Полк в древней руси это. Полки «Иноземного строя»
История современного города Афины.
Древние Афины
История современных Афин

6. Полки «нового строя». Полк в древней руси это


Войско Древней Руси - это... Что такое Войско Древней Руси?

Войско Древней Руси — вооружённые силы Киевской Руси (с конца IX века) и русских княжеств домонгольского периода (до середины XIII века). Как и вооружённые силы раннесредневековых славян V—VIII веков, решали задачи борьбы с кочевниками степей Северного Причерноморья и Византийской империей, но принципиально отличались новой системой снабжения (с первой половины IX века) и проникновением в социальную верхушку восточнославянского общества варяжской военной знати в конце IX века. Войско Древней Руси также использовалось князьями династии Рюриковичей для внутриполитической борьбы на Руси.

Предыстория

Под 375 годом упоминается одно из первых военных столкновений древних славян. Антский старейшина Бож и вместе с ним 70 старейшин были убиты готами.

После упадка гуннской империи к концу V века, с началом Средневековья в Европе, славяне возвращаются на историческую арену. В VI—VII веках происходит активная славянская колонизация Балканского полуострова, которым владела Византия — мощнейшее государство VI века, сокрушившее королевства вандалов в Северной Африке, остготов в Италии и вестготов в Испании и вновь превратившее Средиземное море в Римское озеро. Многократно при прямых столкновениях с византийцами славянские войска одерживали победы. В частности, в 551 году славяне разбили византийскую конницу и взяли в плен её начальника Асбада, что указывает на наличие конницы у славян, и взяли г.Топер, ложным отступлением выманив его гарнизон на удаление от крепости и устроив засаду. В 597 году при осаде г.Фессалоника славяне применяли камнемётные машины, "черепахи", железные тараны и крючья. В VII веке славяне успешно действовали на море против Византии (осада Солуни в 610 году, десант на о.Крит в 623 году, десант под стенами Константинополя в 626 году).

В следующий период, связанный с господством в степях тюрко-болгар, славяне оказываются отрезанными от византийских границ, но в IX веке происходят два события, непосредственно хронологически предшествовавшие эпохе Киевской Руси — русско-византийская война 830 года и русско-византийская война 860 года. Обе экспедиции были морскими.

Особенности развития древнерусской государственности на раннем ее этапе (наличие мощных племенных союзов с местными княжескими династиями и крупных городских центров с вечевым самоуправлением, их подчинение киевскому князю на федеративных началах, особенности зарождавшихея феодальных отношений, отсутствие частной собственности на землю) во многом определили своеобразие военной организации Древней Руси[1].

Организация войска

Преследование отступающей русской армии византийцами.Миниатюра из мадридского списка «Истории» Иоанна Скилицы

IX—XI века

С расширением в первой половине IX века влияния киевских князей на племенные союзы древлян, дреговичей, кривичей и северян, налаживания системы сбора (проводился силами 100-200 воинов[2]) и экспорта полюдья киевские князья начинают располагать средствами для содержания многочисленного войска в постоянной боеготовности, что требовалось для борьбы с кочевниками. Также войско могло долго держаться под знамёнами, совершая многолетние походы, что требовалось для отстаивания интересов внешней торговли на Чёрном и Каспийском морях.

Ядро войска составляла княжеская дружина, появившаяся ещё в эпоху военной демократии. В её число входили воины-профессионалы. О численности старших дружинников (без учёта их собственных дружинников и слуг) можно судить по более поздним данным (Новгородская республика — 300 «золотых поясов»; Куликовская битва — более 500 погибших). Более многочисленную молодшую дружину составляли гриди (телохранители князя — численность находящихся в замке киевского князя «богатырей» Ибн-Фадлан определяет в 400 чел. под 922 годом), отроки (военные слуги), детские (дети старших дружинников). Однако, дружина была немногочисленна и вряд ли превосходила 2000 человек.[3]

Более многочисленной частью войска было ополчение — вои. На рубеже IX—X веков ополчение было племенным. Данные археологии свидетельствуют об имущественном расслоении у восточных славян на рубеже VIII—IX веков и появлении тысяч усадеб-хором местной знати, в то время как дань рассчитывалась пропорционально дворам независимо от достатка из владельцев (однако, по одной из версий происхождения боярства, местная знать была прообразом старшей дружины). С середины IX века, когда княгиня Ольга организовала сбор дани на русском Севере через систему погостов (позже видим в Новгороде киевского наместника, переправляющего 2/3 новгородских даней в Киев), племенные ополчения утрачивают своё значение.

Наборы воев в начале правления Святослава Игоревича или при формировании Владимиром Святославичем гарнизонов построенных им на границе со степью крепостей носят разовый характер, нет сведений о том, что эта служба имела какой-то срок или что воин должен был являться на службу с каким-либо снаряжением.

С XI века старшая дружина начинает играть ключевую роль на вече. Напротив, в более многочисленной части веча — в молодших — историки видят не младшую дружину князя, а народное ополчение города (купцы, ремесленники). Что касается сельского народного ополчения, то, по различным версиям, смерды участвовали в походах в качестве обслуги обоза, поставляли лошадей для городского ополчения (Пресняков А. Е.) либо сами служили в коннице (Рыбаков Б. А.).

В войнах Древней Руси определённое участие принимали наёмные войска. Первоначально это были варяги, что связано с дружескими отношениями между Русью и Скандинавией. Они участвовали не только в качестве наёмников. Варяги встречаются и в числе ближайших сподвижников первых киевских князей. В некоторых походах X века русские князья нанимали печенегов и венгров. Позднее, в период феодальной раздробленности, в междоусобных войнах также нередко участвовали наёмники. Среди народов, входивших в число наёмников, помимо варягов и печенегов были половцы, венгры, западные и южные славяне, финно-угры и прибалты, немцы и некоторые другие. Все они вооружались в своём стиле.[4]

Общая численность войска могла быть более 10 000 человек.[3]

XII—XIII века

В XII веке после потери Русью городов Саркел на Дону и Тмутараканского княжества, после удачи первого крестового похода торговые пути, связывающие Ближний Восток с Западной Европой, переориентируются на новые маршруты: средиземноморский и волжский. Историки отмечают трансформацию структуры русского войска. На место старшей и младшей дружине приходят княжеский двор — прообраз постоянного войска и полк — феодальное ополчение бояр-землевладельцев, значение веча падает (кроме Новгорода; в Ростове боярство разгромлено князьями в 1175 году).

Уже применительно к домонгольскому периоду известно (для новгородского войска) о двух способах комплектования — один воин на коне и в доспехе полном (конно и оружно) с 4 или с 10 сох в зависимости от степени опасности (то есть численность войска, собираемого с одной территории, могла отличаться в 2,5 раза; возможно, по этой причине некоторые князья, пытавшиеся отстоять свою независимость, могли почти на равных сопротивляться соединённым силам почти всех остальных княжеств, а также существуют примеры столкновений русских сил с противником, уже одержавшим над ними победу в первой битве: победа на Снове после поражения на Альте, поражение у Желани после поражения на Стугне, поражение на Сити после поражения у Коломны). Несмотря на то, что основным типом феодального земельного владения до конца XV века была вотчина (то есть наследственное безусловное земельное владение), боярство обязано было службой князю. Например, в 1210-х годах во время борьбы галичан с венграми основное русское войско дважды направлялось против бояр, опоздавших на общий сбор.

Киевские и черниговские князья в XII—XIII веках использовали соответственно Чёрных клобуков и ковуев: печенегов, торков и берендеев, изгнанных из степей половцами и поселёнными на южнорусских границах. Особенностью этих войск была постоянная боеготовность, что было необходимо для оперативного реагирования на мелкие половецкие набеги.

Рода войск

В средневековой Руси существовало три типа войск — пехота, конница и флот. Сначала коней использовали в качестве средства передвижения, сражались же спешенными. Летописец говорит о Святославе и его войске:

Ходя воз по себе не возяше, ни котла; ни мяс варя, но потонку изрезав конину ли, зверину ли, или говядину, на углях испек ядяще, ни шатра имяша, но подклад постлав и седло в головах, такоже и прочие вои его вел бяху[5]

Таким образом, для скорости передвижения войско использовало вместо обоза вьючных лошадей. Для боя войско часто спешивалось, Лев Диакон под 971 годом указывает на необычность выступления русского войска в конном строю.

Однако, профессиональная конница была нужна для борьбы с кочевниками, поэтому дружина становится конной. При этом организация была с учётом венгерского и печенежского опыта. Начало развиваться коневодство.[6] Развитие конницы происходило быстрее на юге Руси, чем на севере, из-за различия в характере местности и противников. В 1021 году Ярослав Мудрый с войском проделал путь из Киева до р.Судомирь, на которой разбил Брячислава Полоцкого, за неделю, то есть средняя скорость составила 110-115 км. в сутки. В XI веке конница по значимости сравнивается с пехотой, а позднее и превосходит её. Тогда же выделяются конные лучники, помимо лука со стрелами использовавшие топоры, возможно, копья, щиты и шлемы.[7]

Лошади были важны не только для войны, но и для хозяйства, поэтому разводились во владельческих сёлах. А также содержались в княжеских хозяйствах: известны случаи, когда князья выдавали коней ополченцам во время войны.[7] Пример киевского восстания 1068 года показывает, что и городское ополчение было конным.

В течение всего домонгольского периода пехота играла свою роль во всех военных действиях. Она не только участвовала во взятии городов и проводила инженерные и транспортные работы, но и прикрывала тыл, совершала диверсионные вылазки, а также вместе с конницей участвовала в битвах. Например, в XII веке у городских укреплений распространён смешанный бой с участием и пехоты, и конницы. Чёткого разделения по вооружению не было, и каждый использовал то, что ему было удобней и что он мог себе позволить. Поэтому у каждого было несколько типов оружия. Однако в зависимости от этого различались и задачи, выполняемые ими. Так, в пехоте, как и в коннице, можно выделить тяжеловооружённых копейщиков, помимо копья вооружённых сулицами, боевым топором, булавой, щитом, иногда — мечом и доспехами, и легковооружённых лучников, снабжённых луком и стрелами, боевым топором или железной булавой, и, очевидно, без защитного вооружения.

