КНЯЖЕСКИЕ ДВОРЫ ЭПОХИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ. Дворец в древней руси

КНЯЖЕСКИЕ ДВОРЫ ЭПОХИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ. Дворец в истории русской культуры. Опыт типологии

КНЯЖЕСКИЕ ДВОРЫ ЭПОХИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

ОБЩИЕ РАБОТЫ

Бломквист Е.Э. Крестьянские постройки русских, украинцев и белорусов // Восточнославянский этнографический сборник. М.: Изд-во АН СССР, 1956. С. 3 – 460.

Бондаренко И.Л. О принципах формирования древнерусских княжеских центров // Материалы XXXIV научной конференции МАРХИ. 1978 [прив. по сноске]

Брайчевский М.Ю. К происхождению древнерусских городов // Краткие сообщения института истории материальной культуры. Вып. XI. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1951. С. 32–33.

Воронин Н.Н. Жилище // История культуры Древней Руси / Под общ. ред. акад. Б.Д. Грекова и проф. М.И. Артамонова . Т. I. М.: Изд-во АНСССР, 1948. С. 204–233.

Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII–XV веков. Т. 1–2. М.: Изд-во АН СССР, 1961–1962. Т. I XII столетие. 1961. 583 с. Т. II XIII–XV столетие. 1962. 558 с.

Воронин Н.Н. К истории сельского поселения феодальной Руси. Погост, св?бода, село, деревня. Л.: Гос. соц. – эк. изд-во, Ленингр. отд., 1935. 75 с.

Глаголев А. О древних великокняжеских и царских дворцах // Журнал министерства внутренних дел. 1841. Ч. 41. № 9. С. 339–362.

Греков Б.Д. Князь и правящая знать в Киевской Руси // Ученые записки ЛГУ. № 32, серия историч. наук. Вып. 2. Л., 1935. С. 5 – 38.

Древняя Русь. Город, замок, село / [ Г.В. Борисевич, В.П. Даркевич, А.Н. Кирпичников и др.]; отв. ред. Б.А. Колчинский ; под ред. Б.А. Рыбакова . М.: Наука, 1985. 431 с. (Археология СССР)

Забелин И.Е. [Общее понятие о княжьем дворе в Древней Руси] // Забелин И.Е. Домашний был русских царей в XVI и XVII столетиях. Книга первая. Государев двор или дворец. М.: Книга, 1990. С. 44–60.

Княжий двор – замок // История русской архитектуры / Пилявский В.И., Славина Т.А., Тиц А.А., Ушаков Ю.С., Заушкевич Г.В., Савельев Ю.Р. 2-е изд. перераб. и доп. СПб.: Стройиздат СПб., 1994. С. 12–16.

Потапов А.А. Очерк древнерусской гражданской архитектуры. Вып. 1–2. М.: Т-во тип. А.И. Мамонтова, 1902–1903. 178 с.

Плюханова М. Б. О традициях Софийских и Успенских церквей в русских землях до XVI в. // Лотмановский сборник. Вып. 2. М. 1997. С. 483–510.

Раппопорт П.А. Военное зодчество западно-русских земель X–XIV вв. Л.: Наука, 1967. 241 с.

Раппопорт П.А. Древнерусское жилище. Л.: Наука, 1975. 179 с.

Ржига В.Ф. Княжеские дворцы с Х в. до сер. XIII в. // Ржига В.Ф. Очерки по истории быта домонгольской Руси / Труды Государственного исторического музея. Вып. V. М.: Б.и., 1929. С. 7 – 23.

Рыбаков Б.А. Феодальный замок XI–XII вв. // Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. М.: Наука, 1982. С. 416–430.

Спегальский Ю.П. Жилище Северо-Западной Руси IX–XIII вв. Л.: Наука, 275 с.

Шамбинаго С.К. Древнерусское жилище по былинам // Юбилейный сборник в честь В.Ф. Миллера , изданный его учениками и почитателями / Под ред. Н.А. Янчука . М.: Типо-литог. А.В. Васильева, 1900. С. 129–149.

КНЯЖЕСКИЕ ДВОРЫ ДОХРИСТИАНСКОГО И РАННЕХРИСТИАНСКОГО ВРЕМЕНИ

Княжеские дворы могли существовать в раннегородских поселениях VI–X вв. Известны два основных типа таких поселений. Первый: открытые торгово-ремесленные поселения межплеменного характера, связанные с транзитной торговлей, возникшие в узловых пунктах военно-торговых путей. К ним относятся Ладога, Рюриково городище близ Новгорода, Тимирево, Гнездово. К X–XI в. раннегородские поселения сменились городами, состоящими из княжеского детинца и посада. В политическом отношении представляли собой самоуправляемые (вечевые) города с князем в роли военачальника, предводителя дружины. Наличие выраженного дружинного слоя и князя археологически определяется по специфическому комплексу артефактов в области вооружения, погребального обряда. Собственно княжеские дворы археологически не выявлены.

Второй тип раннего города – военно-административные и культовые центры племен, которыми князья правили по договору («ряду», «уставу»). Городища, грады, станы, становища, погосты, иногда их называют княжескими замками, устраивались для продолжительного или кратковременного пребывания князя с дружиной для сбора полюдья и дани. По археологическим и письменным источникам известны городища в Искоростене, Малине, Овруче – городах древлянских князей; Дедославль князей вятичского союза племен; киевские княжеские дворы полян, связанные с именем исторического князя Кия – «Киева гора» (Замковая гора, Киселевка с княжеской резиденцией V–VI вв.), «градок Киев» на Андреевской горе (конец V – начало VI в.), двор Ольги в Вышгороде, двор местных князей в Турове близ Киева, Псков, Изборск, Сарское городище. Внутри укреплений, расположенных, как правило, на возвышенности, располагались жилые избы, конюшни, амбары, сусеки, клети, сеновалы, печи для выпечки хлеба, жернова, кузницы. Языческие святилища, капища располагались на территории княжеских городищ и непосредственно соседствовали с ними, рядом с городищами сооружались погребальные «дружинные» курганы. Летописи связывают с княжескими дворами прецеденты договорно-даннических отношений.

Авдусин Д.А . Гнездово и Днепровский путь // Новое в археологии / Сб. ст., посвященный 70-летию А.В. Арциховского / Под ред. В.Л. Янина . М.: Изд-во МГУ, 1972. С. 159–169.

Авдусин Д.А. Отчет о раскопках Гнездовских курганов в 1949 г. // Материалы по изучению Смоленской области. Вып. 1. Смоленск: Смоленск. обл. гос. изд-во, 1952 С. 311–367.

Авдусин Д.А. Гнездовские курганы. Смоленск: Смолгиз, 1952. 40 с.

Андреев Н.А., Милонов Н.П. Раскопки на Гнездовском городище в 1940 г. // Краткие сообщения института истории материальной культуры. 1945. Вып. 11. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1945. С. 26–28.

Булкин В.А., Дубков И.В., Лебедев Г.С. Археологические памятники Древней Руси IX–XI веков / Под ред. проф. В.В. Мавродина . Л.: Изд-во ЛГУ, 1978. 150 с.

Булкин В.А., Лебедев Г.С. Гнездово и Бирка (К проблеме становления города) // Культура средневековой Руси. Л.: Наука, 1974. С. 11–17.

Болсуновский К.В. Жертвенник Гермеса-Световида. Мифологическое исследование. Киев.: Типография тов-ва Г. Л. Фромикевича и К, 1909. – 18 с.

Гнездово. 125 лет исследования памятника. Археологический сборник. Труды ГИМ. Вып. 124. М., 2001.

Каргер М.К. Древний Киев. Очерки по истории материальной культуры древнерусского города. Т. I. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1958. С. 521–522.

Каргер М.К. К вопросу о Киеве в VIII–IX вв. // Краткие сообщения института истории материальной культуры. Вып. VI. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1940. С. 61–66.

Килиевич С.Р. Детинец Киева IX – первой половины XII вв. По материалам археологических исследований. Киев: Наукова думка, 1982. 175 с.

Килиевич С.Р. На горе Староки?вской. Ки?в: Наукова думка, 1982. 80 с.

Кiлiєвич С.Р. Археологiчна карта Ки?вского дитинця // Археологiчнi дослiдження стародавнього Ки?ва. Ки?в: Наукова думка, 1976. С. 184–188.

Ляпушкин И.И. Гнездово и Смоленск // Проблемы истории феодальной России. Сб. к 60-летию проф. В.В. Мавродина . Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1971. С. 33–37.

Ляпушкин И.И. Новое в изучении Гнездова // Археологические открытия 1967 г. М.: Наука, 1968. С. 43–44.

Носов Е.Н. Новогородское (Рюриково) городище / АН СССР, Ин-т археологии, Ленингр. отд. Л.: Наука, 1990. 211 с.

Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. М.: Наука, 1982. С. 258–283; 324; 363–367.

Рыбаков Б.А. Город Кия // Вопросы истории. 1980, № 5. С. 31–47.

Седов В.В. Первые города северо-запада Руси: Проблемы становления // Ладога и истоки российской государственности и культуры. СПб.: ИПК «Вести», 2003. С. 23–34.

Сизов В.И. Курганы Смоленской губернии // Материалы по археологии России. 1902. Вып. 28. СПб.: Тип. Глав. Упр-я уделов, 1905. С. 6 – 70.

Смоленск и Гнездово. К истории древнерусского города: Сб. статей / Под ред . Д.А. Авдусина . М.: Изд-во МГУ, 1991. 260 с.

Спицын А.А. Гнездовские курганы в раскопках С.И. Сергеева // Известия государственной российской археологической комиссии. Вып. 15. СПб.: Тип Глав. Упр. уделов, 1905. С. 6 – 70.

Толочко П.П. Про час виникнення Києва // Слов’яно-руськi старожитностi. Ки?в: Наукова думка, 1969. С. 113–117.

Третьяков П.Н. Древлянские грады // Академику Б.Д. Грекову ко дню семидесятилетия. Сб. ст. / Редкол. акад. В .П. Волгин и др. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1952. С. 64–68.

КНЯЖЕСКИЙ ДВОР ВЛАДИМИРА СВЯТОСЛАВИЧА В КИЕВЕ

Киевский княжеский стол был старшим столом, центром «Русской земли», государственного образования, предшествовавшего Киевской Руси и ставшего его ядром. Княжеский двор Владимира Святославича (конец X в.), известный по археологическим, летописным и былинным источникам, был построен по образцу императорского дворца в Константинополе и представлял собой комплекс из трех «дворцов» (палат) вокруг Десятинной церкви. Важнейшим аргументом уподобления княжеского двора Священному дворцу в Константинополе служат не только архитектурные формы, но и само посвящение церкви – Св. Богородице.

Айналов Д.В. Мраморы и инкрустации Киевского-Софийского собора и Десятинной церкви // Труды XII археологического съезда в Харькове. 1902. Т. III. М.: Тип. общ-ва распр. пол. книг, 1905. С. 5 – 11.

Асеев Ю.С. Архитектура Древнего Киева. Киев: Будiвельник, 1982. 158 с.

Асеев Ю.С. Древний Киев (X–XVII вв.). М.: Госстройиздат, 1956. 109 с.

