Торговые пути древних славян. Торгово-экономические связи Киевской Руси
История современного города Афины.
Древние Афины
История современных Афин

Торговые пути Древней Руси. Торговые пути древних славян


Торговые пути

Как древние славяне вели хозяйство

Земледельческое хозяйство древних славян очень мало походило на современное. Чтобы не умереть с голоду и пережить долгую и холодную зиму, человеку приходилось затрачивать огромные усилия. Вначале нужно было подготовить землю для посева. Для этого еще зимой выбирали участок в лесу и вырубали растущий на нем лес. Оставшиеся от деревьев пни корчевали. Зимний месяц, в течение которого рубили лес, так и назвали «сечень», от слов «сечь», «рубить».

    Затем лес сушили и сжигали. Вот почему следующие месяцы назывались «сухий» и «березол». Весной землю, посыпанную золой, разрыхляли деревянной сохой или оралом, а затем сеяли семена.

    Основным зерновым растением у древних славян было просо; пшеница, ячмень и рожь были распространены гораздо меньше. Из овощей чаще всего выращивали репу, а также горох. Перед наступлением осени созревший хлеб вначале жали серпами, а затем сушили и молотили. Поэтому осенние месяцы так и назывались -«серпень», «вресень» (от слова «врещи» -молотить).

    Такой способ обработки земли назывался подсечным и был распространен в северных районах, где было много леса. На юге, где леса не было, применяли другой способ - перелог. При этом выбранный участок земли распахивали и засевали, а на следующий год пахали уже на новом месте.

    Кроме земледелия древние славяне также занимались разведением домашнего скота - овец, коров и свиней, охотились на разных зверей, ловили рыбу. Очень важным в хозяйственном отношении занятием было бортничество - собирание меда диких пчел.

    Но главным занятием для древних славян всегда оставалось земледелие. Вот почему в славянских названиях месяцев, которые до сих пор сохранились в украинском, белорусском и других языках, дошел до нашего времени календарь основных земледельческих работ.

Древние славяне обычно строили свои поселения по берегам рек. Вода была необходима для жизни и ведения хозяйства, а кроме того, реки использовались и как торговые пути. Через древнюю Русь проходил один из старинных торговых путей «из варяг в греки».

Он начинался на реке Неве, по которой корабли входили в Ладожское озеро. Из Ладожского озера по реке Волхов плыли до озера Ильмень, на берегу которого находился Новгород, один из древнейших рус­ских городов. От Новгорода по большим и малым рекам добирались до Днепра, а дальше плыли до Киева, а оттуда уже было близко до Черного моря.

    Удобные водные пути способствовали развитию торговых связей Киевской Руси с другими государствами Европы и Азии. Ведь по рекам можно было добраться до Волги, а оттуда через Каспийское море и до Средней Азии.

    Плавание по рекам тогда было трудным и опасным. Древнерусским судам - ладьям — приходилось преодолевать и каменистые участки — пороги, и по сухопутным путям волоком добираться от одной реки до другой. Но русские купцы не боялись далеких путешествий и вели интенсивную торговлю. Вот почему уже к концу Х века новгородские гости - так тогда называли купцов из-за их мирных намерений, связанных только с желанием торговать, - освоили почти весь русский Север от берегов Финского залива до самого Урала.

    Русские купцы вывозили в Западную Европу меха и кожи, «рыбьи зубы», так тогда назывались моржовые клыки, а также лен, сало и мед. Обратно везли серебро и медь, стекло, различные изделия из зо­лота, ткани и оружие.

    Особенно активно торговали с Русью купцы из северных немецких городов, их называли варяжскими гостями, поскольку  варягами русские люди называли каждого человека, который приплыл к ним из-за моря.

Иноземные купцы плохо говорили по-русски, и поэтому народ иронически прозвал их немцами, то есть немыми.

Какие деньги были в Древней Руси?

В качестве платежного средства древние славяне использовали самые разные предметы: меха — шкурки соболей, белок, лисиц, куниц и других ценных пушных зве­рей. Использовались также куски ткани -полотна. Отсюда, между прочим, и произошло хорошо известное нам слово -«платить».

Металлические деньги появились на Руси только в конце Х века. Конечно, и до этого имели хождение монеты, привезенные из других стран.

Первая русская монета, изготовленная в виде металлического кружка, имела две стороны. На лицевой был изображен воин с копьем, а на другой - трезубец с надписью «Ярославе сребро». Однако выпуск подобных денег продолжался недолго. Вскоре вместо них стали употребляться гривны - слитки серебра весом примерно 200 грамм. Чтобы получить половину гривны, слиток рубили пополам. Отрубленный кусок серебра и получил название рубля.

Чем питались в старину русские люди.

    Издревле и в течение многих столетий простые русские люди употребляли в пищу практически одно и то же. Меню состояло прежде всего из ржаного, реже пшеничного, хлеба, каши, овсяного киселя и различных овощей. Обильна и доступна для всех была мясная кухня: кроме домашних животных и птиц, ели всякого рода дичь, которой было полно в лесах. Реки и озера изобиловали рыбой. В пищу употребляли и мясо медведей или белок, однако этих животных считали «нечистыми». Не полагалось есть и так называемую «давленину», то есть тех птиц, которые были удавлены силками, а не зарезаны или застрелены. Во время праздников готовились особо торжественные блюда — пироги и блины.

     Из напитков русские люди употребляли в основном различные сорта кваса, браги, пива, меда. Заморские же (виноградные) вина были доступны только очень состоятельным людям.

studfiles.net

Торговые пути Древней Руси — доклад

Торговые пути древней Руси

Древние славяне обычно строили  свои поселения по берегам рек. Вода была необходима для жизни и ведения  хозяйства. Водные пути играли выдающуюся роль и были главными или единственными  торговыми путями сообщения. Важнейшими торговыми путями Древней Руси были следующие. 

 

Самым замечательным из них  был тот, который носил название Великого водного пути, - путь «из  варяг в греки», начинавшийся из Варяжского моря, по озеру Нево, по рекам Волхов и Днепр выходивший в Чёрное море, Балканскую Болгарию и Византию (этим же путём, войдя из Чёрного моря в Дунай, можно было попасть в Великую Моравию). 

