Древние авторы о ранних славянах. Пушкин о древних славянах
Славянские древности
"Богиня Макошь"
Из всего современного неоязыческого славянского пантеона "богиня плодородия Макошь (или Мокошь)" - является, пожалуй, самой спорной реконструкцией. Дело в том, что относительно неё в источниках нет ровно ни одного прямого сообщения, которое бы раскрывало её функции, или детали её культа. И вообще сообщений о самом этом божестве крайне мало. Тем не менее, вслед за рядом исследователей, таких как Н.М.Гальковский, Е.В.Аничков, Л.Нидерле, В.В,Иванов, В.Н.Топоров, Б.А.Рыбаков Мокошь, или Макошь считается славянской богиней. И даже конкретно - богиней плодородия. При этом, есть несколько упоминаний, в которых данное имя предстаёт в форме слова мужского рода.Вот некоторые из них, перечисленных в постинге Мокошь (в самом тексте "богиня" сопоставляется с Параскевой Пятницой, образ который и правда может быть связан с каким-то славянским женским божеством, но не обязательно с Макошью):
Например, известно чешское божество влаги мужского рода Mokos, которому молились и приносили жертвы во время засухи. Представление о Мокоши как о мужском языческом божестве мы встречаем также в русской пословице «Бог не макеш, чем-нибудь да потешит».
В первой половине XIX века, когда только началось исследование этой богини, ее образ тоже трактовали как мужской. Например, А.С. Кайсаров (1804 год) писал: «Макош или Мокош. Какую должность отправлял этот бог у русских, до сих пор еще неизвестно. Нестор не говорит о нем ничего более, как что Владимир Великий велел соорудить истукан Макоша в Киеве и приносить ему жертвы». В том же 1804 году А. Глинка в Митаве издал книгу, где Макошь с именем Могошъ также считалась мужчиной. Д. О. Шеппинг (1849) также не определяет пол: «О Мокоше, или Мокошле известно только, что кумир его находился в Киеве, но какое это божество, определить трудно. Вацерад называет его богом дождя; Коллар же описывает его получеловеком, полурыбою, что дает некоторое сходство с чудом морским; в позднейшее же время обоготворяли его в значении бога дождя и сырости, и к нему прибегали с молитвами и жертвоприношениями во время большой засухи».
При этом следует указать (и об этом говорили многие читатели) что в наиболее древних текстах, при упоминании имени этого божества, окончания как в именительном, так и в других падежах, ставятся характерные для слов женского рода. Вот, например, лист из Радзивиловской летописи с упоминанием божества Мокошь (с ерь, или "мягким знаком" на конце): Радзивиловская летопись, 98. Начиная с четвёртой снизу строки читаем: Перуна древяна, а глава ему серебряна, а усъ золоть, и Хорса, и Дажеб(о)га, и Стробога, и Семарьгла, и Мокошь. Мокошь упоминается на предпоследней стоке. Это весомые аргументы в пользу того, что божество это женского рода.
Далее предлагаю вашему вниманию выдержки из текста Г.Базлова Мокош, публикуемые с любезного разрешения автора:
( Читать дальше...Свернуть )
slav-drevnosti.livejournal.com
Славянизмы в лирических произведениях А.С. Пушкина
Славянизмы в лирических произведениях А.С.Пушкина
План.
I. Признаки распознавания славянизмов.
1. Характеристика фонетических признаков.
2. Морфологические признаки.
3. Семантические признаки
II. Славянизмы в произведениях А.С. Пушкина.
К церковнославянизмам обращались многие писатели. Такие слова придавали их произведениям особую окраску: оттенок архаичности и художественную выразительность. Использовал их и А.С.Пушкин. Исследователи отмечают, что по мере создания им новых произведений происходит расширение состава славянизмов. Этот процесс касался лирики, поэм, трагедий, но почти не затрагивал прозаический произведений. Художественные функции славянизмов в творчестве великого классика разнообразны. Термин старославянский язык и старославянизм не следует понимать слишком буквально. Старославянский язык — это не старый славянский язык, не древнерусский и не общеславянский язык. По происхождению это один из южнославянских языков. Важно заметить, что русский язык относится к восточнославянской группе. Чтобы понять, какое старославянизмы оказали огромное влияние на лексику и словообразование русского языка, необходимо обратиться к истории, а именно к творчеству А. С. Пушкина. Ведь Пушкин выступает преобразователем русской литературной речи. Тот синтез (собрание, сближение) разнородных элементов, который осуществляется в его творчестве, определяет стабилизацию литературного языка, столь бурно развивавшегося в XVIII — начале XIX вв. С Пушкина, в сущности, начинается тот литературный язык, который существует и по сей день. Все слова в русском языке можно разделить на два больших класса с точки зрения их происхождения: исконные, изначально присущие русскому языку, и иноязычные, т.е. заимствованные русским языком из других языков. Границы между двумя этими классами слов не всегда можно установить точно: некоторые слова пришли в наш язык так давно, что их уже трудно отличить от слов исконных. Старославянский язык, будучи языком церкви на Руси, испытывал на себе влияние древнерусского языка. Это был старославянский язык русской редакции, так как он включал в себя элементы живой восточнославянской (древнерусской) речи. Таким образом, в основу старославянского языка лег один из южнославянских диалектов. Советский лингвист А. М. Селищев писал: «Старославянский язык — это язык славянских переводов греческих книг, — переводов, выполненных Константином и Мефодием и их учениками во второй половине IХ в.». Первоначально старославянский язык распространялся (церковно-книжным путем) среди западных и южных славян и только позже, после того как в 988 году при князе Владимире произошло так называемое крещение Руси, старославянский язык получил широкое распространение и среди восточных славян. Старославянский язык смог так легко проникнуть, вплестись в древнерусский потому, что древневосточнославянский язык X-XI веков был, при всех своих существенных отличиях, довольно близок старославянскому языку IX века. Академик А.А. Шахматов справедливо писал об этом: «По своей близости к русскому языку старославянский язык никогда не был так чужд народу, как была чужда особенно германцам латынь; вследствие этого с первых же лет своего существования на русской почве он стал неудержимо ассимилироваться народному языку», т.е. усваиваться, уподобляться народной речи. Шахматов говорит здесь о германцах и о латыни потому, что для немцев латынь была таким же церковным языком, как для русских старославянский, но латинский язык был непонятен немцам.
А вот по определению лингвиста А.В. Калинина, « старославянизм — это слово, заимствованное из старославянского языка». По его определению преграда, избрать, нрав, охлаждать, осязать — старославянизмы . Старославянизмом можно считать также отдельный старославянский элемент в составе какого-то слова, если даже это слово в целом не старославянского происхождения. Так, приставка пред- в слове предъюбилейный — старославянизм , корни овощ— и хран- в слове овощехранилище — тоже старославянизмы , хотя слов предъюбилейный и овощехранилище в старославянском языке не было. Они возникли в русском языке: овощехранилище — в XVIII веке, предъюбилейный — в XX веке. Многие старославянские корни, приставки, суффиксы (как и греческие, латинские и другие иноязычные морфемы) живут в нашем языке как бы отдельно от слов, из которых они взяты, и служат базой для создания новых слов. Примером служат слова: предреволюционный, предэкзаменационный, пломбирование, Ленинград.
1.Каковы же признаки старославянизмов. Большинство слов старославянского происхождения можно узнать и опознать по некоторым внешним признакам. Существует несколько фонетических признаков старославянизмов. К ним относятся: начальное е на месте русского о.
Например, старославянскому слову елень соответствует русское олень, единственный — одинокий.
Гласный е под ударением перед твердым согласным на месте русского о(ё): крест — крёстный, небо — нёбо.
Начальное а на месте русского я: агнец — ягненок, аз — я
Начальное ю на месте русского у: юродивый — урод.
Начальные сочетания ра-, ла— перед согласными. Правда, слов с такими приметами в русском языке мало: раб, равный, разница, ладья. Этим старославянским сочетаниям в русском языке соответствуют ро-, ло-: робить, ровный, в розницу, лодка. Примечание: слово работа нельзя считать старославянизмом : начальное ра — здесь просто результат аканья. В северных говорах слышится робота.
Неполногласие, т.е. сочетания —ра-, -ла-, -ре-, -ле- между согласными на месте полногласных русских —оро-, -оло-, -ере-, -еле-, -ело- в составе одной морфемы: брада — борода, младость — молодость, чреда — череда, шлем — шелом, млеко — молоко
Наличие неполногласных сочетаний между согласными позволяет говорить о старославянском происхождении таких слов, как враг (русск. ворог, ворожить), мрак (русск. обморок, морочить), прах (русск. порох), глава (русск. голова), нрав (русск. норов, приноровиться), краткий (русск. короткий), храм (русск. хоромы), древесный (русск. дерево).