Даркевич В.П. О некоторых византийских мотивах в древнерусской скульптуре // Славяне и Русь. К шестидесятилетию академика Б.А. Рыбакова. М.: Наука, 1968.С. 410–419.

Каргер М.К. Археологические исследования древнего Киева. Отчеты и материалы (1938–1947). Киев: Изд-во АН УССР, 1950. С. 45 – 140.

Каргер М.К. К вопросу об убранстве интерьера в древнерусском зодчестве домонгольского периода // Труды Всероссийской академии художеств. Вып. I. Л.-М.: Искусство, 1947. С. 15–50.

Каргер М.К. Княжеские дворцы древнего Киева // Уч. зап. Ленингр. ун– та. № 193, сер. историч. наук. Вып. 22 История искусства. Л., 1955. С. 67 – 102.

Каргер М. К. Княжеское погребение XI в. в Десятинной церкви // Краткие сообщения института истории материальной культуры. Вып. IV. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1940. С. 12–20.

Комеч А.И. Древнерусское зодчество конца Х – начала XII в. Византийское наследие и становление самостоятельной традиции / Отв. ред. В.Л. Янин . М.: Наука, 1987. С. 174–177.

Мурьянов М.Ф. О Десятинной церкви князя Владимира // Восточная Европа в Древности и Средневековье. М.: Наука, 1978. С. 171–175.

Пуцко В.Г. Киевская скульптура XI в. // Byzantinoslavica. Т. XLIII. [1982]. Р. 51–60.

Сычов Н . Древнейший фрагмент русской живописи (Фрески Десятинной церкви) // Seminarium Kondakovianum. V. II. 1928. [прив. по сноске].

Толочко П.П., Килиевич С.Р. Раскопки на Старокиевской горе // Археологические открытия 1966 года. М.: Наука, 1967. С. 245–247.

Хойновский И.А. Раскопки великокняжеского двора древнего Киева, произведенных весной 1892 г. Археолого-историческое исследование. Киев: Тип. С.В. Кульженко, 1893. 78 с., 29 л. ил.

Poppe A. The Political Background to the Baptism of Rus’. Byzantine-russian relations between 988–989 // Dumbarton Oaks Papers. 1976, № 30. P. 197–244.

КНЯЖЕСКИЕ ДВОРЫ В ВЫШГОРОДЕ

Один из ближайших к Киеву городов. П. Толочко считает, что играл роль загородной резиденции Киевских князей. И. Фроянов полагал, что Вышгород имел собственное княжение и представлял собой самостоятельный город-волость (город-государство). В детинце находились княжеские дворы Ольги, Владимира, Святополка Владимировича, Ярослава Мудрого, Всеволда Ольговича. Здесь стоял “камен терем” княгини Ольги – А. Глаголев и И. Забелин считали его первым русским дворцом. Здесь состоялась месть Ольги древлянам. Здесь же находились останки князей Бориса и Глеба, чья кончина стала прецедентом княжеских родовых отношений христианского времени. Над богребением Бориса и Глеба в Детинце последовательно возводился ряд храмов деревянных и каменных, в т. ч. «терем сребрян» Ярославом Мудрым.

Довженок В.И. Древний Вышгород // Вiсник АН УРСР. 1949, № 8. С. 40–48.

Довженок В.И. Розкопки древнього Вишгорода // Археологiчни пам’ятки УРСР. Т. III. Ки?в: Вид-во УРСР, 1952. С. 14–28.

Каргер М.К. Древний Киев. Древний Киев. Очерки по истории материальной культуры древнерусского города. Т. II. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1961. С. 310–336.

Каргер М.К. К истории Киевского зодчества XI века. Храм-мавзолей Бориса и Глеба в Вышгороде // Советская археология. Вып. XVI. М.: Изд-во АН СССР, 1952. С. 77–99.

Лесючанский В.И. Вышгородский культ Бориса и Глеба в памятниках искусства // Советская археология. VIII. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1946. С. 225–248.

Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории древнерусского государства: Историко-географическое исследование. Монголы и Русь: История татарской политики на Руси. СПб.: Наука, 2002. С. 53–54.

Сказание об убиении св. русских князей Бориса и Глеба и о перенесении их святых их мощей. Киев: Универс. типография, 1868. 38 с.

Срезневский И.И. Сказание о Св. Борисе и Глебе (По синодальному списку XIV в. с необходимыми дополнениями). СПб.: Типогр. Акад. наук, 1854. 60 с.

Толочко П.П. Киевская земля // Древнерусские княжества. М.: Наука, 1975. С. 23–27.

Тихомиров М.Н . Древнерусские города. М.: Госполитиздат, 1956. С. 294–296.

Фроянов И. Я. Киевская Русь. Главные черты социально-экономического строя. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999. С. 143–144.

КНЯЖЕСКИЙ ДВОР В БЕЛГОРОДЕ КИЕВСКОМ

Белгород находился на границе полянской и древлянской земли, т. е. имел важное стратегическое положение. К XII веку существовало свое княжение, тесно связанное с киевским столом, была учреждена епископия. Археологически обнаружены остатки епископского двора и хозяйственные постройки, предположительно отнесенные к княжескому двору. По летописям известны княжеские пиры «с дружиною своею и съ попы Белгородскыми».

Кирпичников А.Н. К истории Древнего Белгорода в X–XI веках // Краткие сообщения института истории материальной культуры Академии наук СССР. Вып. 73. М. —Л.: Изд-во АН СССР, 1959. С. 21–32.

Рыбаков Б.А. Раскопки в Белгороде Киевском // Археологические открытия 1968 г. М.: Наука, 1968. С. 330–332.

Рыбаков Б.А., Николаева Т.В. Раскопки в Белгороде Киевском // Археологические открытия 1969 года. М.: Наука, 1970. С. 285–287.

Толочко П.П. Киевская земля // Древнерусские княжества. М.: Наука, 1975. С. 27–30.

КНЯЖЕСКИЕ ДВОРЫ В ЧЕРНИГОВСКОЙ ЗЕМЛЕ

Черниговская земля – одна из частей «Русской земли» – первоначальной территории русского государства. Появление княжеского стола в Чернигове, т. е. образование самостоятельного города-волости, относится к XI в. К XII в. свои княжеские столы были в Новгород-Северском, Курске, Вжище, Путивле, Рыльске, Трубчевске, Козельске. Из княжеских дворов Черниговской земли археологически изучены дворы в Черниговском кремле-детинце с каменными теремами и т. н. замки в Любече, Рогачеве.

Гончаров В.К. Розкопки древнього Любеча // Археологiчни пам’ятки УРСР. Т. III. Ки?в: Вид-во УРСР, 1952. С. 132–138.

Левицкий Иаков (свящ.) Город Путивль // Труды XII археологического съезда в Харькове. 1902. Т. III. М.: Тип. общ-ва распр. пол. книг, 1905. С. 111–121.

Рыбаков Б.А. Древности Чернигова // Материалы и исследования по археологии СССР. № 11. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1949. С. 7 – 92.

Рыбаков Б.А. Раскопки в Любече в 1957 г. // Краткие сообщения института истории материальной культуры. Вып. 79.М.: Изд-во АН СССР, 1960. С. 27–34.

Рыбаков Б.А. Феодальный замок XI–XII вв. // Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. М.: Наука, 1982. С. 416–430.

Соловьева Г.Ф. Замок рогачiвских князiв // Слов’яно-руськi старожитностi. Ки?в: Наукова думка, 1969. С. 111–113.

Соловьева Г.Ф. Славянские курганы близ г. Рогачева Гомельской области // Краткие сообщения института археологии АН СССР. Вып. 129. М.: Изд-во АН СССР, 1972. С. 52–53.

Холостенко Н.В. Исследования Бориглебского собора в Чернигове // Советская археология. 1967. № 2. С. 189–210.

Холостенко Н.В. Черниговские каменные княжеские терема XI в. // Архитектурное наследство. Вып. 15. М.: Наука, 1963. С. 3 – 17.

Ярыгин А.К. Изыскания о древнем расположении Чернигова // Труды XII археологического съезда в Харькове. 1902. Т. III. М.: Тип. общ-ва распр. пол. книг, 1905. С. 173–212.

КНЯЖЕСКИЕ ДВОРЫ ПЕРЕЯСЛАВСКОЙ ЗЕМЛИ

Княжеский стол в Переяславле известен с X в. до XIII в. (город разрушен татаро-монголами). На княжеском дворе Владимира Мономаха в Переяславле стояла каменная церковь Богородицы. Известен княжеский двор Владимира Мономаха «Остерский городок» с церковью Св. Михаила (конец XI в.) на границе Переяславской и Киевской земель.

Асеев Ю.С., Сикорский М.И., Юра Р.А. Памятник гражданского зодчества XI в. в Переяславле-Хмельницком // Советская археология. 1967. № 1. С. 199–214.

Богусевич В.А. Остерский городок // Краткие сообщения института археологии АН УСССР. Вып 12. Киев: Изд-во АН УССР, 1962. С. 37–42.

Каргер М. Памятники древнерусского зодчества в Переяславле-Хмельницком // Зодчество Украины. Киев: Изд-во АН УССР, 1954. С. 281–289.

Ляскоронский В. История Переяславской земли с древнейших времен до половины XIII столетия. Киев: тип. И.И. Чоколова, 1897. 486 с.

КНЯЖЕСКИЕ ДВОРЫ ГАЛИЦКОЙ РУСИ

Княжеские дворы были в Перемышле, Звенигороде на Белке, Теребовле, Галиче, Львове. Центром княжеского двора был комплекс из дворца и храма, соединенных переходами.

Иоаннисян О.М. Зодчество древнего Галича и архитектура Малопольши // Acta archaeologica Carpatica. T. XXVII. Krakуw, 1988. S. 214. [прив. по сноске].

Иоаннисян О.М. К вопросу об интерпретации перемышльских ротонд // Актуальные проблемы археологических исследований в Украинской ССР. Тез. докл. Респ. конф. молодых ученых. Киев, апрель 1981. Киев: Б.и., 1981. С. 121–122.

Иоаннисян О.М. Храмы-ротонды в Древней Руси // Иерусалим в истории русской культуры. М.: ВНИИТАГ, 1994. С. 100–147.

Иоаннисян О.М. Центричные постройки в Галицком зодчестве // Краткие сообщения института археологии. Вып. 172. М.: Наука, 1982. С. 39–47.

Лонгвинов А. Древний храм Богородицы во Владимире Волынском // Записки Русского археологического общества. 1889 IV, вып. I. С. 25–29.

Могитич И.Р., Ратич А.А. Исследования в Древнем Звенигороде на Белке // Археологические открытия 1971 г. М.: Наука, 1972. С. 389.

Пашуто В.Т. Галицко-Волынское княжество времен Даниила Романовича // Уч. зап. ЛГУ, сер. историч. наук, вып. 7. Л. 1941. С. 25–82.

Пауткин А.А. «Созда градъ именемь Холмъ». Об архитектурных описаниях Галицкой летописи // Русская речь. 1989, № 1. С. 94 – 100.

Раппопорт П.А. Военное зодчество западно-русских земель X–XIV веков // Материалы и исследования по археологии СССР. № 140. Л.: Наука, 1967. С. 191–192.

