Церковное право и церковная организация Древней Руси 15-17 вв. Церковное право древней руси
Церковное право история и современность
ВВЕДЕНИЕ
Чтобы четче определить область церковного права, необходимо раскрыть значение самого понятия «право». Философия права знает много разноречивых определений этого, на первый взгляд, казалось бы, всегда одинаково понимаемого термина. Такая разноголосица обусловлена существованием разных теорий права. Поскольку понятие «право» — предельно широкое и ключевое в юридической науке, от того или иного определения его зависит характер правовой теории.
В юридической науке XX века сложилось несколько школ; социологическая, психологическая, феноменологическая, нормативная. Крупнейший нормативист Х. Кельзен, опираясь на неокантианскую философию, развивал «чистую» теорию права, отрицая его обусловленность какими бы то ни было внешними по отношению к праву факторами. Государство он рассматривал как персонификацию правопорядка. Общепринятое в советской юридической науке определение права дано в Большой советской энциклопедии: «Право — это совокупность установленных или санкционированных государством общеобязательных правил поведения, соблюдение которых обеспечивается мерами государственного воздействия». То есть наличие права обусловлено существованием государства. Это определение выводит за рамки права обычное догосударственное право и право церковное.
Любое право, в том числе и внегосударственное, т.е. церковное, заключается в регламентации поведения людей, их действий, основываясь на санкциях по отношению к нарушителям установленного правопорядка. Задачей права является регулирование взаимоотношений между людьми, живущими в обществе, путем установления равно обязательных для всех правил поведения. Оно предусматривает также в случае необходимости принятие мер для принуждения к тому, чтобы правилам подчинялись все. Предусмотренные законодателем санкции для восстановления попранного правопорядка делают его неуязвимым для нарушителей.1. Церковное право в Древней Руси.
Специальных судебных органов не было. Судебные функции выполняли представители администрации, включая ее главу – великого князя. Исторически первым источником права Древнерусского государства были правовые обычаи – нормы обычаев доклассового общества, среди которых можно отметить кровную месть, принцип талиона: «равным за равное». Совокупность этих норм называют «Законом русским».
Первыми писанными памятниками древнерусского права были договоры Руси с Византией. Эти договоры носили международно-правовой характер, но в них получили отражение и нормы «Закона русского». Княжеское законодательство как источник права появляется на Руси в Х в. Особое значение имеют уставы Владимира Святославича, Ярослава, которые внесли изменения в действующее финансовое, семейное и уголовное право. В уставах определялась юрисдикция церковных органов и судов.
В уставах закреплялось положение о десятине, согласно которому государство передавало Церкви одну десятую долю со всех собираемых им даней, судебных платежей и торговых пошлин. Церковь осуществляла собственную юрисдикцию (по установленному для неё кругу лиц и дел) на основании сводов канонического, церковного права, составленных из различных норм византийского права (Кормчая книга).
Согласно «Уставу», церковными властями регулировались отношения, относящиеся к мирскому населению. Брачно-семейное правос принятием христианства стало вводить новые для народа понятия: моногамия, затрудненность развода, бесправие внебрачных детей, жестокие наказания за внебрачные связи. К ведению церковного суда отнесено также рассмотрение следующих дел: «пошибание» (изнасилование) и умычка, браки между близкими родственниками, разные виды волшебства (ведьство, зелейничество, потвори, чародеяния, волхвования, зубоежа, еретичество), гробокопательство, идолопоклонство, осквернение храмов, избиение сыном отца или матери или дочерью, неприличное защищение женою своего мужа в драке, противоестественные пороки, убийство матерью незаконно прижитого младенца.
К кругу лиц, подсудных церковной власти, в «Уставе св. Владимира» отнесены «игумен, поп, дьякон, дети их, попадья и кто в клиросе, игумения, чернец, черница, проскурница, паломник, лечец (лекарь), прощеник и задушный человек (вольноотпущенники), сторонник (странник, богомолец), слепец, хромец, моностыреве, гостиницы, странноприимницы». «Устав» также предоставляет в заведование Церкви торговые места и весы.
Государство передавало Церкви со всех собираемых даней «дестину», что записывалось в уставы. Составными частями «десятины» были отчисления от даней разных видов, от судебных платежей и торговых пошлин. Там же оговаривался церковный судебный иммунитет и определялись пределы церковной судебной юрисдикции: по кругу лиц, на которых она распространялась, и по кругу дел, которые рассматривались церковными судами.
По Церковному уставу Ярослава, моногамная семья становится объектом защиты со стороны Церкви. Члены такой семьи, в первую очередь жена, пользуются ее всемерным покровительством. Браку обязательно предшествовало обручение, считавшееся нерасторжимым. Брачный возраст был низким (14-15 лет для мужчины и 12-13 лет для женщины). Церковь требовала венчания как непременного условия законности брака. Законодательство Древней Руси последовательно отстаивало свободное волеизъявление врачующихся, устанавливая ответственность тех родителей, которые либо выдают замуж дочь без ее согласия, либо препятствуют вступлению в брак своей дочери. Расторжение брака было возможно только при наличии поводов, перечисленных в Церковном уставе. Закон допускал имущественные споры между супругами. Жена сохраняла право собственности на свое приданое и могла передавать его по наследству. Дети находились в полной зависимости от родителей, особенно от отца, имевшего над ними почти безграничную власть. Наследственное право сохраняло многие черты патриархальных отношений.
Возникновение нормы об ответственности родителей за невыдачу их дочери замуж и, следовательно, лишении ее средств существования после их смерти объясняется тем, что традиционное древнерусское наследственное право не обеспечивало дочерей в отличие от сыновей наследством родителей. Поэтому община должна была содержать старых дев за свой счет и налагала на родителей еще при их жизни соответствующее взыскание. Церковь на Руси, заимствуя эту норму в Устав князя Ярослава, признала ее как не противоречащую христианским нормам ответственности родителей за воспитание и обеспечение детей, но со временем, с расширением числа монастырей и благотворительной деятельности Церкви, эта архаичная норма потеряла свое значение и была отменена — она не вошла в Краткую редакцию Устава середины XIV в.
Судебная власть Церкви устанавливалась над всем христианским населением Руси, но лишь по определенным делам. Над некоторыми группами населения (церковные люди) церковный суд устанавливался по всем делам, так же как суд над населением церковных земель (вотчин). В ряде случаев действие церковных уставов накладывалось на сферу действия государственного законодательства, основным источником которого была «Русская Правда».
В течение ХII в., с развитием структуры Киевской митрополии, формированием новых епархий, проникновением христианства во все слои населения юрисдикция Церкви изменяется, распространяясь в глубь жизни общества. Конфликты, связанные с взаимоотношениями внутри семьи, между супругами, по-прежнему остаются в ведении Церкви, княжеская власть не берет на себя их регулирование. В княжеских уставах Церкви зафиксировано также традиционно принадлежавшее Церкви преследование нецерковных религиозных культов и еретичества. Такова первая большая сфера церковной юрисдикции.
С развитием церковной организации, расширением ее деятельности и усилением авторитета появились новые группы христиан, которые также оказались в юрисдикции Церкви. В новых, расширенных текстах Устава святого Владимира XII – начала XIII в., происходивших из Новгорода и Владимира-Волынского, упоминаются миряне, находившиеся на попечении Церкви, вдовы, «калики», врачи, инвалиды и «прощеники» — лица, получившие исцеление.2. Церковное право в Московском государстве.
В XV в. Церковь была важным фактором в процессе объединения русских земель вокруг Москвы и укрепления централизованного государства. В новой системе власти она заняла соответствующее место. Сложилась система органов церковного управления: епископаты, епархии, приходы. С 1589 г. в России было учреждено патриаршество, что усилило притязания церкви на политическую власть. Они вылились в конфликты патриарха Никона с царем Алексеем Михайловичем, а на более широком уровне - в раскол, столкновение старых и новых политических позиций церкви.
Высший церковный орган (Освященный собор) в полном составе входил в верхнюю палату Земского собора. Духовенство как особое сословие наделялось рядом привилегий и льгот: освобождением от податей, телесных наказаний и повинностей.
Церковь в лице своих организаций являлась субъектом земельной собственности, вокруг которой уже с XVI в. разгорелась серьезная борьба. С этой собственностью было связано большое число людей: управляющих, крестьян, холопов, проживающих на церковных землях. Все они подпадали под юрисдикцию церковных властей.
До принятия Соборного Уложения 1649 г. все дела, относящиеся к ним, рассматривались на основании канонического права и в церковном суде. Под эту же юрисдикцию подпадали дела о преступлениях против нравственности, бракоразводные дела, субъектами которых могли быть представители любых социальных групп.