Нельзя утверждать, что каждое слово, содержащее ра, ла, ре или ле между согласными, относить к старославянизмам . Такие сочетания возможны и в исконно русских словах, заимствованных из западноевропейских и других языков. При установлении того, является ли слово с неполногласным сочетанием старославянизмом , важно выяснить, имеется ли (или имелся ли) в русском языке соответствующий восточнославянский полногласный корень. Например, слова правда, слава, брат, красивый, глаз, след, крепкий не заимствованы из старославянского языка: нет и не было русских слов поровда, солова, борот, коросивый, голоз, солод (Примечание: слово солод есть в русском языке, но ему соответствует в старославянском корень слад-: сладкий, услада), керепки (крепкий).
Иногда русские полногласные соответствия найти бывает нелегко. Старославянскому корню треб- в слове требовать соответствует русское тереб— в слове теребить. Трудность заключается в том, что слова требовать и теребить по смыслу довольно далеки. Еще труднее подобрать русские параллели к старославянским словам время и благо. Слово веремя встречается только в древнерусских памятниках письменности, корень болог — только в географическом названии Бологое. Праздник — слово старославянского происхождения; старославянскому корню праз- находим соответствие в русском слове порожний (чередование з/ж): праздник — день праздный, т.е. порожний, свободный от работы.
Не являются старославянизмами слова с сочетанием ра, ла, ре, ле, заимствованные из других языков: бравый, план, портрет, атлет, плед.
В современном русском языке большинство неполногласных корней (и приставок) старославянского происхождения сосуществует с полногласными русским морфемами.
Согласный щ на месте русского ч, также восходящие к одному и тому же общеславянскому созвучию [tj]: нощь — ночь, дщерь — дочь, общество, общий — обчий, обчество, вообче (диалект), возвращу — ворочу, овощи — овочи (русск. диалектн. и украинск.)
В большинстве случаев при определении старославянского характера слов с корневым щ можно найти русское слово того же корня с ч, а также исходную форму с корневым т (в восточнославянском т чередовалось с ч, в старославянском находим чередование т/щ):
Учитывая чередование т/ч (русск.) или т/щ (старослав.), следует признать одни глагольные формы исконно русскими, другие — старославянскими. По-русски оформлено спряжение глаголов: хочу, лечу (от лететь), плачу, трачу, верчу. Не сами глаголы хотеть, лететь являются исключительно русскими (глаголы эти общеславянские, имеются в славянских языках, в том числе были и в старославянском), а их формы на -ч: хочу (в старослав.: хощу).
Старославянское щ обнаруживают при спряжении таких глаголов, как посещу, клевещет, ропще (глаголы посетить и клеветать — старославянские). По этому признаку относим к старославянизмам причастия с суффиксами —ащ-(-ящ-), -ущ-(-ющ-). Этим южнославянским суффиксам в русском соответствуют —ач-(-яч-), -уч-(-юч-), сравним старослав. горящий — русск. горячий, старослав. ходящий — русск. ходячий, старовлав. сидящий — русск. сидячий, старослав. колющий — русск. колючий.
Не всякое щ доказывает старославянское происхождение слова, а только такое, которое возникло в результате чередования т/щ или гт/щ, кт/щ и которому (в большинстве случаев) соответствует русское ч в том же корне. Нельзя считать заимствованными из старославянского языка слова и формы, в которых щ появилось из чередования с ск или ст: тащу (ср. таскать), ищу (ср. искать), прощу (ср. простить), дощатый (ср. доска), роща (ср. рост). Не старославянского происхождения и слова щавель, щадить, щепки, щенок, плющ, лещ, тощий.
Сочетание жд на месте русского ж, восходящие к единому общеславянскому созвучию [dj]. Русские слова одежда, надежда, между соответствуют старославянским: одежа, надежа, меж. Корневое д чередовалось в старославянском с жд: ходить — хождение, предупредить — предупреждать, учредить — учреждать, а в русском языке происходило чередование д/ж: ходить — хожу, прохожий, водить — вожу.
Некоторые слова, имеющие жд, — не старославянизмы (в них жд — иного происхождения, не результат чередования с д): каждый, ждать, дважды, трижды. Не старославянское по происхождению, вероятно, и слово дождь. Слово вражда — старославянизм, но не потому, что имеет сочетание жд (это жд другого характера), а потому, что образовано от слова враг с неполногласным ра (сравним — русские: ворог, ворожить, ворожба).
Так же старославянизмы можно узнать и по некоторым словообразовательным (морфо-фонетическим) признакам. Такие старославянизмы сохраняют старославянские приставки, суффиксы, сложную основу, характерные для старославянского словообразования: с одной стороны, это морфемы, с другой стороны они содержат неполногласное сочетание звуков, т.е. фонетически выглядят как старославянизмы.
Приставки: низ-(нис-), воз-(вос-), со- — тоже старославянские. В русском языке по этому признаку относим к заимствованиям из старославянского языка слова: ниспадать, низвергнуть, низложить, снисходительный, низвести, низринуть, нисходящий, возвести, возлечь, возжечь, возродить, вознаградить, воззвать, воспеть, воспрепятствовать, воспарить, воссоздать, воспротивиться, содействие, сочувствие, событие.
Суффикс —ствие: действие (воздействие, бездействие), шествие (происшествие), бедствие, следствие, препятствие, странствие, спокойствие, присутствие, продовольствие, сочувствие (а также устаревшие чувствие, царствие).
В немногих словах встречается суффикс -знь: жизнь, казнь, болезнь, неприязнь.
Очень много в современном русском языке слов со старославянскими суффиксами -ние, -ие, -тие: горение, хождение, ношение, веление, творение, блуждание, искание, собрание, искание, житие, бытие (ср. исконно русское житье — бытье).
Также к старославянизмам относят прилагательные в превосходной степени с суффиксами -ейш-, -айш-: светлейший, крепчайший.
Во многих словах сочетается несколько признаков старославянского происхождения этих слов. Так, о заимствованном характере глагола извратить свидетельствует неполногласное сочетание —ра- в корне и приставка из-. В слове возврат тоже два старославянских признака (воз-, -ра-), а в слове возвращение — даже четыре (воз-, -ра-, -щ-, ние-). Несколько старославянских признаков можно найти в каждом из слов: согласие, учреждение, совещание, происхождение, предвосхитить, награждать, превращать.
Сложные основы с типичными для старославянизмов элементами, начинающихся с благо- (благодарить, благовоние, благодетель, благополучие), бого— (богобоязненный, богословие, богослужение, боготворить), досто- (достопримечательный, достоуважаемый, достопочтенный, достоверный), зло- (злодействовать, злорадствовать, злоумышленный, злопамятный, зловредный), суе— (суеверие, суесловие), чрево- (чревоугодие, чревовещание)
Изучив теоретический материал по теме, мы пришли к следующим выводам:
Во-первых, лексика русского языка с точки зрения ее происхождения разделена на исконно-русскую и заимствованную.
Во-вторых, заимствованная лексика — это слова, заимствованные русским языком из славянских и неславянских языков. Среди заимствованных русским языком слов особенно значителен пласт старославянизмов.
В-третьих, старославянизмы — это слова, заимствованные из близкородственного старославянского языка.
В-четвертых, старославянизмы имеют ряд внешних признаков: фонетические и словообразовательные.
И вот теперь можно начать разговор об использовании старославянизмов в поэзии А. С. Пушкина. В произведениях Пушкина за старославянизмами , не ушедшими из литературного языка, не перешедшими в разряд нейтральных или общеупотребительных книжных слов, окончательно закрепляются стилистические функции, сохранившиеся за ними в языке художественной литературы до сих пор. ЭТО создание исторического колорита, поэтических текстов, патетического слога, воссоздание библейского, античного, восточного колорита, пародирование, создание комического эффекта, употребление в целях характерологии.
Старославянизмы на протяжении всей творческой деятельности Пушкина являются неотъемлемой частью лирики поэта. Если в раннем творчестве Пушкина для создания поэтического образа славянизмы привлекались чаще других слов, то в зрелых произведениях, как и современной поэзии, художественный образ мог создаваться за счет особых поэтических слов, русских и старославянских по происхождению, и за счет нейтральной, общеупотребительной лексики. В обоих случаях мы имеем дело с пушкинскими стихами, не имеющими себе равных в русской поэзии. Большой удельный вес имеют старославянизмы в стихотворении «Погасло дневное светило…», «Черная шаль», «Гречанка», «К морю», «Ненастный день потух…», «Под небом голубым…», «Талисман». Я же исследовала уже знакомые мне произведения.