Ратич А.А. К вопросу о княжеских дворцах в стольных городах Галицкой Руси XI–XIV вв. // Культура Средневековой Руси. Л.: Наука, 1974. С. 188–191.

Ратич А.А. Раскопки в Звенигороде на Белке // Археологические открытия 1966 г. М.: Наука, 1967. С. 247–249.

Ратич А.А. Раскопки в Звенигороде на Белке // Археологические открытия 1968 г. М.: Наука, 1969. С. 334–335.

Ратич О.О. Древньоруськi матерiали, з роскопок 1955–1956 рр. на Замковiй горi у Львовi // Матерiали i дослiдження з археологiп Прикарпаття i Волинi. Вип. 3. Ки?в: Вид-во Акад. наук УРСР, 1961. С. 115–116.

Czolowski A. Wysoki Zamek. Lwуw, 1910. С. 18–20.

Kunysz A. Przemysl w starozytnosci i sredniowieczu. Rzeszow, 1966. S. 38–43.

?aki A. Palatium i rotunda. Z otchlani wiekуw. XXXVIII. Poznan. 1962. S. 128–131.

?aki A. Pierwsze zabutki budownictwa kamiennego w Przemysli. Z otchlani wiekуw. XXVI. Poznan, 1960. S. 213–215.

?aki A. Wczesnopiastowskie budowle Przemysla i problem ich Konserwacji // Ochrona zabutkow, XIV, 1–2 (52–53). Warsawa, 1961. S. 38 – 49.

КНЯЖЕСКИЕ ДВОРЫ НОВГОРОДСКОЙ ЗЕМЛИ

Новгородская земля, достаточно автономная по отношению к Киевской земле, как территориально-административная система существовала с начала XI в. Княжеский двор в Новгороде до XI в. располагался на территории Кремля, затем был вынесен на т. н. Ярославово дворище, временами переезжал на Рюриково городище. По летописным источникам и топонимам известен загородный двор Ярослава Мудрого в селе Ракома. Младшими городами Новгородской земли были Ладога, Псков, Изборск, Луки, Новый Торг (Торжок), Руса, где новгородцы сажали князей.

Археологические исследования Новгородской земли. Межвузовский сб. / Ленинградский государственный ун-т; под ред. Г.С. Лебедева . Л.: Изд-во ЛГУ, 1984. 205 с.

Арциховский В.В. Раскопки восточной части Дворища в Новгороде // Материалы и исследования по археологии СССР. № 11. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1949.С. 152–176.

Барсов Н.П . Очерк русской исторической географии. География начальной (Несторовой) летописи. Варшава: Тип. К. Ковалевского, 1885. С. 203–204.

Каргер М.К. Памятники древнего зодчества // Вестник Академии наук СССР. 1970, № 9. С. 79–85.

Кирпичников А.М. Каменные крепости новгородской земли / Отв. ред. П.А. Раппопорта . Л.: Наука, 1984. 275 с.

Седов В.В. Раскопки в Изборске в 1971 и 1972 гг. // Краткие сообщения института археологии АН СССР. Вып 144. М.: Наука, 1975. С. 67–74.

Семенов А.И. Ярославово дворище и торг. Новгород: Газета» Новгородская правда», 1958. 46 с.

Строков А.А. Княжеские сооружения в Новгороде Великом (Для экскурсантов и туристов). Новгород, 1939. 40 с.

Строков А.А. Княжеские сооружения XI–XII веков [в Новгороде]. Л.: Изд-во Облоно, типо-литогр. Гидрометеоиздата, 1937. 14 с.

Строков А.А Ярославово дворище. Диссертация на соискание степени кандидата исторических наук. М., 1939.

Строков А.А., Богусевич В.А., Монтефейль Б.К. Раскопки на Ярославовом дворище // Новгородский истрический сборник. Вып. III–IV. Новгород, 1938.

Тихомиров М.Н. Ярославово дворище // Тихомиров М.Н. Древняя Русь. М.: Наука, 1975. С. 407–410. [Выступление официального оппонента на защите диссертации А.А. Строкова ].

КНЯЖЕСКИЕ ДВОРЫ СМОЛЕНСКОЙ ЗЕМЛИ

В Смоленске княжеский стол существовал с XI в., его занимали младшие князья киевские. Младшие княжеские столы Смоленской земли, а значит и княжеские дворы, были в Мстиславле, Ростиславле, Торопце. Первым каменным храмом Смоленска была «Богородица на горе» – Богородичная церковь на княжьем дворе. Тем самым, княжий двор оказывался помещен в череду прецедентов русской, мировой и священной истории.

Алексеев Л.В. Смоленская земля в IX–XIII вв. Очерки истории Смоленщины и Восточной Белоруссии. М.: Наука, 1980. 261 с.

Воронин Н.Н., Раппопорт П.А . Княжеский терем // Воронин Н.Н., Раппопорт П.А . Зодчество древнего Смоленска XII–XIII вв. Л.: Наука, 1979. С. 103–108.

Дворниченко А.Ю. Городская община и князь в Древнем Смоленске // Город и государство в древних обществах. Межвуз. сб. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1982. С. 140–149.

Писарев С. П. Княжеская местность и храм князей в Смоленске. Историко-арехологическое исследование в связи с историей Смоленска. Смоленск: Типо-литогр. Ф.В. Зельдович, 1894. 296 с.

Седов В.В. Сельские поселения центральных районов Смоленской земли (VIII–XV вв.). М.: Изд-во АН СССР, 1960. 158 с.

Хозеров И.М. Археологическое изучение памятников древнего Смоленска // Краткие сообщения института истории материальной культуры. Вып. XI. М. —Л.: Изд-во АН СССР, 1945. С. 20–25.

Щапов Я.Н. Освящение смоленской церкви Богородицы в 1150 г. // Новое в археологии / Сб. ст., посвященный 70-летию А.В. Арциховского / Под ред. В.Л. Янина . М.: Изд-во МГУ, 1972.С. 276–282.

КНЯЖЕСКИЕ ПАЛАТЫ В ПОЛОЦКЕ И ПОЛОЦКОЙ ЗЕМЛЕ

Полоцкая земля с главным городом Полоцком существовала со второй половины XI века. По письменным источникам XI–XII вв. младшие княжеские столы были в Минске, Витебске, Друцке, Изяславле, Стрежеве, Орше, Герцике, Кукейносе, Юрьеве. В полоцкой земле в XI–XII вв. княжила династия, которая вела свой род от Владимира Святославича и полоцкой княжны Рогнеды.

Алексеев Л.В. Полоцкая земля. Очерки истории северной Белруссии IX–XIII вв. М.: Наука, 1966. 295 с.

Булкин В.А., Раппопорт П.А., Штендер Г.М. Раскопки памятников архитектуры в Полоцке // Археологические открытия 1976 года. М.: Наука, 1977. С. 401.

Даугала З.I. Аршанскi замак // Запiскi аддзелу гуманiтарных навук. Кн 2. Праци археолёгiчной камисii. Т. II. Менск: Друкарня Бел. Акад. навук, 1930. С. 47–55.

Даугяла З. I. Барысаускi замак // Запiскi аддзелу гуманiтарных навук. Кн 2. Праци археолёгiчной камисii. Т. II. Менск: Друкарня Бел. Акад. навук, 1930. С. 263–268.

Данилевич В.Е. Очерк истории Полоцкой земли до конца XIV столетия. Киев: Типогр. Императорского ун-та св. Владимира, 1896. 260 с.

Раппопорт П.А., Шолохова Е.В. Дворец в Полоцке // Краткие сообщения института археологии. Вып. 164.М.: Наука, 1981. С. 91–98.

Тарасенко В.Р. Раскопки Минского замчища в 1950 г. // Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института истории материальной культуры. Вып. 44. М., 1952. С. 125–132.

Штыхов Г.В. Города Полоцкой земли (IX–XIII вв.) / Научный ред. В.П. Даркевич. Минск: Наука и техника, 1978. 59 с.

Штыхов Г.В. Древний Полоцк. Минск (IX–XIII вв.) / АН БССР, Ред . А.Г. Митрофанов. Минск: Наука и техника, 1975. 135 с.

КНЯЖЕСКИЕ ДВОРЫ РОСТОВО-СУЗДАЛЬСКОЙ ЗЕМЛИ

А. Насонов полагал, что в ростовской земле княжение могло существовть до Х в. Господство Киева распространилось в конце X – начале XI в. Окняжение киевскими князьями областей Ростово-Суздальской земли началось с Владимира Мономаха, который, возможно, перенес «столицу» земли на место нынешнего Ростова. Княжеские города – Владимир на Клязьме, Переяславль Залесский – связаны с укреплением рубежей между Ростовской и Черниговской землями и распространением дани на вятичей. При Владимире Мономахе на княжеском дворе Ростова была построена церковь Богородицы. В XI–XII вв. поднимается значение Суздаля, там появляется княжеский стол. Юрий, сын Мономаха, князь Суздальский начал свою строительную деятельность с церкви Богородицы по образцу Ростовской, что в свою очередь, отсылало к прецедентам Владимира Святославича и Киева, Св. Константина и Константинополя, к храму царя Соломона. Юрием Долгоруким основаны города Юрьев-Польской, Дмитров, Коснятин, Кидекша, Звенигород, Переяславль. С деятельностью Андрея Боголюбского связаны постройка княжеской крепости на месте Кучкова двора (будущая Москва, первоначально становище для сбора дани на землях вятичей), княжий двор Боголюбово. От княжьего двора Всеволода Большое гнездо во Владимире сохранился знаменитый Дмитриевский собор.

Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII–XV веков. М.: Изд-во АН СССР, 1961 1962. Т. 1. 583 с. Т. 2. 558 с.

Воронин Н.Н. Социальная топография Владимира XII–XIII веков и «чертеж» 1716 года // Советская археология. VIII. М. Л.: Изд-во АН СССР, 1945. С. 147–174.

Дмитриевский И. О начале Владимира, что на Клязьме, о перенесении в оной из Киева российской столицы и о бывших в оном Великих князьях. Собрано из древних и новых историй с приложением потребных изъяснений. СПб.: Типогр. при Императорской Академии наук, 1802. 322 с.

Платонов С.Ф . О начале Москвы // Платонов С.Ф . Статьи по русской истории. СПб.: Типогр. А.С. Суворина, 1903. С. 94 – 103.

Титов А.А. Ростовский уезд Ярославской губернии. Историко-археологическое и статистическое описание с рисунками и картами уезда. М.: Синодальная типография, 1885. 631 с.

Спутник по древнему Владимиру и городам Владимирской губернии. Историко-археологическое описание всех городов Владимирской губернии / Сост. действ. член Владимирской ученой архивной комиссии М.М. Ушаков . Владимир: Губернская типогр., 1913. 497 с.

КНЯЖЕСКИЙ ДВОР В БОГОЛЮБОВО (БОГОЛЮБОВ-ГОРОД)

Укрепленное поселение в 10 км от Владимира, основанное Андреем Боголюбским (1158–1165). Согласно легенде, отраженной в летописях, основание связано с чудесным знамением. Представлял собой комплекс из княжеских палат и церкви Рождества Богородицы. Богородичная церковь в составе княжеского замка и отраженное в летописи уподобление Андрея Соломону отсылает к прецедентам – Иерусалиму, Константинополю, Киеву. Сохранилась церковь в сильно перестроенном виде и лестничная башня княжеских палат.