Власть патриарха опиралась на подчиненных церковным организациям людей, особый статус монастырей, являвшихся крупными землевладельцами, на участие представителей церкви в сословно-представительных органах власти и управления. Церковные приказы, ведавшие вопросами управления церковным хозяйством и людьми, составляли бюрократическую основу этой власти.
Церковь в своей деятельности опиралась на систему норм церковного права, содержащихся в «Кормчей книге», «Правосудье митрополичьем» и «Стоглаве» (сборнике постановлений церковного Собора 1551 г.).
Семейное право в XV-XVI вв. в значительной мере основывалось на нормах обычного права и подвергалось сильному воздействию канонического (церковного) права. Юридические последствия мог иметь только церковный брак. Для его заключения требовалось согласие родителей, а для крепостных – согласие их хозяев. «Стоглав» определял брачный возраст: для мужчин -15, а для женщин - 12 лет. «Домострой» (свод этических правил и обычаев) и «Стоглав» закрепляли власть мужа над женой и отца над детьми.
Устанавливалась общность имущества супругов, но закон запрещал мужу распоряжаться приданым жены без ее согласия. Влияние обычая сказывалось на такой особенности имущественных отношений супругов, как семейная общность имущества. При этом общее право супругов распространялось на имущество, предназначенное на общие цели семьи, а также на имущество, совместно приобретенное супругами в браке. Независимо от источника (принесенное супругами в семью или совместно нажитое в браке) семейное имущество подлежало сохранению и последующей передаче детям-наследникам.
Имущество, ранее принадлежавшее одному из супругов, будучи включенным в комплекс семейного имущества, меняло свой характер и становилось общим. В интересах общего семейного бюджета, чтобы гарантировать сохранность приданого, принесенного женой, муж вносил своеобразный залог - «вено», обеспечивая его третьей частью своего имущества. После смерти мужа вдова владела веновым имуществом до тех пор, пока наследники мужа не выплачивали ей стоимость приданого.
После XV в. актом, обеспечивающим сохранность приданого, становится завещание, которое составлялось мужем сразу же после заключения брака. Имущество, записанное в завещании, переходило к пережившей супруге, чем и компенсировалась принесенная ею сумма приданого. В случае смерти жены к ее родственникам переходило право на восстановление приданого. При отсутствии завещания переживший супруг пожизненно или вплоть до вступления во второй брак пользовался недвижимостью, принадлежавшей покойному супругу.
В течение всей продолжительности брака приданое оставалось в общем распоряжении супругов. Общность имущества подтверждал также установленный порядок распоряжения, при котором все заключавшиеся с этим имуществом сделки подписывались одновременно обоими супругами.
Преступления против Церкви до середины XVII в. составляли сферу церковной юрисдикции. Наиболее тяжкие религиозные преступления подвергались двойной каре: со стороны государств венных и церковных инстанций. Еретиков судили по постановлению церковных органов, но силами государственной исполнительной власти (Разбойный, Сыскной приказы).
С середины XVI в. церковные органы своими предписаниями запрещают светские развлечения, скоморошество, азартные игры, волхование, чернокнижие и т.п. Церковное право предусматривало собственную систему наказаний: отлучение от Церкви, наложение покаяния (епитимья), заточение в монастырь и др.
Внутрицерковная деятельность регулировалась собственными правилами и нормами, круг субъектов, подчиненных им, был достаточно широким. Идея о «двух властях» (духовной и светской) делала церковную организацию сильным конкурентом для государственных органов: в церковном расколе особенно очевидно проявилось стремление Церкви встать над государством. Эта борьба продолжалась вплоть до начала XVIII в.3. Церковь в Российской Империи в XVIII – начале XIX вв.
Конец XVII века и весь XVIII век русской истории проходят под знаком крепостного права. На базе крепостного хозяйства проходит первый этап своего развития товарное земледельческое производство помещика, вырастает торговый капитал и пускает первые ростки промышленный капитал. Явления церковной жизни тесно переплелись с политическими явлениями, ибо церковь, начиная с 20-x годов XVIII века из фактической служанки государства формально превратилась в орудие государственного управления. Перемены, происходящие в церкви, всегда являются следствием перемен в политической жизни. Церковь совершенно утрачивает способность к каким-либо самостоятельным выступлениям и действует лишь как одно из учреждений самодержавия. Это положение стало ясным для всего русского общества уже со времени церковной реформы Петра, и с того же времени правительство причисляет церковь к числу своих государственных учреждений.
Так учреждением Синода Петр вышел из того затруднения, в каком стоял много лет. Его церковно-административная реформа сохранила в русской церкви авторитетную власть, но лишила эту власть того политического влияния с каким могли действовать патриархи.
C XVIII века византийская система отношений между государством и церковью, несвободная от влияния западных иерократических идей, получила резкий отпечаток государственной церковности, т. е. той системы, которая процветала в то время в государствах западной Европы. В лице патриарха Никона церковь произвела последнюю отчаянную попытку утвердить независимость от государства, опираясь на теорию параллелизма властей духовной и светской. Попытка опиралась на недостаточно мощную материальную базу, и потерпела фиаско. Государство сделало церкви только одну уступку – уничтожило Монастырский приказ, в котором царь Алексей Михайлович хотел сосредоточить контроль над церковным вотчинным хозяйством и суд над церковными людьми. Для Петра, совершенно чуждого старому благочестию, церковь имела значение только как орудие власти и как источник государственных доходов. Его меркантилистическая политика требовала колоссального напряжения платежных сил населения и огромных людских резервов и вызывала против себя жестокую оппозицию, в первых рядах которой стояла церковь. Это последнее обстоятельство сыграло роль ускоряющего момента и придало мерам Петра особенно крутой характер; по существу же церковные реформы Петра, несмотря на их непривычную для тогдашнего времени фразеологию, лишь завершили процесс огосударствления церкви, начавшийся еще в середине XVI века, и дали ему совершенно точное и ясное юридическое оформление.
Петр Великий упразднил патриаршество, которое давало многим повод думать, что патриарх есть "второй государь, самодержцу равносильный, или больше его", и что священство или духовный чин есть "другое и лучшее государство". Территориалистическая мысль государственной церковности находила себе ясное выражение в ряд государственных учреждений и духовного ведомства в ряд других ведомств, особенно когда, по смерти Петра Великого, синод, лишенный титула "Правительствующего" был подчинен верховному тайному совету и кабинету. Во второй половине XVII века высшая русская духовная иерархия стремилась разрешить византийскую неясность отношений между государством и церковью в смысле иерократической системы. Петр, упраздняя государство в государстве и устраняя патриарха, как другого самодержца и даже большего, чем сам монарх, разрешил эту неясность в смысле государственной церковности. Вместе с тем, с XVIII века идеал слияния русского государства с русской православной церковью стало менее и менее достижимым. Однако, была создана, испытывая разные последовательные перемены, известная религиозная организация, для католиков в особенности по сношениям и соглашениям с римским папой. Организация эта, регулированная уставами, вошедшими в свод законов российской империи, есть часть государственного порядка, так что в этом смысле можно говорить и о слиянии русского государства с другими вероисповеданиями.
Церковная юрисдикция была при Петре очень ограничена: масса дел от церковных судов отошла в суды светские (даже суд о преступлениях против веры и церкви не мог совершаться без участия светской власти). Для суда над церковными людьми, по искам светских лиц, закрытый в 1677 году, был в 1701 году восстановлен Монастырский приказ со светскими судами.
С начала XVIII века в России распространилась теория естественного права. В ней сочеталось почитание бога как творца вселенной с представлением о том, что «неземная сила» не может вмешиваться в единожды созданный естественный порядок вещей. В этих условиях научное познание окружающего мира получало относительную для себя свободу. Соображения просвещенных людей о переустройстве общественных порядков становились в меньшую зависимость от богословских канонов.
В позднейших императорских указах, поскольку они относились к церковным делам, всегда можно проследить попечение о благе церкви. Верховная власть императора в государстве и в церкви основывается на личной принадлежности императора к православной церкви. Император, всероссийским престолом обладающий не может исповедывать никакой иной веры, кроме православной.