Давайте посмотрим, какие же фонетические признаки старославянизмов встречаются в поэзии А. С. Пушкина. Обратимся к балладе «Песнь о Вещем Олеге»:
Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам;
Их села и нивы за буйный набег
Обрек он мечам и пожарам;
С дружиной своей, в цареградской броне,
Князь по полю едет на верном коне.
Читая “Песнь о вещем Олеге”, мы переносимся на много веков назад, в Древнюю Русь, слышим мелодичный, выразительный голос Баяна. Этому способствует большое количество старославянизмов: отмстить, хозарам (народ, живший некогда в южнорусских степях и нападавший на Древнюю Русь), набег, обрёк, кудесник,волхвы(у древних славян: кудесники, колдуны, чародеи), владыки, светлое чело(лоб), воитель, отрада, врат, пращ(древнее оружие для метания камней), хранитель, бранное поле, сеча(битва, сражение), чело и взор омрачилися, позлащённое стремя, отроки-други, попона(покрывало для лошадиминувшие дни, у брега,на тризне(поминки),прах,
В «Медном всаднике» также находим славянизмы: Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо, как Россия,
Да умирится же с тобой
Непокорённая стихия.
Вражду и плен старинный свой
Пусть волны финские забудут
И тщетной злобою не будут
Тревожить вечный сон Петра!
А также: бедный чёлн, отсель, полнощных стран, полнощная царица, вешни дни,из топи блат, пасынок природы, пехотных ратей, в зыблемом строю, осенний хлад, кров, лик державца полумира, хладный труп. Торжественность, связь с поэзией высокого стиля, историческую стилизацию характеризуют в “Медном всаднике” славянизмы.
В поэме “Руслан и Людмила” найдём следующие славянизмы: времён, не требуя, теребить, златая (цепь), до, брег, чредой, пленяет, тужит, бредё, преданья и др.
В этой поэме старославянизмы играют особую роль: они придают тексту нежность, пластичность, мелодичность, служат средством создания оттенков юмора, иронии, выражают настроение.
Есть примеры славянизмов и в лирическом стихотворении “Я памятник себе воздвиг нерукотворный”.
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру – душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит –
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.
Веленью Божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца;
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспаривай глупца
Каковы же здесь фонетические функции славянизмов: главою- ла//оло голова, прах-ра//оро порох , тленье -ле//еле , доколь, венец, приемли и т.д.
Есть старославянизмы и в трагедии «Борис Годунов», Обратимся к сцене «Кремлёвские палаты». Присутствуют: Борис, патриарх, бояре
Борис: Ты, отче патриарх, вы все бояре,
Обнажена моя душа пред вами:
Вы видели, что я приемлю власть
Великую со страхом и смиреньем.
Сколь тяжела обязанность моя!
Наследую могущим Иоаннам –
Наследую и ангелу-царю!..
О праведник! о мой отец державый!
Воззри с небес на слезы верных слуг
И ниспошли тому, кого любил ты,
Кого ты здесь столь дивно возвеличил,
Священное на власть благословенье:
Да правлю я во славе свой народ,
Да буду благ и праведен, как ты.
От вас я жду содействия, бояре,
Служите мне, как вы ему служили,
Когда труды я ваши разделял,
Не избранный еще народной волей.
Бояре: Не изменим присяге, нами данной.
Борис: Теперь пойдем, поклонимся гробам
Почиющих властителей России,
А там – сзывать весь наш народ на пир,
Всех, от вельмож до нищего слепца;
Всем вольным вход, все гости дорогие
(Уходит, за ним бояре.)
Примеры славянизмов: отче- отец, приемлю, благ (добр)и праведен(честен).
Итак, старославянский язык – это язык церкви, получивший широкое распространение на Руси в конце X века после принятия христианства. Старославянизмы имеют фонетические, морфологические и семантико-стилистические признаки. В произведениях А.С.Пушкина церковнославянизмы воссоздают колорит эпохи, характеризуют героев, создают общую эмоциональную приподнятость, торжественность, а также придают тексту оттенки юмора, иронии, сатиры.
Однако стилистическое употребление славянизмов Пушкиным несравненно шире, чем у его предшественников. Если для писателей XVIII столетия славянизм — средство создания высокого стиля, то для Пушкина — это и создание исторического колорита, и поэтических текстов, и патетического слога, и воссоздание библейского, античного, восточного колорита, и пародирование, и создание комического эффекта, и употребление в целях создания речевого портрета героев.
Начиная с лицейских стихов до произведений 30-х гг., славя-низмы служат Пушкину для создания приподнятого, торжественного, патетического слога («Вольность», «Деревня», «Кинжал», «Наполеон», «Недвижный страж дремал на царственном пороге…», «Андрей Шенье», «Воспоминание», «Клеветникам России», «Бородинская годовщина», «Памятник»). Например: Cлавянизмы употреблялись Пушкиным и в их «традиционной» для русского литературного языка функции: для придания тексту оттенка торжественности, «возвышенности», особой эмоцио-нальной приподнятости. Такое употребление славянизмов можно наблюдать, например, в таких стихотворениях, как «Пророк», «Анчар». «Я памятник себе воздвиг нерукотворный», в поэме «Медный всадник» и многих других поэтических произведениях. Однако традиционность такого употребления « славянизмов » у Пушкина относительна. В более или менее пространных стихотвор-ных текстах, а особенно в поэмах «возвышенные» контексты свободно чередуются и переплетаются с контекстами «бытовыми», характеризующимися употреблением разговорных и просторечных языковых средств. Приведем небольшой пример из «Медного всадника»:
Кругом подножия кумира
Безумец бедный обошел
И взоры дикие навел
На лик державца полумира.
Стеснилась грудь его. Чело
К решетке хладной прилегло,
Глаза подернулись туманом,
По сердцу пламень пробежал,
Вскипела кровь. Он мрачен стал
Пред горделивым истуканом
И, зубы стиснув, пальцы сжав,
Как обуянный силой черной,
«Добро, строитель чудотворный! —
Шепнул он, злобно задрожав, —
Ужо тебе!..» И вдруг стремглав
Бежать пустился…
И с той поры, когда случалось
Идти той площадью ему,
В его лице изображалось
Смятенье. К сердцу своему
Он прижимал поспешно руку,
Как бы его смиряя муку,
Картуз изношенный сымал,
Смущенных глаз не подымал
И шел сторонкой…
Необходимо отметить, что употребление « славянизмов », связанное с патетикой, эмоциональной приподнятостью выражения ограничивается поэтическим языком Пушкина. В его художественной прозе оно не встречается вовсе, а. в критико-публицистической прозе эмоциональная выразительность « славянизмов » хотя и проступает часто, как мы видели, довольно заметно, по все же она сильно приглушена, в значительной степени «нейтрализована» и, во всяком случае, никак не может равняться с эмоциональной выразительностью «славянизмов».
Здесь можно посмотреть презентацию
Славянизмы в лирических произведениях
funlit.ru
«Песнь о вещем Олеге» А. С. Пушкина в контексте древней славянской культуры
СРЕДНЯЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА № 43 г.ТОМСКА «Песнь о вещем Олеге»
Выполнила учитель
русского языка и литературы
Гончарук
Татьяна Николаевна
адрес: г. Томск, ул. Клюева,
д.18, кв.57, тел. 66-77-93
Восприятие отечественной истории в России в первой трети XIX века состоит в повороте национального сознания к отечественным истокам бытия. Русский образованный человек ощутил потребность к познанию собственных корней, а значит, прошлого своего отечества. Насладившись всеми материальными благами западной цивилизации, увидев в ней много отрицательного, неприемлемого для себя, русское общество повернулось к познанию жизни, которой жили многие поколения предков. На помощь пришла русская история. Поэтому труд Н.М. Карамзина «История государства Российского» появился в тот момент, когда национальное сознание было готово к его восприятию. Русские барышни в поместьях, великосветские дамы, чиновники и военные вдохновенно и практически впервые так основательно знакомились с историей отечества. Многие сюжеты и личности, упоминаемые в «Истории» Карамзина, стали предметом интереса литераторов. Безусловно, мимо этого не могли пройти А.С. Пушкин и его современники. Особое внимание привлекали личности, жившие в переломные моменты времени, сами оказавшие влияние на эпоху, которая их породила, раскрыла человеческие качества. Стихотворцы пытались их изобразить в соприкосновении с важнейшими событиями времени, культуры, национального самосознания.
Новеллистический эпизод о смерти князя Олега от своего коня, взятый из «Истории государства Российского» Карамзина, разрабатывался в думе К.Ф. Рылеева «Олег Вещий» (1821 или 1822), балладах А. С. Пушкина «Песнь о Вещем Олеге» (1822) и Н.М. Языкова «Олег» (1826).