Под 1185 годом на юге впервые (и в 1242 году на севере в последний раз) упоминаются стрелки как отдельный род войск и отдельная тактическая единица. Кавалерия начинает специализироваться на прямом ударе холодным оружием и начинает в этом смысле напоминать средневековую западноевропейскую кавалерию. Тяжеловооружённые копейщики были вооружёны копьём (или двумя), саблей или мечом, сулицами или луком со стрелами, кистенём, булавой, реже — боевым топориком. Они были полностью одоспешены, включая щит. В 1185 году во время похода на половцев сам князь Игорь, а вместе с ним и дружинники, не желая прорываться из окружения в конном строю и тем самым бросать на произвол судьбы чёрных людей, спешиваются и предпринимают попытку прорыва в пешем строю. Далее указывается любопытная подробность: князь после получения раны продолжил движение на коне. В результате многократного разгрома монголами и ордынцами северо-восточных русских городов и установления контроля над волжским торговым путём во второй половине XIII века происходит регресс и обратная унификация русских войск.

Флот у восточных славян зародился в IV—VI веках и был связан с борьбой против Византии. Это был речной парусно-гребной флот, применимый для мореходства. С IX века на Руси существовали флотилии из нескольких сотен судов. Они предназначались для использования в качестве транспорта. Однако, морские сражения также имели место. Основным судном была ладья, перевозившая около 50 человек и иногда вооружённая тараном и метательными машинами.[3] В период борьбы за киевское княжение в середине XII века Изяславом Мстиславичем были использованы ладьи со второй достроенной над гребцами палубой, на которой располагались лучники.

Тактика

Конница, рисунок 1895 года.

Первоначально, когда конница была незначительна, основным боевым порядком пехоты была «стена». По фронту она составляла около 300 м и в глубину достигала 10-12 шеренг. Воины передних рядов имели хорошее защитное вооружение. Иногда с флангов такое построение прикрывала конница. Иногда войско выстраивалось таранящим клином. Такая тактика имела ряд недостатков в борьбе с сильной конницей, главные из них: недостаточная маневренность, уязвимость тыла и флангов. В генеральном сражении с византийцами под Адрианополем в 970 году более слабые фланги (венгры и печенеги) попали в засаду и потерпели поражение, но главные русско-болгарские силы продолжили пробиваться по центру и смогли решить исход битвы в свою пользу.

В XI—XII веках происходит разделение войска на полки. В XI веке основным боевым порядком становится «полчный ряд», который состоял из центра и флангов. Как правило, пехота находилась в центре. Это построение увеличивало подвижность войска.[6] В 1023 году в битве у Листвена одно русское построение с центром (племенное ополчение) и двумя мощными флангами (дружина) одержало победу над другим русским простым построением в один полк.

Уже в 1036 году в решающем сражении с печенегами русское войско делилось на три полка, имевщими однородную структуру, по территориальному признаку.

В 1068 году на реке Снове 3-тысячное войско Святослава Ярославича Черниговского одержало победу над 12-тысячным половецким войском. Во время походов на половцев в киевское правление Святополка Изяславича и Владимира Мономаха русские войска неоднократно сражались в окружении по причине многократного численного превосходства противника, что не мешало им одерживать победы.

Русская конница была однородной, разные тактические задачи (разведка, встречный удар, преследование) выполняли части с одинаковым способом комплектования и одинаковой организационной структурой. К концу XII века к делению на три полка по фронту добавилось деление на четыре полка в глубину.

Для управления войска использовались стяги, служившие для всех ориентиром. Также применялись музыкальные инструменты.[6]

Вооружение

Два древнерусских воина, рисунок современного художника.

Наступательное

Защитное

Если у ранних славян, по сообщениям греков, не было доспехов, то к VIII—IX веку относится распространение кольчуг. Они делались из колец, сделанных из железной проволоки, которые в поперечнике достигали 7—9 и 13—14 мм, а по толщине — 1,5 — 2 мм. Половина колец сваривалась, а другая — склёпывалась при плетении (1 к 4). Всего же их уходило не менее 20 000. Позднее встречались кольчуги с вплетёнными для украшения медными кольцами. Размер колец уменьшается до 6—8 и 10—13 мм. Встречались и плетения, где все кольца были склёпаны. Древнерусские кольчуги, в среднем, в длину были 60—70 см, в ширину (в поясе) около 50 см или больше, с короткими рукавами порядка 25 см и с разрезным воротом. В конце XII — начале XIII века появляются кольчуги из плоских колец — их диаметр 13—16 мм при ширине проволоки 2—4 мм и толщине 0,6—0,8 мм. Эти кольца сплющивались с помощью штампа. Такая форма увеличивала площадь прикрытия при том же весе доспеха. В XIII веке происходило общеевропейское утяжеление доспехов, и на Руси появляются кольчуги длиной до колен. Однако кольчужные плетения использовались и для других целей — примерно тогда же появляются кольчужные чулки (нагавицы). А большинство шлемов снабжалось бармицей. Кольчуги на Руси были очень распространены и применялись не только дружиной, но и незнатными воинами.[7]

Помимо кольчуг, применялись ламеллярные доспехи. Их появление относится к IX—X веку. Такой доспех делался из железных пластин формы, близкой к прямоугольной, с несколькими отверстиями по краям. Через эти отверстия все пластины соединялись ремешками. В среднем, длина каждой пластины составляла 8—10 см, а ширина — 1,5—3,5 см. На доспех их уходило более 500. Ламелляр имел вид рубахи длиной до бёдер, с расширяющимся книзу подолом, иногда — с рукавами. По данным археологии, в IX—XIII веках на 4 кольчуги приходился 1 ламелляр, при этом на севере (особенно в Новгороде, Пскове, Минске) пластинчатые доспехи были более распространены. А позднее они даже вытесняют кольчуги. Имеются сведения и об их экспорте. Применялись также чешуйчатые доспехи, представляющие собой пластины размером 6 на 4—6 см, укреплённые за верхний край к кожаной или матерчатой основе. Существовали и бригантины. Для защиты рук с конца XII — начала XIII века используются створчатые наручи. А в конце XIII века появляются ранние зерцала — круглые бляхи, одеваемые поверх доспехов.[7]

Шлемы, по данным археологии, в широкое употребление входят с X века, причём археологических находок шлемов (как и кольчуг) на Русь больше, чем на какую-либо другую страну Европы. Поначалу это были конические шлемы норманнского типа, имеющие вовсе не норманнское происхождение, а пришедшие в Европу из Азии. Данный тип не получил на Руси широкого распространения и был вытеснен сфероконическими шлемами, которые появились примерно тогда же. Это были шлемы черниговского типа, склёпанные из четырёх частей железа, и, зачастую, богато украшенные. Встречались и другие виды сфероконических шлемов. С XII века на Руси появляются высокие шеломы со шпилем и наносником, и вскоре становятся наиболее распространённым типом шлема, сохраняя первенство несколько веков. Это связано с тем, что сфероконическая форма лучше всего подходит для защиты от ударов сверху, что важно в районах конно-сабельного боя. Во второй половине XII века появляются шлемы с полумаской — они богато украшались и были принадлежностью знатных воинов. А использование личин не зафиксировано. Бытовали западные шлемы полусферической формы, но они были редки.[7]

Крупногабаритные щиты были защитным вооружением ещё древних славян, однако их конструкция неизвестна. В X веке же были распространены круглые плоские деревянные, обтянутые кожей щиты с железным умбоном. С начала XI века распространяются миндалевидные щиты, удобные для всадников. А с середины XIII века они начинают превращаться в треугольные.[7]

В середине XIII века галицко-волынское войско имело конские доспехи, названные летописцем татарскими (личина и кожаная попона), что совпадает с описанием Плано Карпини монгольского конского доспеха.

Метательные машины

В Древней Руси существовало применение метательных машин. Самое раннее сообщение о их применении славянами относится к концу VI века — в описании осады Солуни в 597 году. В греческом источнике они описываются так: «Они же были четырёхугольные на широких основаниях, заканчивающиеся более узкой верхней частью, на которой имелись барабаны очень толстые, с железными краями, и в них были вбиты деревянные брусья (как балки в большом доме), имеющие пращи (сфендоны), поднимая которые бросали камни и большие, и многочисленные, так что ни земля не могла выносить их попаданий, ни человеческие сооружения. Но к тому же только три из четырёх сторон баллисты были обнесены досками, так что находящиеся внутри были обеспечены от попадания стрел, пущенных со стен»[8] Во время осады Константинополя в 626 году славяно-аварским войском осадная техника состояла из 12 обитых медью передвижных башен, несколько таранов, «черепах» и метательных машин, покрытых кожей. Причём изготовляли и обслуживали машины преимущественно славянские отряды.[9] Упоминаются стреломётные и камнемётные машины и при осаде Константинополя в 814 году славяно-болгарским войском[10]. Во времена Древней Руси применение метательных машин как византийцами, так и славянами, отмечает Лев Диакон, говоря о походах Святослава Игоревича. Сообщение из Иоакимовской летописи о применении двух пороков новгородцами против Добрыни, собиравшегося их окрестить, скорее, носит легендарный характер. К концу X века русские прекращают набеги на Византию, и изменение тактики привело к снижению использовании осадных орудий. Теперь осаждаемый город берут либо длительной блокадой, либо внезапным захватом; участь города чаще всего решалась в результате сражения возле него, а потом основным видом боевых действий было полевое сражение. Снова метательные орудия используются в 1146 году войсками Всеволода Ольговича при безуспешной осаде Звенигорода. В 1152 году при штурме Новгорода-Северского камнями из пороков разрушили стену и взяли острог, после чего борьба закончилась миром. В Ипатьевской летописи отмечается, что половцы начальством под начальством Кончака пошли на Русь, при них был исламский мастер, обслуживающий мощные самострелы, для натяжения которых требовалось 8 (либо 50) человек и «живой огонь». Но половцы были разбиты и машины попали к русским. Шереширы (от перс. тир-и-черх), упоминаемые в Слове о полку Игореве — возможно, есть зажигательные снаряды, которые метались из подобных самострелов[11]. Сохранились и стрелы для них. Такая стрела была в виде железного стержня длиной 170 см с заострённым концом и хвостовым оперением в виде 3 железных лопастей, весом 2 кг. В 1219 году русские применяли большие камнемётные и огнемётные самострелы при штурме болгарского города Ошеля. В данном случае русская осадная техника складывалась под западноазиатским влиянием. В 1234 году порок был использован в полевом междоусобном бою, который окончился миром. В XIII веке растёт использование метательных машин. Большое значение здесь сыграло нашествие монголов, которые при взятии русских городов использовали лучшую технику того времени. Однако метательные орудия использовались и русскими, например, при обороне Чернигова и Холма. Активно они использовались и в войнах с польско-венгерскими захватчиками, например, в битве под Ярославом в 1245. Применяли метательные машины и новгородцы при взятиях крепостей в Прибалтике.[12]