К монашеству Петр относился не только с меньшей заботой, но даже с некоторой враждой. Она исходила из того убеждения Петра, что монахи были одной из причин народного недовольства реформой и стояли в оппозиции. Не работая, монахи, по мнению Петра, «поедают чужие труды» и в бездействии плодят ереси и суеверия и занимаются не своим делом: возбуждают народ против новшеств. При таком взгляде Петра понятно стремление его к сокращению числа монастырей и монахов, к строгому надзору за ними и ограничению их прав и льгот. У монастырей были отняты их земли, их доходы, и число монахов было ограничено штатами; не только бродяжничество, но и переход из одного монастыря в другой запрещался, личность каждого монаха была поставлена под строгий контроль настоятелей: занятия в кельях письмом запрещены, общение монахов с мирянами затруднено
Но в 1721 году Синод издал важное постановление о допущении браков православных с неправославными - и с протестантами и католиками одинаково. Указ о единонаследии внес изменения и в сферу семейного права. Был повышен брачный возраст для мужчин - до двадцатая лет, для женщин - до семнадцати лет.
Признавался только церковный брак. С 1721 г. разрешено было Я заключать смешанные браки с христианами других конфессией (католиками, протестантами), брак с иноверцами запрещался.
Поводы для расторжения брака предусматривались следующие: политическая смерть и ссылка на вечную каторгу, безвестное отсутствие одного из супругов в течение трех лет, поступление в монашество, прелюбодеяние одного из супругов (для мужа - если соответствующие действия были осуществлены в собственном доме, для жены - достаточно было действий, дающих основания предполагать прелюбодеяние), неизлечимая болезнь или импотенция, покушение одного из супругов на жизнь другого, недоносительство о готовящемся преступлении против монарха
Колебания в правительственной политике вот второй четверти XVIII века, связанные с переоценкой реформ петровского времени, в большей степени сказались в среде высшего духовенства. При преемниках Петра противники церковных реформ энергично выступали против нововведений и в первую очередь против главного помощника Петра Великого по делам церкви – Феофана Прокоповича. Борьба вокруг вопроса о церковной политике выразилась в длительных расследованиях по обвинениям, выдвинутым против Феофана Прокоповича и касающимся как общей системы его взглядов, так и мелких поступков. Нападкам подвергались не только Прокопович, но и другие сподвижники Петра по церковным реформам. Обвинителями же выступали лица, поднявшиеся при Петре и занявшие видные и прибыльные должности в церковной администрации.
Указ о секуляризации, то есть лишении духовенства права распоряжаться вотчинами, был обнародован 21 марта 1762 года. Этот указ относительно радикально разрешал сложный вопрос о церковных и монастырских имениях. Ими должна была ведать вновь образованная Коллегия экономии; крестьяне переводились на денежный оброк, а земли, как бывшие в пользовании, так и те, которые обрабатывались ими на монастыри, поступали в собственность крестьян.
Последующие политические события приостановили выполнение этого правительственного мероприятия. Екатерина II, отменив указ 1762 года, несколько задержала решение вопроса о церковных имениях, но ход событий указывал на необходимость радикальных мер.
Главным результатом реформы 1764 года с организационной стороны было полное превращение церкви в ведомство государственного управления, а епископов - чиновников.
Типичным представителем нового типа духовенства высокого ранга во второй половине XVIII века был московский митрополит Платон (Левшин). Он считал недопустимым, чтобы священники испытывали материальную нужду, ибо в противном случае они не будут внушать к себе уважения со стороны народа. Он также убеждал богатых людей щедро жертвовать средства для украшения церквей, что, по его мнению, было более важным делом, чем помощь обездоленным, поскольку в богатом храме народ, пораженный великолепием богослужения забывает (хотя бы на время) о своем нищенском существовании. Главным средством от распространения вольномыслия Платон считал развитие духовного обучения. Он активно содействовал расширению сети специальных церковных школ и реформированию преподавания в них в направлении его обновления и ознакомления учащихся с основами противоборствующих учений, чтобы вооружить их против неприятелей самых сильных.
В 1797 году Павел I значительно увеличил земельные наделы монастырей и архиерейских домов. Расширились права церкви и на другие доходные статьи.
В инструкциях, составленных для рядовых церковнослужителей и надзирающих за ними благочинных, им предписывалось в бытовом отношении не смешивать себя с «простонародьем» и вести знакомство лишь с людьми знатными и богатыми.
Правительство Павла I приняло меры к тому, чтобы реально обеспечить такое возвышение церковников. Штатное жалование священников было увеличено более чем вдвое. Чтобы в селах им не приходилось заниматься, подобно крестьянам, земледелием. В интересах церковников дозволялось заменять продукты деньгами. Служитель церкви находился в положении наставника для народа; ему же поручались и некоторые полицейские функции.
В период реакции конца XVIII века из специально выделенных лиц организовывалась духовная цензура, которая контролировала издание не только духовной, но и светской литературы.
В конце восемнадцатого столетия высшее, а в некоторой степени и рядовое духовенство превратилось в привилегированное сословие и верно служило делу укрепления феодально-абсолютистского государства.
www.coolreferat.com
Церковная организация и юрисдикция в Киевской Руси. Рецепция Византийского права
Церковные организации и юрисдикция складываются на Русипосле принятия христианства в качестве государственной религии. Духовенство делилось на "черное" (монашеское) и "белое" (приходское). Организационными центрами стали епархии, приходы и монастыри. Церковь получила право на приобретение земель, населенных деревень, на осуществление суда по специально выделенной юрисдикции (все дела в отношении "церковных людей", дела о преступлениях против нравственности, брачно-семейные вопросы). Православие и русская православная церковь занимают значительное место в истории русского государства. Принятие христианства Древней Русью в 988 г. стало значительным шагом в развитии восточнославянской цивилизации. Это способствовало созданию единой государственности и единой церковной организации, заменившей разнообразные местные культы. Нет сомнений, ускорилась и социальная дифференциация древнерусского общества, формирование господствующего слоя, группировавшегося вокруг киевского князя и его представителей на местах. Русская знать отныне могла опираться и на церковные каноны, позаимствованные в Византии и приспособленные к местным традициям.
Следует отметить роль принятия христианства в возникновении и укреплении земельной собственности на Руси. С XI в. появляются элементы боярской земельной собственности, а также землях монастырей и церкви в целом. Первоначально церковь существовала за счет десятины от княжеских доходов, как определил еще князь Владимир.
Огромную роль сыграло принятие христианства в развитии и формировании единой древнерусской культуры. Прежде всего, в распространении письменности и литературы.
С помощью учения христианства о едином Боге, освящающем власть одного государя, Владимиром была укреплена центральная власть. Об этом говорит и необычайно поднявшийся уже при Владимире международный престиж Киева.
В середине XI века священником березовской великокняжеской церкви, (ставшим в 1051 г. митрополитом) Илларионом в “Слове о законе и благодати” на основе православных принципов веры была изложена государственно-идеологическая концепция Древней Руси. Она стала обоснованием места Руси в мировой истории, о связи русской церкви и русской государственности с “первым”, но не со “вторым” Римом. (Илларион сравнивает Владимира I с римскими апостолами и развивает идею о самостоятельности решения Владимира крестить Русь.) Такая религиозно-государственная концепция давала на ключевые запросы развивающейся русской государственности.
Рецепция византийского права в России ни по своему ходу, ни по данным ей результатам не может идти в сравнение с рецепцией римского права на Западе. К нам проникли лишь разрозненные отрывки римской системы. Главными представителями ее были Эклога и Прохирон; между тем, в этих памятниках совершенно отсутствуют многие основные институты гражданского права, в особенности права вещные, а права обязательственные представлены крайне неудовлетворительно. Да и то, что в Россию проникло, дошло к нам в византийской обработке, представляющей смешение элементов светских и вероисповедных, права частного и публичного. Уже по одному этому рецепция византийского права не могла привести к созданию у нас целой системы частного права. Проводником византийского права являлось у нас духовенство, применявшее его в церковном суде. Сообразно с компетенцией этого суда влиянию Виз. законодательства подверглось у нас преимущественно право семейственное и наследственное. В этих же сферах проявлялось влияние духовенства и на законодательную деятельность князей. Так, все положения Русской Правды об опеке и наследовании супругов воспроизводят начала Эклоги. Под влиянием византийского права возник институт душеприказчиков, сделан был первый шаг к различению детей законных и незаконных, к ограждению личной и имущественной самостоятельности жены и проч. В московскую эпоху византийское право применялось непосредственно только духовными судами; светские учреждения знали его лишь постольку, поскольку оно отражалось в государевых указах, а потому влияние его на практику не могло получить решающего значения. На указной деятельности московских государей оно отражалось также в меньшей степени, чем в Руси домосковской. Тем не менее многие статьи уложения 1649 г. заимствованы из византийского права, именно из Градского закона (Прохирона), как об этом свидетельствует и хранящийся в Оружейной палате подлинный список уложения, в котором против каждой статьи указан ее источник.