[Боголюбово] // История русской архитектуры. / Пилявский В.И., Славина Т.А., Тиц А.А., Ушаков Ю.С., Заушкевич Г.В., Савельев Ю.Р. 2-е изд. перераб. и доп. СПб.: Стройиздат СПб., 1994. С. 63–64.

Боголюбово // Днесь светло красуется: Владимир в старой открытке. Владимир: Посад, 1993. С. 174–181.

Вангер Г.К. Скульптура Владимиро-Суздальской Руси. XII в. Владимир. Боголюбово. М.: Искусство, 1969. 480 с.

Вангер Г.К. Скульптура Владимиро-Суздальской Руси. Юрьев-польской. М.: Наука, 1967. 188 с.

Воронин Н.Н. Владимир. Боголюбово. Суздаль. Юрьев-польской. [Спутник по древним городам Владимирской земли]Изд 5-е, доп. М.: Искусство, 1983. 295 с.

Воронин Н.Н. Замок А. Боголюбского // Архитектура СССР. 1939, № 11. С. 67–69.

Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII–XV веков. Т. I. XII столетие. М.: Изд-во АН СССР, 1961. С. 201–261.

Воронин Н.Н. Основные вопросы реконструкции Боголюбовского дворца // Краткие сообщения института истории материальной культуры. Вып. XI. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1945.С. 78. – 86.

Герасимов М.М., Гинзбург В.В. Андрей Боголюбский // Краткие сообщения института истории материальной культуры. Вып. XI. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1945.С. 86–91.

Доброхотов В. Древний Боголюбов. Город и монастырь с его окрестностями / Сочинение В. Доброхотова , редактора губернских Владимирских ведомостей. М.: Университетская типогр., 1852. 171 с.

Повесть об убиении Андрея Боголюбского // Повести Древней Руси XI–XII века / Вступит ст. Д.С. Лихачева , сост. Н.В. Понырко . Л.: Лениздат, 1983. С. 328–343.

Протопопов Я. Ложница Андрея Боголюбского в Боголюбовом монастыре // Владимирские губ. ведомости. 1840. № 27.

Сказание о чудесах Владимирской иконы Божьей матери / С предисл . В.О. Ключевского . СПб.: Тип. В.С. Балашова, 1878. 44 с.

КНЯЖЕСКИЙ ДВОР ВСЕВОЛОДА БОЛЬШОЕ ГНЕЗДО ВО ВЛАДИМИРЕ-НА-КЛЯЗЬМЕ

Княжий двор с Дмитриевским собором (1194–1197), построенный братом Андрея Боголюбского Всеволодом (христианское имя Дмитрий). Княжеский двор располагался у стен Детинца, в центре которого стоит собор Успения Богородицы. Продолжая традицию княжеского Богородичного строительства, Всеволодом был основан монастырь Рождества Богородицы. Дмитриевскому собору посвящено много исследований, центральной проблемой его изучения была и остается расшифровка рельефов. Княжеские палаты Всеволодова двора были соединены переходами с собором. На их месте в конце XVIII века построено здание Присутственных мест.

Гладкая М.С. Изображения львов в резьбе Дмитриевского собора во Владимире / Влад. обл. науч. библиотека им. М. Горького; Сектор редких книг и рукописей. Владимир, Б.и., 2002. 153 с. (Дмитриевский собор во Владимире: Материалы и исследования. Вып. 2)

Следующая глава >

culture.wikireading.ru

Древнерусский стиль | Древнерусская архитектура

141

Эскиз павильона Русского отдела на Всемирной выставке в Париже, 1878 год. Архитектор Иван Павлович Ропет (настоящие фамилия, имя и отчество — Петров Иван Николаевич, 1845, Петергоф—25 (12) декабря 1908, Петербург)

Прекрасные терема и шикарные хоромы. Это всё давно известные образцы древнерусской архитектуры.

Мы слышим про терема, горницы, таинственные клети и хоромы в сказках, и древних летописях. А что это такое, терема и горницы?

Древнерусский стиль в архитектуре

Начнем с определения эпохи. Понятие древнерусский предполагает временной участок от крещения Руси и до времен правления Петра I.

Крещение Руси существенно повлияло на жизненный уклад народа, на его искусство и зодчество. На Руси начали строить храмы, а поскольку христианская вера пришла из Византии, то и первые храмы строили как копии религиозной архитектуры Третьего Рима.

А вот гражданские постройки того периода сохранили черты традиционной русской самобытности.Начну с того, что в те времена основная масса построек была из дерева. Были, безусловно, и каменные строения. Но, и форма, и конструкция этих каменных зданий повторяла стиль деревянных традиционных строений.

Архитектор неизвестен

Дома горожан и селян, дворянские и боярские, и даже княжеские хоромы, ставили из дерева. И этому есть причины: недорого, доступно и очень комфортно для жизни. Как вы знаете, дерево является пористым материалом, что позволяет создавать в помещении микроклимат, очень комфортный для проживания, в любое время года. Если вам когда-нибудь доводилось жить в бревенчатом доме, то вы понимаете, о чем я говорю. Да, есть существенный недостаток – дерево очень хорошо горит. Особенно в те времена, когда регулярно бушуют войны. А с другой стороны – дерево позволяет очень быстро возвести новое строение.

Архитектор неизвестен

Можно говорить о том, что к 15 веку на Руси прочно сложились традиционные приемы плотницкого мастерства. При этом, мастерство было такого высокого уровня, что возводились не только простые избы, но и достаточно сложные архитектурные конструкции высокого художественного уровня. Это говорит о том. Что был наработан большой комплекс конструктивных и композиционных приемов, и решений.

Это и узнаваемая конструкция проемов, которая позволяла сохранять прочность сруба, и знаменитые конструкционные покрытия строений (шатровые, высокие двускатные и знаменитые «бочечные»), покрытия из горизонтальных венцов и многое другое.О мастерстве плотников говорит тот факт, что древние мастера легко прирубали друг к другу срубы самых разных размеров. А сами срубы были не только четырехугольные, но и восьмиугольные, и «крещатые» (в виде креста).

Архитектор неизвестен

В основе старорусского архитектурного зодчества лежит самая простая рубленная из бревен клеть. Это то, что сегодня называется срубом. Если клеть отапливалась, то её называли избой. В богатом доме у клети было другое название – гридница, т.е. большая клеть (или большая изба). Гридница предназначалась для пиров и для приема пщи в торжественных случаях. Несколько позже гридницу начали называть повалушами или столовыми избами. Это помещение украшалось, как изнутри, так и снаружи. И повалушу строили отдельно (на удалении) от жилых помещений. Традиционно повалуша располагалась в передней части хором.

На прочных столбах ладили крыльцо. И крыльцо и сами дома обязательно украшали. В 13 – 15 веке появились сложные и очень сложные формы кровли, в том числе и фигурной кровли, в моду вошла инкрустация и позолота, использование в украшении зданий национальных орнаментов. Широко применялась живописная роспись.Именно в те времена появился златоверхий терем.

Терем – это третий (или выше третьего) этаж хором, который располагался над горницей и подклетью (или подклетом). Именно поэтому в сказках и преданиях терем всегда высокий. А вокруг высокого терема устраивали «гульбища». Гульбищами в те времена называли балконы и парапеты. Поскольку на Руси в теремах жили красавицы (женщины), то у терема были красные окна во всех стенах.

Архитектор неизвестен

Как я уже говорил выше, горница располагалась над подклетью и под теремом. Первые упоминания горницы или горенки встречается в письменных источниках, которые датируются, примерно, 1162 годом. И само слово происходит от «горний», т.е. высокий. Фундаментальным отличием горницы от избы – красное окно. Есть такое окно – мы находимся в горнице. Нет такого окна – это изба.Теперь про красное окно. Красным называли окно с рамой, или колодой.Кроме того, в горнице обязательно была русская печь: четырехугольная или круглая, расписанная, с изразцами.

Помещение горницы делилось перегородками (стенами) на каморы и чуланы.

Ещё одно интересное сооружение – светлица. Светлица – это улучшенная горница. И улучшали красными окнами. В этом помещении было много света, отсюда и название – светлица. В светлице окна прорубались не менее чем в трех стенах (в горнице – в 1-2). Светлицы, традиционно, устраивали на женской половине дома и предназначались для рукоделия.

Архитектор неизвестен

Спускаемся ниже и попадаем из горницы в подклеть. Подклети использовались для хозяйственных нужд, как складские помещения (погреба) и для проживания прислуги. Соответственно, подклети были жилыми (с печами и волоковыми окнами) и нежилые (холодные, без окон и, часто, без дверей (погреба)).

А теперь поговорим про сени. В Древней Руси сенями называли крытые переходы между помещениями. В старину княжеский дворец назывании сенями или сенницей. Что важно понимать, так это то, что сени – это переходы под общей крышей здания.Если у перехода не было перекрытия, или была отдельная крыша, то это уже не сени, а переход или крыльцо.

Кроме сеней был ещё и сенник – не отапливаемые сени с окнами. Сенник в летнее время использовался как спальное помещение и на его крышу землю не насыпали (в отапливаемых помещениях крыши утепляли землей). В сенниках устраивали и брачные постели. Традиция гласила, что над молодыми в их первую ночь не должно быть земли, так как земля напоминает о бренности всего живущего.

Традиционно, большие сени утраивались на женской половине для девичьих игр и забав.

Сени, расположенные во втором ярусе здания часто использовали как пиршественные залы, в них даже ставили княжий престол.

Архитектор М.А. Кузьмин

А теперь поговорим о хоромах. Хоромами называлась совокупность строений расположенных в одном дворе. Строений могло быть очень много и они ставились отдельными группами (по хозяйственному назначению), а потом соединялись сенями и/или переходами. В результате получались хоромы, которые состояли из нескольких особняков. Со временем, к существующим хоромам пристраивались необходимые помещения. Хозяева не обращали внимания на симметрию – должно было быть удобно и комфортно.

Архитектор Лыгин Константин Константинович. Родился 21 мая 1854 г., Кременчуг, Полтавской губернии — умер 7 мая 1932 г., Томск. В журнале «Мотивы русской архитектуры» за 1878 и 1880 гг. были напечатаны проекты Лыгина деревянных загородных домов в «русском стиле».

Возведение хором требовало особых знаний (секретов) и таких знания были много. Это и использование бересты в кровле, и при укладке теса, делались полицы (небольшие переломы в устройстве крыши) и многое другое. Эти секреты позволяли стоять зданиям десятилетия без всякого ущерба от природы.

Современная реконструкция. Коломенское. С 1667 до 1767 год, здесь находился дворец, построенный первыми царями династии Романовых, прозванный современниками «Восьмым чудом света». Деревянный дворец с многочисленными теремами сверкал золотом и красками, поражал затейливой деревянной резьбой.