В балладе А.С. Пушкина прежде всего интересует языческое восприятие древнерусского князя. Через образы древнерусского правителя и кудесника автор стремится передать «дух» языческой эпохи.
Тысячу лет на нашей земле властвует христианство. Если бы оно пришло на голую почву, то не укоренилось бы так прочно. Оно легло на подготовленную духовную почву, имя ей вера в бога. Христианство и язычество роднит главное – вера в бога, создателя и хранителя всего мира.
Сегодня нас интересует связь произведений А.С.Пушкина с культурой древних славян.
С приходом христианства на Руси пытались уничтожить язычество. Но оно проникло в души и сердца людей, в их жизнь и держалось много веков, оставило свой след в изобразительном и прикладном искусстве, в устном народном творчестве, в литературе, следовательно, оно бессмертно. В этом его сила. Эту жизнестойкую связь мы увидим в «Песне о вещем Олеге». Пушкин был большим знатоком древней культуры. Она притягивала его.
А.С.Пушкин создаёт свою «Песнь о вещем Олеге» в 1822 году в ссылке на юге, непосредственно увидев те края, где развёртывается действие его стихотворной баллады.
Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам…
Слово «вещий» означает «предвидящий будущее, пророческий», из летописи. Олега назвали «вещим», потому что он не стал пить отравленное греками вино. Он ведал об этом.
Князь по полю едет на верном коне.
В древние времена, когда славяне обожествляли всю видимую и невидимую природу, конь одинаково считался детищем доброго бога и злого. Доброму богу посвящался белый конь, а злому – чёрный. А смена дня и ночи представлялась древним славянам состязанием этих двух коней. Обгонит белый конь, значит, день на дворе, а если чёрный – ночь.
Во всех славянских сказаниях тёмная сила скакала на чёрном коне, а сила добра и света, богатыри – защитники родной земли – на белом коне. Ехать на белом коне на битву, значит, уже заранее подготовить себе победу в ней. Белый конь – символ победы добра над злом.
Множество всяких примет, связанных с конём, издавна существует на Руси: Ржёт конь – к добру. Топает – к дороге. Споткнётся конь при выезде со двора – лучше вернуться. А конский череп считался на Руси верным средством от нечистой силы. Его часто ставили на частоколе возле дома, так как он отпугивал злых духов. Значит, конь не просто животное – он друг и защитник. Он существо равное человеку.
В первоначальном тексте читаем: «Он по полю едет на смирном коне», в окончательной редакции: «Князь по полю едет на верном коне». Что достигается заменой слова? Обратимся к толковому словарю.
Слово «смирный» означает «спокойный, тихий, покорный».
Слово «верный» означает «надёжный, прочный, стойкий».
Замена эпитета «смирный» на «верный» помогает Пушкину подчеркнуть, что конь – не просто существо, покорное воле князя, но его надёжный товарищ в битвах и походах.
Из тёмного леса навстречу ему
Идёт вдохновенный кудесник,
Покорный Перуну старик одному
Заветов грядущего вестник,
В мольбах и гаданьях проведший весь век.
И к мудрому старцу подъехал Олег…
В этом отрывке почти каждое слово – это символ. Он о многом говорит посвящённому человеку. Почему кудесник идёт из тёмного леса?
Лес у древних славян – символ жизни, рая на земле, так как он давал всё, что нужно было древнему человеку. Единственное, что требовалось от человека – это жить в мире с этим лесом. В глубине его и живёт мудрый предсказатель. Главным богом до Перуна считался бог леса – Велес. Славяне считали, что именно Велес научил их жить в лесах и понимать язык животных, и поэтому изображался он в виде медведя. Волосатый – от слова «волос, велес». От этого слова родилось и слово «волхвы – волосатые». Они рядились в звериные шкуры для совершения обрядов, ритуалов. Волхвы – это учёные, мудрецы древности, знающие свою культуру лучше других, умеющие предсказывать будущее. Они посредники между главным богом Велесом и человеком на Земле. Воин, вернувшийся из похода с добычей, делил её с ними. Это была дань уважения к мудрецам. Правители часто советовались с ними и уважали их.
Как описывает автор кудесника?
В черновом варианте Пушкин написал: «престарелый кудесник». Но этот эпитет мог создать ощущение немощи старика. Как замена одного слова повлияла на представление об образе волхва? Такая замена позволила ощутить божественную волю в словах кудесника, так как вдохновение, то есть прилив творческих сил, мы воспринимаем как дар свыше.
«Покорный Перуну старик одному» - он подчинён лишь воле богов, а не князя. Кудесник независим и смел. Старость ему оставлена, но она лишена немощи, как, впрочем, и вызова. В черновике была строка:
И к гордому старцу подъехал Олег.
Но Пушкин оставил «мудрому старцу». Независимость волхвов не надменна. Высокомерен «владыка», Олег. Князь, конечно, понимает духовную высоту кудесника.
А как поступил Олег с конём? Если конь – друг, а Олег отрёкся от него в целях собственной безопасности? Князь предал коня.
А что у древнего человека следовало за предательство? Возмездие. Мщение карающего бога Перуна. Перун более поздний бог, чем Велес. В его руке были гром и молния. Он считался богом карающим, его боялись. Он наказывал тех, кто нарушал законы и нормы чьей-то жизни. Перун – главный бог западных славян. Он пришёл на Русь вместе с воинами-язычниками перед самым принятием христианства.У него была большая свита из родственников: Гром, Молния, Град…и помощников: русалки, водяные, четыре Ветра. День Перуна – четверг, четвёртый день недели. До сих пор существует много поговорок, связанных с Перуном:
Чистый четверг. После дождичка в четверг.
Перун – покровитель воинов и князей, ему молились перед походом.
Есть ещё поверие, что Перуну подчинялись змеи. Змея – это безобидная тварь, чистая, её рисовали на бокалах и чашах.
Вот видите, сколько интересного таят в себе эти строчки «Песни о Вещем Олеге». И к мудрому старцу подъехал Олег:
«Скажи мне, кудесник, любимец богов,
Что сбудется в жизни со мною?
И скоро ль на радость соседей – врагов,
Могильной засыплюсь землёю?
Открой мне всю правду, не бойся меня:
В награду любого возьмёшь ты коня».
Понимая духовную высоту кудесника, Олег подъехал к нему, называет его «любимцем богов», спрашивает о будущем. Но князь обращается к кудеснику снисходительно, призывая не бояться его княжеской власти и обещая вознаграждение:
Открой мне всю правду, не бойся меня:
В награду любого возьмёшь ты коня».
Кудесник спокойно и гордо защищает своё достоинство:
«Волхвы не боятся могучих владык.
И княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.
Грядущие годы таятся во мгле;
Но вижу твой жребий на светлом челе.
Это защита прав поэзии, её бескорыстия, её истинности, потому что для Пушкина поэзия и пророчество родственны. В черновике кудесник угрожал Олегу: «Но знаю, но вижу паденье твоё». В окончательном тексте он сразу не произносит приговора, который отнесен в самый конец предсказания. Работая над этими строками, Пушкин оставляет воодушевление, но исключает мстительную пылкость.
Но вижу твой жребий на светлом челе.
Пушкин наделяет кудесника сдержанностью и способностью оценить достоинства Олега. Гимн кудесника Олегу завершается похвалой коню:
Твой конь не боится опасных трудов;
Он, чуя господскую волю,
То смирно стоит под стрелами врагов.
То мчится по бранному полю,
И холод, и сеча ему ничего.
Завершается гимн Олегу и его коню краткой, но неожиданной фразой:
Но примешь ты смерть от коня своего..
Внезапность этого приговора заставляет Олега в первый момент не поверить ему:
Олег усмехнулся – однако чело
И взор омрачилися думой…
Значит, он усомнился в предсказании, следовательно, в волхве? А если посмотреть шире, то в силе самого Перуна, так как волхвы – посредники между Богом и человеком на земле?
Прощание Олега с конём – один из самых драматических эпизодов.
Прошло много лет с того дня, когда Олег расстался с конём. В минуту мира и радости Олег вспоминает коня:
«А где мой товарищ? – промолвил Олег,-
Скажите, где конь мой ретивый?
Именно горе рождает гнев и горечь:
Кудесник, ты лживый, безумный старик!
Презреть бы твоё предсказанье!
Князь посмел послать проклятие волхву, а значит, самому Перуну, а шире – его предшественнику Велесу, следовательно, всей культуре, мудрости народа, силе и мудрости богов, духовному наследию предков. Мы видим здесь двойное предательство. Князь предал друга – коня и волхва.Какая же смерть ожидала Олега за двойное предательство?
Из мёртвой главы гробовая змия
Шипя между тем выползала;
Как чёрная лента, вкруг ног обвилась:
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.