Несравненно глубже было влияние духовенства, руководствовавшегося византийскими законами, в области права уголовного. До принятия христианства на Руси господствовал материальный взгляд на преступление как на причинение обиды и вреда. Духовенство вносит новое воззрение — формальное; преступление становится нарушением предписаний закона, на первый раз — закона церковного. Этот взгляд на преступление нашел свое выражение сначала только в церковных уставах св. Владимира и Ярослава, составленных под сильным влиянием «Закона судного людем». В уставе св. Владимира запрещаются многие деяния только потому, что они не допускаются церковными законами, напр. моление у воды, волшебство и проч. Начинает проникать к нам и система наказаний, заимствованная из Эклоги, а именно смертная казнь, телесные и членовредительные наказания. Первоначально народно-русская система денежных штрафов оказывается более сильной, и даже в церковных уставах находит себе место выкуп. Преступления взяты из византийских сборников, а наказания — русские. В РП из византийских наказаний заимствованы только поток и разграбление, то есть ссылка преступника с конфискацией его имущества; в Двинской и Псковской судных грамотах встречается уже смертная казнь. В москов. Руси наказание все более теряет характер частного вознаграждения. Телесные наказания, болезненные и членовредительные, совершенно вытесняют денежные штрафы; смертная казнь получает широкое развитие. В то же время в системе наказаний происходит и другая существенная перемена. В памятниках домоск. Руси, напр. в РП, господствует система безусловно определенных наказаний. В памятниках моск. государства, как и в Эклоге, часто встречаются наказания неопределенные: предписывается чинить наказание по усмотрению, как «государь укажет», или «наказати смотря по вине», или «чинить жестокое наказание, что государь укажет»; кнут и батоги назначаются обыкновенно без обозначения меры, но иногда прибавляется «нещадно». В ныне действующем уложении о наказаниях имеется положение, заимствованное из византийского права: это — статья 94, устонавляющая уголовную невменяемость для детей, не достигших семилетнего возраста. Это положение вошло в новоуказную статью «О убийственных делах» (1687 г.), которая вся основана на Прохироне и на него ссылается.
Предпосылки феодальной раздробленности на Руси. Значение, последствия. 18. Русские княжества в условиях политической раздробленности (Киевское, Владимиро-Суздальское, Галицко-Волынское). Особенности феодальных отношений, развитие княжеской власти.
Предпосылки политической раздробленности:
Экономические: Факторы, вызвавшие распад Киевской Руси, разнообразны. Сложившаяся к этому времени система натурального хозяйства способствовала изоляции отдельных хозяйственных единиц (семья, община, удел, земля, княжество). Каждая из них была самообеспечивающейся, потреблявшей весь продукт, который она производила. Товарный обмен практически отсутствовал.
Наряду с экономическими предпосылками раздробленности существовали и социально-политические. Представители феодальной верхушки (боярство), превратившись из военной элиты (дружинников, княжьих мужей) в землевладельцев, стремились к политической самостоятельности. Шел процесс оседания дружины на землю. В финансовой области он сопровождался превращением дани в феодальную ренту. Условно эти формы можно разделить следующим образом: дань взималась князем на том основании, что он являлся верховным правителем и защитником всей территории, на которую распространялась его власть; рента взималась собственником земли с тех, кто проживал на этой земле и пользовался ею.
В этот период изменяется система государственного управления — десятичная заменяется дворцово-вотчинной. Формируются два центра управления — дворец и вотчина. Все придворные чины (кравчий, постельничий, конюший и др.) одновременно являются государственными должностями в пределах отдельного княжества, земли, удела и проч.
Наконец, в процессе распада относительно единого Киевского государства важную роль сыграли внешнеполитические факторы. Вторжение татаро-монголов и исчезновение древнего торгового пути «из варяг в греки», объединявшего вокруг себя славянские племена, довершили распад.
В XIII в. Киевское княжество, серьезно пострадавшее от монгольского нашествия, утрачивает свое значение славянского государственного центра. Великий князь киевский становится первым среди равных и больше не способен сдерживать процесс раздробления государства. Уже в XII в. от него отделяется целый ряд княжеств. Образовался конгломерат феодальных государств: Ростово-Суздальское, Смоленское, Рязанское, Муромское, Галицко-Волынское, Переяславское, Черниговское, Полоцко-Минское, Турово-Пинское, Тмутараканское, Киевское, Новгородская земля. Местные князья основывали свои столицы и династии: Ольговичи в Чернигове, Изяславичи на Волыни, Брячиславичи в Полоцке, Ростиславичи в Смоленске, Юрьевичи во Владимире. Внутри этих княжеств складывались более мелкие феодальные образования, процесс дробления углублялся. «В Ростовской земле – князь в каждом селе», – гласила народная мудрость того времени.
В XII—XIII вв. большое развитие получила система иммунитетов, освобождавших боярские вотчины от княжеского управления и суда. Установилась сложная система вассальных отношений и соответствующая ей система поземельной феодальной собственности. Бояре получили право свободного «отъезда», то есть право менять сюзеренов. Боярское войско являлось гарантией спокойного княжения, поэтому представители новых княжеских династий были крайне заинтересованы в верном боярстве.
Причины политической раздробленности на Руси (коротко):
1) складывание системы натурального хозяйства, которая способствовала изоляции отдельных хозяйственных единиц (семья, община, удел, земля, княжество) друг от друга.
2) шел процесс оседания дружины на землю
3) изменение системы государственного управления: десятичная заменяется дворцово-вотчинной
4) внешнеполитические факторы: вторжение татаро-монголов и исчезновение древнего торгового пути «из варяг в греки»
5) потеря Киевом авторитета
6) большое развитие получила система иммунитетов, освобождавших боярские вотчины от княжеского управления и суда
7) междоусобные войны
megaobuchalka.ru
Церковный суд — Библиотека — Церковно-Научный Центр "Православная Энциклопедия"
Протоиерей Владислав Цыпин. Церковное право
Суд в Древней Церкви
Судебная власть составляет часть церковной правительственной власти. Земная воинствующая Церковь представляет собой человеческое общество, в котором, как и во всяком общественном организме, могут возникать спорные случаи; члены Церкви - люди грешные - могут совершать преступления против заповедей Божиих, нарушать церковные установления; поэтому в земной Церкви есть место для осуществления ею самою судебной власти над своими чадами. Судебная деятельность Церкви многогранна. Грехи, открываемые на исповеди, подлежат тайному суду духовника; преступления клириков, связанные с нарушениями своих служебных обязанностей, влекут за собой публичные прещения. Наконец, в зависимости от характера взаимоотношений Церкви и государства, в компетенцию церковного суда в разные периоды истории входили тяжбные дела между христианами, и даже дела уголовные, суд по которым, в общем-то, не соответствует природе церковной власти.
Господь, проповедуя любовь к ближним, самоотречение и мир, не мог одобрять споры между учениками. Но сознавая человеческую немощь Своих последователей, Он указал им средства к прекращению тяжб: «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним: если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово. Если же не послушает их, скажи Церкви, а если и Церкви не послушает, то да будет от тебе как язычник и мытарь» (Мф. 18:15-17).
Апостол Павел укорял Коринфских христиан: «Как смеет кто у вас, имея дело с другим, судиться у нечестивых, а не у святых?.. Разве не знаете, что мы будем судить ангелов, не тем ли более дела житейские? А вы, когда имеете житейские тяжбы, поставляете своими судьями ничего не значащих в Церкви. К стыду вашему говорю: неужели нет между вами ни одного разумного, который мог бы рассудить между братьями своими? Но брат с братом судится, и притом пред неверными. И то уже весьма унизительно для вас, что вы имеете тяжбы между собою. Для чего бы вам лучше не оставаться обиженными? Для чего бы вам лучше не терпеть лишения?» (1 Кор. 6; 1-7).
Следуя наставлениям апостола, христиане первых веков избегали языческих судов и представляли в связи с этим свои споры на суд епископов. Они делали это потому, что если б христиане судились между собой в судах языческих, они бы роняли в глазах язычников нравственную высоту своей веры. К тому же римское судопроизводство предполагало совершение идолопоклоннической церемонии - воскурение фимиама богине правосудия Фемиде. В особенности недопустимо было для клириков обращаться со своими спорами в гражданский языческий суд. Для мирян епископский суд имел характер полюбовного разбирательства, или третейского суда. Однако если бы недовольная сторона стала искать своего права в гражданском суде, она тем самым подвергалась бы в глазах христианской общины нареканиям в поругании святыни и кощунстве.