Параллельно ему существовал  также и Восточный водный путь — через Волгу и Каспий. Великий  Волжский путь («путь из варяг в арабы»), шедший от города Ладога на Каспий и далее в Хорезм и Среднюю Азию, Персию и Закавказье. 

 Из других Водных путей отметим следующие:

  1. Киево-новгородский водный путь, совпадавший, начиная с оз. Ильменя, с путем варяжским. 
  2. Водный путь из Новгорода на север и северо-восток: 

а) заволочский: pp. Мета, Молога, Волга, Шексна, Порозовица, оз. Кубенское, Сухона и Северная Двина, 

б) к реке Каме, пройдя весь заволочский путь, шел по pp. Вычегде, Сев. Кельтме и Южн. Кельтме. 

в) к р. Печоре — по тому же заволочскому пути, затем по pp. Вычегде, Сев. Мылье и Южной Мылье.

 г) С р. Камы на  Печору ходили по pp. Вишере и  Колье. 

 д) Водный путь новгородцев  за Урал шел по pp. Печоре, Щугору, Иличу, Сосве, Оби; по pp. Печоре, Усе, Ельцу, Соби и Оби. 

3) Водный путь, соединяющий Озерную область с Белым морем — от города Онеги вверх по р. Онеге до устья р. Кены, по р. Кено, Кенозером, р. Почей через Почозеро в рч. Волошу и в Волошозеро; оттуда 6-тиверстным волоком на р. Череву, по pp. Череве и Водле, оз. Онежским, р. Свирью, оз. Ладожским и р. Невою до Финского залива.

4) Водный путь из Новгорода по pp. Волге и Оке: pp. Мста, Тверца, Волга, Шоша, Ломь, Руза, Москва и Ока. Этот путь был одним из главнейших, по которым шла колонизация из Новгорода в Поволожье; но были еще и другие, как-то: 

а) из оз. Ильменя через  речки Полу и Явонь с переволоком  к оз. Селигеру; из него в р. Селижаровку  и ею в р. Волгу; 

б) р. Волховом до оз. Нево, оттуда Свирью в оз. Онего, из него р. Вытегрой до Ковжи и р. Ковжей в Белоозеро; из Белоозера в Волгу Шексною. 

5) Водный путь между Псковом и Новгородом: pp. Великая, Череха, волок, р. Уза и Шелонь. 

6) Моложский водный путь из Озерной области к Волге шел, как полагает Ходаковский, или от озера Нево посредством pp. Сяси и Боложи до Волока Хотьславля (в нынешнем Тихвинском уезде), или же от Волока Держковского на Мсте к озеру Печенову по pp. Люту, Шерегодру, Ситинце, оз. Ясином, волоком до оз. Межволочья, р. Песой, Чагодощей и Мологой. 

7) Владимирский водный путь из Поволжья шел или через Переяславское оз., или по р. Солме к верховьям р. Нерли, впадающей в Клязьму несколько ниже г. Владимира. 

8) Ростовский водный путь вел по прав. притоку Нерли, Солме, к верховьям р. Сарры, вливающейся с юго-зап. в Ростовское озеро. 

9) Водные пути, соединяющие pp. Днепр и Дон с Волгою: 

а) путь из Азовского моря к р. Волге: р. Дон (до г. Саркела или Белой вежи) и волок;

 б) с Днепра на  Дон: р. Самара, Волчья, волок, или  р. Миус, или Кальмиус — или  Орель, Берестовая, Сев. Донец;  в) pp. Днепр, Вязьма, волок, Вазуза, Волга; 

г) pp. Дон, Шать, Упа, Ока;

 д) pp. Дон, Сосна, Зуша, Ока; 

е) pp. Дон, Воронеж, Ряса, волок, Хупта, Рановая, Проня, Ока.

10) Водные пути из Варяжского моря к Пскову и Изборску:

 а) по системе р. Пернавы к оз. Вирц, р. Эмбах, оз. Чудское, оз. Великое, р. Великая;

б) р. Нарова, оз. Чудское. 

Кроме того, существовал  и сухопутный путь, начинавшийся в  Праге и через Киев, выходивший на Волгу и далее в Азию. 

А также Западный путь —  вдоль Атлантического побережья  Европы вплоть до портовых городов  Италии в Средиземном море, что  подтверждается многочисленными письменными  источниками и археологическими находками. 

Одним из замечательных достижений древних цивилизаций по праву  считается Великий Шелковый Путь. Разветвленные сети караванных дорог  пересекали Европу и Азию от Средиземноморья  до Китая и служили в эпоху  древности и средневековья важным средством торговых связей и диалога  между культурами Запада и Востока. Великий Шелковый путь начинался  в Риме и через Средиземное  море выходил к сирийскому городу Гирополю, а оттуда через Месопотамию, Северный Иран, Среднюю Азию вел  в оазисы Восточного Туркестана и  далее в Китай. Среднеазиатский  участок начинался в Арее (Герат). Отсюда дорога отклонялась на север  и шла в Антиохию Маргианскую (Мерв), отсюда на юго-запад к Бактрии, а затем шла в двух направлениях - на север и восток. 

Третья трасса Великого Шелкового  Пути - Степной Путь, проходил к северу от Средней Азии. Он начинался в  городах Северного Причерноморья, далее - через крупный античный город  Танаис, расположенный в низовьях Дона, пересекал южнорусские степи, Нижнее Поволжье, Приаралье, а затем  через южный Казахстан выходил  на Алтай и Восточный Туркестан, где соединялся с основной трассой  Великого Шелкового Пути. Одно из ответвлений  этой дороги от Северного Приаралья  через Хорезм шло в Согдиану и  далее на юг.

 

 

 

myunivercity.ru

StudyPort.Ru - Торгово-экономические связи Киевской Руси

П Л А Н

1. Развитие экономики Киевской Руси.

2. Экономико-географическое положение Киевской Руси

3. Развитие торговых путей

4. Заключение

Киевская Русь - так называют историки государство древних славян с IX по XI вв. с центром в городе Киев. Но в понятие Киевская Русь входит не только город Киев с окрестными землями, но и все города и поселения восточных славян предков украинцев, белорусов, и русских.

Древние славяне жили семейными (дворище) , и соседскими общинами.