Хоромы не имели парадного фасада. Это при том, что у здания была очень строгая внутренняя организация. Для владельцев (до 17 века) на первом месте было удобство. Нельзя говорить о том, что хозяева пренебрегали красотой. Посмотрите на Дворец в Коломенском. Просто, нет у него фасада. Такая вот старорусская традиция или старорусский стиль в архитектуре.

svistanet.com

Киевская Русь: архитектура в идеале

Здесь красочные реконструкции храмов (+в конце один дворец) Киевской Руси, накиданные из лекционных подборок. Авторы разные, но все крутые мэтры, признанные в науке, хотя не всё, что ими нарисовано, бесспорно. Материал благодатный, но очень сложный. Тут вам не Ывропа, где от каждой из региональных романских школ Франции осталось по 40-80 памятиков, живых, сохранивших все формы и даже (о чудо!!!) интерьеры с убранством. Здесь же сами знаете, то татары придут, то Иван Грозный, то большевики, то чубайсы. В итоге от всей Киевской Руси (а страна была мощнейшая, и в культурном плане тоже) едва можно наскрести полсотни памятников на гигантском квадрате: Киев-Галич-Гродно-Новгород. Да и то из них только единицы без серьезных утрат, остальные 90% уделаны давно и неузнаваемо, либо дошли и вовсе фрагментарно. Вот и возникает простор для бумажного реконструирования. И когда собираешь все эти эффектные отмывки и прорисовки вместе, главное чувство, которое испытываешь - это та Киевская Русь, которую мы очень плохо себе представляем, это другая, несуществующая архитектура, чтобы ни обещали туристам всякие путеводители.

Только по реконструкциям понятно, что русское отражение Византии было сильным и ярким.Эти стройные, гармоничные, красивые во всех отношениях соборы мы такими уже никогда и нигде не увидим. В лучшем случае в реальности нас ожидают воссозданные реставраторами формы, при созерцании которых обычно вспоминаешь Станиславского с его "не верю". И упаси боже призывать вернуть всем перестроенным древним храмам вид, как на картинках Асеева или Логвина. Барановских сегодня нет, а реставраторы "Косоручко" и "Криворучко" (не в обиду хорошим реставраторам, просто отрасль ныне в конвульсиях корчится) так сделают, что мало не покажется. Так что призываю любоваться графическими реконструкциями, а не фальшивыми муляжами на местах памятников. Это безопаснее для самих древностей. И имейте в виду, что в картинках, какие бы уважаемые академики их не придумали, все равно остается своя немалая доля фантазии. По другому и быть не может, ибо как по откопанной части фундаментов понять, сколько куполов было у Десятинной церкви. Вот и существует полемика гипотез - у Асеева вы одни и те же храмы найдете с одним куполом, у Логвина - с тремя, а у Холостенко - с пятью. И за каждой гипотезой своя доказательная база и свои последователи. ..."преданья старины глубокой".

И напоследок реконструкция княжеского дворца в Киеве на времена Ярослава Мудрого. Про него мы вообще почти ничего не знаем. Давно и следа (кроме части фундамента) не осталось. Наверное был красивый.

arch-heritage.livejournal.com

Дом в виде башни в Древней Руси 5 букв

Похожие ответы в сканвордах

Вопрос: В Древней Руси: высокий богатый дом с покатой крышей, с надворными постройками; жилое помещение в верхней части такого дома

Ответ: Терем

Вопрос: В Древней Руси: высокий богатый дом с покатой крышей, с надворными постройками

Ответ: Терем

Вопрос: В Древней Руси: жилое помещение в верхней части дома

Ответ: Терем

Вопрос: Верхний ярус богатых хором

Ответ: Терем

Вопрос: Высокий- боярский или княжеский- дом в виде башни

Ответ: Терем

Вопрос: Деревянный дворец

Ответ: Терем

Вопрос: Дом в виде башни в Древней Руси

Ответ: Терем

Вопрос: Дом в виде башни

Ответ: Терем

Вопрос: Древнерусский особняк

Ответ: Терем

Вопрос: Жилое помещение в верхней части дома в Древней Руси

Ответ: Терем

Вопрос: Местожительство царских дочерей, а также мышки- норушки и лягушки квакушки

Ответ: Терем

Вопрос: Отрадное жилище (песенное)

Ответ: Терем

Вопрос: Отрадное жилище (романс)

Ответ: Терем

Вопрос: Боярские богатые хоромы

Ответ: Терем

Вопрос: Хоромы красавицы царской дочери

Ответ: Терем

Вопрос: Бревенчатая боярская "вилла"

Ответ: Терем

Вопрос: Высокий богатый дом на Руси

Ответ: Терем

Вопрос: Богатый дом на Руси

Ответ: Терем

Вопрос: Жильё моей отрады

Ответ: Терем

Вопрос: Коттедж купеческой дочери

Ответ: Терем

Вопрос: Высокая обитель для отрады

Ответ: Терем

Вопрос: "Отрадное" жилище

Ответ: Терем

Вопрос: Высокий боярский дом

Ответ: Терем

Вопрос: Дом "моей отрады"

Ответ: Терем

Вопрос: Богатый дом

Ответ: Терем

Вопрос: Богатое жилище на Руси

Ответ: Терем

Вопрос: Вилла "старого" русского

Ответ: Терем

Вопрос: Высокий дом "моей отрады"

Ответ: Терем

Вопрос: Боярские покои

Ответ: Терем

Вопрос: Место проживания отрады

Ответ: Терем

Вопрос: Древнерусская вилла

Ответ: Терем

Вопрос: Верхний жилой ярус хором

Ответ: Терем

Вопрос: Дом в виде башни на Руси

Ответ: Терем

Вопрос: Богатый высокий дом

Ответ: Терем

Вопрос: Дом боярина

Ответ: Терем

Вопрос: Жильё "моей отрады"

Ответ: Терем

Вопрос: Этаж над горницей

Ответ: Терем

Вопрос: Богатые боярские хоромы

Ответ: Терем

Вопрос: Дом столбовой дворянки

Ответ: Терем

Вопрос: Дом боярыни

Ответ: Терем

Вопрос: Дом мышки-норушки

Ответ: Терем

Вопрос: Боярский особняк

Ответ: Терем

Вопрос: Дом мухи Шумихи

Ответ: Терем

Вопрос: Богатый русский дом

Ответ: Терем

Вопрос: В Древней Руси: высокий богатый дом с покатой крышей

Ответ: Терем

Вопрос: Верхний жилой ярус хором или палат

Ответ: Терем

Вопрос: Верхний жилой ярус хором, сооружавшийся над сенями

Ответ: Терем

Вопрос: В древней Руси — жилое помещение в верхней части здания

Ответ: Терем

Вопрос:

wordparts.ru

Реферат - Княжеские резиденции домонгольской руси (генезис и классификация)

Попов Игорь Олегович.

КНЯЖЕСКИЕ РЕЗИДЕНЦИИ ДОМОНГОЛЬСКОЙ РУСИ

(ГЕНЕЗИС И КЛАССИФИКАЦИЯ)

Санкт-Петербург

1998 год

Как у нас во городе во Галиче

У моей государыни у матушки

У собора пресвятыя Богородицы

Мощены мосточки все калиновы

А вбиты гвоздочки шоломчатые

Расстиланы сукна багряцовые

Есть гридни палаты белокаменны

Полы и среда одного серебра

Широкий двор на семи верстах

И около заборы позолочены!

(Былина о Дюке Степановиче)

Княжеские резиденции являются важнейшей частью древнерусского города. Причем эта категория памятников – многоаспектная: они представляют собой с одной стороны, сложнейший архитектурный объект, а с другой – один из самых главных районов города, место жительства князя. Но если топографии древнерусских городов посвящено большое количество работ, то рассмотрению конкретных резиденций – довольно мало. Это противоречие объясняется очень просто: от этих памятников (за редким исключением) почти ничего не сохранилось и их количество крайне невелико (около20). Кроме констатации факта, что в определенном месте города находился «княжеский двор», сказать что-то более конкретное практически невозможно.

Только на основе многоаспектного анализа и рассмотрения различных источников можно делать какие-либо выводы. Из этих источников следует в первую очередь назвать собственно археологические, дающие все-таки довольно большой объем информации (топография, план, строительные материалы и конструкции, элементы интерьера и экстерьера). Не меньшую роль играют и «Летописи», которые позволяют локализовать княжеские дворы в конкретных частях города и реконструировать (иногда довольно подробно) их структуру.

К этим двум категориям источников следует, хотя и с большой осторожностью, прибавить иллюстрации некоторых «Летописей» и «Хроник» ( в первую очередь – Радзивиловской (Кенигсбергской) летописи и хроник Георгия Амартола и Иоанна Скилицы), а также отрывочные свидетельства «Былин» и «Песен». Безусловно, что их информацию нельзя понимать буквально, т.к. она весьма опосредованно передает сведения о реальной действительности.

Т.о. лишь работа, сочетающая в себе рассмотрение всех этих категорий источников, позволит составить общее представление о княжеских резиденциях древней Руси.

Вместе с тем нельзя забывать, что проблемы, связанные с этой темой, распадаются на две группы: собственно исторические и архитектурно-археологические. Конечно, в первую очередь моя работа посвящена второй группе вопросов, однако не рассмотреть первую – значило бы «вырвать» княжеские резиденции из контекста. Безусловно, исторические аспекты требуют особого рассмотрения, но полностью их нельзя «обходить», поэтому в некоторых случаях частично будут проанализированы и они.

Исходя из вышеизложенного, статья построена по следующему плану:

в первой части - «Первые города и княжеские резиденции» конспективно проанализирована проблема возникновения первых городов на Руси в контексте вопроса о княжеских резиденциях, показаны некоторые особенности городищ Севера и Юга, их социальный облик и роль в процессе градообразования, рассмотрена история изучения княжеских резиденций (княжеских дворов).

вторая часть - «Летописные известия и археологические реалии» посвящена рассмотрению летописных сообщений о постройках княжеского двора и соотношению их с археологическими источниками. Проанализированы летописные сведения, применявшиеся для обозначения жилища князя, рассмотрены вопросы их этимологии. Привлечены некоторые сведения и других источников (иллюстрации, былины), показана особенность обоих свидетельств.

в третьей части- «Структура и типология “дворцовых комплексов”» рассматриваются функции и структура отдельных частей резиденций, их связь между собой, проблем реконструкции интерьера и экстерьера, особенности строительства «дворцов» и различные категории материала, для этого применявшиеся; предложена типология «княжеских резиденций» по внутренней структуре, характеру построек и по расположению относительно города. Показаны основные хронологические особенности и различия в развитии резиденций.

К работе прилагаются два «Каталога»: «Дворцовые комплексы по археологическим источникам» и «дворцовые комплексы по летописным и косвенным источникам. В заключении изложены выводы и перспективы исследования.

Часть 1. ^ ПЕРВЫЕ ГОРОДА И КНЯЖЕСКИЕ РЕЗИДЕНЦИИ

Княжеские резиденции (или дворы) составляли часть древнерусского города, поэтому представляется логичным, прежде чем перейти к рассмотрению собственно резиденций, проанализировать проблему возникновения городов в целом (хотя и конспективно – это не основная цель работы, да и тема крайне сложна), и определиться – что же представляет из себя древнерусский город, и на каком этапе его развития появляются первые «княжие дворы».