Основным типом русских метательных машин были не станковые самострелы, а различные рычажно пращевые машины. Наиболее простой тип — патерелла, которая метала камни, приложенные к длинному плечу рычага, когда за которкое плечо тянули люди. Для ядер 2 — 3 кг было достаточно 8 человек, а для ядер в несколько десятков килограмм — до 100 и больше. Более совершенной и распространённой машиной был манджаник, называвшийся на Руси пороком. В них вместо тяги, создаваемой людьми, использовался подвижный противовес. Все эти машины были недолговечны, за их ремонтом и изготовлением следили «порочные» мастера. В конце XIV века появляется огнестрельное оружие, но осадные машины всё ещё сохраняют боевое значение до XV века.[12][13]

Примечания

  1. ↑ Валерий Перхавко, Юрий Сухарев Воители Руси IX-XIII вв.. — Москва: Вече, 2006. — С. 7.
  2. ↑ Гардизи
  3. ↑ 1 2 3 БСЭ, статьи «Русская армия», «Дружина (отряд воинов)», «Русский военно-морской флот»
  4. ↑ Н. М. Карамзин — «История государства Российского»
  5. ↑ Повесть временных лет
  6. ↑ 1 2 3 В. Б. Перхавко, Ю. В. Сухарев — «Воители Руси IX—XIII в.»
  7. ↑ 1 2 3 4 5 6 Кирпичников А. Н., «Древнерусское оружие», 1971.
  8. ↑ Сборник документов по социально-экономической истории Византии. М., 1951, стр. 98.
  9. ↑ М. Jahns. Handbuch einer Geschichte des Kriegswesens, Leipzig, 1880, стр. 691, 692, 864; ср. E. E. Тевяшов. Осада Константинополя аварами и славянами в 626 г. ЖМНП, новая серия т. LII, № 8, 1914, стр. 227—235.
  10. ↑ Scriptor incertis. De Leone Bardae. Bonn, 1842, стр. 347, 348; Symeon Magister. De Leone Armenio. Bonn, 1838, стр. 617.
  11. ↑ Мелиоранский П.М. Турецкие элементы в «Слове о полку Игореве» // ИОРЯС СПб., 1902, кн. 2, стр. 298.
  12. ↑ 1 2 Кирпичников А. Н., Метательная артиллерия древней Руси (Из истории средневекового оружия VI—XV вв.), 1958.
  13. ↑ Кирпичников А. Н., «Военное дело на Руси в XIII—XV вв.», 1976.

Литература

dis.academic.ru

Полки «Иноземного строя» - это... Что такое Полки «Иноземного строя»?

Полки «Иноземного строя» (полки «нового строя», войска «нового строя») — воинские части, сформированные в XVII веке в России из «охочих» вольных людей, казаков, иностранцев и других, позже и из даточных людей по образцу (организации, обучению) западноевропейских армий.

В конце XVII — начале XVIII веков эти полки были использованы при формировании регулярной русской армии.

Первая организация

Ратные люди солдатского строя «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей». 1647[1]

В начале XVII века для борьбы с польским войском нанимались войска со всей Европы, но пользы от них было немного. В частности, в Тверском сражении 11 июля 1609 года французская и немецкая конница не выдержала атаки польско-литовских гусар и обратилась в паническое бегство, понеся тяжёлые потери. Но немецкая и шведская пехота, находящаяся в центре, выдержала и стойко отразила польскую атаку. Михаил Скопин-Шуйский обратил внимание на их качества и решил организовать русское войско по нидерландскому образцу, которого придерживались и шведы. Оно было собрано в Новгороде и состояло преимущественно из крестьян-ополченцев, насчитывало 18 000 человек. Это войско обучал бельгиец Христиер Сомме. Люди обучались, в частности, военному строю, а также владению оружием. Тактика борьбы с кавалерией подразумевала ряд пикинёров, прикрывавший мушкетёров. Поэтому основным оружием войска были пехотные пики и пищали. Полевые укрепления, игравшие важную роль и в нидерландской, и в русской тактике, ополченцы умели строить и без того. В условиях тяжёлого положения в стране необходимые на организацию войска деньги давали с городов, помогали также купцы и посадские люди, а особо значительную помощь оказали монастыри. Новое войско было собрано в августе 1609 г. и в сентябре приступило к действиям. Оно смогло одержать несколько крупных побед над поляками, снять блокаду Москвы, вернуть несколько городов и отбросить войска захватчиков. Тушинский лагерь прекратил существовать. Но вскоре Скопин-Шуйский был отравлен, а войско разошлось.

Вторая организация

Упражнения с пикой «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей». 1647

Необходимо было вернуть Смоленск, утерянный в войне. Однако войско было ослаблено. Поэтому в апреле 1630 года приступили к формированию полков нового строя. Помощь Руси в этом оказали Швеция и Голландия. Важную роль в их создании сыграл Александр Лесли-младший. В 1631 в Москве было сформировано 2 солдатских полка, в каждом по 1600 человек. Вначале они комплектовались из беспоместных детей боярских, однако те не проявляли интереса к пехотной службе — к сентябрю их записалось лишь около 60 человек. Поэтому в полки разрешили принимать стрелецких детей, «охочих вольных людей», казаков и др., в результате чего к декабрю 1631 численность полков составила уже 3323 человека.

Полками командовали 176 начальных людей — преимущественно, иностранцы. Полки делились на 8 рот во главе с полковником, подполковником, майором и 5 капитанами; в роте было 200 солдат — 120 мушкетёров и 80 копейщиков. К началу 1632 года число солдатских полков достигло 6, а численность — 9000 человек.

В середине 1632 года началось формирование рейтарского полка из дворян и детей боярских. К декабрю численность рядовых рейтар составила 1721 человек. В составе полка была организована драгунская рота. Так что общая численность полка была около 2400 человек. В 1633 году они были отправлены на войну. Вскоре был сформирован отдельный драгунский полк, численностью 1600 человек, из которых 1440 рядовых. Он делился на 12 рот.

В начале русско-польской войны 1632—1634 было сформировано 10 полков нового строя, численностью до 17 000 человек. Они хорошо проявили себя в войне, успешно противостояв численно превосходящей польской армии, однако война окончилась для России неудачно. После войны полки были распущены. Иностранцы, по желанию, могли вернуться домой или остаться на Руси. Причиной этого были экономические трудности.

Третья организация

Томас Томасович Далейль. Английский эмигрант-роялист, генерал русской службы, руководил подготовкой полков нового строя в Новгородском разряде

Вскоре правительство возобновило формирование полков нового строя для охраны южных границ. К осени 1638 года там было сосредоточено 5055 драгун и 8686 солдат. Для формирования солдат пришлось провести принудительный набор даточных людей. Они служили только с весны до осени, а на зиму отпускались по домам. Однако они отличались недостаточным уровнем обучения. Поэтому в 1643—1648 были национализированы некоторые южные сёла и деревни, а их крестьяне — записаны в драгуны. Для обучения туда направились русские начальные люди и вооружение. Однако для пограничной службы крестьяне должны были использовать своих коней и запасы. На севере поступили аналогичным образом, однако массовые наборы привели к разорению селений. Поэтому с 1662 года крестьян тех мест освободили от податей.

Во время русско-польской войны 1654—1667 полки нового строя стали основной частью вооруженных сил. Солдатские и драгунские полки комплектовались из даточных людей на пожизненную службу. Повинность была общегосударственной — солдата брали со 100, а впоследствии — с 20—25 дворов. Ежегодно и ежемесячно им выдавалось денежное и хлебное жалование или надел 12—25 четвертей. Рейтары комплектовались не только из даточных, но и из мелкопоместных и беспоместных дворян и детей боярских и за свою службу также получали денежное жалование, а некоторые и поместья. В ходе войны из состава рейтар выделились конные копейщики — гусары. Все они сами снабжали себя в дорогу. Оружие им либо продавалось, либо давалось бесплатно из казны. В мирное время часть полков распускалась. В середине века более 2/3 командного состава составляли иностранцы, однако все они подчинялись русскому воеводе.

Происходили и переформирования полков. Так, например, в 1658 году Белгородский воевода князь Григорий Ромодановский получил указ царя Алексея Михайловича «тульского драгунского строю Аристова полку Фамендина драгунам быть в рейтарском строе». Бывшим драгунам было положено жалованье «против рейтар», а новообразованная рейтарская шквадрона вошла в состав Большого полка Белгородского воеводы[2].

В 1650-х годах, столкнувшись с превосходными рейтарами шведского короля, русская армия подверглась значительной реформе. Дворянские сотни переводились в рейтарский строй. Шведский опыт оказался особенно полезен ввиду сходства в качествах русской и шведской конницы: «меринки» русских детей боярских, как и скандинавские лошади шведов, проигрывали чистокровным турецким лошадям польской «гусарии», зато государство имело возможность в избытке снабдить своих рейтар огнестрельным оружием, а их полки — подготовленным офицерским составом. Новосформированные рейтары сразу выделились в среде русской конницы выучкой и снаряжением, привлекая к себе внимание иноземцев: «Конница щеголяла множеством чистокровных лошадей и хорошим вооружением. Ратные люди отчетливо исполняли все движения, в точности соблюдая ряды и необходимые размеры шага и поворота. Когда заходило правое крыло, левое стояло на месте в полном порядке, и наоборот. Со стороны, эта стройная масса воинов представляла прекрасное зрелище», — писал польский хронист Веспасиан Коховский в 1660 году[3].