Церковный суд в Византии
В эпоху гонений приговоры епископов, недействительные в государственном праве, не имевшие исполнительной силы в гражданском обществе, опирались исключительно на их духовный авторитет. После издания Миланского эдикта обычай христиан судиться у своих епископов получил государственную санкцию, а судебные решения архиереев стали опираться на исполнительную силу государства. Константин Великий предоставил христианам право переносить любые тяжбные дела на суд епископов, приговор которых признавался окончательным. Причем для такого переноса достаточно было желания одной стороны. Безапелляционный епископский суд, наделенный официально-государственным статусом, по мере христианизации империи с успехом стал конкурировать с юрисдикцией гражданских магистратов. Это привело к тому, что епископы оказались перегруженными массой дел, весьма далеких от духовной области. Архиереи тяготились этим. И позднейшие императоры, чтобы сузить судебные права Церкви, обусловили компетенцию епископского суда в решении гражданских тяжбных дел обоюдным согласием сторон. Но помимо дел, по которым епископский суд имел характер полюбовного разбирательства, по взаимному согласию сторон, некоторые дела уже по самому характеру своему подлежали в Византии архиерейскому церковному суду.
Исключительно церковному суду подлежали гражданские тяжбы между клириками, т.е. когда истец и ответчик были духовными лицами. Отцы Халкидонского Собора по этому поводу изрекли в 9-м правиле: «Аще который клирик с клириком же имеет судное дело, да не оставляет своего епископа, и да не перебегает к светским судилищам. Но сперва да производит свое дело у своего епископа, или, по изволению того же епископа, избранные обеими сторонами да составят суд. А кто вопреки сему поступит, да подлежит наказаниям по правилам. Аще же клирик со своим, или со иным епископом имеет судное дело, да судится в областном соборе.» Все определения Халкидонского Собора были утверждены императором Маркианом и тем самым получили статус государственных законов.
В Византийской империи подсудность клириков своим архиереям по гражданским делам признавалась безусловной канонической нормой. Но по характеру своему такие дела могли бы разбираться и государственными судебными инстанциями. Иначе обстоит дело с делами собственно церковными, которые, хотя и имеют тяжбный характер, но по самой природе своей не могут быть подсудны нецерковным судебным учреждениям. Например, споры епископов о принадлежности прихода к той или иной епархии, тяжбы клириков о пользовании церковными доходами. Византийские императоры неоднократно подтверждали, что юрисдикция по этим делам принадлежит исключительно Церкви, и такие подтверждения с их стороны не носили характер уступки, а были лишь признанием неотъемлемого права Церкви.
Тяжбы между клириками и мирянами подлежали юрисдикции церковной и светской судебной власти. До императора Юстиниана мирянин мог учинить иск клирику и в светском, и в гражданском суде. Но Юстиниан предоставил клирикам привилегию отвечать по гражданским искам только пред своим архиереем. Если же одна из сторон выражала недовольство судебным решением епископа, она могла перенести дело в гражданский суд. При согласии гражданского суда с решением епископа, оно уже не подлежало пересмотру и приводилось в исполнение. В случае же иного решения гражданского суда допускалась подача апелляций и пересмотр дела на суде у митрополита. Патриарха или на Соборе. В 629 году император Ираклий издал новый закон, по которому «истец следует подсудности ответчика,» то есть мирянин подает иск на клирика в духовный суд, а клирик на мирянина - в гражданский. «В позднейших памятниках византийского законодательства, - по словам профессора Н. С. Суворова, - не видно устойчивости по данному вопросу. «Эпанагога» высказалась вообще за неподсудность духовенства светским судам, а Вальсамон в своем толковании на 15-е правило Карфагенского Собора сообщает, что даже и епископы в его время привлекаемы были к гражданскому суду.» Что касается брачных дел, то вопросы о действительности заключенных браков, о расторжении браков в поздневизантийскую эпоху подлежали духовному суду, а определение гражданских, имущественных последствий брака или его расторжения преимущественно входило в компетенцию суда светского.
Церковный суд в Древней Руси
На Руси, в эпоху ее Крещения, действующее гражданское право не вышло еще за рамки обычного народного права, оно несравнимо было с филигранно разработанным римским правом, которое лежало в основе юридической жизни Византии, поэтому церковная иерархия, пришедшая к нам из Византии после Крещения Руси, получила в свою юрисдикцию много таких дел, которые в самой Византии были подсудны гражданским магистратам. Компетенция церковного суда в Древней Руси была необычайно обширна. По уставам князей св. Владимира и Ярослава, все отношения гражданской жизни, которые касались религии и нравственности, были отнесены к области суда церковного, епископского. Это могли быть дела, по византийским юридическим воззрениям, чисто гражданские. Уже в Византии брачные дела подлежали ведению по преимуществу церковного суда; на Руси Церковь получила в свое исключительное ведение все дела, связанные с супружескими союзами. Святительскому суду подлежали и дела, касающиеся взаимоотношений между родителями и детьми. Церковь своим авторитетом защищала как родительские права, так и неприкосновенность личных прав детей. В Уставе князя Ярослава говорится: «Аще девка не выходит замуж, а отец и мати силою отдадут, а что сотворит над собою, отец и мати епископу в вине, такожде и отрок.»
Дела по наследству тоже были подсудны Церкви. В первые века христианской истории Руси такие дела случались часто, поскольку весьма много было «невенчальных,» незаконных, с церковной точки зрения, браков. Права детей от таких браков на отцовское наследство подлежали усмотрению церковных судов. Русская практика, в отличие от византийской, склонялась к признанию за детьми от таких браков прав на часть наследства. Все споры, которые возникали по поводу духовного завещания, тоже подлежали ведению церковных судов. Правовые нормы уставов св. Владимира и Ярослава сохраняли полную силу вплоть до Петровской реформы. В Стоглаве приводится полный текст церковного Устава св. Владимира как действующего закона.
В XVII веке церковная юрисдикция по гражданским делам расширилась в сравнении с более ранней эпохой. В «Выписке о делах, находившихся в патриаршем Разряде,» сделанной для Большого Московского Собора 1667 г., перечислены такие гражданские дела, как: 1) споры по действительности духовных завещаний; 2) тяжбы о разделе наследства, оставленного без завещания; 3) о неустойках по брачным сговорам; 4) споры между женой и мужем о приданом; 5) споры о рождении детей от законного брака; 6) дела об усыновлениях и о праве наследования усыновленных; 7) дела о душеприказчиках, которые женились на вдовах умерших; 8) дела по челобитьям господ на беглых холопов, принявших постриг или женившихся на свободных. По этим делам все лица - и клирики, и миряне - на Руси были подсудны церковному, епископском суду.
Но ведению церковной власти подлежали и все гражданские дела духовенства. Только архиереи могли рассматривать тяжбы, в которых обе стороны принадлежали духовенству. Если же одной из сторон был мирянин, то назначался суд «смесный» (смешанный). Бывали случаи, когда духовные лица сами искали суда у гражданских, то есть княжеских, а впоследствии царских судей. Противодействуя таким поползновениям, Новгородский архиепископ Симеон в 1416 году запретил монахам обращаться к светским судьям, а судьям принимать такие дела на рассмотрение - тем и другим под страхом отлучения от Церкви. Митрополит Фотий повторил это запрещение в своей грамоте. Но и белое духовенство, и монастыри далеко не всегда предпочитали судиться у архиереев. Часто они домогались права обращаться в княжеский суд, и правительство выдавало им так называемые несудимые грамоты, по которым духовенство освобождалось от подсудности епархиальным архиереям по гражданским делам. Чаще всего такие грамоты давались духовенству княжеских и царских вотчин, но не исключительно ему - выдавались они и монастырям. Стоглавый Собор 1551 г. отменил несудимые грамоты как противоречащие канонам. Царь Михаил Феодорович в 1625 г. дал своему отцу, Патриарху Филарету, жалованную грамоту, по которой духовенство не только в тяжбах между собой, но и по искам мирян должно было судиться в Патриаршем Разряде.
При царе Алексее Михайловиче все гражданские дела духовенства были переданы в ведомство учрежденного в 1649 г. Монастырского Приказа, против существования которого энергично, но тщетно протестовал Патриарх Никон. Большой Московский Собор, осудивший Патриарха Никона, тем не менее подтвердил постановление Стоглава об исключительной подсудности духовенства архиереям, и вскоре после Собора указом царя Феодора Алексеевича Монастырский Приказ был упразднен.