Проблема происхождения древнерусского города является наиболее древней и дискуссионной в российской и советской историографии. Начало ей было положено еще в XVIII веке работами В. Н. Татищева, М. В. Ломоносова, Г. Ф. Миллера, М. М. Щербатова и др. В XIX веке этой проблеме посвящали свои работы такие выдающиеся историки, как С. М. Соловьев, Н. И. Костомаров, В. И. Сергеевич, В. О. Ключевский. Именно тогда сложились основные положения так называемой «торговой теории», предложенной В. О. Ключевским: историк тесно увязал возникновение первых городов с процессом славянского расселения, рассматривая их генезис, как генезис экономических центров (торговых средоточий), а движущей силой в этом признавал внешнюю торговлю, прежде всего – восточную [Носов 1993: 60]. «Вооруженный торговый город стал узлом первой крупной политической формы, завязавшейся среди восточных славян на новых местах жительства» [Ключевский 1919: 21] – вот основной тезис, легший в основу так называемой «торговой теории». В дальнейшем именно отношение к этой теории определило основные «школы» по изучению древнерусского города.

В 1920 – 1930 гг. Н. А. Рожков и М. Н. Покровский, в общих чертах, соглашались с важной ролью «торговой» функции древнерусских городов, признавая ее «основной функцией социально-экономического образования» – т. е., города. Затем, однако, в рамках «марксистской школы» сформировалась точка зрения о городе как о составной части феодализма, центре феодального производства и феодальных производственных отношений, порожденных потребностями сельского хозяйства и феодального землевладения [Носов 1993: 61]. Основные положения этой концепции были выдвинуты С.В.Юшковым и развиты М.Н.Тихомировым. Суть ее сводилась к следующему: «племенной город», т.е. место концентрации племенной власти, возникает как центр всей территории, занятой племенем, и тесно связан с формированием округи и земледельческого хозяйства [Юшков, 1939: 23-172]. М.Н.Тихомиров отчетливо сформулировал понятие «города» – как центра ремесла и торговли, продукт формирования классового общества; его существование обуславливалось внутренними потребностями хозяйства Древней Руси; при этом торгово-ремесленные функции признавались «вторичными» [Тихомиров, 1956: 9-32, 52-64]. По мнению исследователя ядрами формирующихся городов были укрепленные княжеские детинцы (! -- И.П.) , выраставшие из славянских «городов», которые являлись центрами округов и племенных образований. Однако археологическая характеристика «княжеского детинца» и доказательство его преемственности со «славянским градом» в работе отсутствует.

Б.Д.Греков рассматривал города как неотъемлимую часть феодального строя, однако он решительно не согласен с С.В. Юшковым в вопросе о существовании на Руси т.н. племенных городов». «Если в племени появились города, то это значит, что племени уже как такового не существует... Появление городов обозначает разрушение родоплеменного строя» По мнению исследователя, в основе процесса образования древнейших городов лежит отделение ремесла от сельского хозяйства; важная роль отводится и международной торговле [Греков, 1949: 27, 28 и др.]

Т.о. к концу 1940-х годов, как отмечает Е.Н.Носов, в советской историографии сложилось две концепции происхождения города, сформулированные с одной стороны С.В.Юшковым и М.Н.Тихомировым (которые полностью опровергли «торговую теорию» В.О.Ключевского), а с другой Б.Д.Грековым (который признавал фактор международной торговли весьма существенным).

В 1980-е годы в целом ряде работ к рассмотрению вопросов о происхождении городов обратился А.В.Куза. Исследователь счел удачным определение города, данное О.Г.Большаковым и В.А.Якобсоном, согласно которому город – «населенный пункт, основной функцией которого является концентрация и перераспределение прибавочного продукта» [Большаков, Якобсон, 1983: 46-52], и дал следующее определение дренерусского города: «постоянный населенный пункт, в котором с обширной сельской округи-волости концентрировалась, перерабатывалась и перераспределялась большая часть произведенного там прибавочного продукта» [Куза, 1984: 9, 10 и др.]. А.В.Куза наметил четыре основных варианта образования древнерусских городов:

из племенных или межплеменных центров

из укрепленного стана

из порубежной крепости

единовременное строительство города [Куза, 1989: 16].

Эту же линию историографии продолжает и П.П.Толочко: он считает, что древнейший русский город был «в основе своей аграрным, рождением и развитием целиком обязанный сельскохозяйственной округе» [Толочко, 1989: 39]. Для нас любопытно, какую роль отводит исследователь княжеским дворам: «княжеские дворы, -- писал П.П.Толочко, -- один существенных компонентов экономического развития города, представляли собой богатейшие феодальные усадьбы. В них концентрировались доходы от обширных домениальных владений, овеществляясь в роскошных дворцах и теремах, церквах, предметах роскоши, драгоценных металлах» [Толочко, 1989: 88]. Однако, как и у М.Н.Тихомирова археологическое рассмотрение материалов из «княжеских резиденций» (за исключением привлечения как иллюстрации для своей теории клада ювелирных изделий, найденного в 1842 г. на Старокиевской горе рядом с княжеским дворцом) в работе отсутствует. Привлечены лишь некоторые летописные свидетельства, а практически весь археологический материал остался вне поля зрения исследователя.

Идеи Б.Д.Грекова, которая допускала многообразие путей образования городов, придерживались следующие авторы: Н.Н.Воронин, Б.А.Рыбаков, В.В.Карлов, Д.А.Авдусин [Носов, 1992: 64].

В конце 80-х годов со своей гипотезой о возникновении городов выступил В.В.Седов. В целом его теория включает два основных положения:

единого пути образования городов на Руси не было

выделяется два периода становления города:

VII-VIII вв. Среди земледельческих поселков появились селения с ремесленным и профессиональным укладом, они становятся торговыми центрами, «протогородами»

IX в. Раннефеодальными городами становятся те из протогородов, в которых кроме ремесла и торговли имеются административные функции – военные, культовые [Седов, 1989: 6-55].

Своеобразное понимание процесса возникновения городов на Руси было предложено И.Я.Фрояновым и его соавторами. Суть их позиции сводилась к тому, что образование первых городов на Руси связывается не с периодом становления феодализма, а с поздним этапом родового строя. Именно тогда «организация общества становится настолько сложной, что дальнейшая его жизнедеятельность без координирующих центров оказывается невозможной», и поэтому такие центры появляются – т.е., города. Многообразие типов раннесредневековых поселений, по мнению исследователей, «выглядит искусственным, и таковыми были только племенные или межплеменные центры» [Фроянов, Дворниченко, 1988: 28-34]. Оставляя в стороне дискуссионность этой концепции, следует отметить основной недостаток такого подхода, в наиболее четком виде сформулированный С.В.Белецким: «Заранее заданное направление поиска (т.е. моноисточный подход и схематизация – И.П.) может оказаться неверным изначально, вступив в противоречие с реальными фактами» [Белецкий. 1996: 6].

Однако еще в 70-е годы в советской историографии наряду с работами, продолжающими построения С.В.Юшкова, М.Н.Тихомирова и Б.Д.Грекова, появились новые исследования, в которых отстаивались совсем иные взгляды на начальную историю русского города [Носов, 1992: 65]. Авторами этой концепции явились В.А.Булкин и Г.С.Лебедев. Именно они в 1974 г. ввели термин ОТРП – открытое торгово-ремесленное поселение – ставший стержнем нового подхода. Авторы, отмечая важнейшую роль международной торговли, выделили особый тип торгово-ремесленных поселений с рядом особенностей:

колеблющийся состав населения

временные формы социальной связи

отсутствие укреплений на ранних этапах

большие могильники у поселений с разнообразными вариантами обряда

ограниченный период бытования – IX – начало XI вв. [Булкин, Лебедев, 1974: 11-17].

В 1978 г. эти же авторы совместно с И.В.Дубовым более четко определили концепцию становления городов на Руси: древнейшей формой предгородских поселений были племенные центры VIII-IX вв., которые в IX-XI вв. обрастали торгово-ремесленными посадами. Иным типом являлись возникавшие в VIII и IX вв. ОТРП, где сосредотачивалось население, связанное с дальней торговлей, военными походами и ремеслом. Интеграция прото- и раннегородских поселений завершилась к исходу Х - началу XI вв., когда сформировалась единообразная структура города, состоявшая из княжеского детинца и ремесленно-торгового посада [Булкин, Дубов, Лебедев, 1978: 138-140]. При многих недостатках этой работы, отмечавшихся разными исследователями [Куза, Леонтьев, Пушкин, 1982: 277; Мачинский, Шаскольский, 1982: 288-291; Носов, 1992: 67-71; Белецкий, 1996: 9-14], такой подход являлся в целом по многим позициям близким «торговой теории» В.О.Ключевского. Более четко, на мой взгляд, стержень этой гипотезы выделил С.В.Белецкий: исследователь предложил «более точным и более полным отвечающими функциям и значению подобным центров (т.е. ОТРП – И.П.) термин ВТРП – внеплеменное торгово-ремесленное поселение». И далее, определяя его функции: «Оторванность ВТРП от сельского хозяйства, т.е. от непосредственного производства продуктов питания, дифференциация жителей по профессиональной занятости, социальная стратификация общины, имущественное неравенство отдельных ее членов, процесс формирования новых форм социальной общности». И заключая: «Все эти признаки соответствуют социально-экономическому понятию город» [Белецкий, 1996: 20].

В начале 90-х годов Е.Н.Носов предложил различать процессы градообразования на Юге и на Севере Руси [Носов, 1992: 71-76]. На Юге развитие славянского общества было длительным и стабильным. Уже в VI-VII вв. возникают т.н. «племенные города» с административно-политическими функциями. Часть из них трансформируется в города к IX в. В VIII-IX вв. идет широкий процесс образования городов в земледельческих округах с административными, реже ремесленными и торговыми функциями.

На Севере города не были центрами земледельческих районов, а возникали в процессе освоения новых территорий. Изначально они росли на торговых путях как центры международной торговли и ремесла с административными и контрольными функциями, причем наличие плотной сельскохозяйственной округи было не обязательным (например, Старая Ладога) [Носов, 1992: 72].

В VIII в. по Великому Волжскому пути через северную Русь идет серебро. К IX в. начинает действовать «путь из варяг в греки», складывается система торговли пушниной. На этой основе и функционируют «города – ВТРП». В середине VIII в появляется Старая Ладога, затем и другие ОТРП – Тимерево, Гнездово, Рюриково Городище, Сарское Городище, Шестовицы. Они явно были ориентированы на международную торговлю, сельское хозяйство играло второстепенную роль. На рубеже X-XI вв. происходит т.н. «перенос городов», породивший в историографии проблему т.н. «парных центров» (Рюриково Городище – Новгород, Гнездово – Смоленск, Сарское Городище – Ростов, Тимерево – Ярославль, Шестовицы – Чернигов). Поскольку старые центры имели только торгово-ремесленные функции, а новые уже опираются на местную экономическую основу, являются центрами сельскохозяйственных территорий, то именно там сосредотачивается власть, формируется новая администрация, создаются культовые центры. Аналогичным путем в Скандинавии Бирка сменяется Ситулой, Хедебю – Шлезвигом, Павикен – Висбю, Ширингсаль – Тенибергом. Во всех этих случаях появление новых городов и упадок прежних происходит на рубеже X-XI – первой половины XI вв., «в чем нельзя не видеть проявление общей исторической закономерности, единого ритма социально-политических и экономических перемен, происходивших в обществах, находившихся за границами прямого влияния традиций, восходящих к античности» [Носов, 1992: 75-76].