Князь не ожидал смерти от черепа, который был призван охранять хозяина даже после смерти коня; не ждал смерти и от змеи, ведь змея у древних славян – безобидная тварь. За двойное предательство Олега настигает предательская смерть. Наказание от Перуна быстрое и жестокое, как удар молнии. Следовательно, Перун не ждёт и не прощает, а карает человека, решившего бросить вызов богам, всей культуре древнего человека.
И ещё одно слово-символ, которое заслуживает объяснения.
Твой старый хозяин тебя пережил
На тризне уже недалёкой…
Тризна – поминки. С ними связаны имена других божеств в древней языческой культуре славян – Радуниц. Они олицетворяли почитание усопших, были хранительницами душ усопших людей. Радуницам приносили обильные жертвы из пиршеств, устраиваемых на погребальных курганах, чтобы ещё не отлетевшая душа человека могла насладиться зрелищем того уважения, которое ей оказывают живые.
Позже слово «тризна» стало означать просто поминки, а слово «радуница» - весеннее поминовение усопших в пору расцвета природы, пробуждения и окончательного отступления поры мёртвых от всей природы.
«Песнь о вещем Олеге» - это замечательное произведение Пушкина, сюжет которого навеян обращением к материалу древнерусских летописей. «Песнь о вещем Олеге» - не просто пересказ летописного сюжета, а самостоятельное произведение, которое несёт в себе глубокие мысли и поднимает историю о смерти князя от змеи, выползшей из черепа любимого коня, до общечеловеческого уровня. Вы смогли по-новому посмотреть на известный уже текст через языческие, культурные символы славян – наших предков, живших в X веке. Язычество надо изучать, как древнейший период нашей культуры, её младенческий период – нашу историю.
gagago.ru
Древние авторы о ранних славянах
К оглавлению книги В. В. Седова «Славяне в древности»
Первые определенные исторические и географические сведения о древних славянах, называемых венедами (венетами), содержатся в трудах греко-римских авторов первых веков н.э. О том, что под этим именем действительно скрываются славяне, свидетельствует рад факторов. Историк VI в. Иордан прямо отождествляет венедов и славян. В эпоху средневековья германцы, соседствовавшие со славянами, называли их венедами, что зафиксировано многими историческими источниками. До сих пор в нововерхненемецком диалекте и немецких верхне- и нижнелужицких говорах Wenden/Winden — название славян. Этот этноним для наименования славян распространился и в прибалтийско-финской среде (финск. venaja, эстон. vene, карел, venea — ‘русский’).
[adsense]
Относя этноним венеды, встречающийся в источниках первой половины I тыс. и.э., к славянам, большинство исследователей полагает, что это не самоназвание славянского этноса. В источниках раннегосредневековья, происходящих из бесспорно славянской среды, славяне никогда ие именуют себя венедами. Очевидно, так называли славян их соседи .
Впервые этноним венеды встречается в «Естественной истории», написанной Гаем Плинием Старшим, погибшим при извержении Везувия в 79 г. н.э. . Этот труд является своеобразной энциклопедией античных знаний, в нем содержится описание Римской империи, ее истории и географии и приводятся сведения о Северной Европе. Сочинение Плиния отражает комплекс известных античности знаний о географии Европы, Северной Африки и Ближнего Востока. Сведения о народах, которые не входили в непосредственный контакт с Римской империей, весьма неконкретны. Плиний называет венедов в числе племен, заселявших территорию восточнее Вислы и соседящих с группой германских племен — ингевонами: «Некоторые передают, что она населена вплоть до реки Вистулы сарматами, венедами, скирами, хиррами…» .
Ингевоны (ингвеоны) — общее название германских племен, заселявших побережье Северного и Балтийского морей и низовья Рейна, Везера и Эльбы. Скиры — наиболее юго-восточное германское племя. В начале нашей эры они жили, по всей вероятности, в верхнем течении Вислы. Хирры — неизвестное племя. Кроме Плиния они никем не упоминаются. Сарматы в I в. н.э. заселяли все Северное Причерноморье, достигая на севере Киева, а на западе занимали Пруго-Днестровское междуречье вплоть до низовьев Дуная. Где-то между ингевонами, скирами и сарматами около Вислы и в более восточных землях и следует локализовать венедов Плиния.
К концу I в. н.э. относятся сведения о венедах римского историка Публия Корнелия Тацита (55—120 гг. н.э.). Одно из его произведений, «О происхождении и местах обитания германцев», целиком посвящено описанию жизни и этногеографии германских племен. Рассказывая о племенах, живших восточнее германцев, он называет венедов: «Здесь конец Свебии. Отнести ли певкинов, венедов и феннов к германцам или сарматам, право не знаю… Венеды переняли многое из их (то есть, певкинов) нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам, какие только ни существуют между певкинами и феннами. Однако их скорее можно причислить к германцам, потому что они сооружают себе дома, носят щиты и передвигаются пешими, и притом с большой быстротой все; все это отмежевывает их от сарматов, проводящих всю жизнь в повозке и на коне» .
Певкины во времена Тацита занимали северную часть Нижнего Подунавья. Фенны — финские племена, заселявшие обширнейшую территорию лесной зоны Восточной Европы от восточного побережья Балтики до Урала. Свебия — область расселения германских племен. Следовательно, по Тациту, венедам принадлежали пространства от Балтийского побережья до Карпат и на юго-востоке до сарматского региона.
Несколько конкретнее этногеографическая информация греческого географа, астронома и математика Клавдия Птолемея (89—167 гг. и.э.), жившего в Александрии в Египте. Его труд «Географическое руководство», как полагают исследователи, был написан в 30-х гг. II в. н.э., но при этом были использованы сведения, содержавшиеся в недошедшем до нас сочинении географа I в. н.э. Марина Тирского. В нем нашли отражение и малоизвестные территории Европы с сотнями географических названий. Согласно Птолемею, венеды — одно из крупнейших племен Европейской Сарматии, западным пределом которой была река Вистула (Висла). Западнее Вислы начиналась уже Германия. С юга Европейскую Сарматию ограничивали Карпаты и северный берег Понта (Черного моря), а севера — Венедский залив Сарматского океана (Балтийского моря). «Заселяют Сарматию очень многочисленные племена: венеды — по всему Венедскому заливу; выше Дакии — певкины и бастарны; по всему берегу Меотиды — языги и роксоланы; далее за ними внутрь страны — амаксовии и скифы-аланы… И меньшие народы населяют Сарматию: по реке Вистуле ниже венедов готоны, затем финны, затем сулоны… Восточнее названных, снова ниже венедов, суть галинды и судины и ставаны вплоть до аланов» .
На основании этих данных венедов следует локализовать в бассейне Вислы между побережьем Балтийского моря и Карпатскими горами, за которыми жили певкины и бастарны. Самые низовья Вислы заселяли готоны (готы). Восточными соседями венедов, очевидно, были западные балты (галинды и судины). Как далеко простирались земли венедов на юго-востоке, определить невозможно.
На Певтингеровой таблице — карте мира, в дошедшем до нас виде изготовленной в XII—XIII вв., но восходящей к позднеримскому времени (III в. н.э.), — венеды обозначены в двух местах (рис 1). Один раз венеды-сарматы локализованы южнее Балтийского моря и северо-западнее бастарнов. При перенесении этого этнонима на современную карту он оказывается на территории, расположенной севернее или северо-восточнее Карпатских гор, то есть где- то в верховьях Вислы и Днестра. Второй раз этноним венеды на Певтингеровой карте помещен рядом с гетами и даками, то есть между Дунаем и Днестром .
Причины двукратного нанесения на карту этнонима венеды объясняется исследователями двояко. Е. Ч. Скржииская высказала предположение, что поскольку Певтингерова таблица отражает сведения о дорогах времени римского императора Августа, обозначение венедов в двух местах обусловлено пересечением их территории двумя путями, один из которых соединял земли венедов с областью бастарнов, а другой — с регионом даков . Другие исследователи полагают, что надпись на карте «венеды» между Днестром и Дунаем говорит о перемещении к III в. н.э. части славян-венедов на юг от прежнего региона их расселения .
Рис. 1. Сегмент VIII Певтингеровой карты с этнонимами «venadisarmatae» и «venedi»
Начиная с VI в. н.э. исторические сведения о славянах более значительны и многообразны. Теперь славяне называются уже своим именем. Византийские авторы (Прокопий Кесарийский, Агафий, Менандр Протиктор, Феофилакт Симокатта, Маврикий и другие) описывают в основном славян Подунавъя и Балканского полуострова, что обусловлено историческими событиями VI—VIII вв.: славяне в ту пору переходят Дунай и вторгаются в пределы Восточно- римской империи. Только Прокопий Кесарийский дает также некоторые данные об этногеографии Северного Причерноморья.