Своеобразие церковного судопроизводства на Руси в допетровскую эпоху заключалось еще и в том, что в ведение святительских судов входили и некоторые уголовные дела. По уставам князей св. Владимира и Ярослава церковному суду подлежали преступления против веры и Церкви: совершение христианами языческих обрядов, волшебство, святотатство, осквернение храмов и святынь; а по «Кормчей Книге» также - богохульство, ересь, раскол, отступничество от веры. Епископский суд разбирал дела, связанные с преступлениями против общественной нравственности (блуд, изнасилование, противоестественные грехи), а также браки в запрещенных степенях родства, самовольный развод, жестокое обращение мужа с женой или родителей с детьми, неуважение детьми родительской власти. Святительскому суду подлежали и некоторые случаи убийства; например, убийство в кругу семьи, изгнание плода, или когда жертвами смертоубийства были лица бесправные - изгои или рабы, а также личные обиды: оскорбление целомудрия женщины грязной бранью или клеветой, обвинение невинного в еретичестве или волшебстве. Что касается духовенства, то оно в допетровскую эпоху по всем уголовным обвинениям, кроме «смертоубийства, разбоя и татьбы с поличным,» отвечало перед святительскими судьями. Как пишет профессор А. С. Павлов, «в древнем русском праве заметно преобладание принципа, по которому юрисдикция Церкви определялась не столько существом самых дел, сколько сословным характером лиц: лица духовные, как по преимуществу церковные, и судились у церковной иерархии.» В Судебниках Ивана III и Ивана IV так прямо и сказано: «а попа, и диакона, и чернеца, и черницу, и старую вдовицу, которые питаются от Церкви Божией, то судит святитель.»
Церковный суд в синодальную эпоху
С введением синодальной системы управления юрисдикция церковных судов решительно сужается. Что касается церковного суда по гражданским делам, то, по «Духовному регламенту» и резолюциям Петра Великого на доклады Святейшего Синода, в ведомстве церковного суда оставлены были только дела бракоразводные и о признании браков недействительными. Положение это в основных чертах сохранилось до конца синодальной системы. Сокращена была и компетенция церковных судов по гражданским делам духовенства. Практически весь этот разряд дел отошел к светскому суду. По Уставу Духовных Консисторий, суду епархиального начальства подлежали лишь дела, связанные с тяжбами между клириками из-за пользования церковными доходами и с жалобами на духовных лиц, будь то со стороны клириков или мирян, на неуплату бесспорных долгов и на нарушение иных обязательств. С учреждением Синода почти все те уголовные дела, которые прежде входили в юрисдикцию святительских судов, были переданы судам гражданским.
Сокращение криминальной компетенции церковных судов продолжалось и впоследствии. Некоторые из преступлений подлежали двойственной подсудности; преступления против веры (ересь, раскол), преступления против брачного союза. Но участие церковной власти в производстве таких дел сводилось к возбуждению дела по этим преступлениям и к определению церковного наказания за них. А светская власть проводила расследование, и гражданский суд назначал наказание по уголовным законам.
Исключительно духовному суду подлежали в синодальную эпоху те преступления, за которые уголовные кодексы не налагали уголовного наказания, а предусматривали только церковное покаяние: например, уклонение от исповеди по нерадению, соблюдение новообращенными инородцами прежних иноверных обычаев, покушение на самоубийство, отказ в помощи погибающему, принуждение родителями своих детей к вступлению в брак или к постригу. Хотя деяния эти значились в уголовном кодексе, но государство все-таки сознавало, что тут речь идет не об уголовных преступлениях в собственном смысле слова, а о преступлениях против религиозного и нравственного закона.
Что касается уголовных преступлений духовенства, то в синодальную эпоху все они стали предметом разбирательства судов светских. В Синод или к епархиальным архиереям виновные клирики направлялись только для снятия с них сана. Исключение оставлено было лишь за преступлениями клириков против своих служебных обязанностей и благочиния, и за делами по жалобам о личных обидах, наносимых духовными лицами и клириками мирянам. Такие дела оставались в юрисдикции духовных судов. Основанием для того, чтобы церковный суд судил клириков за нанесение обид, заключается в том, что такого рода преступления оскорбляют самый священный сан. 27-е Апостольское правило гласит: «Повелеваем епископа, или пресвитера, или диакона, биющаго верных согрешающих, или неверных обидевших, и чрез сие устрашати хотящаго, извергати от священного чина. Ибо Господь отнюдь нас сему не учил; напротив того. Сам быв ударяем, не наносил ударов, укоряем, не укорял взаимно, страдая, не угрожал.»
Церковный суд в новейший период истории Русской Православной Церкви
В наше время, после издания Декрета об отделении Церкви от государства, духовенство, естественно, подлежит общей со всеми гражданами подсудности по уголовным и гражданским делам судам светским. Не входит в компетенцию духовного суда ныне и рассмотрение каких бы то ни было гражданских дел мирян, тем более не обременены они делами уголовными. Лишь преступления клириков против их служебных обязанностей по самому их характеру остаются в юрисдикции церковной судебной власти, хотя, разумеется, такие преступления сами по себе не считаются преступлениями с точки зрения гражданского законодательства. Но уголовные преступления клириков, подсудные судам светским, могут, конечно, быть поводом и для привлечения виновных к ответственности перед церковной властью.
В компетенцию церковной власти входит также разбирательство духовной стороны тех гражданских дел, которые, хотя в гражданско-правовом отношении и получают разрешение в судах светских, тем не менее для сознательного члена Церкви не могут быть разрешены без санкции церковной власти, например, дела бракоразводные. Хотя, естественно, решения по таким делам церковной власти не имеют гражданско-правовых последствий.
И наконец, вся область церковной покаянной дисциплины, связанная с тайной исповедью и тайно назначаемой епитимией, по самой природе своей всегда была исключительно и преимущественно предметом компетенции духовной власти: епископов и уполномоченных ими на духовничество пресвитеров.
Церковно-судебные инстанции
В отличие от светских судов, которые в современных государствах всюду отделены от административной и законодательной власти, каноническому праву этот принцип чужд. Вся полнота судебной власти в епархии, по канонам, сосредоточивается в лице ее верховного пастыреначальника и правителя - епархиального архиерея. По 32-му Апостольскому правилу: «Аще который пресвитер, или диакон от епископа во отлучении будет, не подобает ему в общение прияту быти иным, но точию отлучившим его, разве когда случится умрети епископу, отлучившему его.» Но епископ, имея полноту судебной власти над клириками и мирянами, вверенными Богом его попечению, ведет расследование не единолично, а опираясь на помощь и советы своих пресвитеров.
В синодальную эпоху в России все судебные дела разбирались Консисториями, однако решения Консистории подлежали утверждению со стороны архиерея, который мог и не согласиться с суждением Консистории и вынести самостоятельное решение по любому делу.
На постановления епископского суда Каноны допускают апелляции к областному Собору, т.е. Собору митрополичьего округа (14 прав. Сард. Соб.; 9 прав. Халкид, Соб.). Собор митрополичьего округа - не только апелляционная инстанция, он еще является и первой инстанцией для суда по жалобам клириков и мирян на своего епископа или по жалобе одного епископа на другого. Начало 74-го Апостольского правила гласит: «Епископ, от людей вероятия достойных обвиняемый в чем-либо, необходимо сам должен быть призван епископами; и аще предстанет и признается, или обличен будет, да определится епитимия...» А в 5-м каноне I Никейского Собора после ссылки на 32-е Апостольское правило, говорящее о том, что отлученные одним епископом не должны приниматься другими, сказано далее: «Впрочем да будет изследываемо, не по малодушию ли, или распре, или по какому-либо подобному неудовольствию епископа, подпали они отлучению. И так, дабы о сем происходи могло приличное изследование, за благо признано, чтобы в каждой области дважды в год были соборы.»
На решения митрополичьего собора апелляции могут подаваться собору всей поместной Церкви, на суд Поместного Собора идут и жалобы на митрополита. Отцы Халкидонского Собора в заключении 9-го правила изрекли: «Аще же на митрополита области епископ, или клирик, имеет неудовольствие, да обращается или к екзарху великия области, или к престолу царствующаго Константинополя, и пред ним да судится.»
Русская Церковь с самого начала своего бытия и поныне имеет только две инстанции административной и судебной власти; епархиального архиерея и высшую церковную власть (митрополита, Патриарха с Собором, затем Святейший Синод, а ныне (после 1917 г.) - Поместный и Архиерейский Соборы, а также Священный Синод во главе с Патриархом).
В синодальную эпоху почти все дела, рассматриваемые епархиальным судом, даже без подачи апелляций, подлежали ревизии и утверждению Святейшим Синодом. Исключение составляли лишь дела по обвинениям духовных лиц в таких проступках, за которые полагалось лишь дисциплинарное наказание, бракоразводные дела по осуждении одного из супругов к наказанию, связанному с лишением всех прав состояния, а также разводы из-за безвестного отсутствия крестьян и мещан, и дела по расторжению браков жен без вести пропавших или взятых в плен военнослужащих низших чинов. Такая сверхцентрализация, сужая власть епархиального архиерея, противоречила канонам. Ныне епархиальные архиереи более самостоятельны, чем в синодальную эпоху, в осуществлении своей судебной власти.