В ходе войны было набрано не менее 100 000 человек; из которых на службе к 1663 году находилось 50—60 тысяч человек в 55 солдатских полках; а в мирное время численность сократилась до 25—30 тысяч. В 1681 было 33 солдатских (61 000 человек) и 25 драгунских и рейтарских (29 000 человек) полков. В конце XVII века они составляли свыше половины всех войск и в начале XVIII века были использованы для формирования регулярной русской армии.

Русские гусары

Первая организация

Вариант боевого построения пехотного полка. «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей», 1647

Первые гусарские роты в России появились в Смоленскую войну 1632—1634 годов. Комплектовались они первоначально выходцами из Речи Посполитой.

7 января 1634 года по царскому указу была организована сводная шквадрона «гусарсково да… рейтарсково, да… драгунского строю». В 1650 году гусарские роты были развернуты в тысячный полк «гусарского строя» за счет беспоместных «новиков» из детей боярских. Этот набор «худых» и «непожалованных» служилых людей предопределил их главное несоответствие гусарскому стандарту: русский и польско-литовские гусары стали занимать несопоставимое положение в обществе и армии (по имущественному статусу и знатности). Тогда же к полку была придана драгунская шквадрона в 600 драгун, расписанных в 6 рот, которым были выданы 600 «мушкетов драгунских» и 12 протазанов начальным людям шквадроны[4]. Таким образом, общая численность полка была доведена до 1600 человек, что делало этот полк одним из самых больших в русской армии.

Весной 1654 русские гусары, во главе со своим полковником Христофором Рыльским, торжественно выступают из Москвы и через год уже пропадают из документов. Судя по всему, они не оправдали себя и были переведены в рейтарский строй[5].

Гусарский полк Новгородского разряда князя Хованского

В сентябре 1660 года, после поражения под Полонкой, князь Иван Хованский приказал выбрать из каждого рейтарского полка по 100 рядовых для рот «гусарского строя». В гусары отбирались дворяне «служилые по отечеству» и только состоятельные, ни одного городового дворянина в гусары переведено не было. Гусар получал значительное денежное содержание «для ево тяжелой гусарской службы»[6]. Для подготовки новых гусар был назначен «учитель гусарского строя» Варфоломей (из поляков или литовцев), который стоял вне чиновной системы[6].

К марту 1661 были сформированы три роты гусар, которые возглавляли список первого новгородского полка рейтарского строя. В отличие от польских гусар в русской гусарской роте не было «товарищей» и «почтовых», командовали ротой ротмистр, поручик и прапорщик («хорунжий»). В отличие от рейтар, у новгородских гусар не имелось капралов и подпрапорщиков, так как они не придерживались линейного строя[6].

Первое боевое применение гусар состоялось в октябре 1660 года. Тогда Хованский смелым броском вышел в тыл польско-литовской армии за Днепром. Этим он отвлёк на себя лучшую часть ее конницы и нарушил равновесие сил, установившееся на реке Басе после боёв Чарнецкого, Сапеги и Паца с войском князя Юрия Долгорукова, литовцы были вынуждены спешно отступить оттуда к Шклову[7].

К августу 1661 года гусарские роты были развернуты в полк, который из Оружейной палаты получил «гусарские древки» (копья) и доспехи[7]. «Государь указал гусарские латы и шишаки послать к боярину князю Ивану Андреевичу Хованскому с товарищи… сколько на гусар надобет, и о том в Оружейный приказ послать „память“ — послать 400 лат с наручи и шишаки»[8].

Брандт Ю. «Гусар». Русские гусары были организованы как польские, только на флажках и доспехах вместо крестов изображался золотой двуглавый орел на белом поле

Этот полк стал одним из самых образцовых в Новгородском полку. Во время отступления русской армии после поражения под Кушликами именно гусарам Хованский поручил охрану Государева знамени. За 25 вёрст до Полоцка, возле переправы, отступающей армии пришлось принять еще один бой. «Сотенные люди» и рейтары Хованского навели литовцев на поставленную в лесу пехоту, а атака русских гусар обеспечила победу. Князь докладывал в Москву: «и учал быть бой жестокий… неприятельские люди стали наступать на… ратных пеших людей… чтобы их разорвать и побить, и… пешие люди… стали твердо и не уступили неприятелю места, бились, не щадя голов своих; и мы, взяв гусар и что было с нами всяких чинов твоих ратных людей, скочили на польских людей… и польских людей сорвали и пешим людям вспоможенье учинили. И был бой жестокий с 1 часу дни… польских людей многих побили и с поля сбили, и отошли в целости в Полоцк»[3][8].

В 1662 году этим полком командовал подполковник Никифор Караулов. В полку служили: майор-1, ротмистров-4, поручиков-9, прапорщиков — 2, хорунжих — 3, гусарского строю дворян и детей боярских — 352. Всего 372 человека[8]. К 1662 году полк был увеличен до 405 человек, «гусар новгородцев, тверич, новоторжцев, пскович, лучан, торопчан и пусторжевцев».

В 1673 году полком командовал полковник Кирилл Нарышкин, дед Петра I. В 1678 году его сменил Михаил Тимофеевич Челищев, пожалованный в полковники гусарского строя по именному указу царя Федора Алексеевича. Челищев командовал полком, как минимум, до 1696 года[8].

Полк принимал участие в Крымских походах князя Василия Голицына в 1687 и 1689 годах. Свой боевой путь гусары этого полка закончили уже в Великую Северную войну. Новгородские гусары входили в состав рейтарских полков Ивана Кокошкина, Михаила Франка и Федора Ушакова «из рейтар, копейщиков, гусар и служилых людей сотенной и полковой службы Новгородского разряда». Они сражались в Ингерманландии, у Печерского монастыря и на Ижоре. В конце 1701 года эти полки были расформированы, образовав драгунские части. Последним командиром сводного копейно-рейтарско-гусарского полка был стольник и полковник Яков Челищев. 20 октября 1701 года окольничий и новгородский воевода Пётр Апраксин сформировал Новгородский драгунский полк, в состав которого вошли «сотенные гусары, копейщики, рейтары, набранные в… Бежецкой, Обонежской и Шелонской пятинах и в городах: Твери, Новом Торжке и Старице». Этим актом закончилась история гусарского полка Новгородского разряда XVII века[8].

Внутренняя организация

Ротное знамя 9-й роты солдатского полка. XVII в.[9]

В 1638 году система командных чинов выглядела следующим образом:

  • Старший полковник (А. Лесли)
  • Полковник
  • Подполковник
  • Майор
  • Ротмистр
  • Капитан
  • Поручик
  • Полковой окольничий
  • Полковой обозник
  • Прапорщик
  • Сержант или пятидесятник
  • Ружейный дозорщик
  • Ротный заимщик или ротный квартирмейстер
  • Подпрапорщик
  • Капрал
  • Барабанщик
  • Трубачей

Полками нового строя управляли в Разрядном, Стрелецком, Иноземном, Рейтарском приказах и в Приказе сбора ратных людей.

В числе одного из последних командиров полков иноземного строя достоин упоминания П. Гордон — сподвижник Петра I.

Некоторые полки нового строя и их численность

Пикинёры солдатских полков. 1653—54 г.

Рейтарские полки

  • Рейтарский полк Я. Фанрозербаха (фон Розенбаха) (1658) — 1200 чел.
  • Рейтарский полк С. Скорнякова-Писарева (1658) — 600 чел.
  • Рейтарский полк И. Шепелева (1658) — 600 чел.[10]
  • Рейтарский полк А. Г. Фанстробеля (фон Стробеля) (1659) — 1265 чел.
  • Рейтарский полк В. Змеева (1659) — 1272 чел.
  • Рейтарский полк В. Джонстона (1659) — 1000 чел.
  • Рейтарская шквадрона В. Фангалена (фон Галена)
  • Рейтарская шквадрона И. Саса (бывший «тульского драгунского строя Аристова полк»)

— в двух шквадронах на 1659—1091 чел.[11]

Драгунские (конной и пешей службы) полки

  • Драгунский полк В. Фанзейца (фон Зейца) (1658) — 1251 чел.
  • Драгунский полк Р. Корсака (1658) — 1329 чел.
  • Драгунский полк Х. Гундермарка (1658) — 1299 чел.
  • Драгунский полк Я. Фанзагера (фон Зангера) (1658) — 1121 чел.[10]
  • Драгунский полк Х. Юнгмана (1659) — 768 чел.
  • Драгунский полк С. Брыкина (1659) — 1124 чел.
  • Драгунский полк И. Мевса (1659) — 533 чел.
  • Драгунский полк Я. Гевиша-Фенгобена (Гевиша фон Гобена)(1659) — 510 чел.
  • Драгунский полк Я. Ивалта (1659) — 390 чел.[11]

Солдатские полки

  • Белгородский солдатский полк Ф. А. Фанбуковена (фон Буковена)
  • Яблонский солдатский полк Я. Лесли
  • Солдатский полк Я. Краферта
  • Карповский солдатский полк Я. Фанзагера (фон Загера)

— в четырех полках на 1659 — 4298 чел

  • Солдатский полк (усиленного инженерного назначения) Н. Баумана (1659) — 1500 чел.[11]
  • Усердский солдатский полк Ф. Вормзера (1658) — 1481 чел.;
  • Верхососенский солдатский полк Я. Инвалта (1658) — 1400 чел.
  • Козловский солдатский полк Я. Ронарта (1658) — 1575 чел.[10]

Вооружение

Пехотные латы XVII века

Униформа солдат мало отличалась от стрелецкой — они носили почти такие же кафтаны из цветной лятчины. Пикинёры были вооружены пиками — в 50—60-х годах они закупались в Голландии, а длина ясеневого древка составляла около 4,73 м. Применялись также полупики. Хотя позднее пикинёры, как класс, были упразднены. Солдаты вооружались как импортными, так и отечественными шпагами. Шпага носились на «шпажном ремне». Кроме того, по старинке они комплектовались бердышами, поскольку это было очень удобное и эффективное оружие. В первой половине века, помимо этого, к оружию полков нового строя относились протазаны и алебарды. В солдатских полках использовались латы, состоящие из кирасы и латной юбки, иногда с ожерельем. Поначалу они импортировались, но вскоре начались производиться и в России. В середине XVII века стоимость таких лат, произведённых на тульско-каширских заводах, составляла 2 рубля, что было относительно немного. Используемые шлемы, отмеченные, как «шишаки» — скорее всего, морионы и кабассеты. Однако во второй половине века, когда полки нового строя составляли основную всех вооружённых сил, доспехи в солдатских и драгунских полках не использовались, кроме выборных полков. Солдаты вооружались пищалями или мушкетами. А с 60-х годов появляются также гранатчики, метавшие ручные гранаты массой 0,5—2 кг.

