалом коллективной трапезы. Последняя так описывалась этнографами XIX века: «В некоторых местах России крестьяне при запашке варят брагу, носят в церковь освящать части баранины, черного петуха и хлебы и потом пируют сообща целой деревней» (Фаминцын А. С. Божества древних славян, СПб., 1995, с. 63). Процесс перехода от охотничьих братчин к скотоводческим очень хорошо документирован этнографическими материалами Русского Севера. Так, например, в верховьях р. Ваги в первое воскресенье после Петрова дня убивали перед обедней быка, купленного целой волостью; «варят мясо в больших котлах и по окончании обедни съедают сообща миром; в этой трапезе принимает участие и священник». Раньше в этот день выбегал из леса олень, но однажды крестьяне, не дождавшись, заменили его быком. В Вологодской губернии братчина была приурочена к Ильину дню: «Прежде, говорят, на Ильин день появлялись две лани; одна была закалаема, а другая исчезала; теперь же они более не показываются за великие неправды народа.Во многих деревнях 20 июля устраиваются обширные обеды в складчину, и для этого убивают быка или теленка. В Пермской губ. на пир собирается вся волость. Так чествуют поселяне начало жатвы». Аналогичное предание записано и в Новгородской губернии: «В старое время 8 сентября прибегали на погост Комоневского прихода две лани; одну из них резали и варили, а другая уходила. Но после того, как поп Ванька заколол обеих, лани уже не появлялись» (Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу, т. 2, М., 1868, с. 255, 256). Образ оленя или лани, добровольно (очевидно, по велению божества) выходившей к людям, напоминает нам обрисованный выше образ глобального нескончаемого пира, на более ранней стадии запечатленный в кельтских мифах о чудесном котле изобилия, или скандинавскую Вальхаллу, где для избранных героев в котле варится неиссякаемое мясо вепря. Показательно, что мясо жертвенных животных варится в котлах, что заставляет нас вспомнить как о том, что в Индии термином «медха» обозначали не только жертвенный напиток, но и жертвенную пищу, так и о связи Сварога с вареной пищей. Чрезвычайно похожий ритуал, который, возможно, содержит в себе подсказку, почему данный термин использовался не только по отношению собственно к меду, но и к мясу жертвенного животного, сохранился и у южных славян. Так, например, в Болгарии по большим религиозным праздникам после обедни собиралось 20–30 человек во дворе одного из участников, варили там в котлах заколотого жертвенного барашка, затем съедали его мясо, пили и веселились. Показательно, что сам обряд назывался церкованием, а место пира — церковью. На Гергев (Юрьев) день белому ягненку связывали ноги, завязывали глаза, читали молитвы и резали. «Поднимет нож кверху и скажет: «Св. Герги, на ти егне!» — а вокруг ходят старухи, кадят ладаном и мажут медом рот барашка. Под голову барашка подставлена чашка, куда стекает кровь; кровь эта употребляется на лечение людей и животных» (Фаминцын А. С. Божества древних славян, СПб., 1995, с. 48). Помазанье медом жертвенного животного, возможно, и обусловило перенос на него названия сакрального напитка. В описанном болгарском обряде есть и еще одна архаичная черта: если у восточных славян братчина проводилась около наиболее сакрального места христианской эпохи, будь то деревенская церковь или, как будет описано чуть далее, величественный Софийский собор в Новгороде, то в Болгарии сама братчина освящала то место, где она проводилась, которое, как это следует из названия, приравнивалось в тот момент к христианской церкви.

М. Серяков. Радигост и Сварог. Славянские боги.

xn----7sbbg4agcdgw4beeq9p.com