Обширная информация византийских авторов о различных сторонах жизни и быта славян касается уже их раннесредневековой истории и культуры и только отчасти может быть использована для ретроспективной характеристики их предыстории.
Для исследования проблемы славянского этногенеза несомненный интерес представляют сведения, содержащиеся в сочинении готского епископа Иордана «Гетика» . Оно было закончено в 551 г., но автором широко была использована не дошедшая до нашего времени «История готов» в 12-ти книгах Кассиодора, писавшего между 526 и 533 гг. В произведении Иордана описаны не только исторические события, современные автору, но и более раннего времени (IV-V вв.). По Иордану, венеды суть славяне. Он сообщает, что «многолюдное племя венетов» в его время было известно под разными названиями: «…все же преимущественно они называются склавенами и антами» или «…ныне известны под тремя именами; венетов, антов, склавенов» . Имеются в этом сочинении и географические координаты расселения венедов: «Между этими реками (Тисой, Олтом и Дунаем) лежит Дакия, которую наподобие короны ограждают скалистые Альпы (Карпаты). У левого их склона, спускающегося к северу, начиная от места рождения реки Вистулы, на безмерных пространствах расположилось многолюдное племя венетов» . Для Иордана, как и для его греко-римских предшественников, венеды — крупная этническая общность, проживавшая где-то на территории, связанной с бассейном Вислы.
К оглавлению книги В. В. Седова «Славяне в древности»
В этот день:
Дни смерти
1913 Умер Степан (Стефан) Кирович Кузнецов — археолог, этнограф, первый библиотекарь (зав. библиотекой) Томского университета, один из основоположников русской исторической географии.
Свежие записи
arheologija.ru
«Песнь о вещем Олеге» А. С. Пушкина в контексте древней славянской культуры
СРЕДНЯЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА № 43 г.ТОМСКА «Песнь о вещем Олеге»
Выполнила учитель
русского языка и литературы
Гончарук
Татьяна Николаевна
адрес: г. Томск, ул. Клюева,
д.18, кв.57, тел. 66-77-93
Восприятие отечественной истории в России в первой трети XIX века состоит в повороте национального сознания к отечественным истокам бытия. Русский образованный человек ощутил потребность к познанию собственных корней, а значит, прошлого своего отечества. Насладившись всеми материальными благами западной цивилизации, увидев в ней много отрицательного, неприемлемого для себя, русское общество повернулось к познанию жизни, которой жили многие поколения предков. На помощь пришла русская история. Поэтому труд Н.М. Карамзина «История государства Российского» появился в тот момент, когда национальное сознание было готово к его восприятию. Русские барышни в поместьях, великосветские дамы, чиновники и военные вдохновенно и практически впервые так основательно знакомились с историей отечества. Многие сюжеты и личности, упоминаемые в «Истории» Карамзина, стали предметом интереса литераторов. Безусловно, мимо этого не могли пройти А.С. Пушкин и его современники. Особое внимание привлекали личности, жившие в переломные моменты времени, сами оказавшие влияние на эпоху, которая их породила, раскрыла человеческие качества. Стихотворцы пытались их изобразить в соприкосновении с важнейшими событиями времени, культуры, национального самосознания.
Новеллистический эпизод о смерти князя Олега от своего коня, взятый из «Истории государства Российского» Карамзина, разрабатывался в думе К.Ф. Рылеева «Олег Вещий» (1821 или 1822), балладах А. С. Пушкина «Песнь о Вещем Олеге» (1822) и Н.М. Языкова «Олег» (1826).
В балладе А.С. Пушкина прежде всего интересует языческое восприятие древнерусского князя. Через образы древнерусского правителя и кудесника автор стремится передать «дух» языческой эпохи.
Тысячу лет на нашей земле властвует христианство. Если бы оно пришло на голую почву, то не укоренилось бы так прочно. Оно легло на подготовленную духовную почву, имя ей вера в бога. Христианство и язычество роднит главное – вера в бога, создателя и хранителя всего мира.
Сегодня нас интересует связь произведений А.С.Пушкина с культурой древних славян.
С приходом христианства на Руси пытались уничтожить язычество. Но оно проникло в души и сердца людей, в их жизнь и держалось много веков, оставило свой след в изобразительном и прикладном искусстве, в устном народном творчестве, в литературе, следовательно, оно бессмертно. В этом его сила. Эту жизнестойкую связь мы увидим в «Песне о вещем Олеге». Пушкин был большим знатоком древней культуры. Она притягивала его.
А.С.Пушкин создаёт свою «Песнь о вещем Олеге» в 1822 году в ссылке на юге, непосредственно увидев те края, где развёртывается действие его стихотворной баллады.
Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам…
Слово «вещий» означает «предвидящий будущее, пророческий», из летописи. Олега назвали «вещим», потому что он не стал пить отравленное греками вино. Он ведал об этом.
Князь по полю едет на верном коне.
В древние времена, когда славяне обожествляли всю видимую и невидимую природу, конь одинаково считался детищем доброго бога и злого. Доброму богу посвящался белый конь, а злому – чёрный. А смена дня и ночи представлялась древним славянам состязанием этих двух коней. Обгонит белый конь, значит, день на дворе, а если чёрный – ночь.
Во всех славянских сказаниях тёмная сила скакала на чёрном коне, а сила добра и света, богатыри – защитники родной земли – на белом коне. Ехать на белом коне на битву, значит, уже заранее подготовить себе победу в ней. Белый конь – символ победы добра над злом.
Множество всяких примет, связанных с конём, издавна существует на Руси: Ржёт конь – к добру. Топает – к дороге. Споткнётся конь при выезде со двора – лучше вернуться. А конский череп считался на Руси верным средством от нечистой силы. Его часто ставили на частоколе возле дома, так как он отпугивал злых духов. Значит, конь не просто животное – он друг и защитник. Он существо равное человеку.
В первоначальном тексте читаем: «Он по полю едет на смирном коне», в окончательной редакции: «Князь по полю едет на верном коне». Что достигается заменой слова? Обратимся к толковому словарю.
Слово «смирный» означает «спокойный, тихий, покорный».
Слово «верный» означает «надёжный, прочный, стойкий».
Замена эпитета «смирный» на «верный» помогает Пушкину подчеркнуть, что конь – не просто существо, покорное воле князя, но его надёжный товарищ в битвах и походах.
Из тёмного леса навстречу ему
Идёт вдохновенный кудесник,
Покорный Перуну старик одному
Заветов грядущего вестник,
В мольбах и гаданьях проведший весь век.
И к мудрому старцу подъехал Олег…
В этом отрывке почти каждое слово – это символ. Он о многом говорит посвящённому человеку. Почему кудесник идёт из тёмного леса?
Лес у древних славян – символ жизни, рая на земле, так как он давал всё, что нужно было древнему человеку. Единственное, что требовалось от человека – это жить в мире с этим лесом. В глубине его и живёт мудрый предсказатель. Главным богом до Перуна считался бог леса – Велес. Славяне считали, что именно Велес научил их жить в лесах и понимать язык животных, и поэтому изображался он в виде медведя. Волосатый – от слова «волос, велес». От этого слова родилось и слово «волхвы – волосатые». Они рядились в звериные шкуры для совершения обрядов, ритуалов. Волхвы – это учёные, мудрецы древности, знающие свою культуру лучше других, умеющие предсказывать будущее. Они посредники между главным богом Велесом и человеком на Земле. Воин, вернувшийся из похода с добычей, делил её с ними. Это была дань уважения к мудрецам. Правители часто советовались с ними и уважали их.
Как описывает автор кудесника?
В черновом варианте Пушкин написал: «престарелый кудесник». Но этот эпитет мог создать ощущение немощи старика. Как замена одного слова повлияла на представление об образе волхва? Такая замена позволила ощутить божественную волю в словах кудесника, так как вдохновение, то есть прилив творческих сил, мы воспринимаем как дар свыше.
«Покорный Перуну старик одному» - он подчинён лишь воле богов, а не князя. Кудесник независим и смел. Старость ему оставлена, но она лишена немощи, как, впрочем, и вызова. В черновике была строка:
И к гордому старцу подъехал Олег.
Но Пушкин оставил «мудрому старцу». Независимость волхвов не надменна. Высокомерен «владыка», Олег. Князь, конечно, понимает духовную высоту кудесника.
А как поступил Олег с конём? Если конь – друг, а Олег отрёкся от него в целях собственной безопасности? Князь предал коня.