По ныне действующему Уставу об управлении Русской Православной Церкви церковным судом первой инстанции является епархиальный совет. Устав предоставляет епархиальному архиерею утверждение взысканий церковного суда (ст. «в», гл. VI).
Согласно ст. 32 (гл. V Устава), «Священный Синод судит: а) в первой инстанции разногласия между двумя или более архиереями, канонические проступки архиереев, б) в первой и последней инстанции дела против клириков и мирян - ответственных сотрудников синодальных учреждений - за нарушение ими церковных правил и служебных обязанностей, в) в последней инстанции канонические проступки священников и диаконов, которые наказаны судами низшей инстанции пожизненным запрещением, лишением сана или отлучением от Церкви, г) канонические проступки мирян, пожизненно отлученных за эти проступки от Церкви судами низших инстанций, д) все дела, переданные епархиальными судами.»
Суду Архиерейского Собора во второй инстанции подлежат разногласия между архиереями и все судебные дела, переданные Собору Священным Синодом. Архиерейский Собор правомочен также в первой инстанции рассматривать догматические и канонические отступления в деятельности Патриарха.
Второй судебной инстанцией по обвинениям Патриарха является Поместный Собор, который во второй и последней инстанции судит также все вообще дела, переданные ему Архиерейским Собором для окончательного решения.
www.sedmitza.ru
Церковное право и церковная организация Древней Руси 15-17 вв. — контрольная работа
Характеристика органов власти, управления, юстиции: состав, взаимосвязи, полномочия
Церковный суд. Свою судебную власть Церковь осуществляла через суды епископов, своих наместников и монастырские суды во главе с игуменом. Епископ назначался митрополитом или государем.
В конце XV в. место духовных судей начинают занимать чиновники — архиерейские и митрополичьи бояре, наместники и дьяки. Мелкие дела рассматривали десятинники.
Юрисдикция церковного суда распространялась на духовенство, церковных крестьян и монашество.
Все дела, рассматриваемые духовными судами, делились на церковные и светские. В число первых включались «греховные» дела, которые рассматривались епископом с архимандритами и игуменами без участия митрополичьих бояр, т. е. светских чиновников. Суд вершился на основании Номоканона, церковных правил. Светским судам прямо запрещалось вторгаться в эту сферу, что подтверждали судебники и Стоглав (сборник постановлений церковного Собора 1551 г.), за исключением наиболее тяжких уголовных правонарушений.
К светским делам относились гражданские и малозначительные уголовные дела духовных лиц, а также споры, связанные с семейным правом.
Суд вершили святительские бояре и десятинники, поповские старосты и целовальники, избранные населением.
Из подсудности духовному суду постепенно был изъят целый ряд дел: «татины», разбойные и убийственные дела, святотатство, споры о земле, споры между лицами разной подсудности. С середины XVI в. десятинники уже не могли вести расследование единолично — им помогали поповские старосты и десятские священники.
Деятельность наместнического духовного суда также контролировалась поповскими старостами, пятидесятниками, градскими старостами, целовальниками и земскими дьяками, т. е. представителями местного самоуправления.
С 1589 г. центральным судебным органом Церкви стал суд Патриарха. В XVII в. разбором церковных дел занимались Патриарший двор, Тиунекая изба или Приказ церковных дел.
Гражданские дела принял на себя Приказ Большого дворца, ведавший до 1625 г. монастырскими и церковными имуществами. Позже из него выделился Монастырский приказ, который рассматривал гражданские дела всех духовных лиц и организаций. Апелляционной инстанцией приказа была Боярская дума.
Церковно-земские соборы. В XVI в. проходил ряд церковно-земских соборов, на которых обсуждались вопросы, одинаково важные как для Церкви, так и для государства (Соборы 1551, 1581, 1584 гг.). На Соборе 1551 г. рассматривались вопросы о Судебнике для светских судов, наделения землей служилых людей, выкуп пленных и др.
На том же Соборе был принят документ, получивший название Стоглава. Основное содержание сборника составляли вопросы, относившиеся к церковному праву и внутрицерковным отношениям (о дисциплине, церковном суде, литургии, иконах и книгах и т.п.). Значительное место отводилось также вопросу о епископских и монастырских вотчинах: было постановлено церковные земли не продавать, не отдавать, но «крепко хранить», вместе с тем — новых земель у царя не просить. Часть положений Стоглава была отменена Собором 1666—1667 гг., но часть продолжала действовать до 1700 г.
На соборах 1581 и 1584 гг. была сделана попытка разрешить вопрос о церковных имуществах. В приговорах этих соборов подчеркивалась обязанность духовенства помочь государству и служилым людям в борьбе с врагами (служилые люди в этот период весьма нуждались в землях, шел быстрый рост поместного землевладения, а церковь была одним из самых крупных землевладельцев).
Решения, принятые соборами, включали следующие положения: провозглашалась неотчуждаемость церковных и монастырских вотчин; церквям и монастырям запрещалось приобретать новые земли. За Церковью закреплялись все принадлежавшие ей (митрополии, епископствам, монастырям) земли, даже если на них не было документального свидетельства о собственности. Все споры о церковных землях запрещались. Переданные монастырям по завещаниям родовые вотчины не могли выкупаться родственниками завещателя (не действовало право родового выкупа).
Вместе с тем завещанные монастырям земли не поступали в их реальное распоряжение: государство выплачивало им денежную компенсацию, а земли забирало себе для раздачи служилым людям.
Государство и церковь. Со второй половины XVII в. государственная власть все более стремится поставить церковь под свой контроль. Эта тенденция проявилась уже в Соборном
Уложении 1649 г., когда в состав светской кодификации (Уложения) впервые были включены преступления против религии, церкви и нравственности, ранее находившиеся в юрисдикции церкви и регламентировавшиеся в рамках церковного права. Учреждался Монастырский приказ, сугубо государственное учреждение разбиравшее взаимные иски духовных и светских лиц, гражданско-правовые споры, сторонами в которых выступали монастыри, монастырские люди и приходский притч.
В 1675 г. Монастырский приказ был упразднен, но вмешательство государства в церковные дела продолжалось: отменялись имущественные привилегии церковных учреждений и духовенства, государственные повинности распространялись на церковные владения.
Соборное Уложение 1649 г. запретило покупку, заклад, дарение, завещание вотчин в пользу Церкви. Запрещалось церковным учреждениям принимать вотчины на «вечный помин» и при постриге землевладельцев в монахи (ст. 42 гл. XVII Соборного Уложения). При нарушении этого правила вотчины конфисковывались государством. Ст. 1 гл. XIX Соборного Уложения предусматривала изъятие церковных вотчин, находившихся в Москве и под Москвой.
Драматические последствия для отношений Церкви и государства имели решения Собора 1666—1667 гг., основанные на послании восточных патриархов, известном как «Правила касательно власти царской и власти церковной». «Правила» давали право царю смещать патриарха, утверждали божественный характер царской власти, ее приоритет над властью церковной. Присутствовавшие на Соборе греческие архиереи и монахи приняли участие в суде над патриархом Никоном и подвергли критике идею «Москвы — третьего Рима». Собор, обсуждая обрядовые вопросы, осудил старообрядчество, как ересь. В самой церковной обрядности обнаружили много «варварских» пережитков и извращений чисто византийского догмата, которые необходимо было устранить.
Характеристика правовой системы, наиболее значительных правовых актов
Источники церковного права. Церковь в своей деятельности опиралась на целую систему норм церковного права, содержащихся в Кормчей книге, Правосудье митрополичьем и Стоглаве.
В XII—XIV вв. акты государственной власти, которыми регламентировалось положение Церкви, носили форму уставных и жалованных грамот, княжеских уставов. Акты эти носили удельный, местный, но не общероссийский характер.
В уставных и жалованных грамотах устанавливались виды и размеры отчислений в пользу церкви («десятина»), перечень судебных пошлин, поступающих церкви, церковная юрисдикция, перечислялись передаваемые церкви земельные угодья.
В княжеских уставах содержались те же пожалования, но сделанные не в пользу отдельных церквей, а целых епархий, границы которых совпадали с границами княжеств.
В XIII—XV вв. в судебной и административной практике княжеских и церковных судов широко использовались такие своды как Кормчая книга и Мерило праведное.
Мерило праведное содержало нормы имущественного, залогового, наследственного и другого права. Оно состояло из Прохирона, Эклоги и Закона судным людям (византийских источников).