Драгуны были вооружены пищалью или мушкетом, реже — карабином. Они должны были выполнять функции и пехоты, и конницы, но конный бой практически не вели. Из холодного оружия они иногда вооружались шпагой или другим клинковым оружием, а также на их вооружении были драгунские копья, бердыши и даже рогатины.

Рейтары были вооружены карабином и двумя пистолетами, а также саблей (реже — шпагой или палашом). Сабли у рейтар, как и у дворян и детей боярских сотенной службы, были свои, а не выдавались из казны[12].

Оружием гусар были кавалерийские пики («гусарские копьеца») и пистолеты.

Снаряжение рядовых, урядников и начальных людей полков солдатского строя. «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей». 1647

Соответственно в коннице также использовались доспехи — рейтарские и гусарские, которые выдавались из казны. В 1640-54 годах в Европе было закуплено более пяти тысяч «лат рейтарских», что позволяло обеспечить полки примерно наполовину. К концу войны с Польшей, когда их производство было налажено на Тульско-Каширских заводах, одоспешенность рейтар возросла. Новгородские рейтары, например, были обеспечены ими полностью: в 1667 во Пскове они сдали в арсенал 1890 шишаков и 2080 лат[12].

Наиболее дорогим был доспех гусарский. Сохранилось описание полного гусарского доспеха из Оружейной палаты: «Латы с нарамками и с наколенками, в лице высподи по три доски прикреплены гвоздьми медными репейчатыми, на передней доске орел двоеглавной с коруною, опушкою около всех лат бархат червчатой, прикреплен гвоздми репейчатыми; привяска и обшит червчатым бархатом, в том числе на верхних по плащу железному, в лице исподние привяски пришиваны золотом пряденым, у передней доски две пряжки медных, у задней одна, гвозди все золочены; наручи в лице в длину по четыре дола поперег протерто, у тех наручей по три доски медных, прикреплены на красном бархате гвоздьми медными золочены, рукавицы бархатные червчатые, на них шиты травы пряденым золотом, шапка чешуйчатая вороненая, на ней десять орлов, наушки медные, на них выбиты лошки, по них дол опушен бархатом червчатым, покреплен гвоздми медными репейчатыми, золочен, полка медная, нос железной, в лице наверху репей медный золочен». Этот доспех и сейчас хранится в Оружейной палате, но с утратами, общий вес доспеха 28,3 кг[8].

В случае необходимости гусары могли использовать и рейтарские латы. Так, например, поступил князь Хованский в 1661 году, когда он не успел получить гусарские латы. Как писал князь: «360 лат у меня в полк приняты. Из этого числа отдано гусаром 91 латы, по нужде на время, покамест по Твоему (царскому) указу присланы будут ко мне гусарские латы, а достальные 269 латы отданы в полк полковника Давыда Зыбина рейтарам… А гусарские латы и шишаки ко мне в полк июля по 7 число не бывали, а гусаром без лат и шишаков и без наручней отнюдь нельзя быть»[8].

14 декабря 1659 года в частях, действовавших на территории Украины, были произведены изменения вооружения. В драгунских и солдатских полках вводились бердыши. Царский указ гласил: «… в салдацских и драгунских во всех полкех у салдатов и драгунов и в стрелецких приказех у стрельцов велел учинить по пике короткой, с копейцы на обеих концах, вместо бердышей, и пики долгие в салдацких полкех и в стрелецких приказех учинить же по рассмотрению; а у остальных салдатех и у стрельцов велел быть шпагам. А бердышей велел учинить в полкех драгунских и салдатских вместо шпаг во всяком полку у 300 человек, а достальным по прежнему в шпагах быть. А в стрелецких приказех бердышей учинить у 200 человек, а достальным быть в шпагах попрежнему»[13].

В 1660 году по указу царя для «солдатцкого строя полку Миколая Бодмана салдатам на 1000 на 319 человеком» из Пушкарского приказа было выделено 8 «пушечек скорострельных с клинем» на лёгких станках, «да под ними 16 колёс на 2 колеса, по 5 пуд железа… адын станок по 3 пуда…».[14]

Знамёна полков иноземного строя

Образцы драгунских, рейтарских и солдатских знамен для Белгородского полка Б. А. Репнина. 1665

Каждая рота имела своё знамя. Первые знамёна изготовлялись из шёлковых тканей. Размеры и вид знамени определял ротмистр по своему желанию.

Олеарий описывает встречу Турского посланника в Москве. У встречавших посланника войск, было шесть знамён. Одно из белого атласа, в лавровом венке написан двуглавый орёл под тремя коронами с надписью Virtute Supero (Доблестью побеждаю). Три знамени голубых с белым: на одном изображён гриф, на другом улитка, на третьем рука с мечом. Одно знамя из красной камки, на нём написана голова Януса. Одно красное знамя без изображений.

Рейтарские знамёна

Знамёна рот рейтарского и копейного строя одинаковые. Каждая рота имела своё знамя. Знамёна изготовлялись из шёлковых разноцветных тканей. Размер стороны знамени — 12 вершков. Знамёна опушались каймой и бахромой. В верхнем левом углу знамени изображался крест с подножием. В середине знамени размещались изображения льва, грифа или зверей. Количество звёзд соответствовало номеру роты. Признаки всегда серебряные. Древки крашеные. Под гротиками повязывались шёлковые шнуры и кисти.

Знамёна рейтарских полковников белого цвета. Обшивались золотой бахромой, признаки и шнуры золотые. В таком виде рейтарские знамёна просуществовали до конца XVII века.

Драгунские знамёна

В драгунских ротах знамёна двух типов: солдатские и драгунские.

В первой половине XVII века драгунские знамёна квадратные, размер стороны от 12 вершков до 1¼ аршина. В центре знамени разцветы — то есть изображения животных. К правой стороне знамени пришивался откос — ткань в форме прямоугольного треугольника. Длина откоса от 1 до 3 аршин. Иногда знамёна имели два откоса.

Полковничье знамя белого цвета. В них часто нашивался двуглавый орёл.

Во время царствования Алексея Михайловича драгунские знамёна были приведены к единому образцу. Знамёна опушались каймой. В центр нашивался крест из угла в угол. К правой стороне пришивалось два хвоста длиной от 2 аршин 12 вершков до 3 аршин.

С 1652 года на драгунских знамёнах признаки начинают писать золотом, серебром и красками.

Древки крашеные, чехлы суконные красного цвета.

В таком виде драгунские знамёна просуществовали до 24 июля 1700 года.

Солдатские знамёна

В каждом солдатском полку было полковое знамя (полковничье), подполковничье и ротные (по числу рот). Все знамёна изготовлялись по указу полковника из тафты и дорогов разных цветов. Длина знамени 3 аршина, ширина 2½ аршина. В середине знамени нашивался крест. Все знамёна в одном полку одинаковые. Отличалось только полковничье знамя — из тафты белого цвета. Солдатские знамёна никогда не имели каймы. Древки крашеные, знамя прибивалось к древку гвоздями. Чехлы суконные.

Во время царствования Алексея Михайловича изменились размеры знамён (длина могла быть от 3 до 4 аршин). В левый верхний угол пришивался 8-ми конечный крест с подножием, количество звёзд означало номер роты в полку. Эти правила строго не соблюдались.

В 1668 году появился новый образец солдатских знамён. В середину знамени вшивался круг, в котором размещалось изображение льва, инрога, грифа и т. д. Эти изображения получают название разцвет. Крест остаётся в левом верхнем углу, звёзды размещаются на полях вокруг круга.

В конце XVII века на знамёнах встречаются изображения гербов городов.

Значки

Значки — разновидность прапора, личный знак нижних чинов: сержантов, фурьеров, каптенармусов. Значки применялись только в полках Иноземного строя. Изготовлялись в полках, вероятно, единого стандарта не имели. Описания значков в архивах Оружейной палаты встречаются с 1685 года.

См. также

Бельские немцы

Примечания

  1. ↑ Устав был написан в Голландии по заказу русского правительства. В качестве иллюстраций использовались европейские гравюры, в частности эта повторяет голландскую гравюру 1615 года
  2. ↑ И. Б. Бабулин «Поход белгородского полка на Украину осенью 1658 года»//Единороъ. Материалы по военной истории Восточной Европы эпохи Средних веков и Раннего Нового времени, М., 2009, вып.1
  3. ↑ 1 2 Курбатов О. А. Морально-психологические аспекты тактики русской конницы в середине XVII века // Военно-историческая антропология: Ежегодник, 2003/2004: Новые научные направления. — М., 2005. — С. 193—213
  4. ↑ Малов А. В. Московские выборные полки солдатского строя в начальный период своей истории 1656—1671 гг. М.: «Древлехранилище», 2006
  5. ↑ Курбатов О. А. Из истории военных реформ в России во 2-й половине XVII века. Реорганизация конницы на материалах Новгородского разряда 1650-х — 1660-х гг./Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук, М., 2002, стр. 114
  6. ↑ 1 2 3 Курбатов О. А. Из истории военных реформ в России во 2-й половине XVII века. Реорганизация конницы на материалах Новгородского разряда 1650-х — 1660-х гг./Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук, М., 2002, стр. 116
  7. ↑ 1 2 Курбатов О. А. Из истории военных реформ в России во 2-й половине XVII века. Реорганизация конницы на материалах Новгородского разряда 1650-х — 1660-х гг./Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук, М., 2002, стр. 117
  8. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Бабулин И. Б. Гусарские полки в русской армии XVII века // Рейтар. 2004. № 12. С.31-36
  9. ↑ Номеру роты соответствует количество звездочек на знамени
  10. ↑ 1 2 3 Бабулин И. Б. Поход Белгородского полка на Украину осенью 1658 г.//Единорогъ. Материалы по военной истории Восточной Европы эпохи Средних веков и Раннего Нового времени, вып.1, М., 2009
  11. ↑ 1 2 3 Бабулин И. Б. Битва под Конотопом. 28 июня 1659 года. — М.: Цейхгауз, 2009. — ISBN 978-5-9771-0099-1
  12. ↑ 1 2 Курбатов О. А. Русская армия в период 1656-61 гг: Войска «полковой службы» Новгородского разряда в 1656-58 гг (по материалам РГАДА). М., 1998.
  13. ↑ Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, М., 1872, т.7, стр. 317
  14. ↑ Журнал «Родина»