Основой хозяйственной жизнедеятельности древних славян являлось земледелие. Еврейский путешественник того времени Ибн-Якуб сообщает, что "славянская земля обильна всякого рода жизненными припасами, что славяне - народ хозяйственный и занимаются земледелием усерднее, чем какой-либо другой народ. Араб Ибн-Русте (первая половина X в.) рассказывая о жатве у славян, дает своим рассказом понять, что земледельческие продукты были их главной пищей. Особенно они любили просо, о чём говорят также Маврикий и Лев Диакон. У Льва мы встречаем известие, что император Цимисхий по договору со Святославом 971 год дозволил Руси привозить в Грецию хлеб на продажу. Хлеб и мясо - это обычная жертва славян, по словам Константина Багрянородного, а значит и пища и, конечно не новая, а весьма старая, потому что жертвенный ритуал есть освященная вековыми обычаями традиция.

В VIII - IX вв. происходит большой приток массы славянских переселенцев в область Днепра. Это было не только территориальное перемещение, но и экономическое событие огромной важности, перевернувшее прежний порядок. Славянам открылась возможность развивать торговлю, чему также немало способствовало доминировавшее на пространстве между Волгой и Днепром Хазарское государство, где этот род деятельности преобладал. Расселившись по Днепру и его притокам одинокими укрепленными дворами, восточнославянские поселенцы стали налаживать обмен товарами.

Среди однодворок появились мелкие сборные торговые пункты, где обменивались, торговали произведенным продуктом. Такие сборные места назывались погостами. Эти мелкие сельские рынки вели к более крупным, образовавшимся на особенно оживленных торговых путях, связанных с внешней Черноморско-Каспийской торговлей.

Более важные погосты служили местом сбора дани и отправления судебных дел. Поэтому еще до возникновения внутреннего централизующего правительства они стали административными и судебными округами, т.е. территориальными правительственными организациями. Будучи торговыми центрами и складскими пунктами для сложившихся вокруг них промышленных округов, играя роль административных и судебных органов, главные погосты самостоятельно управляли своими округами. Наконец, самые главные - 4 погосты благодаря выгодам местоположения в процессе торговли, промышленного и культурного обмена выросли в города со значением волостных центров.

В этих городах крепло положение князей, бояр и купцов. Важным направлением государственной деятельности был сбыт результатов полюдья. Внешняя торговля Руси являлась прямым продолжением сбора княжеской ренты в подчиненных Киеву землях. В размахе торговых предприятий, в их организационной слаженности и той мощной поддержке, которой они пользовались со стороны великокняжеского войска, чувствовалась мощь государственного организма Киевской Руси. Каждую весну она экспортировала несметное количество товаров, собранных за шесть месяцев кругового полюдья. Сборщики дани становились мореходами, участниками сухопутных торговых маршрутов, воинами, отражавшими нападения охотников до легкой наживы, купцами, продававшими русский товар и закупавшими чужой.

Ладьи с воском, медом, мехами и прочими предметами экспорта обычно снаряжались в заморские плавания в Киеве или ближайших к нему городах на Днепре. Русских купцов хорошо знали на Востоке, в Центральной и Северной Европе. Их сухопутные караваны возили результаты полюдья в Багдад и Индию. По Черному морю русские военно-торговые экспедиции ходили в Болгарию и Византию.

С VIII века завязываются особенно энергичные сношения с арабами, точнее с теми народами Востока, которые вошли в состав Арабского Калифата. Этот "арабский" период торговли продолжался приблизительно до X в. В IX веке параллельно с "арабской" торговлей заметно оживляется торговля Руси с Византией сначала с Корсунем, потом непосредственно с Константинополем. Византия стремилась даже ограничить наплыв русских товаров на свои рынки. Однако древнерусское государство, используя военную силу, успешно противодействовало чинимым препятствиям. Первый поход русов на византийскую столицу, когда "отправились Аскольд и Дир войной на греков... и осадили Царьград двумястами кораблей. "(Повесть временных лет./под редакцией В. П. Андриановой - Перетц М. Л. 1950 г. Ч1 страница 215.) - убедительный показатель того, что в шестидесятые годы IX века Русь была сильным и организованным северным соседом Византийской империи. Договоры с греками 907 и 911 гг. не только закрепляли успехи русского оружия, но и отражали реальность исторического и политического существования нового восточноевропейского государства - Киевской Руси, способного успешно отстаивать свои интересы в международных - 5 отношениях.

Одновременно завязываются отношения и с Западной Европой. Торговля с народами Востока шла главным образом по Волге и ее притокам. С верховьев Волги восточные купцы шли дальше к Балтийскому морю. "Самым западным пунктом восточной торговли был остров Готланд на Балтийском море. На этом острове и на шведском берегу найдено двадцать четыре тысячи арабских цельных монет и четырнадцать тысяч обломков, а византийских около двухсот. Огромная масса их относится к X веку, часть - к IX и XI вв. Здесь же находят и монеты западных стран, что говорит о постоянных встречах на этом острове западноевропейских, византийских, и восточных купцов. Несомненно здесь торговали и русские купцы. Самым северным пунктом этой обширной торговли являлись берега Балтийского моря, самым южным византийские владения и Хазарское царство.

Последнее представляло собой паразитарное государство, расположенное между низовьями Волги и Дона и странами Кавказа. "(Б. А. Рыбаков, Русь и Хазария. сборник статей М. 1952 г. стр. 76-78.) .

Ведя грабительское полукочевое хозяйство, население этого государства втягивалось и в торговлю, которую вели купцы с Кавказа, из Средней Азии, Ирана, с одной стороны и Киевской Руси, Новгородского края с другой. Эти купцы производили торговлю мехами, воском, кожей идущими из районов Камы и более северных мест, в обмен на ткани и оружие из областей Кавказа. Торговля шла главным образом речным путем по Волге.

На территории государства Хазар находились города Семендер и позднее Итиль. На Дону стояла хазарская крепость Саркел.

С X века особенно энергично стали проникать сюда славяне из Древнерусского государства в связи с победоносными походами на хазар киевского князя Святослава. К XI веку Саркел стал, во всяком случае, городом преимущественно со славянским населением.

На средней Волге и отчасти в Прикамье находилось государство Булгар, основную массу населения которого составляли тюрки. Под их власть попали окрестные финские и славянские племена. Это государство, владевшее волжским путем, находилось в постоянных торговых сношениях с хазарами, арабами, варягами, славянами и финнами.

Совершенно естественно, что оживленное торговое движение на всей территории, занятой славянами, движение по главнейшим рекам восточноевропейской равнины, не могло не оказать своего влияния на славян.