А что у древнего человека следовало за предательство? Возмездие. Мщение карающего бога Перуна. Перун более поздний бог, чем Велес. В его руке были гром и молния. Он считался богом карающим, его боялись. Он наказывал тех, кто нарушал законы и нормы чьей-то жизни. Перун – главный бог западных славян. Он пришёл на Русь вместе с воинами-язычниками перед самым принятием христианства.У него была большая свита из родственников: Гром, Молния, Град…и помощников: русалки, водяные, четыре Ветра. День Перуна – четверг, четвёртый день недели. До сих пор существует много поговорок, связанных с Перуном:
Чистый четверг. После дождичка в четверг.
Перун – покровитель воинов и князей, ему молились перед походом.
Есть ещё поверие, что Перуну подчинялись змеи. Змея – это безобидная тварь, чистая, её рисовали на бокалах и чашах.
Вот видите, сколько интересного таят в себе эти строчки «Песни о Вещем Олеге». И к мудрому старцу подъехал Олег:
«Скажи мне, кудесник, любимец богов,
Что сбудется в жизни со мною?
И скоро ль на радость соседей – врагов,
Могильной засыплюсь землёю?
Открой мне всю правду, не бойся меня:
В награду любого возьмёшь ты коня».
Понимая духовную высоту кудесника, Олег подъехал к нему, называет его «любимцем богов», спрашивает о будущем. Но князь обращается к кудеснику снисходительно, призывая не бояться его княжеской власти и обещая вознаграждение:
Открой мне всю правду, не бойся меня:
В награду любого возьмёшь ты коня».
Кудесник спокойно и гордо защищает своё достоинство:
«Волхвы не боятся могучих владык.
И княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.
Грядущие годы таятся во мгле;
Но вижу твой жребий на светлом челе.
Это защита прав поэзии, её бескорыстия, её истинности, потому что для Пушкина поэзия и пророчество родственны. В черновике кудесник угрожал Олегу: «Но знаю, но вижу паденье твоё». В окончательном тексте он сразу не произносит приговора, который отнесен в самый конец предсказания. Работая над этими строками, Пушкин оставляет воодушевление, но исключает мстительную пылкость.
Но вижу твой жребий на светлом челе.
Пушкин наделяет кудесника сдержанностью и способностью оценить достоинства Олега. Гимн кудесника Олегу завершается похвалой коню:
Твой конь не боится опасных трудов;
Он, чуя господскую волю,
То смирно стоит под стрелами врагов.
То мчится по бранному полю,
И холод, и сеча ему ничего.
Завершается гимн Олегу и его коню краткой, но неожиданной фразой:
Но примешь ты смерть от коня своего..
Внезапность этого приговора заставляет Олега в первый момент не поверить ему:
Олег усмехнулся – однако чело
И взор омрачилися думой…
Значит, он усомнился в предсказании, следовательно, в волхве? А если посмотреть шире, то в силе самого Перуна, так как волхвы – посредники между Богом и человеком на земле?
Прощание Олега с конём – один из самых драматических эпизодов.
Прошло много лет с того дня, когда Олег расстался с конём. В минуту мира и радости Олег вспоминает коня:
«А где мой товарищ? – промолвил Олег,-
Скажите, где конь мой ретивый?
Именно горе рождает гнев и горечь:
Кудесник, ты лживый, безумный старик!
Презреть бы твоё предсказанье!
Князь посмел послать проклятие волхву, а значит, самому Перуну, а шире – его предшественнику Велесу, следовательно, всей культуре, мудрости народа, силе и мудрости богов, духовному наследию предков. Мы видим здесь двойное предательство. Князь предал друга – коня и волхва.Какая же смерть ожидала Олега за двойное предательство?
Из мёртвой главы гробовая змия
Шипя между тем выползала;
Как чёрная лента, вкруг ног обвилась:
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.
Князь не ожидал смерти от черепа, который был призван охранять хозяина даже после смерти коня; не ждал смерти и от змеи, ведь змея у древних славян – безобидная тварь. За двойное предательство Олега настигает предательская смерть. Наказание от Перуна быстрое и жестокое, как удар молнии. Следовательно, Перун не ждёт и не прощает, а карает человека, решившего бросить вызов богам, всей культуре древнего человека.
И ещё одно слово-символ, которое заслуживает объяснения.
Твой старый хозяин тебя пережил
На тризне уже недалёкой…
Тризна – поминки. С ними связаны имена других божеств в древней языческой культуре славян – Радуниц. Они олицетворяли почитание усопших, были хранительницами душ усопших людей. Радуницам приносили обильные жертвы из пиршеств, устраиваемых на погребальных курганах, чтобы ещё не отлетевшая душа человека могла насладиться зрелищем того уважения, которое ей оказывают живые.
Позже слово «тризна» стало означать просто поминки, а слово «радуница» - весеннее поминовение усопших в пору расцвета природы, пробуждения и окончательного отступления поры мёртвых от всей природы.
«Песнь о вещем Олеге» - это замечательное произведение Пушкина, сюжет которого навеян обращением к материалу древнерусских летописей. «Песнь о вещем Олеге» - не просто пересказ летописного сюжета, а самостоятельное произведение, которое несёт в себе глубокие мысли и поднимает историю о смерти князя от змеи, выползшей из черепа любимого коня, до общечеловеческого уровня. Вы смогли по-новому посмотреть на известный уже текст через языческие, культурные символы славян – наших предков, живших в X веке. Язычество надо изучать, как древнейший период нашей культуры, её младенческий период – нашу историю.
www.vmest.ru
«Песнь о вещем Олеге» А. С. Пушкина в контексте древней славянской культуры
СРЕДНЯЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА № 43 г.ТОМСКА «Песнь о вещем Олеге»
Выполнила учитель
русского языка и литературы
Гончарук
Татьяна Николаевна
адрес: г. Томск, ул. Клюева,
д.18, кв.57, тел. 66-77-93
Восприятие отечественной истории в России в первой трети XIX века состоит в повороте национального сознания к отечественным истокам бытия. Русский образованный человек ощутил потребность к познанию собственных корней, а значит, прошлого своего отечества. Насладившись всеми материальными благами западной цивилизации, увидев в ней много отрицательного, неприемлемого для себя, русское общество повернулось к познанию жизни, которой жили многие поколения предков. На помощь пришла русская история. Поэтому труд Н.М. Карамзина «История государства Российского» появился в тот момент, когда национальное сознание было готово к его восприятию. Русские барышни в поместьях, великосветские дамы, чиновники и военные вдохновенно и практически впервые так основательно знакомились с историей отечества. Многие сюжеты и личности, упоминаемые в «Истории» Карамзина, стали предметом интереса литераторов. Безусловно, мимо этого не могли пройти А.С. Пушкин и его современники. Особое внимание привлекали личности, жившие в переломные моменты времени, сами оказавшие влияние на эпоху, которая их породила, раскрыла человеческие качества. Стихотворцы пытались их изобразить в соприкосновении с важнейшими событиями времени, культуры, национального самосознания.
Новеллистический эпизод о смерти князя Олега от своего коня, взятый из «Истории государства Российского» Карамзина, разрабатывался в думе К.Ф. Рылеева «Олег Вещий» (1821 или 1822), балладах А. С. Пушкина «Песнь о Вещем Олеге» (1822) и Н.М. Языкова «Олег» (1826).
В балладе А.С. Пушкина прежде всего интересует языческое восприятие древнерусского князя. Через образы древнерусского правителя и кудесника автор стремится передать «дух» языческой эпохи.
Тысячу лет на нашей земле властвует христианство. Если бы оно пришло на голую почву, то не укоренилось бы так прочно. Оно легло на подготовленную духовную почву, имя ей вера в бога. Христианство и язычество роднит главное – вера в бога, создателя и хранителя всего мира.
Сегодня нас интересует связь произведений А.С.Пушкина с культурой древних славян.
С приходом христианства на Руси пытались уничтожить язычество. Но оно проникло в души и сердца людей, в их жизнь и держалось много веков, оставило свой след в изобразительном и прикладном искусстве, в устном народном творчестве, в литературе, следовательно, оно бессмертно. В этом его сила. Эту жизнестойкую связь мы увидим в «Песне о вещем Олеге». Пушкин был большим знатоком древней культуры. Она притягивала его.
А.С.Пушкин создаёт свою «Песнь о вещем Олеге» в 1822 году в ссылке на юге, непосредственно увидев те края, где развёртывается действие его стихотворной баллады.
Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам…
Слово «вещий» означает «предвидящий будущее, пророческий», из летописи. Олега назвали «вещим», потому что он не стал пить отравленное греками вино. Он ведал об этом.
Князь по полю едет на верном коне.
В древние времена, когда славяне обожествляли всю видимую и невидимую природу, конь одинаково считался детищем доброго бога и злого. Доброму богу посвящался белый конь, а злому – чёрный. А смена дня и ночи представлялась древним славянам состязанием этих двух коней. Обгонит белый конь, значит, день на дворе, а если чёрный – ночь.
Во всех славянских сказаниях тёмная сила скакала на чёрном коне, а сила добра и света, богатыри – защитники родной земли – на белом коне. Ехать на белом коне на битву, значит, уже заранее подготовить себе победу в ней. Белый конь – символ победы добра над злом.
Множество всяких примет, связанных с конём, издавна существует на Руси: Ржёт конь – к добру. Топает – к дороге. Споткнётся конь при выезде со двора – лучше вернуться. А конский череп считался на Руси верным средством от нечистой силы. Его часто ставили на частоколе возле дома, так как он отпугивал злых духов. Значит, конь не просто животное – он друг и защитник. Он существо равное человеку.
В первоначальном тексте читаем: «Он по полю едет на смирном коне», в окончательной редакции: «Князь по полю едет на верном коне». Что достигается заменой слова? Обратимся к толковому словарю.
Слово «смирный» означает «спокойный, тихий, покорный».
Слово «верный» означает «надёжный, прочный, стойкий».
Замена эпитета «смирный» на «верный» помогает Пушкину подчеркнуть, что конь – не просто существо, покорное воле князя, но его надёжный товарищ в битвах и походах.
Из тёмного леса навстречу ему
Идёт вдохновенный кудесник,
Покорный Перуну старик одному
Заветов грядущего вестник,
В мольбах и гаданьях проведший весь век.
И к мудрому старцу подъехал Олег…
В этом отрывке почти каждое слово – это символ. Он о многом говорит посвящённому человеку. Почему кудесник идёт из тёмного леса?
Лес у древних славян – символ жизни, рая на земле, так как он давал всё, что нужно было древнему человеку. Единственное, что требовалось от человека – это жить в мире с этим лесом. В глубине его и живёт мудрый предсказатель. Главным богом до Перуна считался бог леса – Велес. Славяне считали, что именно Велес научил их жить в лесах и понимать язык животных, и поэтому изображался он в виде медведя. Волосатый – от слова «волос, велес». От этого слова родилось и слово «волхвы – волосатые». Они рядились в звериные шкуры для совершения обрядов, ритуалов. Волхвы – это учёные, мудрецы древности, знающие свою культуру лучше других, умеющие предсказывать будущее. Они посредники между главным богом Велесом и человеком на Земле. Воин, вернувшийся из похода с добычей, делил её с ними. Это была дань уважения к мудрецам. Правители часто советовались с ними и уважали их.
Как описывает автор кудесника?
В черновом варианте Пушкин написал: «престарелый кудесник». Но этот эпитет мог создать ощущение немощи старика. Как замена одного слова повлияла на представление об образе волхва? Такая замена позволила ощутить божественную волю в словах кудесника, так как вдохновение, то есть прилив творческих сил, мы воспринимаем как дар свыше.
«Покорный Перуну старик одному» - он подчинён лишь воле богов, а не князя. Кудесник независим и смел. Старость ему оставлена, но она лишена немощи, как, впрочем, и вызова. В черновике была строка:
И к гордому старцу подъехал Олег.
Но Пушкин оставил «мудрому старцу». Независимость волхвов не надменна. Высокомерен «владыка», Олег. Князь, конечно, понимает духовную высоту кудесника.
А как поступил Олег с конём? Если конь – друг, а Олег отрёкся от него в целях собственной безопасности? Князь предал коня.
А что у древнего человека следовало за предательство? Возмездие. Мщение карающего бога Перуна. Перун более поздний бог, чем Велес. В его руке были гром и молния. Он считался богом карающим, его боялись. Он наказывал тех, кто нарушал законы и нормы чьей-то жизни. Перун – главный бог западных славян. Он пришёл на Русь вместе с воинами-язычниками перед самым принятием христианства.У него была большая свита из родственников: Гром, Молния, Град…и помощников: русалки, водяные, четыре Ветра. День Перуна – четверг, четвёртый день недели. До сих пор существует много поговорок, связанных с Перуном:
Чистый четверг. После дождичка в четверг.
Перун – покровитель воинов и князей, ему молились перед походом.
Есть ещё поверие, что Перуну подчинялись змеи. Змея – это безобидная тварь, чистая, её рисовали на бокалах и чашах.
Вот видите, сколько интересного таят в себе эти строчки «Песни о Вещем Олеге». И к мудрому старцу подъехал Олег:
«Скажи мне, кудесник, любимец богов,
Что сбудется в жизни со мною?
И скоро ль на радость соседей – врагов,
Могильной засыплюсь землёю?
Открой мне всю правду, не бойся меня:
В награду любого возьмёшь ты коня».
Понимая духовную высоту кудесника, Олег подъехал к нему, называет его «любимцем богов», спрашивает о будущем. Но князь обращается к кудеснику снисходительно, призывая не бояться его княжеской власти и обещая вознаграждение:
Открой мне всю правду, не бойся меня:
В награду любого возьмёшь ты коня».
Кудесник спокойно и гордо защищает своё достоинство:
«Волхвы не боятся могучих владык.
И княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.
Грядущие годы таятся во мгле;
Но вижу твой жребий на светлом челе.
Это защита прав поэзии, её бескорыстия, её истинности, потому что для Пушкина поэзия и пророчество родственны. В черновике кудесник угрожал Олегу: «Но знаю, но вижу паденье твоё». В окончательном тексте он сразу не произносит приговора, который отнесен в самый конец предсказания. Работая над этими строками, Пушкин оставляет воодушевление, но исключает мстительную пылкость.
Но вижу твой жребий на светлом челе.
Пушкин наделяет кудесника сдержанностью и способностью оценить достоинства Олега. Гимн кудесника Олегу завершается похвалой коню:
Твой конь не боится опасных трудов;
Он, чуя господскую волю,
То смирно стоит под стрелами врагов.
То мчится по бранному полю,
И холод, и сеча ему ничего.
Завершается гимн Олегу и его коню краткой, но неожиданной фразой:
Но примешь ты смерть от коня своего..
Внезапность этого приговора заставляет Олега в первый момент не поверить ему:
Олег усмехнулся – однако чело
И взор омрачилися думой…
Значит, он усомнился в предсказании, следовательно, в волхве? А если посмотреть шире, то в силе самого Перуна, так как волхвы – посредники между Богом и человеком на земле?
Прощание Олега с конём – один из самых драматических эпизодов.
Прошло много лет с того дня, когда Олег расстался с конём. В минуту мира и радости Олег вспоминает коня:
«А где мой товарищ? – промолвил Олег,-
Скажите, где конь мой ретивый?
Именно горе рождает гнев и горечь:
Кудесник, ты лживый, безумный старик!
Презреть бы твоё предсказанье!
Князь посмел послать проклятие волхву, а значит, самому Перуну, а шире – его предшественнику Велесу, следовательно, всей культуре, мудрости народа, силе и мудрости богов, духовному наследию предков. Мы видим здесь двойное предательство. Князь предал друга – коня и волхва.Какая же смерть ожидала Олега за двойное предательство?
Из мёртвой главы гробовая змия
Шипя между тем выползала;
Как чёрная лента, вкруг ног обвилась:
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.
Князь не ожидал смерти от черепа, который был призван охранять хозяина даже после смерти коня; не ждал смерти и от змеи, ведь змея у древних славян – безобидная тварь. За двойное предательство Олега настигает предательская смерть. Наказание от Перуна быстрое и жестокое, как удар молнии. Следовательно, Перун не ждёт и не прощает, а карает человека, решившего бросить вызов богам, всей культуре древнего человека.
И ещё одно слово-символ, которое заслуживает объяснения.
Твой старый хозяин тебя пережил
На тризне уже недалёкой…
Тризна – поминки. С ними связаны имена других божеств в древней языческой культуре славян – Радуниц. Они олицетворяли почитание усопших, были хранительницами душ усопших людей. Радуницам приносили обильные жертвы из пиршеств, устраиваемых на погребальных курганах, чтобы ещё не отлетевшая душа человека могла насладиться зрелищем того уважения, которое ей оказывают живые.
Позже слово «тризна» стало означать просто поминки, а слово «радуница» - весеннее поминовение усопших в пору расцвета природы, пробуждения и окончательного отступления поры мёртвых от всей природы.
«Песнь о вещем Олеге» - это замечательное произведение Пушкина, сюжет которого навеян обращением к материалу древнерусских летописей. «Песнь о вещем Олеге» - не просто пересказ летописного сюжета, а самостоятельное произведение, которое несёт в себе глубокие мысли и поднимает историю о смерти князя от змеи, выползшей из черепа любимого коня, до общечеловеческого уровня. Вы смогли по-новому посмотреть на известный уже текст через языческие, культурные символы славян – наших предков, живших в X веке. Язычество надо изучать, как древнейший период нашей культуры, её младенческий период – нашу историю.