Литература

  • Бабулин И. Б. Полки нового строя в Смоленской войне 1632—1634 гг // Рейтар. — 2005. — № 22.
  • Волков В. А. Войны и войска Московского государства. — М.: Эксмо, Алгоритм, 2004. — ISBN 5-699-05914-8
  • Каргалов В. В. Русские воеводы XVI—XVII в. — М.: Вече, 2005. — ISBN 5-9533-0813-2
  • Малов А. В. Конница нового строя в русской армии в 1630-1680-е годы // Отечественная история. — 2006. — № 1. — С. 121-122.
  • Малов А. В. Государевы выборные Московские полки солдатского строя // Цейхгауз. — 2001. — № 13, 14. — ISSN 0868-801X.
  • Малов А. В. Русская пехота XVII века // Цейхгауз. — 2002. — № 17. — ISSN 0868-801X.
  • Чернов А. В. Вооруженные силы Рyccкого Государства в XV-XVII вв. — М.: Воениздат, 1954.
  • Русские старинные знамёна // Древности русского государства. Дополнения к III отделению / Сост. Лукиан Яковлев. — М.: Синодальная типография, 1865.
  • Журнал «Родина»

dic.academic.ru

6. Полки «нового строя». Ратные подвиги древней Руси

6. Полки «нового строя»

Первую попытку создания в русской армии подразделений, обученных по европейскому военному образцу, предпринял М. В. Скопин-Шуйский. По его распоряжению летом 1609 г. шведский «маршалок» Христиерн Сомме (Крестер Сума) обучал «полевым упражнениям по бельгийскому обычаю» собравшееся в Новгороде 18-тысячное русское войско, сформированное в основном из крестьян-ополченцев. Ратники учились действовать в тесном строю, пользоваться огнестрельным оружием и пиками («списами»), быстро возводить полевые укрепления. Именно эта армия, взаимодействуя с частями шведского корпуса Я. П. Делагарди, смогла разгромить «тушинские» войска и деблокировать Москву. Позже она была погублена бездарным воеводой Д. И. Шуйским в злосчастной Клушинской битве 24 июня 1610 г.

Вновь к европейскому опыту организации вооруженных сил в России обратились спустя 20 лет, накануне новой войны с Речью Посполитой. В 1633 г. истекал срок Деулинского перемирия. Русское правительство не хотело мириться с потерей смоленских, черниговских и новгород-северских земель, поэтому, готовясь к возобновлению борьбы, старалось укрепить армию и усилить артиллерию. Целью готовящегося нападения являлся Смоленск, представлявший собой первоклассную крепость. Овладеть ею и другими потерянными в Смутное время городами, а затем удержать их, было невозможно без победы над сильной польской армией, созданной и обученной на европейский манер еще Стефаном Баторием.

К концу 20-х гг. XVII в. московское правительство смогло восстановить старую военную систему, но возрожденная русская армия имела недостаточный опыт, поэтому русское командование испытывало вполне обоснованные сомнения в боеспособности своих вооруженных сил. Из 92 555 человек, числившихся на службе в 1630 г., лишь около 20 тыс. могло выступить в поход в составе полевой армии; остальные 72,5 тыс. человек находились на городовой службе. Тогда решено было подготовить в качестве ударной группировки несколько солдатских полков, обученных тем же приемам ведения военных действий, что и польские войска. Помощь в подготовке полков «нового строя» оказала союзная России Швеция и дружественная Голландия. В эти страны для закупки больших партий вооружения (мушкетов, пик, шпаг), найма офицеров и солдат направили находившихся на русской службе полковников Александра Лесли и Генриха (Индрика) ван Дамма.

В апреле 1630 г. в Ярославль, Кострому, Углич, Вологду, Новгород и другие города были посланы грамоты о наборе на службу беспоместных детей боярских, которым предписывалось быть в «ратном наученье» в Москве у полковников-иноземцев. Запрещалось «писать в службу» тех из них, «за которыми поместья есть». Всем записавшимся детям боярским было обещано жалованье «для их бедности» в размере 5 руб. человеку в год и кормовые деньги по алтыну в день. Кроме того, каждый получал казенную пищаль, порох, свинец. Организовывалось два полка, по 1000 человек в каждом. Указанной грамотой было положено начало комплектованию и формированию полков «нового строя».

Судя по тексту грамоты, правительство намеревалось создать новые полки исключительно из детей боярских, не имеющих возможности нести полковую службу (из-за скудного материального положения), сформировав дворянскую пехоту нового строя. Однако жизнь внесла в эти планы серьезные коррективы.

К сентябрю 1630 г. число записавшихся в солдатские полки детей боярских не превышало 60 человек. Из Великого Новгорода в солдатское «научение» прислали всего 8 беспоместных детей боярских Попытка сформировать указанные полки из одних детей боярских успеха не имела, ибо солдатская служба их не прельщала. Тогда правительство смягчило условия найма, разрешив записываться в солдаты татарам, новокрещенам, казакам, их родственникам и домочадцам. В результате к декабрю 1631 г. в двух солдатских полках числилось уже 3323 человек. К этому времени состав каждого солдатского полка был установлен в 1600 рядовых и 176 начальных людей, как правило, из иноземцев «старого» и «нового выезду». Оба полка делились на 8 рот во главе с полковником, полковым большим поручиком (подполковником), майором (сторожеставцем или окольничим) и пятью капитанами. В каждой роте полагалось быть поручику, прапорщику, трем сержантам (пятидесятникам), квартирмейстеру (станоставцу), каптенармусу (ружейному дозорщику), шести капралам (есаулам), лекарю, подьячему, двум толмачам, трем барабанщикам и 200 рядовым солдатам, в том числе 120 пищальникам (мушкетерам) и 80 копейщикам (пикинерам).

В начале 1632 г. число солдатских полков увеличилось до шести. Правительство стало привлекать в солдаты «вольных охочих людей», что дало положительные результаты: именно ими были укомплектованы последние солдатские полки.

До нас не дошло сведений о том, чему и как учили иноземцы первых русских солдат, но известно, что в течение нескольких месяцев усиленного обучения они должны были получить необходимые навыки в обращении с оружием и в строевой службе. Упоминание о разделении солдат на пищальников и копейщиков свидетельствует о том, что в бою стрелки-мушкетеры должны были действовать отдельно от колонн пикинеров. Используя для ратного «научения» иностранных офицеров, правительство стремилось подготовить низший командный состав из среды русских людей.

Комплектование и обучение первых четырех солдатских полков закончилось к августу 1632 г., и уже в начале войны они приняли участие в походе армии М. Б. Шеина на Смоленск; два последних полка направили туда в июне 1633 г. К сожалению, овладеть городом русским не удалось. С прибытием к месту боев главной польской армии короля Владислава IV события приняли неблагоприятный для Москвы оборот. Под стенами Смоленска сошлись две армии, обученные и вооруженные по европейскому образцу. Преимущество оказалось на стороне поляков, армия которых за год до описываемых событий была реорганизована и получила более совершенное вооружение.

После окончания Смоленской войны большая часть полков «нового строя» была распущена. Пожелавшие вернуться в Европу офицеры и солдаты, получив причитающееся им кормовое жалованье, выехали из страны через Новгород и Архангельск. Лишь часть их осталась в России. На южной границе несли службу полки Александра Крафтера и Валентина Росформа, командный состав которых ежегодно направлялся в порубежные города из Москвы, а солдаты, рейтары и драгуны призывались в строй лишь в летнее время, а осенью распускались по домам. Оружие и снаряжение сдавалось и хранилось «на Туле в анбаре», а седла и упряжь — в Иваново-Предтечеве монастыре. За сохранностью их следили специальные дозорщики, получавшие в месяц по 40 алтын денег, а по окончании службы (в мае) награду в 5 руб. «на платье» человеку. Личный состав этих полков пополнялся не только за счет старых солдат и «вольных людей», но и даточными людьми, взятыми с монастырских и боярских вотчин. Так, в 1639 г. в полк А. Крафтера направили 102 даточных человека из вотчин боярина Федора Ивановича Шереметева. В качестве поручителей за всех новоприборных солдат выступали «старые» военнослужащие, дававшие поручные записи об исправном исполнении ими службы.

В 40-х гг. XVII в. формируются новые части. Правительство решило устроить на северо-западной границе поселенные солдатские и драгунские полки из черносошных и дворцовых крестьян. В 1649 г. был принят указ о постройке города Олонца и записи в солдатскую службу крестьян, бобылей и их родственников во всех заонежских и лопских погостах. В службу они поступили навечно и должны были передавать ее по наследству. За крестьянами оставляли их земельные участки, а вместо денежного жалованья освобождали от податей. Каждый крестьянский двор должен был дать в солдаты одного человека в возрасте от 20 до 50 лет. В 6 заонежских и 3 лопских погостах в службу было записано 7902 человека, из которых сформировали два солдатских полка.

Подобные мероприятия проводились в Сумерской (Сомерской) и Старопольской волостях Старорусского уезда. Указом от 17 сентября 1649 г. крестьян этих волостей записали в солдатскую службу на тех же условиях, что и в Заонежье. Призыву подлежал один человек с каждого двора, а с больших семей брали по 2–3 человека. В результате в Сумерской и Старопольской волостях сформировали полк солдат в 1000 человек. Поселенным солдатам выдали казенное оружие (мушкеты и шпаги) и ввели регулярное обучение военному делу. Первоначально планировалось освободить новоприборных солдат от уплаты податей, но в действительности такую льготу вводили лишь на время войны.