Славянский крестьянин, питавшийся от плодов земных, добываемых его - 6 собственными руками, не имевший ни излишков для продажи, ни денег для покупки, мало был заинтересован в этой торговле, в заграничных предметах роскоши. В другом положении находились представители господствующего класса. Князья, бояре и купцы очень дорожили возможностью активно участвовать в торговле: князья, таким образом, сбывали дань, вносимую им подвластным населением, бояре продавали военную добычу и оброки, взимаемые с зависимого от них населения, купцы торговали продуктами и товарами, попадавшими к ним в руки разными путями.

С IX века особенно выгодным и важным для славян путем стал путь из Балтийского в Черное море. Летописец считает необходимым подробно описать его и показать его значение. Путь этот очень длинный.

Из моря Балтийского он идет по Неве в великое озеро Нево (позднее Ладожское (от г. Ладоги на Волхве) ) и отсюда по Волхову, озеру Ильмень и впадающей в это озеро реке Ловати, которая отделяется небольшим пространством суши от верховьев Днепра, впадающего, как известно, в море Русское (Черное) . Балтийским морем можно было также ехать до Рима, а от Рима - другим морем к Царьграду и оттуда уже Черным морем до Днепра.

Значение того места, откуда вытекает Днепр, прекрасно оценено летописцем, превосходно знавшим экономическую географию своей страны.

Здесь в "Оковском" лесу берут начало наиболее мощные и важные для экономики всей страны реки: Днепр отсюда течет на юг, Западная Двина - на запад, к Балтийскому морю, а Волга - на восток, где впадает 70 "жерелами" в море Хвалисское (Каспийское) . Этими путями, - говорит летописец, - можно идти во все страны к разным народам. По этим путям возникли главнейшие русские города. Разнообразные торговые связи этих городов имели большое значение в истории их экономического и политического роста. Не случайно эти города очень рано, до появления в Европе варягов, стали центрами, объединившими либо группы славянских племен, либо их части.

Наиболее мощные центры расположены были на двух концах этого великого водного пути: Новгород на севере, Киев - на юге.

В 882 году происходит объединение мелких княжеств, когда новгородский князь Олег собрал большое войско из варягов, чуди, мери, веси, кривичей и новгородских славян, Хитростью захватил Киев, предварительно заняв Смоленск и Любеч. Этому летописному рассказу некоторые ученые противопоставляют свои соображения о малой вероятности похода из Новгорода в Киев и считают более вероятным поход из Киева и подчинение - 7 Новгорода.

Не вдаваясь в разбор этого факта, хочется лишь отметить, что независимо от того, когда и как произошло объединение двух центров по великому водному пути из Балтийского в Черное море, самое объединение - факт несомненный и по своим результатам чрезвычайно важный.

"Столицей" молодого Древнерусского государства становится Киев.

Перед Новгородом он бесспорно имел ряд преимуществ. Он был ближе к Византии, интерес к которой, качественно меняясь, увеличивался по мере хозяйственных и политических успехов Киевской Руси. Из простой приманки для всяких, в том числе и русских, вооруженных искателей добычи Царьград для Руси заметно превращался в пункт торговых и культурных связей двух государств: одного - дряхлеющего носителя мировой культуры, другого - молодого, но энергично растущего. Путь к Византии с берегов Днепра был проложен еще антами. Киев был близок и к другим странам, расположенным по побережьям Черного и Азовского морей. (Дунайская Болгария, Крым, Хазарское царство) .

Наконец Киев был удобным центром, откуда можно было держать в своих руках и далекий Новгород.

ЛИТЕРАТУРА:

1. Греков Б. Д. Киевская Русь. Изд. 3 переработанное и дополненное М. Изд-во Академии наук СССР 1939г.

2. Оргиш В. П. Древняя Русь. Образование Киевского гос-ва и введение христианства.

3. Королюк В. Д. Славяне и восточные романцы в эпоху раннего средневековья. М. Наука 1985г.

4. Шемякин И. Н. Экономическая история СССР и Зарубежных стран. Под ред. И. Н. Шемякина и др. М. Высшая школа 1978г.

studyport.ru

Торговля восточных славян. - стр.7

Торговля восточных славян.

С расселением славян в восточной Европе не только не прекратилось, но и уси­лилось их торговое общение с соседними народами. На юге по берегам Черного и Азовского морей продолжали существовать греческие колонии, которые, как прежде, так и теперь вели торговлю с северными варварами. Кроме греческих колоний на средней и нижней Волге в столицах двух тюркских царств Хазарского и Болгарс­кого возникло два новых средоточия торговли. Сюда стали приезжать из арабского халифата купцы с восточ­ными товарами и увозили отсюда сырые продукты стра­ны — меха, воск, мед, и живой товар — рабов. Большое участие в торговле восточной Европы приняли северные германские племена — норманны, прибывавшие сюда, как и в другие страны Европы, вооруженными отряда­ми под предводительством своих конунгов.

В восточной Европе, среди необъятных пространств, по которым разбросалось редкое население, норманнам нельзя было сосредоточить свою деятельность на грабе­жах и завоеваниях, и они скоро перешли к торговому обмену, к мирному общению с финнами и славянами. По рекам восточной Европы они проложили знамени­тый торговый «путь из варяг в греки» и с товарами восточной Европы стали ездить и в Византию, и в Хазарию, и в Болгарию, увлекая вместе с собой и славянских купцов, втягивая в торговый оборот все население вос­точной Европы. О развитии торговли у русских славян и даже финнов с греками и арабами имеются обстоятель­ные показания греческих и арабских писателей IX и Х веков. О том же свидетельствуют многочисленные клады с восточными монетами VIII-X веков — арабски­ми диргемами и их частями — ногатами (1/2 диргемы) и резанами (1/6 диргемы), с англосаксонскими монета­ми, с византийскими золотыми (солидами).

Религия славян.