В рамках нашей темы следует отметить, что появление «новых центров, где располагались христианский комплекс (владычный двор, общегородской храм), торг, княжий двор» относится, по Е.Н.Носову, к рубежу X-XI вв. [Носов, 1992: 75].

Возвращаясь к определению ВТРП С.В.Белецким, необходимо оговорить, что все-таки исследователь считает их не просто «городами», а т.н. «городами старшего типа» [Белецкий, 1996: 20]. Новые же центры, ставшие в конце концов средневековыми городами, исследователь называет «городами младшего типа». Не затрагивая проблему соотношения этих «пар» (что само по себе – сложнейшая проблема), следует сказать, что, видимо, появление княжеских резиденций следует ожидать лишь в «городах младшего типа», связанных с установлением княжеской власти.

Однако необходимо помнить, что и социальная дифференциация, и имущественное расслоение было характерно и для «племенных центров» (типа Зимно или Хотомель), и для ВТРП.

Какой же облик (с интересующих нас позиций) имели центры «догородской» поры?

П.А.Раппопорт, проводивший обследование городищ Севера и Юга Руси, отмечал, касаясь северных памятников: «Наиболее сложен вопрос о социальном облике этих укреплений. В письменных источниках все они названы «городами». До XI в. значительная часть поселений еще была свободна, но часть укрепленных поселений этого времени, а особенно с XI в. имела уже другое содержание – это были феодальные замки или детинцы средневековых городов» [Раппопорт, 1978: 204]. Однако, говоря о городищах XI-XII вв., исследователь определяет их как детинцы городов, а также княжеские и боярские замки [Раппопорт, 1978: 205]. Часть из них являлась уже несомненными городами – Суздаль, Дмитров, Юрьев-Польский, Переяславль-Залесский. Т.о., как мы видим, появление «княжеских резиденций» на Севере, исходя из концепции П.А.Раппопорта, можно ожидать лишь с рубежа X-XI вв.

Но, с другой стороны, необходимо рассмотреть и другое обстоятельство: если на юге т.н. «племенные центры» появляются еще в VII в., то логично предположить, что резиденции «племенных князей» появляются уже тогда. Но есть ли они в археологических материалах? Материалы крупных «протогородов» Юга – Зимно, Пастырское, Битице, Хотомель – говорят об обратном. Социальная дифференциация прослеживается лишь по материальному комплексу [Толочко, 1989: 20-24] да и то не в очень большой степени. Явно же выделяемых «социально дифференцированных» построек нет вообще. Где же объяснение данному факту? На мой взгляд, наиболее обоснованно выглядит мнение М.Б.Свердлова: «Т.к. крупные дома племенной знати не известны, то можно предположить, что «племенные князья, племенная и служивая знать строили дворцы как хозяйственные комплексы, продолжающие местные традиции, и выделить их практически невозможно» [Свердлов, 1983: 65].

Рассматривая городища Юга Руси П.А.Раппопорт отмечает, что важнейшей их функцией была охрана рубежей от кочевников, и следовательно, и укрепления, и топография таких памятников будет отличаться от синхронных поселений Севера. Рассматривая же социальный облик этих памятников исследователь выделил четыре основных типа:

общинные центры

«города»

замки

крепости [Раппопорт, 1967, 185-189].

Однако необходимо помнить, что типологизируя городища, П.А.Раппопорт учитывал в основном систему укреплений, топографическое положение и вещевой материал. Топография же собственно территории поселения практически всегда оставалась недостаточно изученной. Вместе с тем автором сделано крайне любопытное для нашей темы замечание: «В так называемых «крупных городах» с административными и церковно-политическими функциями, двумя линиями обороны и четко выраженной структурой – детинец /окольный город (Галич, Владимир Волынский, Луцк, Белз, Теребовль, Туров, Новогрудок, Звенигород) дома на посаде часто богаче, чем дома в детинце!» [Раппопорт, 1967: 186].

Более подробные исследования городищ на Юге было проведено в 1970-80-х годах Б.А.Тимощуком. На территории украинского Прикарпатья были проведены массовые исследования городищ и поселений – открыто более 400 славянских поселений и изучена структура 36 гнезд поселений VI-X вв. [Тимощук, 1990:7]. Исследователь выделил четыре типа городищ:

городища-убежища

городища – административно-хозяйственные центры

городища-святилища

городища – княжеские крепости [Тимощук, 1990: 11-62].

Исходя из целей нашей работы, для нас интерес представляет лишь последний тип – городища – княжеские крепости. Классификация таких памятников (к ним исследователь относит Судовую Вишню, Ревно, Горишние Шеровицы, Коростователь, Теребовль и некоторые другие) проводилась по системе укреплений, внутренней топографии и наличию селищ-спутников (жители которых одевали, кормили и вооружали гарнизон крепости) [Тимощук, 1990: 55-62]. Рассматривая топографию, Б.А.Тимощук отмечает: «Наземные срубные дома с подвалами, свободно располагавшиеся на территории центральной укрепленной площадки княжеских крепостей X-XI вв., несомненно принадлежали наиболее знатным жителям этих крепостей. Вполне допустимо, что это были дома членов княжеской администрации, на которых лежала обязанность также собирать дань и требовать выполнения других повинностей с населения той территории, на которую распространялась власть княжеской крепости. Обширные подвалы вполне были пригодны для хранения натуральных даней» [Тимощук, 1990: 61]. Как мы видим, конструктивно и типологически такие комплексы действительно продолжают местные традиции (например, в Горишнешеровецкой княжеской крепости, Ревно), что еще раз подтверждает мысль М.Б.Свердлова. Однако назвать их «княжескими резиденциями» в полном смысле этого слова еще нельзя, т.к. князь мог останавливаться в таких «крепостях» довольно редко, по мере надобности.

Что же касается непосредственно детинцев древнерусских городов, которые могли начать формироваться именно с таких «городищ-замков», то вот что считает Б.А.Тимощук: «Любой феодальный центр при благоприятных условиях мог стать детинцем древнерусского города. Но городища-детинцы раннего феодализма еще плохо изучены, и пока нет достаточных археологических данных, позволяющих четко отличить памятники этого типа от других типов городищ – феодальных центров, прежде всего от городищ – княжеских крепостей. Т.. состояние источников не позволяет в настоящее время выделить археологические признаки городищ-детинцев» [Тимощук, 1990: 69-70]. Следовательно, на сегодняшний день представляется корректным привлечение в качестве источников лишь немногочисленное количество материала с городищ, который датируется X-XII вв. и относится, по типологии П.А.Раппопорта, к «военным крепостям» (например, Колодятин, Изяславль) или «феодальным замкам» (например, Любеч, Олешков) [Раппопорт, 1967: 187]. Подавляющее же большинство городищ более раннего периода, относится еще к VII-IX вв. и связывается непосредственно с племенным строем.

Показательно в этом отношении наблюдение С.В.Белецкого: «Прекращение функционирования протогородских племенных центров насильственным путем – это повсеместное явление при окняжении территорий... Необходимость такого акта диктовалась самой процедурой окняжения территорий, включаемых в пределы государственной юрисдикции. С уничтожением старых племенных центров происходила ломка старой административно-политической системы» [Белецкий, 1996: 21]. В качестве примера исследователь приводит городища Роменской культуры, общинные центры Буковины; даже «Ревнянское поселение, на примере которого Б.А.тимощук прослеживает перерастание “общинного центра” в раннефеодальный город на рубеже IX-X вв. переживает крупное потрясение, когда на месте сожженного убежища была построена княжеская крепость» [Белецкий, 1996: 18-19].

Из всего вышеизложенного для нас наиболее важно следующее: в период окняжния - т.е. времени, когда собственно и следует ожидать появления непосредственно княжеских резиденций – почти все «протогорода» племенного строя гибнут. А в тех случаях, когда мы имеем дело уже непосредственно с городами, где известны археологические материалы, связанные с княжескими дворами (Киев, Чернигов, Переяславль), выделить более ранние слои «дорогодского» периода, да еще и в детинце с возможностью реконструкции топографии и планировки, фактически невозможно.

Касаясь же ОТРП (или ВТРП), где социальная дифференциация была намного сильнее, чем в «славянских протогородах», следует отметить: ни в тех случаях, когда эти центры постепенно «затухали» (как Гнездово, Тимерево, Шестовицы), ни в тех, когда они впоследствии становились «княжескими» или «боярскими» резиденциями (как Рюриково или Сарское городища), в наиболее активный период их существования – конец VIII – середина X вв. – никаких «социально дифференцируемых» построек нам неизвестно1. Видимо, это связано со спецификой структуры данного общества: ему необходима была достаточная мобильность в связи с занятием международной торговлей, и создавать какие-либо крупные и богато украшенные постройки жителями ОТРП / ВТРП было просто не нужно.

Единственный среди всех подобных памятников случай, который можно как-то связать с «социально дифференцируемым» жилищем, зафиксирован в Старой Ладоге. В раскопках 1948-49 гг. В.И.равдоникаса были открыты остатки большой (площадью ок. 90 кв.м) срубной постройки с дощатым полом на лагах. Вдоль западной стенки шел дощатый настил на столбах, продолжение которого уходит в северный борт раскопа. Г.П.Гроздилов интерпретировал его в порядке рабочей гипотезы как церковь [Гроздилов, 1950: 46]. В 1949 г. к северу от этой постройки были открыты остатки синхронного, связанного с ней сооружения. Это была изба размером 7,1х6,8 м с полом на лагах. С севера и с запада изба была окружена бревенчатым настилом. С севера фиксируются остатки столбов, отстоящие от стены сруба на 2м. В целом, комплекс имел размеры 128 кв.м. Он соединялся с описанной выше постройкой настилом. Этот комплекс, как отмечает С.Л.Кузьмин, явно выпадает из серии рядовых жилищно-хозяйственных комплексов Ладоги. Датируется он (по хронологии Кузьмина / Мачинской) 970-980-ми годами. Интересно, что на данном участке поселения ему предшествовали два крупных комплекса, основу которых составляли большие дома с печью в центре (890-920 гг.; 920-960 гг. с ремонтом в первой половине 950 г. [Кузьмин, 1988: 81]. Интересно, что «большой дом» 890-920 гг. был даже назван Е.А.Рябининым [доклад в Старой Ладоге 22. 12. 1995] «дворцом Рюрика»). Неординарные размеры и конструктивное решение, а также ряд находок свидетельствуют о принадлежности данного комплекса, по мнению С.Л.Кузьмина, представителям социальной верхушки населения Ладоги Х в. [Кузьмин, 1988: 81]

Т.о. представленный комплекс является, по сути, единственным примером раннего этапа развития хоромного зодчества, идущего по пути соединения разнообразных построек в единое, конструктивно связанное сооружение (система изба – сени – клеть), получившего дальнейшее продолжение в усадьбах Новгорода [Засурцев, 1967: 105-115]. Однако, кроме этого примера, связанного, видимо, с особым положением Ладоги в структуре древней Руси, других примеров «социально дифференцируемых» жилищ в ОТРП / ВТПР нет.

Остаются лишь непосредственно древнерусские города X-XII вв., в детинцах (или в ближайшей округе) которых и находились «княжеские резиденции». Как же развивалось изучение этих памятников, занимающих важнейшее место в структуре древнерусского города?

Необходимо отметить, что изучение их проводилось очень неравномерно. Если такие памятники, как Киев или Боголюбово изучались еще с начала XIX века, им посвящались обширные работы (например, работы по Киеву М.Ф.Берлинского, М.А.Максимовича – 1820, 1877 гг., по Боголюбово – В.Доброхотов, К.Н.Тихонравов – 1860-е гг.), то другие памятники, открытые в 50-60-е гг. ХХ века, рассматривались лишь в отдельных статьях. Отмечу, что работы, посвященной древнерусской гражданской архитектуре, не существует и до сего дня.

Начать обзор историографии следует все-таки с Киева. Именно в этом городе находятся наиболее крупные и ранние дворцовые постройки. Спор о том, где находится «терем княгини Ольги» и «теремной двор», упоминавшийся в летописи (см. главу 2), шел еще с 1820 г. М.Ф.Берлинский писал: «Ежели самую середину древнего можно принять за место княжеского дворца, то оный отделяется рынком от Десятинной церкви в правую ее сторону, где перед дворцом возвышался Перунов кумир, а после церковь св. Василия. На сем пространстве в земле множество везде кирпичного щебня, а церкви никакой по летописи не определяется. И по самой пристойности следовало быть княжеским палатам в смежности с образцовой или государственною Десятинною церковью» [Берлинский, 1820: 141]. Исследователь полагал, что «ежели передняя сторона Десятинной церкви со входу, разумеется, юго-западная, то за святою Богородицею (десятинною) должно быть место терема вышесказанное к северо-востоку, а двор теремной простирается по краю утеса до церкви Трехсвятительской» [Берлинский, 1820: 139-140].

Как мы видим, уже в это время отмечалась возможность многоструктурности дворца, состоявшего из нескольких частей. В апреле 1857 г. киевский чиновник Климович, приобретя расположенный в 75 м к востоку от Десятинной церкви дом, приступил к его перестройке. В ходе этих работ были обнаружены остатки кладки из кирпича, напоминавшего по своим размерам кирпич Десятинной церкви. Сообщение об этой находке было опубликовано в 1857 г. Н.Сементовским, который однако главное внимание уделил найденному при этих работах кладу из 6 серебряных монетных гривен киевского типа и нескольких ювелирных изделий, спрятанных в глиняном горшке [Сементовский, 1857: 34-36]. Более подробна кладка была описана в 1858 г. С.П.Крыжановским на заседании Отделения русской и славянской археологии [Крыжановкий, 1858: 306-307]. Тем не менее какого-либо серьезного археологического исследования и архитектурного обмера проведено не было.

В это же время продолжается спор о «тереме» и «теремном дворе». В 1877 г. о нем писал М..Максимович.[Максимович, 1877: 97], в 1897 г. – сначала А.Армашевский и В.Б.Антонович [Армашевский, Антонович, 1897: 56], чуть позже Н.И.Петров [Петров, 1897: 107-108]. Эти исследователи полностью опирались на летописные данные, а археологические раскопки не подтвердили изложенных ими историко-топографических гипотез.

В 1907-1908 гг. обширные работы в Киеве были проведены В.В.Хвойко. В усадьбе Петровского он провел крупномасштабные работы, обнаружившие фундамент и часть стены дворцовой постройки. В западной части этой усадьбы было обнаружено еще одно здание, также дворцового типа. К сожалению, на раскопках архитектурных памятников сказался дилетантизм методики В.В.Хвойки: не было проведено обмеров, не проанализирована стратиграфия и пр. Все это не дает возможности использовать в полной мере материалы В.В.Хвойко.

Следующие работы в Киеве относятся к 1911 г. В ходе работ Д.В.Милеева в усадьбе Десятинной церкви к юго-западу от здания самой церкви были обнаружены фундаменты западной стены дворцового здания и поперечных его стен. В 1911 г. здание было раскопано не полностью; юго-восточная часть, расположенная на Владимирской улице, была исследована уже в 1914 г. С.П.Вельминым. В 1909-1910 гг. В.В.Хвойко проводил исследования в г. Белграде. Были обнаружены остатки богатого деревянного здания, по размерам и функциям, видимо, близкого киевским дворцам. К сожалению, материалы этих работ, изданные в 1911 г. Н.Д.Полонским, дают весьма приблизительную характеристику этому зданию [Полонский, 1911: 62-64].

В сентябре 1914 г Д.В.Милеевым были обнаружены остатки здания в Десятинном переулке. Раскопки, проведенные С.П.Вельминым, позволили выяснить в основных чертах план постройки и характерные особенности устройства фундамента. В 1913-14 гг. экспедицией под руководством этого же архитектора были открыты остатки еще одного здания дворцового типа на Иринской улице. От этой постройки, как и от храма св. Ирины, сохранились лишь рвы от фундаментов с остатками деревянных лежней на дне их.

Начавшаяся Первая Мировая война, а затем революция и связанные с этим события надолго оторвали исследователей от изучения Киевских дворцов. Лишь в 1936 г. Киевская экспедиция Института археологии подвергла раскопкам здание к северо-востоку от Десятинной церкви, открытое В.В.Хвойко. В 1939 г. эти исследования были продолжены экспедицией под руководством М.К.Каргера. Но, как отмечает исследователь, «от руин дворца сохранились к этому времени лишь жалкие остатки» [Каргер, 1961: 66]. В 1958-61 гг. вышла двухтомная работа М.К.Каргера «Древний Киев», где он публикует материалы о дворцах Киева, а также анализирует летописные данные о них [Каргер, 1958: 263-284; 1961: 59-87]. Эта работа остается крупнейшим вкладом в изучение дворцовых построек древней Руси и до сего дня. Позднее в 1956 г. выходит работа Ю.С.Асеева, посвященная древнему Киеву, но принципиально новых материалов о дворцовых постройках этого города в ней практически нет.

В 1961 г. В.А. Богусевич производит раскопки во дворе киевского митрополита, где открывает еще одну постройку. Ее тип довольно сложно определить, но, видимо, это здание является баней [Раппопорт, 1982: 18].

В 1966 г. Киевской экспедицией были продолжены дворца к северо-востоку от Десятинной церкви. Но к этому времени от него осталась лишь часть стены длиной около 5 метров и шириной 1,7-2,2 метра [Толочко, Килиевич, 1967: 175].

В 1971-72 гг. в детинце Киева В.Г.Гончаровским были открыты остатки еще одного дворца. Это, видимо, то самое сооружение, которое открыл впервые в 1907-1911 гг. В.В.Хвойко. В литературе закрепилось отождествление этого здания с «теремом княгини Ольги», введенное в основном киевскими исследователями [например, Толочко, 1960: 93]. О неправомерности такого отождествления писал М.К.Каргер [Каргер, 1961: 77], его мысль поддержал позднее и П.А.Раппопорт [Раппопорт, 1982: 16]. В 1970-72 гг. на мысе Чайка у Выдубицкого монастыря киевской экспедицией открыты остатки еще одного каменного дворца, которые исследователи соотнесли с дворцом Всеволода Ярославича [Мовчан, 1975: 80-84].

Необходимо упомянуть еще об одном здании, открытом в Киеве в 1975 -76 гг. Я имею ввиду Киевскую ротонду. Дело в том, что киевские исследователи (П.П.Толочко, Я.Е.Боровский) отождествляли ее с зданием дворцового типа. Такое отождествление абсолютно неверно. Ротонды являются особым типом зданий, не характерным для древнерусского зодчества. Киевская ротонда является «каменным свидетельством» деятельности католических миссионеров на Руси, она выстроена западным архитектором и киевскими мастерами [Иоаннисян, 1994: 110-111].

В 1976 г. выходит работа, посвященная Древнему Киеву, П.П.Толочко. В ней опубликованы результаты работ Киевской экспедиции [Толочко, 1976: 5-105]. Некоторое место в ней уделено и дворцам. В 1981 г. целой группой авторов (П.П.Толочко, Я.Е.Боровский, С.Р.Килиевич и др.) публикуется сборник «Новое в археологии Киева», где также отдельная глава посвящена светским постройкам. В 1982 г. С.Р.Килиевич публикует материалы о детинце Киева IX-XIII вв. [Килиевич, 1982: 2-145].

Т.о. дворцы Киева довольно часто упоминаются в литературе. Чаще всего их связывают с «гридницами» Летописи (см. главу 2).

Следующий памятник, изучение которого длится довольно долго – Боголюбово. Этот уникальный памятник впервые был обследован в 1850 г. в Доброхотовым. Уже он отмечал, что «ны

www.ronl.ru

в Древней Руси и Московском государстве — высокий боярский и княжеский дом в виде башни; жилое помещение в этом доме, 5 букв, сканворд

в Древней Руси и Московском государстве — высокий боярский и княжеский дом в виде башни; жилое помещение в этом доме

• боярские богатые хоромы

• в Древней Руси: высокий богатый дом с покатой крышей, с надворными постройками

• верхний ярус богатых хором

• дом в виде башни в Древней Руси

• древнерусский особняк

• жилое помещение в верхней части дома в Древней Руси

• местожительство царских дочерей, а также мышки-норушки и лягушки квакушки

• отрадное жилище (романс)

• боярские покои

• коттедж купеческой дочери

• жилье для князя, а в уменьшенном виде — для всяких там мышек-норушек

• местожительство царских дочек, а также мышки-норушки и лягушки-квакушки

• высокая обитель для отрады

• стихотворение русского поэта А. Кольцова

• верхний жилой ярус хором

• стихотворение В. Брюсова

• в известном романсе — место проживания отрады

• дом столбовой дворянки

• дом мухи Шумихи

• боярский особняк

• дом мышки-норушки

• дом боярыни

• дом боярина

• жилье «моей отрады»

• верхний ярус хором

• богатый дом на Руси

• этаж над горницей

• бревенчатая «вилла» боярина

• место проживания отрады

• дом в виде башни на Руси

• дом моей отрады (песен.)

• бревенчатая боярская «вилла»

• богатый русский дом

• местожительство царских дочек

• хоромы красавицы царской дочери

• высокоотрадная «вилла» (песен.)

• богатый высокий дом

• богатый дом

• «отрадное» жилище

• высокий богатый дом на Руси

• дом «моей отрады»

• древнерусская вилла

• высокий дом «моей отрады»

• вилла «старого» русского

• богатое жилище на Руси

• дом лисички-сестрички

• древне русский особняк

• высокий боярский дом

• жилой ярус в хоромах

• хоромы боярина

• В древней Руси жилое помещение в верхней части дома

• Жилое помещение в верхней части дома в Древней Руси

• Высокий богатый дом с покатой крышей

• Верхний ярус богатых хором в Древней Руси

scanwordhelper.ru

• 
  Скандинавия и древняя русь
• 
  Презентация о древней спарте
• 
  Мировоззрение в древнем мире
• 
  Культ животных древнего египта
• 
  Как древние находили путь
• 
  Перевод в древнем риме
• 
  Динозавры и древние животные
• 
  Бумага изобретение древнего китая
• 
  Алфавит в древнем мире
• 
  Коростовцев история древнего востока
• 
  Развитие письменности древней руси