Заонежские, сумерские и старопольские солдаты использовались для несения сторожевой пограничной службы по месту жительства. В военное время «для оберегания пограничных мест и острожков, и домов» полагалось оставлять ? всех солдат («четвертую долю людей»). во второй половине XVII в. тяжелые войны с Польшей и Швецией потребовали мобилизации поселенных солдат в полевую армию.

В результате неоднократных приборов в солдаты было взято и отправлено на войну почти все трудоспособное население. В погостах остались лишь разоренные крестьяне, неспособные к службе. Многие поселенные солдаты предпочитали уходить из своих селений, причиняя немалый убыток казне. В октябре 1662 г. власти, встревоженные разорением и запустением пограничных уездов, решили больше не «прибирать» в солдатскую службу крестьян из этих мест, а после войны совсем освободили их от нее.

В годы русско-польской войны 1653–1667 гг. солдатская служба стала постоянной повинностью всего тяглого населения. Призывы в полки даточных людей стали общегосударственными. (Раньше наборы в солдатскую службу в северо-западных и южных городах были местным мероприятием, связанным прежде всего с обороной границ, хотя, как было отмечено выше, в период войны солдаты из этих городов посылались на театр военных действий). По свидетельству Г. Котошихина, одного солдата брали со 100 дворов, впоследствии — с 20–25 дворов или из трех человек взрослого мужского населения. В мирное время часть солдат продолжали отпускать по домам, а оружие собирали в казенные арсеналы, лошадей отправляли на корм в монастырские вотчины или раздавали крестьянам. Но значительная часть солдат и почти все офицеры оставались на пограничной и городовой службе.

Солдат, находящихся на постоянной службе, правительство уравнивало в содержании со стрельцами и другими «приборными людьми», выдавая им ежегодно и помесячно денежное и хлебное жалованье или поселяя на землю. Наделы, получаемые поселенными солдатами, равнялись 12–25 четвертям (6–12 десятин).

В южных пограничных городах солдаты «прибирались» из семей проживавших здесь служилых и жилецких людей, то есть из основного состава населения южной «украйны». По условиям комплектования их поставили в равное положение с даточными людьми, которых выставляли на службу северозападные города и уезды с преобладающим в них посадским и крестьянским населением, но нормы прибора здесь были увеличены. На службу брали по 1–2 человека из семьи в 3–4 человека мужского пола. За выполнением этой обязательной нормы осуществлялся строгий контроль, что объясняется малочисленностью населения юга и сравнительно большим числом солдат, требовавшимся для прохождения службы в южных городах и на укрепленных линиях.

На южной «украине» солдатская повинность оставалась более тяжелой, чем на других рубежах, из-за постоянной опасности татарских нападений, а позднее — из-за начавшихся военных действий на Украине.

Штатная численность солдатских полков сильно разнилась: от 15 до 50 офицеров и от 200 до 2000 рядовых в каждом. Старшими командирами, как правило, были иностранцы, сержантами, капралами и рядовыми — русские люди.

Наборы в солдатские полки более широкий характер приобретают во время русско-польской войны 1654–1667 гг., потребовавшей значительного увеличения вооруженных сил страны. В ноябре 1658 г. было указано взять в солдатскую службу со всего государства, кроме южных и северо-западных городов, с 25 дворов одного даточного пешего человека. Этот набор дал 18 тыс. человек. Даточных людей брали с обязательством, что если они сбегут со службы, вместо них пойдут на службу поручители. В июле 1659 г. правительство объявило второй набор даточных людей в солдатскую службу на прежних условиях; даточных было собрано 15 577 человек. В декабре 1660 г. назначили третий набор в солдаты (с 20 дворов по одному человеку) и в результате собрали к сентябрю 1661 г. 17 423 даточных чел. Всего в три сбора было взято в солдатскую службу 51 тыс. даточных человек; 25830 руб. денег с перехожих дворов и 43 423 четверти хлеба, полагавшегося собранным на службу людям. В целом во время русско-польской войны 1654–1667 гг. общегосударственные и местные наборы даточных людей дали не менее 100 тыс. человек. Теперь мобилизованные ратники брались на постоянную (пожизненную службу). Общегосударственные наборы даточных людей в солдаты правительство проводило и позднее. Они уже имели все характерные черты позднейших рекрутских наборов. В 1663 г. на службе находилось одновременно 55 солдатских полков, в которых имелось не менее 50–60 тыс. солдат. В мирное время количество полков сокращалось до 20–25, а их численность до 25–30 тыс. человек.

Вооружение солдат состояло из пищалей, позднее — мушкетов фитильных и с замками. Из холодного оружия они имели шпаги, пики, бердыши. Шпаги использовались главным образом при обучении солдат. Вооружение солдат пиками или бердышами зависело, вероятно, от наличия в казне указанных видов оружия. Все оружие и боевые припасы к нему солдатам давались казенные. Во второй половине XVII в. в солдатских полках появляются гранатчики для действия ручными гранатами весом 0,5–2 кг. Управление солдатскими полками было сосредоточено в нескольких ведомствах: Разрядном, Стрелецком и Иноземском приказах, а также Приказе сбора ратных людей.

В середине XVII в. солдаты получали кормовое жалованье — по 60 алтын человеку в месяц.

* * *

Почти одновременно с образованием первых солдатских полков правительство решило создать конные полки «нового строя». В середине 1632 г. началось формирование рейтарского полка численностью в 2000 человек.

Комплектование его по сравнению с солдатскими полками проходило более успешно. К декабрю 1632 г. в полку числился 1721 рядовой рейтар из дворян и детей боярских, а с начальными людьми состав полка приближался к 2000 человек, предусмотренных первоначальным планом. Правительство увеличило численность полка до 2400 человек, сформировав при нем особую драгунскую роту. Успеху мероприятия способствовали два обстоятельства. Во-первых, пребывание в рейтарах считалось дворянами и детьми боярскими почетнее зачисления в солдатские полки, а будущие обязанности являлись привычными, напоминая порядок службы в дворянской коннице, поэтому в рейтары охотно шли многие обедневшие дворяне и дети боярские. Во-вторых, рейтарская служба оплачивалась вдвое выше солдатской: рядовые рейтары получали по 3 руб., а на содержание строевых лошадей по 2 руб. в месяц. В конце июня 1633 г. полк, во главе со своим командиром «Самойлом Шарлом Деебертом», был направлен под Смоленск, приняв участие в боях шедших под этой крепостью.

Рейтарский полк состоял из 14 рот во главе с ротмистрами, которым подчинялись офицеры в чинах поручиков и прапорщиков. В источниках сохранилось интересное упоминание о существовании во время Смоленской войны драгунского полка, по численности почти приближавшегося к рейтарскому. В 1633 г ратных людей этого полка было куплено 1768 лошадей за 6157 руб. 25 алтын, 4 деньги. В Туле, при наборе новых полков, в числе записавшихся в них в разное время военнослужащих оказалось 33 «старых драгуна» из детей боярских и 107 их товарищей с существенным добавлением в документе: «старово драгунсково полку вольные люди». В период русско-польской войны 1654–1667 гг. правительство вновь сформировало драгунский полк, два солдатских полка и отдельную солдатскую роту. Эти полки были укомплектованы преимущественно даточными людьми, принудительно набираемыми с тяглого населения.

Общая численность драгунского полка составляла 1600 человек, в том числе 1440 рядовых; полк делился на 12 рот по 120 рядовых в роте. Драгуны получали из казны лошадей, оружие, по 4 руб. в год на одежду, седло и месячный корм. В XVII в. вооружение драгун состояло из пищали или мушкета и пики. Полк имел артиллерию в составе 12 малых пушек с пушкарями и с небольшим запасом снарядов (по 24 ядра на орудие).

* * *

Всего перед Смоленской войной 1632–1634 гг. и в ходе военных действий правительство сформировало 10 полков «нового строя» общей численностью до 17 тыс. человек; из них были готовы к началу войны 6 солдатских полков в составе 9 тыс. человек.

Создание таких подразделений имело большое значение не потому, что с их появлением «в России зародилось и стало развиваться регулярное войско». Регулярный характер имела служба стрелецких частей («приказов»), участвовавших в военных действиях, в охране и обороне границ, несших постоянную караульную службу в городах и острогах. Полки солдатского, рейтарского и драгунского строя стали совершенно новым явлением потому, что могли решать на поле боя сложные тактические задачи, которые ставила перед командованием русской армии развивающаяся по европейским образцам военная наука.

Полки «нового строя» оправдали свое назначение уже во время русско-польской войны 1632–1634 гг., приняв под Смоленском удар польской королевской армии, устояв в боях и отступивших к своим границам лишь после подписания капитуляции 21 февраля 1634 г. В обратный поход к Москве выступило из-под Смоленска 2567 военнослужащих — примерно ? часть первоначальной численности 6 полков «нового строя» в армии М. Б. Шеина.

Несмотря на удачный опыт использования первых солдатских полков, они были распущены, хотя при создании их время службы солдат не ограничивалось конкретным сроком. Видимо сыграли свою роль чисто финансовые причины, и правительство решило после окончания войны сэкономить казенные средства. Однако преимущества новых частей по сравнению со стрелецкими были настолько очевидны, что уже в ближайшие годы правительство возобновило организацию полков «нового строя».

После окончания русско-польской войны внимание правительства сосредоточилось на укреплении обороны южной границы от крымских татар и их союзников из Казыева улуса (Малой Ногайской орды). Начиная с 1636–1637 гг. на «польской украйне» развернулось большое строительство городов, острожков и других пограничных укреплений, были восстановлены старые засеки, усилена оборона границы ратными людьми. Поэтому правительство возобновило комплектование и формирование полков «нового строя», первоочередной задачей которых стало прикрытие ремонтных и строительных работ на Черте и городах «от Поля».

В 1636–1637 гг. в южные пограничные города и на засеки направляются солдаты и драгуны, усилившие оборону крымской «украйны». В Туле над ними начальствовал боярин и воевода князь Иван Борисович Черкасский, в Веневе — князь Семен Васильевич Прозоровский. Но имевшихся в наличии солдат не хватало и в декабре 1637 г., в связи с подготовкой к возможной войне с Крымом из-за захваченного донскими казаками Азова, правительство сообщило по городам, чтобы все люди, бывшие в русско-польскую войну в солдатской, рейтарской и драгунской службе, были к весне «в той службе по-прежнему».