Не растеряли славяне во время своего расселения и того духовного капитала, который был накоплен ими в предшествующую эпоху в области общего миросозерцания, верований и культа. Сравни­тельное языковедение и древнейшие исторические свиде­тельства указывают на то, что у славян еще до расселе­ния выработались некоторые более или менее устойчивые религиозные представления и черты культа. Славянам присуща была идея богов, высших существ, подающих благо, «богатство», и идея бесов, злых существ, причиня­ющих беды и несчастия людям. Этих богов и бесов славя­не ощущали в явлениях окружающей природы и припи­сывали их свободной воле все, что совершалось в этой природе. В этом воззрении, вызывавшем естественное стремление направить волю богов и бесов в свою пользу, и лежало начало религиозного культа, который состоял у славян в молениях, обетах и жертвах. Та стадия религи­озного развития, на которой находилось славянство при самом начале своего расселения, прекрасно изображена византийским писателем VI века — Прокопием. «Славя­не, — писал Прокопий, — признают одного бога — со­здателя молнии — владыкой всех и приносят ему жерт­вы. Не знают рока и совершенно не верят, что он имеет какую-либо власть над людьми; если кому грозит очевид­ная смерть, в болезни ли или на войне, он обещает, если • не погибнет, жертву богу и, спасшись, приносить в жерт­ву обещанное и думает, что этой жертвой купил себе жизнь. Почитают они реки, нимф и некоторые другие божества, приносят им всяческие жертвы и по этим жер­твам гадают». Эти верования держались долгое время как у восточных, так и западных славян после расселе­ния и даже после принятия христианства. В одном па­мятнике церковной литературы, дошедшем до нас в ру­кописном сборнике XIV века, но по содержанию и языку, несомненно, более раннего времени, некий «христолюбец» с негодованием говорит о том, что, несмотря на принятие христианства, многие приносят жертвы не су­ществующим богам: «иной называет реку богиней и требу творит, иной творит требу на студенце, ища от него дождя, веруют в Перуна, Велеса, Хорса; огню молятся, называя его Сварожичем, молятся роду и роженицам и кладут им требу-тризну: караваи, хлеб, сыры, мед, кур;

приносят жертвы бесам, болотам и колодцам, считают богами солнце, месяц, землю и воду, зверей и гадов, веруют во встречу, в чох, в птичий грай и другую бесовс­кую кобь». О почитании источников, болот и рощ, т. е. божеств, живших в них, говорят литературные памятни­ки с XI века. Так, митрополит Иоанн упоминает о тех, «еже жруть бесом, и болотом, и кладезем». Церковный устав Владимира среди проступков, подлежащих церков­ному наказанию, перечисляет: «или кто молится под ови­ном, или в рощеньи, или у воды». По свидетельству Косьмы Пражского, чешское простонародье в XI веке так­же почитало студенцы-колодцы, огни, святые боры, де­ревья и камни и приносило им кровавые жертвы. Гельмольд, писавший в XII веке, говорит о почитании рощ, источников и даже камней как о всеобщем обычае при­балтийских славян. Стало быть, культ леса и воды был исконно славянским у наших предков и не был резуль­татом слияния с ними финнов, как это утверждалось иногда в исторической литературе. Исконно славянски­ми являются и имена главных богов у русских славян: Перун, бог молнии и грома, Даждь-бог и Велес, олицет­ворявшие разные функции бога солнца как небесного светила, как источника жизни на земле, человеческой и животной, Сварожич — бог огня. Эти имена сохрани­лись также и у западных славян частью в названиях божеств (Сварожич), частью в личной и географической номенклатуре. И у восточных славян так же, как у западных, ставились изображения богов, их идолы, пе­ред которыми они и совершали свои моления и требы. Об этом рассказывают и арабские писатели (Ибн-Фадлан), и наша летопись. По рассказу летописи, при Игоре в Киеве стоял идол Перуна, перед которым и приносила клятву в соблюдении договора некрещеная русь. При Владимире в Киве стояли идолы Перуна, Хорса, Даждь-бога и Стрибога; в Ростове, по преданиям стоял идол скотьего бога — Велеса. Идолы стояли под открытым небом и на возвышенных местах; каких-либо хором для них — храмов — не было. Моления и требы совершались всеми, кто хотел; особого класса жрецов еще не было. Впрочем, были особые люди, считавшие себя и другими считавшиеся в особой близости с богами. То были вещие люди, знавшие и предрекавшие будущее. Из общей пра­родины принесли восточные славяне и свои верования в загробную жизнь. В могилах славян, относящихся к язы­ческому периоду, вместе с костями или пеплом сожжен­ного покойника находятся обыкновенно различные пред­меты хозяйственного обихода: нож, огниво, кремни для высекания огня, железные орудия, деревянная или гли­няная посуда. Очевидно, погребая покойника или его прах, славяне убеждены были, что жизнь его будет так или иначе продолжаться и в могиле и что домашние вещи ему понадобятся. Представлением о загробном су­ществовании объясняется и обычай справлять тризну на могиле покойника, которого услаждали пиром — яства­ми, питиями и песнями в его честь. Почет покойникам воздавался и в другое время, в самый расцвет весны, когда по верованию славян душа умерших выходила из могил погулять и повеселиться вместе с живыми на игри­щах, названных заимствованным у жителей римской им­перии словом «русалиям (rosalia, праздник роз), вслед­ствие чего и души умерших стали называться русалками. Особым почетом пользовалась душа умершего родона­чальника, дедушки домового, щура, которая пребывала в доме и продолжала печься об его благосостоянии. Эту душу славянин звал на помощь всякий раз, как его по­стигала какая-нибудь беда. Таков смысл известного зак­линания: чур меня, чур меня. Наряду с представлениями о продолжении существования в могилах религиозная мысль славян возвышалась до представления иного мира — рая, страны тепла, света, зеленых садов, куда удалялись души умерших. Чтобы облегчить им этот пе­реход, и существовал обряд сожжения трупов.

Славянские языческие праздники.

Древний славя­нин одной жизнью с природой дышал, отзывался на все крупные перемены, в ней совершавшиеся. Начало ново­го солнечного года, после самого короткого дня, славяне справляли праздником, получившим под влиянием гре­ко-римской культуры название коляды (calendae). Судя по позднейшим переживаниям, праздник носил земле­дельческий, хозяйственный характер: вечер среди сно­пов, перед нагроможденной кучей хлебов; пожелания и ворожба урожая и приплода на будущий год; приглаше­ние на трапезу мороза и т. д. Когда начинало чувство­ваться приближение весны, происходил второй язычес­кий праздник — проводы зимы-морены (в христианскую эпоху этот праздник справлялся на масленице), причем происходило сожжение соломенного чучела зимы-костромы.. Когда весна вступала уже в свои права, справля­лась радуница. На «красной горке», обнажившейся из-под снега и зазеленевшей травой, водились хороводы, пелись песни, посвященные весне-красне, и происходи­ло умыкание девиц. Расцвет весны, время цветов славя­нин справлял, как уже сказано, «русальями», игрища­ми и песнями, в которых приветствовались резвившиеся русалки и затем оплакивались русалки, попадавшие с деревьев и разбившиеся до смерти (т. е. ушедшие вновь в могилы). Летний поворот солнца — наивысший рас­цвет природы и вместе с тем предвестник умирания, праздновался под именем купала. Под вечер сходились молодые люди обоих полов, надевали на голову венки из зелени и цветов, опоясывались гирляндами и, схватив­шись руками, водили хоровод вокруг костра или зеле­ной ветки, пели песни и прыгали через костер. Этот праздник удержался и после принятия христианства, причем сопровождался иногда явлениями полового ис­ступления: было женам осквернение, девам растление.

Нравы славян.

Древнейшие известия о славянах во­обще и о русских в частности рисуют их жизнерадостным народом, любившим пляски, песни, музыку. Плясанья и «бесовские песни» были на игрищах меж сел; .«с плясаньем и плесканьем» совершались на Руси свадьбы; «бе­совское пенье и блудное глумление» (вероятно, нескром­ные песни или шутки) были обычной принадлежностью пира или беседы у русских славян и после принятия христианства, как свидетельствуют о том христианские моралисты-проповедники; свое жизнерадостное настрое­ние наши предки подогревали хмельным питьем, до ко­торого были великие охотники. Сладкий опьяняющий напиток — мед (ό μεδος) был в большом употреблении у славян еще в V веке; им подчевали византийского посла Ириска и его спутников, ехавших в стан к Аттиле, осед­лые жители Паннонии, перевозившее послов на лодках через реки. Араб Кардизи писал о восточных славянах, что у них водится много меда и вина; у одного человека бывает по сту жбанов меда. Ибн-Фадлан, рассказывая о купцах, приезжавших из Руси, писал между прочим: «они весьма склонны к вину, пьют его днем и ночью, так что случается им иногда и умирать с кружкой в руках». Византиец Скилица, описывая болгарский поход Святос­лава, рассказывает, что воины Святослава не помнили об осторожности, пьянствуя по целым ночам, увлекаясь сви­релями, бубнами и плясками. Можно поэтому думать, что подлинная действительность нашла себе выражение в известном изречении, вложенном нашим книжником XI века в уста князю Владимиру: «Руси есть веселие пити, не можем без того быти».

Эта жизнерадостность в связи с давнишним эконо­мическим общением с другими народами, породила неко­торые черты славянского характера, о которых согласно говорят иноплеменные наблюдатели. Византийский им­ператор Маврикий писал о славянах: «они ласковы с чужеземцами, принимают их у себя, провожают от од­ного места в другое, куда ему нужно, и даже, если гостю приключится какая-либо беда по вине хозяина, то тот, кто принял после него гостя, выступает против неради­вого, считая честью для себя заступиться за гостя». Подобные же отзывы дают арабские писатели о русских славянах и немецкие — о западных. Русь, по словам арабского писателя IX века, «чтит чужеземца и привет­ливо обходится с отдающимися под ее попечение, либо часто бывающими у нее и охраняет их от всяких при­ключений». «Нет народа, — пишет Адам Бременский о поморских славянах, — более гостеприимного, чем они». Эта выработавшаяся особенность народного характера, в свою очередь, явилась благоприятным условием для даль­нейшего культурного общения славян и даже слияния их с соседними народностями.

Общение с иноплеменниками и его последствия.

Выше было указано на то, что восточные славяне после своего расселения по южным пространствам нашей стра­ны вступили в оживленные торговые сношения с гречес­кими колониями на Черном море и Византией, а также с Хазарией, Болгарией и халифатом. Эта торговля содей­ствовала образованию среди восточного славянства клас­са богатых, состоятельных людей — лучших, вячших, купцов, которые заводили известную роскошь в своей одежде, пище, домашней обстановке и вооружении, пользуясь для этого привозными изделиями Греции, Во­стока, Скандинавских стран. Но наряду с дорогими тка­нями, украшениями, винами, оружием в эту среду стали проникать и семена образованности, книжного учения. К началу Х века в нашей стране существовала уже пись­менность. Купцы, приезжавшие из Руси в Царьград, по свидетельству Олегова договора с греками 912 года, со­ставляли иногда «рукописание», т. е. письменное духовное завещание. Ибн-Фадлан, видевший в 921 году погре­бение знатного русса в Итиле, сообщает, что руссы ставили над могилами своих покойников столбы, на которых над­писывали имена умерших и того князя, при котором он умер. Хотя все эти известия относятся к руси, а не славянам, но русь в то время, по всем признакам, была уже туземным классом, в состав которого входили не только пришлые варяги, но и славяне.

Но общение с соседями приводило не только к повы­шению, но и к известному понижению культурного уров­ня восточного славянства. В этом отношении с течением времени должно было произойти известное расслоение среди восточных славян, различие между ветвями их, расселившимися в южных пространствах, и ветвями, расселившимися в северных пространствах.

Финское влияние.

Славянская колонизация в лес­ных пространствах восточной Европы происходила на землях, занятых, главным образом, финскими племена­ми — чудью, весью, мерей, муромой и т. д. Судя по тому, что в этих местностях оставались прежние финс­кие названия рек, озер и разных урочищ, надо думать, что расселение славян на финской территории соверша­лось исподволь, не сразу, причем устанавливалось мир­ное сожительство пришельцев с старожилами, приво­дившее в конце концов к слиянию последних с первыми. Ассимиляция финнов с славянами вызывала коренное изменение физического типа восточных славян, точнее сказать, вносила в него то разнообразие, которое наблю­дается в настоящее время. По известиям византийцев и арабов, знавших, главным образом, юг нашей страны, славяне были рослыми, крепкого телосложения, светло­волосыми людьми; этими своими чертами они особенно поражали греков и арабов. Впоследствии эти черты не являются уже преобладающими в физическом типе рус­ского народа. Этот тип представляет уже большое разно­образие, причем немало встречается черт, роднящих его с финским, — приземистость, скуластость, темноволосость, смуглость лица и т. п. Эта же примесь финских элементов повлияла и на разнообразие русско-славянс­ких говоров, из которых некоторые представляют зна­чительное уклонение от коренного славянского произ­ношения. Финны, в общем, были менее культурным народом, чем славяне. Писатель, дающий о них первые сведения, — Тацит — нарисовал их жалкими дикаря­ми. «У финнов,— читаем в его описании, — чистая дикость, гнусная бедность: нет ни оружия, ни лошадей, ни пенатов; их пища — трава, одежда — кожа, ложе — земля; вся надежда на стрелы, которые за неимением железа заостряют костями. Охота кормит одинаково мужчин и женщин, которые всюду сопровождают своих мужей и требуют себе часть добычи; детям нет другого убежища от непогоды и зверей, кроме шалашей, спле­тенных из ветвей; сюда же идут юноши, сюда удаляются старцы. Они считают это состояние более счастливым, чем обрабатывать поля, строить дома, дрожать за свое имущество, завидовать чужому. Не опасаясь людей, не страшась богов, они достигли трудно достижимого — они ничего не желают». Разумеется, за последующее время финны не остались на этой стадии развития, а ушли вперед. Как теперь дознано учеными (на основании заимствованных слов), при посредстве иранских племен финны ознакомились с металлами, стали употреблять металлические орудия труда и борьбы; при посредстве же иранцев ознакомились с начатками земледелия и ското­водства; благодаря литовцам улучшили свою одежду, жилища и расширили земледелие и скотоводство. Но в общем финны в своем культурном развитии остались позади германцев, литовцев и славян, а некоторые из их племен, наиболее заброшенные в лесных дебрях севера, даже и теперь живут почти так же, как во времена Тацита (вогулы). Внедрение восточных славян в их сре­ду, смешение с ними должно было приводить к некото­рому одичанию и самих славян, к понижению их духов­ного уровня. В глухих лесах севера в общении и даже родстве с угрюмыми, замкнутыми в себя их обитателя­ми славянские колонисты теряли свою жизнерадостность, и экспансивность, проникались страхом перед темными силами природы, злыми духами, рассеянными в дуплах деревьев, болотах и реках, и искали помощи и защиты у кудесников или волхвов (шаманов). И до сих пор не исчезли в духовной жизни русского народа следы этого подавляющего народную психику влияния.

Родо-племенной быт.

Картину славянской культуры необходимо дополнить еще данными относительно их об­щественной организации. Еще из периода индоевропейс­кого единства славяне вынесли выработанные семейные отношения, одномужнее супружество и виды кровного, по отцу, родства. Об этом свидетельствуют праарийские слова: отец, мать, сын, дочь, брат, сестра, стрый, свекор, деверь, ятровь (жена деверя), невестка. После того, в эпоху совместной жизни, они выработали термины для обозначения родства по матери и жене (уй, дядя по мате­ри, и т. п.). Патриархальная праславянская семья, засе­ляя весь, составляла общину, соединенную узами кровно­го родства, иначе — род. Община-род носила общее имя от своего родоначальника (с окончанием на ичи, овичи, вцы), владела сообща имуществом и управлялась своим старшим (старостой, владыкой, господарем), который под­держивал мир и согласие в общине, разбирал недоразуме­ния в ее среде и распоряжался трудом ее членов. Перво­начально старейшиной был естественный глава семьи — отец, дед, иногда прадед, а по смерти его старший или способнейший (по выбору) сын. Род, разрастаясь в даль­нейшем, распадался на несколько родов, которые, созна­вая свое родство, образовывали следующую ступень об­щественной организации — братство (у черногорцев до сих пор сохраняются следы этой организации в виде братств, празднующих общий церковный праздник одно­го святого, заменившего старого предка — праотца). Брат­ство, разрастаясь в дальнейшем, или соединяясь с други­ми братствами, образовывало племя, во главе которого стояли жупаны, воеводы, князья, имевшие значение ро­довых старейшин и предводителей на войне. Жупаны, воеводы и князья выходили из старших членов старшего рода. Общественная жизнь во всех этих соединениях нор­мировалась распоряжениями и судом этих властей, кото­рые руководствовались выработавшимся в обществе пра­восознанием и обычаем, правом и законом, а также решениями родовых и племенных совещаний — вече.

Такова была общественная организация славян, вы­работавшаяся у них еще до расселения и державшаяся у них долгое время и после расселения, отчасти даже при образовании первоначальных славянских государств. Собственно при расселении первоначальная родоплеменная организация обыкновенно разрушалась, расселялись по разным местам как члены родов, так и родственные роды — братства и племена. Разрывались установивши­еся родственные и традиционные связи и заменялись новыми — связями соседства. Но с течением времени, когда первоначальное брожение улеглось, мало-помалу восстанавливались и прежние формы быта. Отделивши­еся семьи, разрастаясь, превращались в роды; роды, разрастаясь, превращались в племена. Даже группы людей разных родов и племен, поселяясь вместе, устра­ивали свое общежитие по прежним формам родоплеменных организаций, образовывали искусственные роды и племена. Так продолжалось до поры до времени, пока натиск врагов не заставлял славян сливаться в военные союзы, которые, приобретая прочность и постоянство, превращались в государства. Этот процесс был общим для всего славянства, в том числе и для наших пред­ков — восточных славян. Рассмотрение этого процесса и выдвигается теперь на первый план в нашем изложе­нии. Чтобы уяснить его, необходимо внимательно пере­смотреть и оценить те данные, которые имеются у нас об общественном быте восточных славян накануне их объе­динения.

* * *

Кроме вышеуказанных трудов Грушевского и Багалея, ближайшими пособиями для изучения вопроса мо­гут быть:

Kreck. Einleitung in die slawische Literaturgeschichte. 2 Auf. 1887.

Будилович. Первобытные славяне в их языке, быте и понятиях по данным лексикальным. Ч. 1. Вып. 1 и 2. Киев, 1879; Ч. 2. Вып. 1. Киев, 1881.

лекция шестая

ОБЩЕСТВЕННАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН НАКАНУНЕ ОБЪЕДИНЕНИЯ ИХ ПОД ВЛАСТЬЮ КИЕВСКОГО КНЯЗЯ

ПО ВОПРОСУ о том, в какой обще­ственной организации жили восточные славяне непос­редственно перед объединением своим под властью рус­ских князей, в исторической литературе были высказаны разнообразные мнения. Чтобы подойти к истине, необ­ходимо так или иначе разобраться в этих мнениях, взве­сить аргументы, приводившееся учеными в их защиту.

Теория родового быта.

В первую очередь в научной литературе было выставлено положение, что восточные славяне до самого призвания князей жили родовым бы­том. Положение это было высказано и энергически за­щищаемо представителями так называемой юридичес­кой школы в нашей историографии — дерптскими профессорами Эверсом и Рейцем, московскими — Соло­вьевым, Кавелиным и некоторыми другими. Эверс и его последователи в обоснование своего мнения использова­ли все места летописи и других источников, где только можно усмотреть указания на родовой быт и, в конце концов, установили приблизительно такую схему на­чальной русской истории. До прибытия варяжских кня­зей славяне жили мелкими, совершенно обособленными друг от друга обществами, которые представляли совер­шенно естественное соединение лиц, происходивших от одного родоначальника, разросшиеся семьи или роды. Во главе этих мелких обществ стояли родоначальники, а за отсутствием таковых выборные родичами старей­шины, которые все дела вершили по общему совету на вечах рода, разбирали тяжбы и взаимные несогласия родичей, а в столкновениях с чужеродцами являлись их вождями и представителями. Этот быт, логически раз­виваясь, пришел, так сказать, к отрицанию самого себя. Непрестанные распри и усобицы между отдельными ро­дами сделали в конце концов жизнь восточного славян­ства невозможной, особливо при непрестанных обидах со стороны соседей, и пробудили в славянстве естествен­ное тяготение к объединению, к установлению внутрен­него мира и порядка в земле, правды или суда, взамен дикого самоуправства и своеволия родов. Результатом этого и было призвание князей и добровольное подчине­ние им славянства. Эти князья все отдельные роды объе­динили в один, так сказать, общий род, а сами стали в положение родоначальников, старейшин этого рода. «Новое государство в первоначальном своем состоянии, — писал Эверс, — есть не что иное, как соединение многих великих родов, а новый властитель не что иное, как верховный патриарх. Устроение и управление государ­ства есть правление великим семейством — единствен­ный образец, который имели в виду люди, вступавшие в новое великое общество».

Таково объяснение происхождения государственного порядка по теории родового быта. Это объяснение вполне сходится и с летописным сказанием о призвании князей. И по летописи, призвание князей вызвано было усобица­ми родов, усилившимися среди славян после изгнания варягов: «И почаша сами в собе володети, и не бе в них правды, и веста род на род, и быша в них усобице, и воевати почаша сами на ся. И реша сами в собе: поищем себе князя, иже бы володел нами и судил по праву». Так призваны были варяжские князья, объединившие скоро всех восточных славян в одно государство.

Теория общинного быта у славянофилов.

Но в той же самой летописи, из которой Эверс и его последовате­ли почерпали доказательства для своей теории родового быта, находится не мало данных, свидетельствующих, что накануне призвания князей у славян были, по-види­мому, какие-то крупные общественные соединения, не похожие на мелкие родовые союзы. Так, рассказав о расселении восточных славян в нашей стране и об осно­вании города Киева, летописец говорит, что у полян основалось свое княженье, у древлян свое, у дреговичей также свое, равно у славян ильменских (в Новгороде), у кривичей (в Полоцке и Смоленске) и т. д. То же самое видим и в рассказе о подчинении славян варяжским князьям. Рюрика с братьями вызывают славяне иль­менские по общему совещанию с чудью и весью. Аскольд и Дир, утвердившись в Киеве, начали владеть всей «польской землей». Олег, взяв Смоленск, стал брать дань с кривичей; взяв Киев, подчинил себе полян; при подчинении северян и радимичей вел переговоры с це­лым племенем и т. д. Ясное дело, следовательно, что, рассказывая о появлении князей на Руси и их первона­чальной деятельности, автор сказания представлял себе восточных славян разбитыми на несколько более или менее крупных общественных союзов, причем во главе этих союзов стоят некоторые города — Новгород, Смо­ленск, Киев и т. д. Эти союзы выступают в летописном повествовании и позже, уже при князьях, под именем «земель», «волостей».

Все это заставило некоторых ученых критически и даже отрицательно отнестись к теории родового быта. Первый, кто открыл поход против нее, был известный основатель славянофильства — Константин Сергеевич Аксаков. Не отрицая существования в древнейшее вре­мя родового быта у восточных славян, Аксаков стал доказывать, что для времени, предшествовавшего не­посредственно призванию князей, родовой быт был уже давно пройденной стадией развития. Термин «род» в употреблении летописи, по мнению Аксакова, не значит род в собственном смысле, а чаще всего семья, иногда родные в неопределенном значении, иногда племя и, наконец, весь народ. Родового быта в эпоху призвания князей, следовательно, уже не было. Правда, родовое начало, несомненно, действовало потом в междукняжес­ких отношениях. Но это начало было не туземное, а наносное, варяжское, народ оставался совершенно рав­нодушным к родовым княжеским счетам, интересуясь личностью данного князя, а вовсе не соображениями его родового старшинства или меньшинства. Тому быту, который начался с призвания князей, предшествовал, по мнению Аксакова, быт общинный. Прежде чем сомк­нуться в единое государство под властью князей, славя­не сомкнулись в ряд общин, члены которых связаны были не родством, а соседством. Общины решали все свои дела на вечах и управлялись властью выборных старейшин. Мелкие общины, сообща владевшие землей и связанные круговой порукой, назывались вервями; из соединения их составлялись волости, или земли, ставшие позднее княженьями. Эту теорию Аксакова развили и обставили доказательствами профессора-юри­сты Московского университета: Беляев в своей статье «Русская земля перед прибытием Рюрика», Лешков в своей статье «О верви» и в книге «Русский народ и государство».

Итак, Аксаков и его последователи отвергли непос­редственный переход от родового быта к государствен­ному и установили существование промежуточной ста­дии между родовым бытом и государственным. В этом их заслуга. Но как образовались эти промежуточные союзы, Аксаков и его последователи не дают прямого ответа на этот вопрос и ограничиваются только простым констатированием факта, что накануне появления кня­зей славяне объединены были уже не кровными узами, а соседством, территорией и единством материальных интересов.

refdb.ru