Кормчая книга (также состоявшая из византийских источников, соборных и синодальных постановлений) проделала долгую и сложную эволюцию в качестве свода законов. Над созданием Сводной Кормчей работали Максим Грек, Иосиф Волоцкий и другие авторитеты, в свет книга вышла в 1653 г. при патриархе Никоне. Сводная Кормчая стала основным источником как церковного, так и гражданского права в период от Ивана III до Петра I. (Последний раз Кормчая была издана в 1839 г. и включенная в нее «Книга правил» заменила собой часть норм Кормчей).
Судебники XV и XVI вв. разграничили юрисдикцию церкви и государства, государственная власть признала неподсудность духовенства и церковных людей светскому суду (кроме тяжких уголовных преступлений). Иски светских людей к духовным (и наоборот) рассматривали смешанные суды, иски к духовным властям и архирейским наместникам рассматривал сам государь.
Постановления церковных соборов. Главным церковным законодательным органом оставались поместные Соборы. Их постановления носили обязательный характер и для широкого круга недуховных лиц.
Собор 1572 г. издал грамоту о разрешении в виде исключения четвертого брака Ивану Грозному. Однако при этом подтвердил недопустимость четвертого брака и наложил на царя епитимью.
Постановление Собора 1580 г. запрещало архиерейским домам и монастырям приобретать новые земельные владения. Лишь бедные монастыри могли получать новые вотчины через царское пожалование.
Собор 1621 г. принял постановление о перекрещивании католиков, лютеран и реформатов, присоединяемых к Православной Церкви (последующими Соборами 1656 и 1667 гг. это решение было отменено).
Собор 1667 г. осуществил суд над Патриархом Никоном и отменил некоторые постановления Стоглава, способствующие старообрядческому расколу. Светским судам было вновь запрещено судить клириков за церковные преступления. Было подтверждено положение о том, что еретики наказываются не только церковными, но и государственными уголовно-правовыми санкциями.
Собор 1667 г. подчеркнул факт, что царь имеет преимущество в политических делах, а Патриарх — в церковных.
На Соборе 1675 г. священникам было запрещено передавать свои места в приданое дочерям, с тем чтобы эти места переходили к зятьям.
Собор 1682 г. рассмотрел вопросы о церковном благочинии, о безместных священниках, обсудил проект царя Федора Алексеевича о разделении Церкви на 12 митрополичьих округов и открытии 33 епархий и не согласился с этим проектом. Были рассмотрены также вопросы борьбы с раскольниками.
Реформы и раскол. С середины XVII в. многие элементы русской церковной обрядности (двуперстие, ускоренный порядок литургии, многоголосие и т. д.) подвергаются критике как со стороны ортодоксальных греческих иерархов (на Афоне сожгли московские богослужебные книги), так и местных ревнителей благочестия, опасавшихся влияния на русскую Церковь католицизма и протестантских веяний.
При дворе Алексея Михайловича образовался кружок ревнителей благочестия, выработавших программу исправления церковно-богослужебных книг, обрядов и чинов, с целью приблизить их к греческим образцам. (Важную роль в этом деле играли киевские богословы.) Большая часть провинциального духовенства выступала против исправления книг и обрядов.
Работа по модернизации церковных ритуалов активизировалась, когда патриархом стал Никон (1652). В 1654 г. Собор повторил решение о пересмотре книг, собор русских иерархов в 1656 г. запретил двуперстие.
На Соборе 1667 г. старообрядцы (сторонники церковной русской старины) были фактически признаны еретиками.
Никон, опираясь на текст грамоты об учреждении в России патриаршества в 1593 г., рассматривал русскую церковь как часть вселенской церкви и тем обосновывал свои реформы обрядности и книгопечатания.
С противниками реформ: патриарх расправлялся жестоко и быстро. Придав анафеме русскую церковную старину, реформаторы прислушивались к советам приезжих греческих и малороссийских богословов, некоторые из которых были близки к польским католическим кругам.
В русской Церкви произошел раскол, в стране появились сторонники старых церковных порядков, образовались центры религиозного сопротивления (Соловецкий монастырь и др.). В среде церковных иерархов обсуждался другой важный вопрос — о претензиях патриарха на власть более высокую, чем царская. На Соборе 1666—1667 гг. амбиции Никона были осуждены, а он низложен и сослан.
Вместе с тем, мятеж старообрядческих сил против церкви и государства, обусловил для русской общественной элиты отказ от «старины», подготовил ее к будущим преобразованиям, реформам западного образца (Петр I).
Заключение
При выполнении контрольной работы были рассмотрены церковное право и церковная организация Древней Руси в XV — XVII вв., что являлось целью исследования.
Кроме того были выполнены следующие задачи:
Дана общая характеристика периоду XV — XVII вв. Изучена церковная организация, церковное право и социокультурный контекст развития государства.
Рассмотрено правовое развитие Руси в XV — XVII вв. Дана характеристика органам власти, управления и юстиции, а также правовым актам.
С принятием христианства в Древней Руси начинает складываться церковная организация. Русская метрополия не была автокефальной, а зависела от константинопольского патриарха, который назначал русского митрополита, епископов. Во главе русской митрополии стоял киевский митрополит. Митрополия делилась на епархии (включавшие территорию большой округи.). Сначала их насчитывалось пять, затем дошло до пятнадцати. Во главе епархии стоял епископ. Первые епископы были греки или болгары. Впоследствии Киевско-Печерский монастырь стал своего рода школой или «рассадником» русских епископов. Из него вышло много выдающихся архипастырей русской церкви.
Первые годы церковь и ее епископские кафедры находились полностью на содержание князей. Князь Владимир Святославович установил «десятину» - отчисление десятой части княжеских доходов в пользу церкви. Этот же порядок поддерживался и другими князьями.
yaneuch.ru
Церковная организация и церковное право в Древнерусском государстве.
Право Церковная организация и церковное право в Древнерусском государстве.
Количество просмотров публикации Церковная организация и церковное право в Древнерусском государстве. - 522
Наименование параметра
Значение
Тема статьи:
Церковная организация и церковное право в Древнерусском государстве.
Рубрика (тематическая категория)
Право
Среди вопросов истории древней Руси проблемы места и роли церкви и взаимоотношений государства и церкви всегда привлекали к себе большое внимание. И это понятно. Церковь на Руси играла заметную экономическую, политическую и культурную роль, которая, однако, была далеко не одинаковой в течение двух с половинои̌ столетий − с конца X до середины XIII в., она изменялась вместе с самим древнерусским обществом и государством.
Со времени возникновения этой организации на Руси в конце X в. и до конца XI в., то есть в течение первого столетия её истории, характерной формой обеспечения была государственная, княжеская десятина − отчисления в пользу церкви от даней и других поступлений на княжеский двор (в частности, судебных, от вир и продаж). Наряду с этой основной формой обеспечения те звенья церковной организации, которые обладали юрисдикцией, − епископские кафедры и их местные чиновники − тиуны − получали определенные доходы в качестве вершителей ʼʼцерковного судаʼʼ. Эта юрисдикция распространилась в XI в. на семейные и брачные дела, прежде находившиеся в ведении большой семьи и общины; с расширением самой церковной организации увеличилось число внутрицерковных конфликтов. Все это получило юридическое оформление в виде первоначального устава князя Ярослава и митрополита Иллариона о церковных судах середины XI в. Право суда давало церкви дополнительные источники существования, все возраставшие в течении как этого периода, так и следующего.
Второй период начинается с рубежа XI-XIII вв. Он отмечен появившейся и резко возрастающей церковной земельной собственностью, которая превратила церковь в привилегированного феодала. Передача земель церковным учреждениям сопровождалась запретом передачи, в т.ч. перепродажи, их в другие руки.
Первоначальная политическая и организационная структура древнерусской церкви возникла значительно раньше 1037 г − отмеченного летописью времени закладки существующего киевского Софийского собора, считающегося по традиции датой возникновения митрополии. Изучение византийского Перечня митрополий около 1087 г., хорошо информированного источника, показывает, что митрополичья кафедра была учреждена вскоре после официального введения христианства и создания Десятинной церкви. Существование митрополии предполагало право на самостоятельную церковно-административную деятельность во внутренних делах своей епархии, право на учреждение епископских кафедр и рукоположения для них епископов и в то же время непосредственное подчинение её Константинопольской патриархии и императору.
Церковная организация и церковное право в Древнерусском государстве. - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Церковная организация и церковное право в Древнерусском государстве." 2014, 2015-2016.
Церковная организация и церковное право в Древнерусском государстве. 