* * *

Весной 1638 г. на юге начались большие работы по восстановлению и укреплению засек. Для охраны южной границы правительство решило прибрать на службу 4000 драгун и столько же солдат. Драгун собирали в Москве, а солдат — в Москве и по городам. Всем записавшимся на службу установили кормовое жалованье: набранным из детей боярских по 7 денег в день, а из вольных людей, не бывших в службе, по 6 денег; а на платье каждому выдавалось по 3 руб. в год. Все солдаты и драгуны получили казенное оружие и боеприпасы.

Попытка прибора солдат на указанных условиях успеха не имела: вольных людей, желавших быть в солдатской службе, не оказалось. Тогда правительство обратилось к более надежному источнику — принудительному набору даточных людей (даточных солдат).

Набор новых частей закончился к осени 1638 г.; всего на южной границе было собрано 5055 драгун и 8658 солдат. Служба их продолжалась недолго, сезонность пограничной охраны отразилась и на полках нового строя. 1 ноября 1638 г. все солдаты и драгуны были распущены по домам и лишены жалованья. Оружие, коней и «всякую ратную сбрую» они сдали в Туле «дозорщикам». По сохранившейся «росписи» военнослужащими полка А. Крафтера были оставлены: 22 знамени, 48 барабанов целых и пробитых и 2 «остава» барабанных, 13 протазанов, 56 алебард, 4001 мушкетов «целых и порченных», 3060 банделер, 4308 шпаг, 1674 седла, 1316 узд, 1330 крюков даргунских. Солдатами и драгунами полка В. Росформа — 10 знамен, 19 протазанов, 11 алебард, 12 барабанов, 3 «астава барабаних», 2442 мушкета, 2074 шпаги, 2168 банделер, 1862 шпаги и другая амуниция.

Весной 1639 г. «прибор» в драгуны и солдаты для службы на южной границе был повторен. В сентябре людей вновь распустили по домам до весны. Подобные призывы драгун и солдат на сезонную пограничную службу проводились и в последующие годы.

Ежегодные наборы кормовых и даточных драгун и солдат на временную службу не давали положительных результатов. Содержание ратных людей стоило дорого, видимо из-за необходимости оплатить все издержки снаряжения на службу, так называемого «подъема». В то же время по своей военной подготовке и опыту службы они стояли ниже стрельцов и детей боярских. На временную службу записывались случайные люди, которые в течение нескольких летних месяцев не получали необходимых знаний и навыков в ратном деле, а в следующем году могли и вовсе не явиться на службу. Невысок был и уровень военной подготовки даточных людей, собираемых в полки на сезонную службу, а затем распускавшихся по домам.

Правительство, не прекращая приборов на временную службу, перешло к другим методам комплектования ратных людей нового строя. Прежде всего изменилась организация службы драгун.

В 1643–1648 гг. ряд сел и деревень Воронежского, Лебедянского, Севского и других южных уездов были отобраны у помещиков и вотчинников в казну, а проживавшие на них крестьяне записаны на драгунскую службу. Для обучения крестьян в села и деревни послали русских начальных людей, отправили драгунские карабины и шпаги. Семейных крестьян следовало учить драгунскому строю попеременно, а одиноких раз в неделю, чтобы «большой тягости не было и пашен бы им своих не отбыть». Кроме ученья драгуны должны были нести сторожевую пограничную службу, на которую приказывалось являться со своими конями и запасами.

Таким образом, из крестьян ряда южных пограничных селений правительство создало части драгун нового типа, отличные от кормовых. По материальному положению и роду службы поселенные драгуны являлись поселенными ратными людьми с тем важнейшим отличием от позднейших поселенных войск, что не ратные люди были посажены на землю и превращены в земледельцев, а земледельцы стали ратными людьми.

Драгуны, набранные на службу из жителей пограничных уездов, отличались хорошей выучкой, были привычны к жизни в условиях постоянной военной тревоги, ревностно относились к исполнению служебных обязанностей и не требовали от правительства почти никаких материальных затрат на содержание. Для сторожевой пограничной службы поселенные драгуны, кровно заинтересованные в охране и обороне родных мест, представляли гораздо более надежную вооруженную силу, чем присылаемые в южные города кормовые драгуны.

После Смутного времени особенно важную роль в обороне юго-западной границы сыграли жители Комарицкой волости Севского уезда. Деулинское перемирие усилило военно-стратегическое значение Комарицкой волости: она стала пограничной как с юга, так и со стороны польско-литовского рубежа.

В августе 1646 г. все крестьяне Комарицкой волости были взяты на драгунскую службу. За ними оставили земельные участки и освободили от податей; с каждого двора на службу брали по человеку, что составило более 5 тыс. человек. Каждый драгун обязан был иметь на службе верховую лошадь, пищаль, саблю, рогатину или топор, запасы для себя и лошади. Комарицкие драгуны при наборе на службу были сведены в три полка (по шесть рот в полку, по 300 человек и больше в каждой роте). Укрупнение драгунских рот и полков объяснялось недостатком начальных людей.

В 1653 г. перед началом новой русско-польской войны правительство провело очередной смотр комарицким крестьянам, несущим драгунскую службу. На смотре оказалось конных людей с огнестрельным оружием — 5551 человек, пеших с пищалями и рогатинами — 5649 человек, недорослей 3641 человек; всего 14 841 человек. Пешие люди являлись отцами, братьями, детьми и другими родственниками драгун, составляя резерв и вспомогательную вооруженную силу, несущую осадную (гарнизонную) службу.

Комарицкие драгуны приняли активное участие в начавшейся в 1654 г. войне с Речью Посполитой, понеся во время нее большие потери. Большая часть из них находилась в составе действующей армии. Участок границы, который они ранее прикрывали, оставшийся без должного прикрытия, был прорван крымскими татарами, разорившими жилища и хозяйство драгун. С этого времени служба стала непосильной для комарицких крестьян. Правительство вынуждено было признать невозможность для них прежней службы и перевести в 1680 г. драгун, проживавших в 238 селах и деревнях Комарицкой волости, в солдаты. Это положение сохранялось до XVIII в.

В драгуны записали и крестьян Лебедянского уезда. Находившиеся под Лебедянью вотчины князя А. Н. Трубецкого были обменены у него на другие земли. Как и в Комарицкой волости на службу брали по «мужику доброму» с каждого двора в возрасте 18–45 лет. Вооружение и боеприпасы лебедянские драгуны получали из казны, однако лошади у них были собственные. Такие же драгунские наборы были проведены в Туле, Болхове, Карпове, Севске, Ливнах, поволжских городах.

Стремясь реализовать боевые возможности драгун, командование постоянно использовало их на дополнительных службах. При этом была проигнорирована особенность сформированных из крестьян драгунских подразделений — поселенные драгуны являлись хорошей вооруженной силой по месту жительства. Когда правительство стало посылать драгун на службу в отдаленные города или включать их в походное войско, драгунская служба стала для крестьян непосильной.

В дальнюю службу драгун обязан был являться на боевом коне, с оружием и запасами для себя и коня на все походное время. Таким образом, правительство почти уравняло их в служебных обязанностях с полковыми детьми боярскими. Однако возможностей для несения исправной службы у драгун было гораздо меньше, чем у служилых людей «по отечеству». Чтобы облегчить службу, драгунам приходилось сдавать часть ее (треть или половину) другим лицам за деньги или за соответствующую часть своего земельного участка. В результате подобной операции драгун являлся на службу через год или два.

Правительство использовало и другие методы комплектования ратных людей на драгунскую службу. Оно прибирало драгун из обедневших детей боярских, стрельцов, казаков, вольных людей, переводя их на житье на границе из других населенных мест, тем самым создавая кадры поселенных драгун.

До середины XVII в. драгуны набирались только для пограничной службы в «новых» городах «на Поле». Число драгун полковой службы было увеличено лишь в годы русско-польской войны 1654–1667 г. Г. К. Котошихин четко разделял «старых драгун», которые были «устроены вечным житьем на украйне к татарской границе», и драгун, вновь набранных в годы войны с Польшей, причисляемых «к рейтарам в полки». В годы этой войны в составе конных подразделений кроме рейтаров появляются копейщики и гусары.

Самый почетный характер имела рейтарская служба. По свидетельству Г. К. Котошихина в рейтары выбирали «из жилцов, из дворян городовых и из дворянских детей недорослей, и из детей боярских, которые малопоместные и беспоместные и царским жалованьем, денежным и поместным, не верстаны; так же и из волных людей прибирают, кто в той службе быти похочет». В рейтарскую службу зачислялись даточные люди, выставлявшиеся духовными лицами и отставными служилыми людьми, их вдовами и дочерьми, в соответствии с нормой — «со 100 крестьянских дворов рейтар, монастырской служка или холоп».

За службу рейтары получали поместное и денежное жалованье, доходившее до 30 руб. в год. За ними сохранялись те поместные и денежные оклады, которые они получали при верстании как дворяне и дети боярские.

За поместное и денежное жалованье военнослужащие рейтарских полков обязались выполнять полковую (походную или пограничную) службу на своих конях и со своим оружием. Оружие и боеприпасы продавалось рейтарам из казны, иногда выдавалось бесплатно. Лошадей они приобретали за свой счет.

Каждый рейтар имел карабин и пару пистолетов. Из холодного оружия у них были шпаги, чаще сабли; из защитного — латы, состоявшие из передних и задних досок, двух пол и ожерелий (стальных ошейников). На голове рейтары носили шишаки.

В первой половине XVII в., в мирное время, рейтары распускались по домам, а в случае необходимости вновь вызывались на службу.

Со временем из состава рейтар выделялись копейщики (конные пикинеры) и созданы подразделения гусар. На вооружении копейщиков находились копье и пистолет. В бою пикинеры выступали впереди рейтар и гусар, имевших на вооружении карабины и мушкеты.

Гусары были вооружены пиками и пистолетами. Копья у гусар были меньшего размера и назывались гусарскими копейцами. От рейтар гусары отличались защитным вооружением. Как конница более легкого типа гусары имели более легкие латы и наручи.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru