Символы древнего востока. 1.3. Цветовой символизм древних народов Ближнего Востока, Центральной Азии и Египта
История современного города Афины.
Древние Афины
История современных Афин

Б уквально понимать символы и аллегории писаний древнего Востока. Символы древнего востока


1.3. Цветовой символизм древних народов Ближнего Востока, Центральной Азии и Египта

Во многом сходный характер цветовой символики мы встречаем и у древних народов Ближнего Востока, Центральной Азии и Египта. Одним из самых распространенных культов у народов, живших на этих территориях, был культ солнца, света, а также наиболее близкого подобия солнца — огня (зороастризм). Как и в Древней Индии, солнце почиталось верховным божеством, источником жизни и блага. Поэтому отношение к тому или иному цвету зависело от того, насколько он был «солнечным» — светлым и ярким. Цветами, в наибольшей степени похожими на солнечный свет были белый и золотой (желтый). Поэтому эти цвета считались божественными. Они были цветами богов, священных животных, жрецов и т.д. Священным цветом почитался и красный. В Египте красный лотос был символом крови, пролитой Осирисом. Как и в Китае, этот цвет считался цветом благородного сословия, воинов, царей. Однако отношение к красному не было однозначным. Для ветхозаветных евреев красный означал кровопролитие, войну, вину и грех (M. Farbridge — 1922). Красный символизировал и гнев Иеговы. Следует также отметить, что древнееврейское слово «чувство» или «страсть» происходит от глагола quin'ah («краснеть»). Осирис — бог произрастания и царства мертвых изображался зеленым цветом, который, по мнению Х.Э. Керлота (1994), содержит две противоположные тенденции: жизни и смерти, т.е. является амбивалентным символом. Зеленый, по данным J.G. Frazer (1911), входил в любимое цветовое сочетание древних египтян: зеленый — белый — красный. Важное символическое значение в Древнем Египте имел голубой или синий цвет, соответствующий истине (H. Bayley — 1912). В связи с этим, особо ценился синий камень лазурит. Этот же цвет символизировал небо — жилище Ра (верховного Бога Солнца). Черный считался цветом злых демонов, дьявола. Как и в других культурах, ему приписывались, как правило, негативные значения — зла, греха, несчастья и т.д. Таким образом, цветовая символика народов Ближнего Востока, Центральной Азии и Египта не имела сколь либо существенного своеобразия или отличий по сравнению с другими народами Древнего мира. Цветовая триада являлась господствующей, и значения, составляющих ее цветов аналогичны уже нам известным. Можно отметить, более выраженную амбивалентность красного цвета (у древних евреев), но не выходящую за рамки его традиционных значений.

1.4.Античность

В эпоху античности формируется иное отношение к цвету. Наряду с сохраняющимся отношением к цвету, как религиозно-мистическому, магическому символу, возникает также и естественнонаучное отношение. Промежуточным вариантом между этими формами отношения можно считать попытки ряда видных древнегреческих философов создать цветовую систематику стихий, но уже не мистических, а природных. Эмпедокл, выделяя четыре основных стихии, наделяет каждую из них своим цветом. Воде соответствует черный цвет; земле — желтый; огню — красный; воздуху — белый. Если Эмпедокл, определяя цвета стихий, опирался на зрительные впечатления, то Аристотель, желая установить их «истинный» цвет, использовал экспериментальный метод. По Аристотелю «основных» цветов — три: белому (бесцветному) соответствует вода, воздух и земля; желтый — цвет огня, а черный — цвет разрушения или переходного состояния. Отнесение стихии «земля» к группе белого, объясняется результатами экспериментов Аристотеля по прокаливанию почвы, которая, в конце концов, становилась белой. Внимательно разглядывая пламя огня, Аристотель пришел к выводу, что оно скорее желтое, чем красное. Подобный экспериментальный подход, естественно, разрушал мистический ореол цветов, низводил их до обычных явлений физического мира. Традиционная роль цвета как символа сверхчувственных, магических сил, в гораздо большей степени сохранилась в философской школе пифагорейцев, много почерпнувших из знаний Вавилонских и Египетских жрецов и магов. Несмотря на попытки к естественнонаучному изучению цветовых феноменов, отношение к цвету как мистическому символу преобладало у Платона и неоплатоников. Белый и золотой (желтый) считались в этих философских школах божественными цветами (в том числе и мирового разума — Логоса), выражали благо, истину, счастье, добро, познание, гармонию. Темные и особенно черный цвет являлись символами зла, бедствий, сил, враждебных человеку и т.д. Следует также отметить, что отношение к цветам в Древней Греции, во многом, определялось не только его значениями как религиозного или философского символа, но и эстетическими канонами и представлениями о прекрасном. Поэтому излишество, отсутствие меры в использовании даже самого «благородного» цвета могло считаться «безобразным». Сходное отношение, опосредованное принципами даосизма, характерно и для Китая, где слишком яркие цвета являлись символом суетности жизни. Цветовая символика в Древнем Риме не выходит за пределы традиционных канонов. Также наиболее любимыми и почитаемыми цветами были белый, желтый, красный и пурпурный. Синий считался атрибутом Юпитера и Юноны как богов неба и означал религиозное чувство, преданность и невинность; зеленый — цвет Венеры и Природы символизировал плодородие полей, симпатию и приспособляемость; фиолетовый соответствовал ностальгии и памяти; желтый (атрибут Аполлона, бога солнца) выражал великодушие, интуицию и интеллект; оранжевый — гордость и амбицию; красный (цвет Марса) — страсть, чувственность и животворные силы; розовый — чувствительность и эмоции (A. Teillard — 1951; O. Wirth — 1927). Сочетание белого с красным являлось символом аристократического, знатного происхождения. Пурпур считался цветом императоров и членов царского дома, означая власть, духовность, величие. Когда римский полководец праздновал свой триумф, он выезжал на колеснице, запряженной четырьмя белыми лошадьми, покрытыми позолоченными попонами, в одеяниях красного цвета.

studfiles.net

Символика Древнего Египта | Astrostar.ru

Древние египтяне были чрезвычайно ориентированы на жизнь. Вместо мыслей о возрасте и смерти на первый план они ставили представления о вечной жизни, молодости и возрождении. Именно поэтому большое количество египетских амулетов, найденных при раскопках, связано с погребальными обрядами. Особые предметы помещались в усыпальницы для защиты умершего и для помощи в потустороннем мире.

Ниже представлены основные символы Древнего Египта.

Скарабей

Это один из самых почитаемых символов. Считалось, что маленький жук повторяет путь Солнца. Скарабей перекатывает свой шар с яйцами с востока на запад, пока зародыши не созреют и не родятся на свет. Египтяне отождествляли этот шар с Солнцем - огненной сферой, от которого зависит все живое. Скарабей олицетворял также сокровенную силу, которую человек должен был пробудить в себе. Египтяне верили, что она помогает возродиться, умереть и вновь воскреснуть, победить свои недостатки и преодолеть те испытания, которые ожидают после смерти. Изображения и фигурки скарабея встречались в Египте практически везде. Иногда жук имел человеческое лицо или голову.

Анкх

Это еще один распространенный символ Египта - символ вечной жизни. Этот знак можно увидеть в руках у фараонов, которые держали его как знак господства над жизнью и смертью подданных. Анкх представляет собой сочетание креста (жизнь) и круга (вечность). Вместе они обозначают бессмертие. Египтяне изображали анкх на амулетах для того, чтобы продлить жизнь на земле. Именно анкх клали в гробницу к усопшему как подтверждение его жизни в другом мире. Египтяне верили, что именно так выглядит ключ, которым можно открыть ворота смерти.

Тет

Амулет Тет, или "кровь Исиды", также часто клали в гробницу к усопшим. Он указывает на объединение противоположных сил и вместе с тем на постоянно обновляющуюся жизненную силу. Исида - жена царя Осириса, владыки мертвых и судьи в подземном мире. Она была наиболее почитаемым в народе божеством. Египтяне верили, что этот амулет подготавливает умершего к вступлению в судный зал Осириса.

Глаз Гора

Он представляет собой глаз с нанесенной на него краской. Этот амулет носили для защиты и общего благополучия. По одной из легенд однажды глаз бога солнца Ра был ослеплен злыми силами, но бог Тот исцелил его и вернул обратно. Амулет глаз Гора изготавливали из золота, серебра, меди, дерева, воска или полудрагоценных камней и почти постоянно носили на себе.

Ка

Этот символ олицетворяет жизненную энергию и выглядит как поднятые руки, соединенные коромыслом. Ка обозначает обожествленного двойника человека, которому после смерти приносят еду и питье. Египтяне верили, что после кончины человек идет к своему Ка, то есть соединяется в потустороннем мире со своей жизненной силой.

www.astrostar.ru

Б уквально понимать символы и аллегории писаний древнего Востока

3. МАСТЕР

Буквально понимать символы и аллегории писаний древнего Востока — это значит, по доброй воле закрывать глаза на истинный Свет. «Переводить» эти символы на современный язык простыми, тривиальными словами — значит, служить знамени воинствующей посредственности.

Любое религиозное выражение символично, ибо мы можем описать только и лишь то, что видим, и истинным предметом религии является ранее виденное. Одним из самых ранних орудий образования были символы; они и все остальные формы религиозного выражения всегда различались и различаются поныне по внешним обстоятельствам и условиям и по уровню знаний и умственной утонченности. Символичен любой язык, коль скоро он всегда применяется к описанию духовных и умственных феноменов и действий. Изначально все слова имеют материальное, предметное значение, хотя впоследствии могут приобретать для необразованных и недальновидных вид духовной бессмыслицы. «Развести руками», например, означает совершить ими некое определенное движение по дуге; но если это словосочетание употребляется для обозначения бессилия что-либо сделать, то оно приобретает символическое значение, которое приобретается одновременно и самим вышеописанным жестом. Само слово «дух» (лат. «spiritus») означает «дыхание» и происходит от латинского глагола «spiro» - «дышу».

Представить видимый символ на обозрение другому — не обязательно означает сообщить ему то значение этого символа, которое он имеет в ваших собственных глазах. Отсюда для философа становится ясна необходимость сопроводить видимый для глаза символ объяснениями его значения, адресованными уху, которые более точны и аккуратны, но гораздо менее впечатляют, чем живописный или скульптурный образ, который он горит желанием растолковать.

Из этих пояснений постепенно, со временем, выросло множество толкований, первичные, истинные значение и смысл которых были в конечном итоге забыты или затерялись в несоответствиях, неточностях и противоречиях. Когда на них совсем перестали обращать внимание и философия пала до состояния простого нагромождения определений и формул, ее язык сам по себе стал во много раз более сложной символической системой; шаря в темноте, она с тех пор безуспешно пытается охватить и отобразить предметно абстрактные идеи, которые невыразимы по своей сути. Ибо со словом дела обстоят точно так же, как и со зримым символом: сказать его кому-либо — не значит сообщить ему тот же смысл, который в это слово вкладывали вы; исходя из этого, религия, как и философия, в значительной степени превратилась в бесконечную дискуссию и значении и смысле слов. Наиболее абстрактное отображение Бога, которое может обеспечить человеческий язык, — это знак или символ, замещающий собой нечто пребывающее вне нашего понимания и не более верный и соответствующий действительности, чем, например, образы Осириса и Исиды или их имена, он лишь менее ярко и чувственно выражен. Избежать чувственного выражения чего-либо мы можем, лишь опустившись до однозначного и абсолютного отрицания. Задавшись целью дать определение духа, мы в итоге всех трудов приходим лишь к тому утверждению, что дух — это то, что не есть материя. То есть, дух — это дух.

Всего лишь один пример символизма слов укажет вам одно из направлений масонских изысканий. В Английском Уставе можно прочесть следующую фразу: «Клянусь всегда умалчивать (hail), скрывать (conceal) и никогда не открывать (never to reveal)...»; и еще в Катехизисе:

"В.: Я умолчу. (I hail.)

О.: Я скрою. (I conceal.)”.

А общее недопонимание этой фразы происходит из-за наложения на ритуальное общеупотребительного: «From whence do you hail?» («Из какого рода Вы происходите?»)

Но в нашем случае, данное слово в действительности изначально выглядело как «hele», от древнеанглийского «hoelan (helan)» — «покрывать, прятать, скрывать». На латынь этот глагол переводился как «legere», т.е. «покрывать, крыть (крышу)». В суссекском диалекте слово «heal» в значении «крыть крышу» общеупотребительно; на западе Англии кровельщиков называют «healers». Следовательно, наше «hail» здесь означает «скрывать, покрывать, умалчивать». Язык — тоже символ, и его слова могут быть так же неправильно поняты или истолкованы, как и визуальные символы.

Со временем символизм всегда усложнялся; все силы небесные воспроизводились сами по себе на Земле, пока не сплелась целая паутина аллегорий и вымысла, отчасти — по милости Царственного Искусства, отчасти — в силу людских невежественности и суеверий; и эту паутину человеческому разуму с его ограниченными возможностями к объяснению уже никогда не суждено распутать. Даже иудейский теизм не выдержал испытания символизмом и поклонением образу; последние же, вероятно, были заимствованы, у более древних религиозных концепций и из других, более отсталых, областей Азии. Поклонение великому семитскому Богу Элу, или Алсу, и его символическому отображению в Самодостаточном Иегове не было отдано на откуп поэтическому или изобразительному языку. Священнослужители были монотеистами, народ — идолопоклонником.

Существует ряд опасностей, неотделимых от символизма, которые представляют собой впечатляющий урок, если учесть, что подобному же риску мы подвергаемся, пользуясь самим языком. Воображение, призванное на помощь рассудку, либо полностью занимает его место, либо оставляет его, беспомощного, опутав своими сетями. Имена, присваиваемые вещам, начинают путать с ними самими; средства путают с целью; вариант толкования — с его объектом; а символ захватывает власть над независимым разумом, принимая обличье разнообразных истин и личностей. Возможно, это и необходимый, но уж очень опасный путь к Богу, на котором многие, как утверждает Плутарх, «путая знак с обозначаемой вещью, впали в сожаления достойные суеверия, в то время как другие, избежав этой крайности, ударились в не менее отвратительные безверие и атеизм».

Именно через Мистерии, говорит Цицерон, мы постигли первые жизненные принципы, откуда следует, что термин «инициация» глубоко обоснован и продуман; они не только учат нас более честной и счастливой жизни, но и смягчают душащую боль смерти надеждой на лучшую жизнь после нее.

Мистерии были священными представлениями, отображающими некие легенды, значимые для понимания сути изменений в природе, в видимой Вселенной, в которой находит свое раскрытие сущность Божественного; участие в них отражалось на мироощущении как язычников, так и христиан. Природа — великая наставница человека, ибо она и есть откровение Божие. Она никогда не предлагает нерушимых догм и не пытается принудить к принятию какой-либо определенной концепции веры или к какому-либо истолкованию. Она предлагает нам свои символы, не объясняя их. Это текст без комментария, а ведь мы все хорошо знаем, что именно глоссы, комментарии ведут к заблуждениям, предрассудкам и ересям. Древнейшие учителя человечества не только восприняли уроки Природы, но и насколько могли последовательно передавали их своим ученикам теми же способами, какими сами получили их. В ходе Мистерий, кроме непрерывной традиции священных ритуальных чтений в святилищах таинственных текстов, зрителям почти не предлагалось никаких пояснений, и им приходилось, как в школе самой Природы, делать выводы самостоятельно. Никакой другой метод не способствовал бы в той же мере развитию всех способностей и умений. Использование универсального природного символизма вместо тонкостей и опосредованностей языка сторицей вознаграждает даже самого скромного исследователя, открывая ему все тайны мира в той степени, в которой ему хватает предварительной подготовки и возможностей понять и осознать их. Если даже философское их значение многими может быть непонято или недопонято, то нравственное и политическое — доступны всем и каждому.

Эти мистические чтения и представления не были подобны лекциям – скорее, постановке вопроса. Подразумевая его дальнейшее исследование, они рассчитаны были на пробуждение дремлющего интеллекта. Они не были чужды философии, ибо философия сама по себе есть величайшая толковательница символизма, хотя ранние ее выводы зачастую неверны или слабо обоснованы. Переход от символа к догме фатален для красоты выражения и ведет к нетерпимости и ни на чем не основанной самоуверенности.

Если во время объяснения величайшей доктрины о Божественной природе Души, в стремлении преподать идеи ее тяготения к бессмертию, ее превосходства перед душами животных, которые не испытывают стремления к Небесам, древние впустую тратили силы, сравнивал ее то с огнем, то со светом, — то неплохо бы нам поразмыслить над тем, обладаем ли мы, при всех наших знаниях, которыми мы так привыкли похваляться, лучшим или хотя бы более ясным представлением о ее природе, и не пошли ли мы путем наименьшего сопротивления, отказавшись в свое время иметь хоть какое-то представление о ней. И если древние и ошибались относительно места пребывания души и буквально понимали способы и пути ее нисхождения в мир, — это все равно были окольные тропы к великой Истине, пусть для посвящаемых они и оставались зачастую обычными аллегориями, призванными сделать мысль более впечатляющей и «осязаемой» для их умов.

В любом случае, не следует более потешаться над ними пустому и самоуверенному невежеству, чье знание состоит из одних лишь слов, как не следует ему потешаться и над Сердцем Авраама, пристанищем духа только что умерших; над огненным морем, извечным испытанием духа; над Новым Иерусалимом с его яшмовыми стенами, зданиями из чистого золота, гладкого и блестящего, как стекло, фундаментами из драгоценных камней и вратами, каждая створка которых — цельная жемчужина. «Знаю человека во Христе, - пишет апостол Павел, - который назад тому четырнадцать лет (в теле ли -- не знаю, вне ли тела -- не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке (только не знаю -- в теле, или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать»1. Нигде не придается большее значение и нигде, кроме писаний этого апостола, не упоминается чаще об извечном конфликте двух противоположностей – духа и тела; нигде более жестко не отстаивается положение о Божественной природе Души. «Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю, – пишет он. - Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы -- дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться. Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас. Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих»2.

Две формы государственного управления благоволят обману и фальши. При деспотизме народ лжив, склонен к обману и предательству, как всякий раб, боящийся розги. При демократии эти же качества зачастую рассматриваются как способы завоевания популярности и пути к высокому посту, то есть как удовлетворяющие извечному человеческому стремлению к процветанию. Опыт покажет, действительно ли эти отвратительные сиюминутные пороки шире всего распространяются и достигают наибольших высот именно в республиках. Когда высокие посты и материальное благополучие становятся для народа идеалами и наименее достойные и способные вовсю стремятся к первым, а подлог легко приводит ко второму, страна переполняется ложью и начинает испарять интриги и клевету. Когда путь к государственным постам открыт для всех и каждого, заслуги, твердые убеждения и слава незапятнанной чести обычно редко пробиваются к ним, да и то, по большей части, благодаря случайному стечению обстоятельств. Способность хорошо служить своей стране перестает быть поводом к тому, чтобы великие, мудрые и образованные личности избирались на высокие посты. Скорее будут приниматься в расчет иные способности, пусть и менее достойные. Умение подогнать свое мнение под общие настроения, умение защищать, прощать и оправдывать причуды различных групп общества, умение защищать выгодных и перспективных партнеров, ласкаться к избирателям, льстить им, клянчить у них поддержку, точно спаниель на задних лапах, молить их отдать голоса за свою кандидатуру, будь это хоть негры, всего лишь на три шага отошедшие от полного варварства, клясться сопернику в вечной дружбе и тут же исподтишка всаживать ему нож в спину, серьезно обосновывать то, что в устах другого стало бы откровенной ложью, поначалу относиться к ней с видимой иронией, а затем принимать ее на веру, стремясь навязать и окружающим, — кто не видел на своем веку, как эти дешевые трюки, это балаганное фиглярство претворяются на практике, постепенно распространяясь до такой степени, что успеха становится просто невозможно добиться иными, более честными, методами?! А государство в итоге всего этого управляется и, естественно, разваливается поверхностной и невежественной посредственностью, чугунной самоуверенностью, зеленью незрелого разума, суетой мальчишки-школьника, который — недоучка — бравирует знаниями, сути которых не постиг.

Неверные и лживые в общественной и политической жизни будут неверны и лживы и в жизни частной. Безрассудный политический жокей и на ипподроме будет столь же испорчен. Везде он будет искать выгод в первую очередь для себя, и всякий решивший положиться на него падет жертвой его корыстных устремлений. Цели его неблаговидны, как и он сам, и, следовательно, власти он будет добиваться также неблаговидными способами, каковыми он будет добиваться и других пока недоступных для него благ — земель, денег или славы.

Со временем пути чести и верхушки государственной власти расходятся. Место, которое, по общему признанию, достоин и может занять сирый и поверхностный, грубый и нечистый на руку, перестает быть достойным устремлений великого или просто способного; если же нет, то они сами выбывают из борьбы за него, ибо оружие, используемое в такого рода борьбе, лишь марает руки джентльмена. Тогда привычки беспринципных судебных адвокатов усваиваются самим Сенатом, и сутяги вовсю вершат там свои грязные дела, в то время как на карту, возможно, поставлена судьба страны и ее народа. Государства управляются жестокостью, развиваются за счет подлога, а все беззакония оправдываются законодателями, на каждом углу клянущимися в своих честности и бескорыстии. Тогда результаты свободного голосования подтасовываются исходя из партийных соображений, и вообще все самые отвратительные черты разлагающегося деспотического режима оживают и стократ усиливаются в республике.

Странно, что преклонение перед Истиной, мужество и искренняя преданность, презрение к ничтожеству и извлечению выгоды нечестными методами, искренняя вера, набожность и доброта теряют свои позиции среди людей и в особенности среди государственных деятелей по мере развития цивилизации, победного шествия свободы по миру и общего возрождения земли к Свету и жизни более достойной и справедливой. В эпоху Елизаветы, когда не было еще общечеловеческой эмансипации, Обществ по Распространению полезных знаний, публичных лекций, лицеев, — все равно и государственный деятель, и купец, и крестьянин, и моряк были настоящими героями, боящимися лишь одного Господа и никого меж людей. Прошли всего лишь пара столетий, и в монархии или республике той же нации нет ничего менее героического, нежели купец, этакий спекулянт, или же гонящийся за высоким постом политический интриган, не боящийся одного лишь Господа, а меж людей — всех без исключения. Преклонение перед величием постепенно отмирает, сменяясь пещерной ему завистью. Каждый человек преграждает многим другим дорогу к известности или достатку. Все испытывают огромное удовлетворение, если со своего поста смещен великий политик или если полководцу, на свой короткий час успевшему стать для толпы очередным идолом, настолько не везет, что он теряет это свое высокое положение. Ошибкой, если не преступлением, становится возвышение хоть на дюйм над общим уровнем.

Естественно было бы предположить, что в дни своего отчаяния нация будет просить совета у мудрейших из своих сынов. Но напротив, великие личности никогда не встречаются столь редко, сколь в минуты величайшей в них необходимости, а ничтожные мира сего никогда так не держатся за свое положение; равно опасны и посредственности, и необоснованные амбиции, и ребяческая незрелость, и нескромная некомпетентность. Когда Франция билась в революционной агонии, ею пыталась управлять шайка провинциальных сутяг, где Марат, Робеспьер и Кутон неправомерно занимали места Мирабо, Вернио и Корно. После казни короля Англией правило «охвостье» Долгого Парламента. Кромвель легко уничтожал один властный институт, а Наполеон — другой.

Подлог, фальшь, жульничество и обман в государственных делах — это предвестники упадка государства, его паралича и гибели. Попирать права слабых и пресмыкаться перед сильными — вот главная линия политики государств, управляемых посредственностями. Дешевые трюки канатных плясунов, приведшие их в свое время к власти, вновь разыгрываются в сенатах. Исполнительная власть становится институтом, торгующим протекциями, в основном, с наименее достойными; чиновников вместо денег подкупают должностями, еще активнее разрушая Содружество. Божественное покидает человеческую природу, и его место занимают алчность, эгоизм, и расчетливость. Очень верная, хоть и печальная, аллегория этого процесса предлагается нам в образе друзей Улисса, превращающихся под влиянием чар сирен в свиней.

«Не можете, — говорил Великий Учитель, — служить Богу и мамоне»3. Когда жажда благосостояния становится всеобщей, к нему начинают стремиться как честными, так и нечестными путями: с помощью подлога и мошенничества, грубого попирания правил торговли и бесчестной, алчной спекуляции, оголтелой азартной игры на бирже, которые вскоре деморализуют все сообщество в целом. Население начинает извлекать выгоду из невзгод своих ближних и горестей своей страны. Вздуваются громадные мыльные пузыри, которые, лопаясь, ввергают в лапы нищеты множество людей; это плоды трудов пронырливой Подлости и ее помощников и орудий, из коих первое — глупая доверчивость. Обвальные банкротства, потрясающие страну хуже извержений вулканов; еще более страшные ложные банкротства, поглощающие сбережения бедных; нерегулируемые взлеты и падения национальной валюты; крахи банков, обесценивание государственных ценных бумаг, — все они питаются плодами былой самоотверженности народа и отравляют своим смертоносным ядом всех и вся, начиная от первых радостей детства и заканчивая заслуженным покоем старости, беспрестанно пополняя сумасшедшие дома и кладбища. А жулик и спекулянт процветают и благоденствуют. Если страна их, не щадя крови лучших своих граждан, борется за существование, они «помогают» ей, добиваясь понижения стоимости ее ценных бумаг, чтобы добиться потом максимальных прибылей при минимальных вложениях. Если их ближний попал в беду, они за бесценок скупят его собственность. Если их назначают надзирать за каким-то делом, они быстро доводят его до банкротства и пускают служащих и их семьи по миру. Если терпит крах их банк, то всегда выясняется, что они заблаговременно позаботились о себе. Общество боготворит своих биржевых королей, как древние индусы или египтяне — своих бесполезных идолов, и зачастую наиболее преданно — именно тогда, когда в отношении реального капитала они беднее последнего бродяги. Ничего удивительного нет в том, что люди верят в существование иного мира, в котором наступит наконец возмездие за эти несправедливости, особенно когда все видят, как друзья обездоленных семей молят разбогатевших прохвостов о пожертвовании, которое поможет жертвам этих самых прохвостов хотя бы просто не умереть от голода, пока они ищут возможность самим заработать себе на хлеб. Государства обычно жадны до денег и территорий. Последняя страсть ведет к нарушению договоров, захвату земель более слабых соседей и хищнической борьбе с ними, если они пытаются отстоять свои права. Республики в этом отношении так же агрессивны и беспринципны, как деспотические режимы; они так же отказываются извлекать из истории тот урок, что бесконтрольная экспансия, проводимая с помощью насилия и подлога, непременно приводит к распаду и подчинению неприятелю. Когда республика начинает нападать на своих соседей, огненные словеса приговора уже сверкают на ее стенах. Что бы незаконное или безнравственное ни предприняло государство, приговор Господа ему уже оглашен; если государство раздирает гражданская война, бросим взгляд назад: не виной ли тому несправедливости прошлого; и если так, то остается только простереться в пыли и покорно ждать исхода.

Когда народ охватывает дух жажды материальных благ, выходящей за честные и справедливые пределы, установленные должным уважением к разумной и умеренной степени общего и индивидуального достатка, этот народ попадает в лапы демона алчности, повелителя страсти, столь же недостойной и деморализующей, сколь и личная алчность какого-либо человека; и в силу того, что эта страсть еще более низменна и еще менее разборчива в средствах, чем другие амбиции, она еще более отвратительна и в конечном итоге приводит зараженный ею народ к общепризнанному положению врага рода человеческого. Захват львиной доли коммерческой прибыли всегда вел к крушению государства, ибо всегда за ней следовала череда несправедливостей, делающая государство отвратительным в глазах, в первую очередь, его собственных граждан; за ней следуют государственный эгоизм и лицемерная политика, которые лишают государство, заботящееся лишь о себе самом, всех существующих и возможных в будущем друзей.

В Индии, например, алчность стала матерью больших пороков и бед и стоила больше человеческих жизней, чем достойные уважения амбиции римских консулов, направленные на расширение границ Империи. Народ, пытающийся наложить руку на общемировую коммерцию, не может не стать эгоистичным, расчетливым, не может не погибнуть для всех достойных импульсов и порывов, которые должны получать отклик государства. Он скорее стерпит оскорбления, нанесенные его чести, чем, начав войну, поставит под угрозу свои экономические интересы; в то же время, для того, чтобы подкрепить эти интересы, она развяжет несправедливую войну под надуманным и лживым предлогом, а ее свободный народ с радостью сольется в едином порыве со своими деспотами, чтобы сокрушить экономического соперника, который посмел отвергнуть притязания чужих правителей и избрал собственных.

Следовательно, холодный расчет и бесстыдный эгоизм целых алчных народов всегда в конце концов замещают сентиментальные и возвышенные импульсы чести и великодушия, за счет которых эти народы достигли своего величия; которые сделали Елизавету и Кромвеля защитниками протестантского исповедания за всеми четырьмя морями Англии от венценосной тирании и преосвященного преследования, а ведь, правь они и дальше, эти люди вполне могли бы, по логике истории, вступить в порочные содружества с разного рода властителями, самодержцами, бурбонами для того, чтобы вновь превратить свое правление в обычную тиранию Бессилия и вернуть инквизиции ее орудия пыток. Душа обуянного алчностью народа умирает, как умирает и душа всякого человека, сделавшего золото своим идолом.

Иногда деспот все же руководствуется в своих поступках принципами чести и поддерживает слабых в борьбе с сильными, правых – в борьбе с неправыми. Но алчность, по сути своей, эгоистична, скупа, бесстыдна, длиннорука, изворотлива, холодна, подла, самовлюбленна, и расчетлива: ею управляют лишь соображения личной выгоды. Бессердечная и безжалостная, она неспособна на сочувствие, милосердие, проявления чести, ибо все это может лишь задержать ее на пути к выгоде; она сметает на своем пути все, что кажется ей препятствием, и под ее острым килем стонут и разлетаются брызгами беззащитные волны.

Справедливая война ради высокой идеи служит чести нации. Война ради коммерческой выгоды, развязанная под незначительным предлогом, отвратительна и ярче, чем все остальное, может показать, в какие глубины порока может опуститься целый народ. Алчность ценит человеческую жизнь не выше муравьиной. Торговля людьми для обуянных этой страстью так же приемлема и, более того, естественна, как торговля слоновой костью или пряностями, если она приносит прибыль. Со временем, правда, эта государственная алчность может «пойти на компромисс» с Господом, заставив тех, кому она предавала украденных у Свободы людей, отпустить их на волю, но только лишь затем, чтобы потом тысячами убивать вольноотпущенников, если те выказывают недостаточную благодарность за этот «акт доброй воли».

Справедливость ни в коей мере не состоит в применении к кому-либо поощрения или наказания в той степени, в какой он заслужил его своим подвигом или тем, что мы обычно считаем преступлением и что на деле чаще всего является лишь ошибкой. Справедливость любящего отца неотделима от прощения заблуждений, ошибок и проступков любимого ребенка. Бесконечная справедливость Господа ни в коем случае не состоит в установлении раз и навсегда определенных мер наказания за людские грехи и проступки. Мы тоже можем сформулировать для себя свои собственные ничтожные и узкие понятия о том, что верно и справедливо, и затем настаивать на том, чтобы Бог принял их как Свой закон; мы можем измерить что-то своей несовершенной линейкой, а затем назвать это Господней Справедливостью. Мы постоянно стараемся обелить нашу порицания достойную пристрастность и жажду мести, ошибочно полагая их проявлениями справедливости.

Не состоит справедливость и в жестком руководстве нашим поведением по отношению к другим людям с помощью косных, раз и навсегда застывших положений официальных законов. Если когда-либо где-либо возникнет такое людское сообщество, которое заживет точно в соответствии с этим правом, на его городских вратах нужно будет выбить строку из Данте, венчавшую, по его словам, адские врата:

"Оставь надежду, всяк сюда входящий!"

Ведь несправедливо платить рабочему — в поле, на фабрике, в мастерской — лишь его раз и навсегда установленное жалование, и ничего больше, то есть минимальную рыночную себестоимость его труда, и то лишь ровно столько времени, сколько он в состоянии работать, а мы нуждаемся в его труде; и напротив, когда его работоспособность пожирает болезнь или старость — бросать его и его семью умирать от голода; ужасными невзгодами покарает Господь народ, в государстве которого дети бывшего рабочего едят вареную луговую траву, а матери душат своих младенцев в колыбели, чтобы купить себе хлеба на деньги, которые благотворительный фонд выдаст им на похороны. Законы того, что претенциозно называется людьми «справедливостью», могут пунктуально исполнять и падшие ниже всех, «аристократы» царства Сатаны.

Справедливость, лишенная сочувствия, — всего лишь эгоистичное безразличие, не более достойное почестей, чем мизантропическая отстраненность. Сострадание существует даже среди похожих на волоски осциллярий, простейших существ растительного мира, мириады которых можно легко обнаружить с помощью микроскопа в капле болотной воды. Ибо они, точно по взаимному согласию, собираются небольшими группками по краю сосуда, в который помещены, и начинают одновременно продвигаться вверх; и если одна из группок устает от движения или решает изменить маршрут, то все остальные замирают на месте, не перемешиваясь и оставаясь в полном порядке, словно подчиняясь распоряжениям мудрых командиров. И муравьи, и пчелы оказывают друг другу помощь, которую, по строгим человеческим законам, можно считать превышающей насущную необходимость. Естественно, что стоит нам лишь немного поразмыслить, как мы непременно придем к выводу, что каждый человек есть всего лишь частица одного из элементов общества, неразрывно связанная со всеми остальными своими братьями по нации. Не только действия, но и воля, и мысли других людей определяют или влияют на его судьбу и предназначение, сулят ему честь или бесчестие, жизнь или смерть. Эпидемии, физические и моральные, смертельно опасные и невероятно заразные, общественное мнение, общественные разочарования, энтузиазм, другие электризующие общество феномены и течения мысли, нравственные и интеллектуальные, доказывают существование вселенского со

dereksiz.org

Культуры Древнего Востока

Развитие древневосточного искусства было неразрывно связано со многими сторонами общекультурных процессов Востока. Художе­ственный аспект восточной жизни вобрал в себя черты экономико-политического устройства, религиозных и философских представ­лений, бытовых традиций, правовых и этических норм.

Роль деятеля искусства в древнем обществе была велика и почетна. Иногда художника приравнивали к сану жрецов. Но его де­ятельность не рассматривалась как самодостаточная. Живописец, скульптор, литератор были призваны своим творчеством реализо­вывать высшие общественные установки и отказываться от любых форм художественного экспериментаторства, выходящего за пре­делы предписанных задач. Это связано с глубоким традиционализ­мом древневосточных культур. Многие представления народов Вос­тока о важнейших сторонах бытия сложились очень рано и сохранялись на протяжении не только столетий, но тысячелетий. Потому и искусство как неотъемлемая часть культурной системы должно было неукоснительно следовать как общекультурным, так и художе­ственным традициям.

Потребность зафиксировать устоявшиеся принципы и нор­мы культуры толкала народы Древнего Востока, в частности егип­тян, к созданию развитой системы канонов, предписывающих ху­дожнику правила пользования пропорцией и цветом, схемы изоб­ражения людей и животных. Канон становится важнейшим эстетическим принципом, определяющим творческую деятель­ность мастера. Древнеегипетский художник выступал в роли хра­нителя священных законов, наиважнейшим из которых являлось разграничение посредством искусства кратковременной жизни, земной и вечной. Произведение искусства получало в связи с этой установкой особую функцию перевода образов и сюжетов реаль­ной действительности в предельно обобщенную идеальную фор­му, лишенную сиюминутности, созданную для бессмертия. Кано­ническая культура Древнего Востока выработала язык, отвечаю­щий идее постоянства, — экономный графический знак, четкий контур, строгую и ясную линию. «Даже когда изображалось самое простое, самое обыденное — пастух доит корову, или служанка по­дает ожерелье своей госпоже, или идет стадо гусей, — эти бесхит­ростные мотивы выглядят не столько изображением мимолетного действия, сколько чеканной формулой этого действия, установ­ленной на века» (см.: Дмитриева Н. А., Виноградова Н. А. Искус­ство Древнего мира. — М.,1986). Художественный эффект в таком искусстве достигался при незначительном варьировании форм внутри канонической схемы.

Задача превратить «земные сюжеты» в чеканные формулы вечности не противоречила стремлению мастеров запечатлеть в формах искусства все многообразие социальной и природной жиз­ни. Особенно это наглядно видно в мифологии, где отражены все основные этапы выделения человека из природы и становления культуры.

В большинстве своем восточная мифология носила зооморф­ный характер. Персонифицированные божества изображались со звериными или птичьими головами, с другими частями их тел. Та­кая образная форма явилась следствием сохранения в сознании древнего человека тотемных отождествлений каждого индивида родового общества со своим предком, мыслимым в виде животного, насекомого или растения. Наличие в человеческом облике звери­ных черт не было связано с этическими или эстетическими харак­теристиками. Животное не служило человеку идеалом красоты. Образ зверя-человека в мифологической культуре Древнего Вос­тока был скорее знаком подчиненности людей природным силам. Переход к культурному состоянию не означал разрыва с природой, а лишь был дополнением «природного» существования индивида теми чертами, которые характерны для мира культуры. Первона­чально связь человека с тотемом представала как некая сила, не только господствующая над ним, но и оберегающая его. Позднее тотемический образ будет связан с большим аспектом человеческого бытия и трансформируется в человеко-зверя, актуализировав не природное, а социокультурное начало в искусстве. Для культуры Древнего Востока долгое время будет характерна именно первая модель — зверь-человек.

Мифологические тексты воспроизводят различные этапы окультуривания человеком среды обитания. С одной стороны, это сюжеты, рассказывающие о возникновении природных ланд­шафтов, о циклической изменчивости природы, о самообновле­нии флоры и фауны и прочее. С другой стороны, это повествова­ние о подвигах культурных героев, о созидании мира материаль­ной и духовной культур. Так, например, в китайской мифологии вначале устроение земли понималось буквально как наведение богиней Нюйвой порядка в разрушенном хаотичном космосе. По­зднее персонажи ранних мифов осушают землю, засевают поля, добывают огонь, плетут рыболовные сети, проводят дороги, сло­вом, создают мир культуры.

Миф — это произведение устного народного творчества, со­хранившее опыт поэтического осмысления действительности; это способ жизни, мышления, чувствования. Мифологические обра­зы и сюжеты не трудно отыскать и в тех формах искусства, кото­рые далеки от словесного воплощения — в скульптуре, в живопи­си, в архитектуре. Скажем, в Шумере храмы украшались изобра­жениями не конкретных человекоподобных богов, а тотемами этих богов, являя как бы свернутую формулу ранних шумерских ми­фов (скульптурное оформление храма Энину является иллюст­рацией мифологических сюжетов о Нингирсу и богине Узуд — священной козе).

Мифы, имеющие временную протяженность, могут быть, следовательно, свернуты до символического образа. Склонность к символизации художественных форм (не только мифологичес­ких) одна из типичнейших черт древневосточного искусства, вы­званная желанием приостановить и обобщить в символической фигуре длительный человеческий опыт в постижении внутрен­ней сути вещей. В символе идея остановлена, чтобы обнажить мно­гомерность смыслов.

Принципы символического построения произведения лежат в основе китайской живописи и поэзии, воссоздающих в образной форме миниатюрные модели мира. Главная тема восточного искус­ства — тема перемен, вечного движения (смена времен года, много­значность душевного состояния, переменчивость настроения, че­редование рождения и смерти и прочее) раскрывает иллюзорность, непрочность мира. Поэтому здесь присутствует двойной план, тре­бующий многозначной оценки.

 

В художественной системе индо-буддистского Востока от­дается предпочтение скрытой красоте, не до конца явленной взо­ру, такой красоте, которая требует неспешного созерцания, отре­шенности от суеты, одиночества и покоя - Акцент делается не на то, что явленно, а на то, чего нет, что пребывает в покое, создает ситуацию замены конкретного и однозначно воспринимаемого образа символическим.

Каждый элемент древнекитайской живописи символичен (сосна — символ долголетия, бамбук — стойкости, мужества, аист одиночества и святости). Восприятие такого произведения требует особого умения обнаруживать контексты, соединять символичес­кие образы в единую эстетическую картину.

Потребность в символизации искусства развивалась в Древнем Китае на основе традиции восприятия мира как сложно­го и изменчивого космоса. Еще древнейшая Книга перемен — «И цзин» провозгласила дуалистическую структуру мира и вырази­ла ее суть символически, как взаимодействие мужской, солнеч­ной, активной силы — ян и женской, темной, пассивной — инь. «Характер живописного образа, построение пространства, про­блема светотени и даже количественная, цифровая характерис­тика в произведении были предопределены цзиновским постулатом о дуализме» (см.: Завадская Е. В. Эстетические проблемы живописи старого Китая. — М., 1975).

Важнейшим символом всей древневосточной художествен­ной культуры является Солнце. Оно чаще всего представляется в мужском образе как родной сын и наследник небесного бога. Солн­це наследует важнейшее качество этого божества — умение все ви­деть и все знать. В Индии оно под именем Сурья является оком Варуны, в Египте — оком Ра. Однако этот мифологический образ по­лучил в различных культурах Востока дополнительные символические оттенки. Солнце как один из важнейших абсолютов древнеиндуистской культуры получило свое раскрытие через про­тивоположные начала (белый-черный). С одной стороны, солнце — источник света, гонитель тьмы. С другой, оно темного черного цве­та, пребывает в ночи. Второе значение связано с символом смерти. Солнце, подобно смерти, разрушает мир, отмеряя его днем и ночью.

Солнце в восточных культурах обычно было важнейшим зна­ком красоты. Но «прекрасное» связывалось не только с сиянием, блеском и золотом, вызывало не только чувство восторга, но и тре­пета, ужаса, преклонения, так как солнце символизировало и тем­ную сторону жизни. Эти два смысловых оттенка сверкающего (сия­ющий свет и ужасный блеск) постоянно присутствуют в описании Солнца порознь или вместе.

На примере символической природы Солнца видно, что се­мантика этого образа органично соединила в себе элементы раз­личных культурных форм (философского, морально-этического, религиозного, собственно художественного и проч.). Именно на Востоке зародилась солярная (световая) религия. И именно солярное божество в процессе развития цивилизаций становится верховным государственным божеством. Искусство Востока, оперирующее столь многозначными образами-символами, не стремилось к чет­кому выделению художественной сферы из всеобщего социокуль­турного контекста.

Собственно эстетическое в культуре Древнего Востока не­редко пересекалось со смыслами иного плана. В частности, егип­тяне важнейшим качеством мудрости считали умение зафикси­ровать мысль письменно — в иероглифах и рисунках. Египетская письменность является комбинированной, где каждое слово изоб­ражалось алфавитными, слоговыми и картинно-образными зна­ками. Искусство живописцев практически не отделялось от ис­кусства писцов, то есть мудрецов и словесников. В Египте, Китае, других восточных культурах живописец нередко обрамлял свое произведение иероглифами, завершающими единое эстетичес­кое целое. Такое соединение было не случайным. У египтян муд­рость теснейшим образом связывалась с умением зафиксировать ее — письмом и изобразительным искусством. Это и неудивитель­но. Ведь древнеегипетские иероглифы произошли от рисунков, и пиктографические элементы (пиктография — картинное письмо) навсегда осталось в их текстах. Живописное изображение древ­ним египтянином воспринималось как знак-образ, обладающий животворной силой. Создать изобразительный знак предмета — значило сберечь и увековечить жизненное начало. Но и иерогли­фическая надпись тоже знак, обладающий подобной способнос­тью. Письменность, как и искусство, была в Древнем Египте час­тью религии, делом жрецов.

Иероглифы, украшающие древнекитайские свитки также несли на себе печать высокого сакрального смысла. Они были пре­красным дополнением к воплощенным в красках символам при­роды и помощником в истолковании философской сути произве­дения. Эта живопись, родившаяся в эпохи Тан и Сун, представля­ет совершенно специфический вид искусства. Она лишенадекоративного начала и не может восприниматься с позиций лю­бования. Такие произведения требуют внимательного вглядывания и погружения в суть изображенного. Китайская картина —свиток, родившийся из книги- свитка, — живопись для образованных людей.

В художественной культуре Китая существует органическая связь между живописью и литературой. Живописность ки­тайской поэзии и поэтичность живописи — нерасторжимый син­тез, выросший на почве сформировавшегося в древности учения о «дао», дополненного буддистскими элементами. Китайский свиток был дорогим искусством, создавался для состоятельного потребителя, но также и для образованного, способного оценить философский контекст произведения. Такая живопись находит своего зрителя в среде ученых и поэтов, вельмож и государст­венных чиновников, получивших специальное образование и прошедших ряд строгих экзаменов. Ученость считалась одной из важнейших добродетелей в китайском обществе. Художествен­ная культура Древнего Китая носила ярко выраженный элитар­ный характер. Элитарность была присуща и другим древним культурам Востока.

При всем многообразии, а часто и несходстве культур Древ­него Востока, можно обнаружить общие элементы в системе функ­ционирования искусства.

Древневосточная художественная культура сохраняла ма­гическое предназначение, столь характерное для первобытного общества. Так же как и их древние предки, народы первых вос­точных цивилизаций считали, что определенные действия, совер­шаемые над изображением, способствуют их осуществлению и относительно оригинала.

Магическая роль искусства была обусловлена представлением о неразрывном единстве человека с природой. Художествен­ная культура становилась способом реализации высших духовных начал, находящихся за пределами человеческих навыков и уме­ний. Красота, воплощаемая в произведении искусства, не есть ре­зультат духовных и материальных усилий художника. Она явля­ется воплощением красоты природы, существующей независимо от усилий творческой личности. Она нейтральна к любому прояв­лению «индивидуальности». Красота природы может открываться мастеру, творцу при определенных условиях, в частности, в мо­мент созерцания, технологию которой человек может постигнуть при помощи религии и философии.

Все ранние культуры восточного региона носили безымян­ный характер. Художник не стремился в предмете искусства вы­разить субъективную авторскую позицию. Личностное начало от­сутствовало. Общественное, коллективное — получало высокое сакральное значение. Обязанностью художника была реализация всеобщих смыслов.

Позднее искусство будет восприниматься как универсаль­ный механизм воспитания добропорядочности гражданина. Так, Конфуций считал основой воспитания песни, обряды и музыку. «Воспитание начинается с песен утверждается с обрядом и завер­шается музыкой» (см.: Лунъ Юй // Древнекитайская философия. Собр. текстов. В 2-х тт. — М., 1972. Т. I),

Художественная культура Древнего Востока воплощает в себе высокое синтетическое целое. Это уже не первобытный син­кретизм, в котором существуют лишь зародышевые элементы бу­дущих видов искусств, жанров, художественных форм наравне с элементами религии, политики, морали и проч. Но искусство пока еще ангажировано религиозной, философской, морально-этической системами, прочими общественными структурами.

Отсутствие завершенной собственно эстетической системы не означало, что древние не понимали специфических задач ис­кусства. Еще шумеры считали, что художественная культура спо­собна доставить человеку удовольствие от приобщения к высшим духовным ценностям, находящимся за пределами биологической природы. Вопрос лишь в смещении акцентов.

ЛИТЕРАТУРА__________________________________

Бежин Л. Е. Под знаком «ветра и потока», Образ жизни художника в Китае III— VI вв. — М., 1982.

Васильев Л. С. Некоторые особенности системы мышления, поведения и психоло­гии в традиционном Китае // Китай: традиций и современность. — М., 1976. Васильев Л. С. История Востока. В 2-х Тт. — М., 1994.

Васильев Л. С.', Фурман Д. Е. Христианство и конфуцианство (опыт сравнительного социологического анализа) // История и культура Китая. — М., 1974. Гринцер П. А. Основные категории классической индийской поэтики. — М., 1987. Дмитриева Н. А., Виноградова Н. А. Искусство Древнего Мира. — М., 1986. Древнекитайская философия: Собр. текстов .В 2-х тт. — М., 1972. Жаров С. Н. Три лика китайской культуры: конфуцианство, буддизм, даосизм. — (Препринт Г-563). Воронеж, 1995.

Завадская Е. В. Эстетические проблемы живописи старого Китая. — М., 1975. История эстетической мысли. В 6-и тт. Т. I. — М., 1982. Литература Древнего Востока: Тексты. — М., 1984. Немировский А. И. Мифы и легенды Древнего Востока. — М., 1994. Соколов-Ремизов С. Н. Литература — каллиграфия — живопись. — М., 1985.

 

 

глава 3

история античной культуры

Похожие статьи:

poznayka.org

Культура Древнего Востока

Федеральное агентство по образованию

Московский институт

коммунального хозяйства и строительства

Кафедра Права и культурологии

Тема: Культура Древнего Востока.

Студент:

Курс:

Форма обучения:

Руководитель:

Москва

2007 год

Рассмотрение культуры древнего Востока начнем с определения понятия «Древний Восток». Под термином «Древний Восток» понимают обычно тот период истории, который хронологически и генетически предшествовал эллинству и христианству. Историю древневосточных народов принято изучать с появления первых классовых обществ и государственных образований в долинах Нила и Евфрата во второй половине IV тысячелетия до н. э. и заканчивать для Ближнего Востока 30—20-ми годами IV в. до н. э., когда греко-македонские войска под руководством Александра Македонского захватили весь Ближний Восток, Иранское нагорье, южную часть Средней Азии и северо-западную часть Индии. Что касается Средней Азии, Индии и Дальнего Востока, то древняя история этих стран изучается до III—V вв. н. э., т. е. до того времени, когда на смену древнему обществу здесь пришло феодальное. Таким образом, история древневосточных народов насчитывает около трех тысячелетий.

Большая географическая зона, условно называемая Древним Востоком, простирается с запада на восток от современного Туниса, где располагался Карфаген, до современных Китая, Японии и Индонезии, а с юга на север — от современной Эфиопии до Кавказских гор и южных берегов Аральского моря. Здесь в древности существовали многочисленные государства, сыгравшие важную роль в истории Востока.

Развитие древневосточной культуры было неразрывно связано со многими сторонами социальных процессов Востока. Культурологический аспект восточной жизни вобрал в себя черты экономико-политического устройства, религиозных и философских представлений, бытовых традиций, правовых и этических норм.

При всем многообразии, а часто и несходстве культур Древнего Востока, можно обнаружить общие элементы в системе функционирования искусства. Древневосточная художественная культура выросла на основе первобытной и сохраняла магическое предназначение, столь характерное для первобытного общества. Так же как и их древние предки, народы первых восточных цивилизаций считали, что определенные действия, совершаемые над изображением, способствуют их осуществлению и относительно оригинала. Все это предопределило ее особенности. Их изучению и сейчас посвящено множество исследователей, коллекции достижений и символов Древневосточного искусства в музеях мира пользуется огромным интересом и популярностью.

Особенности социально-мировоззренческих основ культуры Древнего Востока во многом определены способом коллективного выживания, единственно возможного для человека той эпохи и в тех географических условиях.

Природные условия различных территорий Древнего Востока имеют свои особенности, но есть и общие черты: это зона в основном субтропического климата с очень жарким сухим летом и мягкой зимой. Большую роль в исторических судьбах народов Древнего Востока играли великие реки: Нил (длина ок. 6700 км), Евфрат (ок. 2700 км) и Тигр (ок. 1900 км), Инд (ок. 3180 км), Ганг (ок. 2700 км), Хуанхэ (ок. 4850 км). Эти реки, относящиеся к числу самых крупных на земном шаре, образуют обширные бассейны с плодородной, хорошо орошаемой почвой. Здесь можно было жить и вести хозяйственную деятельность при условии постоянного регулирования режимов рек, хранения воды в водоемах и водохранилищах с последующим орошением земель через систему ирригационных каналов, как в долинах Нила, Евфрата, или отвода лишней влаги и мелиорации земель, борьбы с наводнениями, как в долинах Ганга, Хуанхэ, Меконга (укрепление берегов с помощью дамб, плотин и других сооружений).

Поселившимся здесь людям нужно было приложить много усилий, чтобы создать продуктивное земледелие. Необходимость коллективного труда для освоения бассейнов великих рек и организации поливного земледелия пробуждала энергию и инициативу живших здесь людей, способствовала развитию производительных сил, использованию имеющегося сырья, применению новых орудий труда, накоплению производственного опыта. В реках водилась рыба, которая служила хорошим подспорьем в питании населения. В предгорьях, окружающих долины Евфрата и Тигра, на Абиссинском нагорье, расположенном близ долины Нила, в долине Меконга в диком виде росли многие злаковые растения; они были окультурены и положили начало ячменю, пшенице, просу, рису и другим зерновым культурам. Существование богатого животного мира позволило приручить ряд животных и перейти к культурному скотоводству.

Выжить на Востоке можно было лишь практикуя орошаемое земледелие и постоянно создавая общественные запасы зерна (на случай неурожая, стихийных бедствий и т. п.). Все это требовало огромной и планомерной затраты ресурсов, жесткого административного управления и объединения множества изолированных сельскохозяйственных общин в одно целое. Так уже в III тысячелетии до нашей эры на территории Египта, Междуречья и Индии возникают первые восточные государства. Этот тип государства родился не из потребностей социальной свободы, а из потребности жесткого объединения

Условием выживания было наличие мощного деспотического государства, получавшего свое смысловое оправдание в культуре и мироощущении древнего человека. Но наиболее развитые восточные культуры рождали в себе не только оправдание, но и духовный протест против подавляющей человека государственной мощи и пытались дать человеку внутреннее (смысловое) убежище от внешнего деспотизма. В основе древневосточного государства лежит идеал абсолютного единства, отрицающий проявление индивидуальности и свободы человека. В этом и состоит духовная суть восточной деспотии. Такой тип государственности характерен для всех стран Древнего Востока — Египта, Индии, Шумера, Китая.

Путь человека к своей свободе на Древнем Востоке оказывается не поиском нового бытия, а отказом от всякого определенного бытия. На вершинах восточной мудрости свобода выглядит как тотальное отрицание внешнего мира, от которого пытаются укрыться, растворившись в вечном потоке жизни, или обрести внутри себя покой, где нет ни страха, ни надежды.

Человек никогда не может смириться с тем, что возвышается над ним как чуждая ему сила. Дух всегда восстает против безразличной к нему необходимости, и если он не может ее побороть, то стремится хотя бы приручить, направляя в соответствующее себе русло. Всякая подавляющая человека необходимость есть вызов человеческому духу, который стремится найти достойный ответ и выразить его в формах культуры. Применительно к общественно-политической жизни Древнего Китая этот ответ попытался найти Конфуций (VI до н. э.). Конфуций — латинизированное Произношение китайского Кун-цзы, т. е. «учитель Кун». За четыре столетия конфуцианство завоевало умы и сердца людей и во II веке до н. э. стало официальной идеологией императорского Китая. На протяжении более чем двадцати столетий идеи Конфуция были духовной основой общественной жизни, оказав глубочайшее влияние на историю и национальный характер китайцев. Конфуцианство также распространилось по странам Юго-Восточной Азии, оказав огромное влияние на взаимоотношения человека и государства не только в Китае, но и в Японии, Корее, Вьетнаме.

Конфуцианцы надеялись исчерпать человеческое сердце и гармонизировать жизнь с помощью ритуализированного этикета. Однако человеческое сердце неисчерпаемо, и путь его нельзя вычислить. Поэтому не случайно, что одновременно с конфуцианством появилась совершенно иная ветвь китайской культуры – даосизм (VI в. до н. э.). Создатель нового учения — Лао-зцы — считал, что человек открывает истоки своей бесконечности через следование естественности и слияние с бесконечным путем великой жизни природы. Отсюда и название учения — даосизм (иероглиф дао буквально переводится как «путь»). Даосизм распространился по странам Юго-Восточной Азии и заложил смысловые основы нового отношения к жизни и нового искусства. Даосское учение давало человеку чувство свободы от деспотизма, однако прорыв в свободу здесь заканчивается растворением в другой необходимости — в вечном пути мировой жизни.

Но культура Древнего Востока породила и более радикальное учение – буддизм (VI в. до н. э.), целью которого является стремление освободиться не только от власти общества, но и от власти природы и законов самой жизни. Буддизм выразил себя в многообразных направлениях восточной философии, в искусстве, в различного рода боевых искусствах. Универсальность и гибкость буддизма позволили ему распространиться по всему миру.

Необходимость объединения и координации усилий многочисленных общин способствовала возрастанию роли государственной власти в странах Древнего Востока, созданию специфической формы такой власти — неограниченной монархии, которую часто называют «древневосточной деспотией». Сущность ее, как и всякой другой формы государства, — в подавлении сопротивления эксплуатируемых, поддержании общественного порядка. Активное вмешательство государства в хозяйственную жизнь страны привело к появлению многочисленной администрации, организованной по бюрократическому принципу: деление на ранги, субординация, общественное положение в зависимости от места на служебной лестнице. Древневосточная деспотия как специфическая форма монархии формировалась в течение долгого времени, постепенно преодолевая традиции родовой демократии.

Если в западной истории государство зависит от общества и так или иначе выражает интересы группы свободных людей, то тут все обстоит иначе. Здесь нет свободных людей - свободных воинов и собственников, а есть только государственные рабы, крестьяне (часто находящиеся в еще более жалком положении) и чиновники, осуществляющие административное управление. В одном только древнем Шумере исследователи насчитывают от полумиллиона до миллиона государственных рабов, причем и работа и выдаваемые пайки строго документировались. Благополучие человека определяется почти исключительно его государственным рангом. Здесь нет общества - оно поглощено государством, а человек низведен до административной функции. Здесь раб может возвыситься до министра, но и министр остается бесправным рабом государя и всей системы.

Подчиненное государству общество в различных восточных структурах выглядело по-разному. В Египте, например, общества почти не было вообще: оно было практически растворено в институтах всемогущего государства. В Китае голос его был слышен — как в форме идей, так и в виде определенных организаций. В Шумере и Вавилонии общество в целом и индивиды как часть его сумели отстоять даже некоторые формальные права, отраженные в системе законов. Наконец, в Индии общество в форме варн и каст, в виде классической индийской общины в некотором смысле даже выходило на передний план. Но государство везде абсолютно господствовало над обществом, включая и Индию,— нужно только оговориться, что речь идет не о данном конкретном государстве, сильном или слабом, но о государстве как системе институтов и высшей власти, как ведущем элементе в сложившейся системе отношений.

Восточная деспотия управлялась огромным бюрократическим аппаратом, а ее единство олицетворено фигурой правителя, обладающего абсолютной властью над жизнью и смертью своих подданных. И верховный властитель почитается не за свое личное мужество или силу (как это, было, скажем, в европейском средневековье). Он выступает только как высшая функция государства, как воплощение божественного «величества». Иного и быть не могло, ведь достоинство восточного владыки – это божественное достоинство есть воплощение бога, и это означает не только абсолютную власть, но и возможность иного воплощения того же самого божества. Обожествление личности царя-деспота — важная особенность древневосточной деспотии.

Так, Гигантские размеры фигур фараонов равны богам по сравнению с простыми смертными. Эти традиции сохранялись тысячелетиями. Так, на стеле фараона Нармера ноги и голова царя повернуты в профиль, а плечи — в фас. Этот рельеф датируется приблизительно 30 в. до н.э., но и спустя тридцать веков мастера Нового Царства вплоть до римского завоевания точно так же будут использовать этот прием для изображения людей.

Уже во времена Саргона Древнего и Аккадского царства в рельефах — основной форме монументального изобразительного искусства — начинает господствовать идея «сильной личности». Правители на рельефах изображаются гораздо более высокими, чем прочие люди. Это — традиционный прием древнемесопотамского искусства. Но примечательно то, что изображения правителей начиная с этого периода все чаще носят портретный характер. Типичность черт уступает место индивидуальности. Таков классический портрет аккадской эпохи — бронзовая голова правителя, повсеместно называемая «Головой Саргона». Автор этой скульптуры, очевидно, стремился именно воссоздать портрет конкретного человека, а не просто изобразить персону, облеченную божественной властью. По сравнению с «Саргоном» более поздняя по времени статуэтка Гудеа обладает все же менее ярким портретным сходством, и передача характера через черты лица уступает место подчеркиванию богоизбранности и святости правителя.

В Старовавилонскую эпоху начиная со времени правления Хаммурапи тенденция к портретности, стремление передать через внешность не только положение персонажа, но и его характер получает новый толчок в развитии. Таково, например изображение на диоритовой стеле, содержащей текст законов Хаммурапи. В верхней части стелы изображен сам Хаммурапи, принимающий от бога солнца Шамаша знаки царской власти. Черты поздне-шумерского традиционного искусства сочетались здесь с новыми идеями в изобразительной технике. Характерно для месопотамского рельефа изображение фигурки царя перед гораздо более крупной фигурой божества. Величие позы бога, передающего Хаммурапи веревку (атрибут строителя) и царский жезл, указывает на божественное происхождение власти царя и на богоизбранность Хаммурапи.

Гораздо более интересен в этой композиции портрет самого Хаммурапи. Его фигура изображена в типичной позе покорности перед божеством, но лицо очевидно портретно. Черты правителя — суровые, жесткие. Ярко портретный характер имеют впалые щеки и высокие скулы. Следует отметить еще и технику и мастерство художника. Поверхность камня, на котором высечен рисунок, не была выровнена и отполирована, вся композиция располагается не на плоскости, а на гранях, сходящихся под углом. Тем более сложной представляется работа каменщика, великолепно уравновесившего элементы композиции и обработавшего неровную твердую поверхность таким образом, чтобы добиться игры света и тени, тщательно проработать все мелкие детали одежды и волосы обоих персонажей, причем с упором на внешность царя, гораздо более индивидуальную, чем у бога.

Столь же узнаваемы, как рельеф на диоритовой стеле, и другие дошедшие до нас скульптурные портреты Хаммурапи — диоритовая голова статуи и бронзовая статуя молящегося царя с позолоченными руками и лицом. В этих произведениях обобщенность, призванная передавать идею царской власти, соседствует с выраженной индивидуальностью черт — те же высокие скулы и худое лицо. Вавилонские художники-скульпторы, очевидно, достигли немалого мастерства как с технической, так и с художественной точки зрения. Скульптуры великолепно проработаны, пластичны, в них отсутствует угловатость, характерная для раннего периода. В арсенале каменщиков-скульпторов Старовавилонского периода широко применяется игра светотени и создаваемые ею эффекты. Это достигается путем тщательной обработки поверхности изображения, прорезания внутренних складок и тщательной шлифовки.

Роль деятеля искусства в древнем обществе была велика и почетна. Иногда художника приравнивали к сану жрецов. Но его деятельность не рассматривалась как самодостаточная. Живописец, скульптор, литератор были призваны своим творчеством реализовывать высшие общественные установки и отказываться от любых форм художественного экспериментаторства, выходящего за пределы предписанных задач. Это связано с глубоким традиционализмом древневосточных культур. Многие представления народов Востока о важнейших сторонах бытия сложились очень рано и сохранялись на протяжении не только столетий, но тысячелетий. Потому и искусство как неотъемлемая часть культурной системы должно было неукоснительно следовать как общекультурным, так и художественным традициям.

Основные достижения и символы материальной и духовной культуры восходят еще к концу III тысячелетия до н. э. Искусство Древнего Востока монументально, спокойно и торжественно, в нем особенно ощутима та размеренность, ритмичность, величавость, которая так характерна для древнего искусства вообще.

Тем не менее, культура Востока, это не только искусство, это и культура земледелия, наука, мифология. Так, важнейшим достижением материальной культуры Древнего Востока, определяющим фактором его развития, стало создание культуры земледелия. «Разве ты не знаешь, что поля — это жизнь страны» — говорится в одном из текстов Вавилонского царства (II тыс. до н. э.).Высокого уровня достигло строительство ирригационных сооружений; остатки их сохранились вплоть до наших дней (Южная Месопотамия). По некоторым оросительным каналам свободно могли проходить речные суда. О строительстве каналов упоминают правители древности в хвалебных надписях наряду со своими военными победами и сооружением храмов. Так Римсин, царь Ларсы (XVIII в. до н. э.), сообщает, что он выкопал канал, «который снабдил питьевой водой многочисленное население… который дал изобилие зерна… вплоть до берега моря». На древнейших изображениях Египта фараон проводит мотыгой первую борозду, освещая начало сельскохозяйственных работ. На Востоке были впервые выведены культурные злаки и растения: пшеница, ячмень, просо, лен, виноград, бахчевые, финиковая пальма. Тысячелетиями вырабатывались ценные земледельческие навыки, изобретались новые орудия труда, в том числе тяжелый плуг. Наряду с земледелием пастбища в поймах рек способствовали широкому развитию скотоводства, были одомашнены многие виды животных: коза, овца, бык, осел, лошадь, верблюд.

Наряду с сельским хозяйством, особенно в городских центрах, высокого уровня достигло развитие ремесел. В Древнем Египте сложилась высочайшая культура обработки камня, из которого и сооружали гигантские пирамиды, и делали прозрачные, как стекло, тончайшие алебастровые сосуды. В Двуречье камень, где он был величайшей редкостью, с успехом заменялся обожженной глиной; из нее же возводили здания и создавали предметы быта. Большого мастерства достигли ремесленники и художники Востока в производстве стекла, фаянса, изразцов. В собрании Эрмитажа есть несколько образцов изумительных произведений Древнего Египта из цветного стекла, украшенных животным и растительным орнаментом. В то же время поражают монументальностью сплошь покрытые изразцовой мозаикой с изображениями фантастических животных ворота богини Иштар Древнего Вавилона. Больших высот достигла на Востоке обработка металлов (прежде всего свинца, меди, золота, их различных сплавов и — изредка — метеоритного железа). Из меди изготовлялось оружие и орудия труда, из благородных металлов — ювелирные изделия для знати, храмовая утварь. . О высочайшей технике мастеров по металлу можно судить хотя бы по такому знаменитому шедевру, как золотой царский шлем из г. Ура, изготовленный около 2600 г. до н. э. и, конечно, ни с чем не сравнимое золото из гробницы фараона Тутанхамона XIV в. до н. э. Однако и Египет, и Двуречье не были богаты полезными ископаемыми. Это вызвало к жизни потребность международной торговли, обмена, что способствовало развитию колесного транспорта, строительству прочных кораблей. Торговые и военные экспедиции помогали проникновению достижений речных цивилизаций на смежные земли к соседним народам. Северная Африка, Нубия, Восточное Средиземноморье, Кавказ и Иран были втянуты в сферу экономического, политического и культурного влияния этих цивилизаций.

Потребности хозяйственной деятельности, развитие торговли и обмена, опыт наблюдения за явлениями природы способствовали зарождению первых научных знаний. Необходимость обмера земли, подсчета урожая, строительства каналов, сооружения грандиозных зданий и военных сооружений привели к возникновению основ математики. Древним египтянам человечество обязано созданием десятичной системы счисления, они даже имели специальный иероглиф для обозначения миллиона. Математики Египта умели определять поверхность прямоугольника, треугольника, трапеции, круга, вычислять объем усеченной пирамиды и полушария, решали алгебраические уравнения с одним неизвестным (которое они называли «куча», может быть куча зерна?). В древней Месопотамии еще шумерами была создана шестидесятеричная система счисления: знали они и десятичную систему. Сочетание двух систем нашло свое отражение в делении года на 360 дней и круга на 360 частей. Дошедшие до нас математические тексты говорят об умении жителей Двуречья возводить число в степень, извлекать квадратные и кубические корни по особым формулам, вычислять объем. При расчетах применялись дроби. Предполагается, что им была известна арифметическая и геометрическая прогрессия. Сохранились клинописные таблицы умножения (до 180 тыс.) и деления. Довольно обширные знания имели цивилизации Востока и в астрономии. Древние ученые установили взаимосвязь природных циклов, разливов рек с изменением положения небесных светил. На основе тысячелетних наблюдений, передававшихся от поколения к поколению, были составлены календарные системы, созданы звездные карты.

Глубокие познания были накоплены учеными Древнего Востока и в области медицины. Так, мумификация умерших в Древнем Египте позволила врачам в совершенстве изучить анатомию человеческого тела и систему кровообращения. На высоком уровне в Египте и Двуречье находилась диагностика определения болезней, распознавание их симптомов. Врач должен был открыто заявить больному — излечимо ли его заболевание. Существовала медицинская специализация. Для лечения использовались различные средства. Прежде всего это веками накопленный опыт составления очень сложных лекарств, органических и неорганических соединений. Широко практиковались массажи, притирания, компрессы. При необходимости осуществляли хирургические операции. До наших дней дошли блестяще изготовленные из твердых сплавов бронзы и достаточно совершенные инструменты древнеегипетских хирургов.

Насущная потребность государства в большом количестве грамотных людей привела к созданию первоначальных образовательных систем. Так, в Древнем Египте были созданы придворные школы писцов для аристократии и ведомственные школы для подготовки писцов-чиновников. Писец считался важным государственным лицом, и некоторым из них даже были построены пышные гробницы и сооружены статуи. Центрами образования также являлись храмы различных богов. В древнеегипетской мифологии бог луны, мудрости и письма Тот даже считался особым покровителем наук, священных книг и колдовства.

В Месопотамии подготовленные при храмах писцы в то же время были и жрецами богов. Программа их образования включала обучение письменности, знания по математике, астрономии и астрологии, гадание по внутренностям животных, изучение права, богословия, медицины и музыки. Методика преподавания, как рассказывают дошедшие до нас тексты клинописных пособий-таблиц, была весьма примитивной и состояла из вопросов учителя и ответов учеников, заучивания наизусть и письменных упражнений.

Вся система образования древневосточных цивилизаций была теснейшим образом переплетена с религиозно-мистическими представлениями. Поэтому объективные научные данные преподносились в неразрывном единстве с древними религиозными мифами. Особенно это относилось к исторической науке, которая находилась на примитивном уровне и питалась фантастическими легендами о происхождении богов и царей.

До наших дней дошло огромное количество остатков величественных храмов, изображений богов, предметов культов и религиозных текстов древневосточных цивилизаций. Это свидетельствует о том, что вся жизнь этих народов была теснейшим образом связана с религией. На первобытной стадии развития человечество знает примитивные формы религии — тотемизм, обожествление природы. С возникновением цивилизации появляются целые религиозные системы с циклами мифов о богах и царях. Шумерская мифология в ее более позднем варианте, обогащенная аккадскими божествами, легла в основу ассиро-вавилонской мифологии, хотя и с некоторыми важными изменениями. Прежде всего упоминания о собственно семитских богах в Месопотамии вообще отсутствуют: все аккадские боги были так или иначе заимствованы у шумеров. Даже во времена Аккадского царства, когда были записаны основные мифы на шумерском и аккадском языках, это были шумерские мифы, и боги в этих текстах носили преимущественно шумерские имена.

Основной текст, помогающий воссоздать систему ассиро-вавилонских верований, — эпическая поэма «Энума элиш», названная по первым словам, означающим «Когда вверху». В этой поэме дается картина творения мира и человека, сходная с шумерской, но более сложная по сравнению с ней. У вавилонян появляются довольно сложные религиозные концепции: например, идея существования нескольких поколений божеств, младшие из которых сражаются со старшими и одерживают над ними верх. Роль младшего поколения в этой битве отводится шумерским богам, от которых впоследствии произошли все боги вавилонского пантеона, начиная с Мардука, верховного божества. У ассирийцев место Мардука занимает Ашшур.

Тенденция к выделению одного верховного бога, повелевающего всеми остальными, напрямую связана с общественным развитием Месопотамии в ассиро-вавилонскую эпоху. Объединение страны под властью единого правителя предполагало унификацию религиозных верований, наличие верховного бога-правителя, передающего свою власть над людьми законному царю. Среди богов, как и среди людей, на смену общинному строю приходит деспотическая монархия.

Общая для шумеро-аккадских и ассиро-вавилонских мифов тема — всемирный потоп. И там, и там сюжет одинаков — боги, разгневавшиеся на людей, насылают на землю грозу, под водами которой гибнет все живое, за исключением одного праведника со своей семьей, спасшегося благодаря покровительству кого-то из главных богов.

Интересно, что все месопотамские мифы о потопе связаны с ливневыми дождями, насылаемыми богами. В этом, несомненно, кроется объяснение того почтения, с каким в Междуречье во все периоды относились к богам непогоды, гроз и ветров. Способность повелевать разрушительными грозами и ветрами еще с шумерских времен приписывалась, помимо «специальных» божеств, еще и всем верховным богам — в частности, Энлилю и его сыновьям Нингирсу и Нинурте.

Ассиро-вавилонская мифология отличается от шумерской прежде всего тем, что вавилоняне и ассирийцы практически не вводят в пантеон героев—полубогов человеческого происхождения. Исключение составляет разве что Гильгамеш. А практически все легенды о людях, ставших равными богам, в ассиро-вавилонской литературе имеют четко выраженное шумерское происхождение. Зато вавилонские и ассирийские боги совершают гораздо больше великих подвигов, чем шумерские.

Возникновение новой формы государственного правления отразилось не только на общем характере ассиро-вавилонской мифологии. В ассиро-вавилонский период появляется концепция «личных» божеств. Подобно тому, как царь служит защитником и покровителем для любого из своих подданных, каждый подданный имеет собственного бога-хранителя, а то и нескольких, каждый из которых противостоит тем или иным группам демонов и злых божеств, нападающих на человека.

Для возвеличивания богов и царей создаются монументальные сооружения, храмы, в которых обитают боги, и через которые можно приблизиться к богам. В Египте это громадные усыпальницы фараонов — пирамиды и храмы, в Месопотамии — колоссальные ступенчатые пирамиды — зиккураты, с вершин которых жрецы говорили с богами. Большинство народов Древнего Востока (нубийцы, ливийцы, хетты, финикийцы и др.) создали подобные же политеистические религиозно-мифологические системы. Однако там же, на востоке, среди семитских племен иудеев во II тыс. до н.э. зародилось и развилось совершенно новое религиозное направление — монотеизм (единобожие), ставшее основой мировых религий будущего — христианства и мусульманства. Письменность. Неотъемлемую часть храмов и гробниц, являющихся воплощением монументального искусства Древнего царства, составляли рельефы и статуи фараонов, знати, придворных писцов. Все они были выполнены в рамках строгих канонов. Рельефы и росписи, украшающие стены гробниц, также связаны с заупокойным культом.

Древние цивилизации Востока оставили человечеству богатейшее литературное наследие. Наиболее характерными особенностями древневосточной литературы является ее неразрывная связь с религиозно-мистическим мировоззрением и, в соответствии с этим, непременная традиционность древних сюжетов, литературных мотивов, жанров и форм, которые сохранялись в течение тысячелетий. Литература выполняла функцию религиозного объяснения вопросов, возникавших перед человеком, о смысле жизни и смерти, о происхождении мира, о природных явлениях и т.д. Значительный пласт литературы древности составляли облеченные в художественную форму религиозные гимны, псалмы, заклинания,исполнявшиеся в храмах при выполнении церемонии поклонения богам. То же самое можно сказать и о древневосточной эпической литературе — в основном это религиозные мифы о золотом веке, о богах и героях. Типичным примером такого рода литературы может служить вавилонская поэма «О сотворении мира», сюжет которой во многом заимствован в древнешумерских прототипах. Вершиной вавилонской литературы является поэма о царе-герое Гильгамеше — полубоге, получеловеке. В этом философско-поэти-ческом произведении делается попытка ответить на извечные вопросы о жизни и смерти. Герой в поисках бессмертия совершает великие подвиги, но избежать неотвратимого ему не удается. В древнеегипетской литературе мы встречаем целый похожий цикл мифов об Изиде и Озирисе. К официальной литературе относятся гимны в честь царей, например «Гимн Сенусерту III», восхваляющий властелина, «защищающего страну и расширяющего ее границы, покоряющего иноземные страны». Наряду с религиозной и официальной литературой до нас дошли и элементы народного творчества в виде пословиц, поговорок, сказок, рисующих подлинную жизнь простых людей в переплетении со сказочной фантастикой. Таковы древнеегипетские сказки «О двух братьях», «О правде и кривде», вавилонская басня «О лисице» и др. К числу светской литературы относятся и популярные в Древнем Египте описания путешествий.

Основные черты древнеегипетского искусства, зародившиеся еще в архаический период, — это прежде всего величественность, монументальность форм, строгость и четкость, скупость, почти примитивность линии и рисунка, фронтальная развернутость изображения. До нас дошло довольно много памятников архитектуры, произведений изобразительного искусства египтян, так как мастера широко использовали в работе очень прочные породы камня (базальт, диорит, гранит), которым была богата страна. Гораздо меньше сохранилось памятников архитектуры и искусства Древней Месопотамии. Применявшийся для работ материал (сырая и обожженная глина) оказался недолговечным. В искусстве двух цивилизаций весьма много общих черт. Это — теснейшая связь с религией, функция возвеличивания и упрочения царской власти и тысячелетняя верность традициям, заложенным культурой шумеров. Архитектура. В древнеегипетском искусстве ведущая роль принадлежала архитектуре, теснейшим образом связанной с религией, и особенно с заупокойным культом. Для сохранения остатков фараонов и вельмож уже в Древнем царстве сооружались величественные усыпальницы — пирамиды, строительство которых требовало большого технического совершенства.

В заключении работы и анализа культурного наследия Древнего Востока, необходимо отметить, что именно здесь были заложены основные элементы современной цивилизации. На Востоке человек сделал решительный шаг из первобытной эпохи к цивилизации; высокого уровня достигла материальная и духовная культура общества. Однако те принципы, на которых она базировалась: абсолютная деспотия, власть религии, традиционность, застылость всех форм жизни в итоге привели эти цивилизации к закату и гибели. Новый мощный рывок развития человечества связан с миром античности, унаследовавшим достижения восточных культур.

Художественная культура Древнего Востока воплощает в себе высокое синтетическое целое. Но искусство пока еще не было захвачено религиозной, философской, морально-этической системами, прочими общественными структурами.

Потребность зафиксировать устоявшиеся принципы и нормы культуры толкала народы Древнего Востока, в частности египтян, к созданию развитой системы канонов, предписывающих художнику правила пользования пропорцией и цветом, схемы изображения людей и животных. Канон становится важнейшим эстетическим принципом, определяющим творческую деятельность мастера. Древнеегипетский художник выступал в роли хранителя священных законов, наиважнейшим из которых являлось разграничение посредством искусства кратковременной жизни, земной и вечной. Произведение искусства получало в связи с этой установкой особую функцию перевода образов и сюжетов реальной действительности в предельно обобщенную идеальную форму, лишенную сиюминутности, созданную для бессмертия.

Отсутствие завершенной собственно эстетической системы не означало, что древние не понимали специфических задач искусства. Еще шумеры считали, что художественная культура способна доставить человеку удовольствие от приобщения к высшим духовным ценностям.

  1. Антонова Е.В. Обряды и верования первобытных земледельцев Востока. М; 1990

  2. Афанасьева В.К. Гильгамеш и Энкиду. Эпические образы в искусстве. М; 1979

  3. Афанасьева В.К. Шумеро-аккадская литература // История мировой литературы, т.1. М; 1983

  4. Вайман А.А. Шумеро-вавилонская математика. М; 1961

  5. Васильев Л.С. История религии Востока.-М.,1998.

  6. Вейнберг И.П. Человек в культуре Ближнего Востока. М; 1987

  7. Дьяконов И.М. Архаические мифы Востока и Запада. М; 1991

  8. Дьяконов И.М. Пути истории: от древнейшего человека до наших дней. М; 1994

  9. Емельянов В.В. Ниппурский календарь и ранняя история Зодиака. СПб; 1998

  10. Ерасов Б.С. Культура,религия и цивилизация на Востоке.-М.,1990.

  11. История Древнего Востока. Т.1. Месопотамия. М; 1983

  12. История культуры народов мира: Ассирия; Вавилон; Персия: Первые сверхдержавы: Обычаи и нравы; Костюм; Украшения и др. - 144 с.

  13. Клочков И.С. Духовная культура Вавилонии. М; 1983

  14. Культурология:Учебное пособие./Под ред.А.А.Радугина.-М.,2001.

  15. Мировая культура Египет Вавилон Ассирия Олма-Пресс 2000

  16. Мифологии древнего мира. М; 1977

  17. Поэзия и проза Древнего Востока. М; 1973 (БВЛ)

  18. Саггс Х. Вавилон и Ассирия. Быт, религия, культура. -М: Центрполиграф, 2004.-234с

  19. Силичев Д.А. Культурология:Учебное пособие.-М.,1998.

  20. Хук С.Г. Мифология Ближнего Востока. М; 1992

  21. Майоров Н.И. Введение в историю Древнего Востока. Учебное пособие. Томск: Изд-во Томского университета, 2003

  22. История Древнего Востока./Под ред. В.И.Кузищина.-М., «Высшая Школа» 2003

  23. Столяров Д. Ю., Кортунов В.В. Культура древних цивилизаций

doc4web.ru

Культура Древнего Востока.

  1. Запад и Восток как предмет культурологического анализа.

Запад

Восток

Специфика образования государства

Государство возникает как следствие выделения человеческой индивидуальности (появление частной собственности), то есть государству предшествовало появление человеческой свободы, следовательно, идея значимости личности.

Потребность в государстве возникала раньше проявления свободы индивидуальности. Государство – ответ на конкретные природные условия, которые требовали жесткого объединения, следовательно, идея абсолютного единства, отрицание индивидуальности и свободы.

Принцип воспитания

Приоритет инициативы и творчества.

Идея абсолютного единства, принцип «забивания гвоздей».

Социодинамика развития

Подвижность, постоянный поиск нового, неравномерность.

Стабильность и статичность.

Отношение философии и религии

Противопоставление. В философии рационально-научное объяснение жизни.

Органическое единство, в философии вопросы религиозно-нравственного толка (добро и зло).

Отношение к природе

Создание техники и технологий, которые опосредуют отношения с природой.

Стремление к гармонии, развитие естественным способом.

Особенности менталитета

Нацеленность вовне, динамизм ориентации на ценности технического развития.

Погруженность во внутренний мир человека, отказ от разрушения старого и т.п.

  1. Социальные и мировоззренческие основы культуры Древнего Востока.

Древний Восток был родиной великих культур, которые вырвали человека из первобытного мифа, но не преодолели мифологического способа отношения человека к миру. Мир восточной культуры – это по-прежнему мир космоса, в котором человек только маленькая частица, но восточные верования занимают как бы промежуточное положение между мифом и религией, то есть миф здесь поставлен на службу государства, следовательно, преодолен настолько, насколько это требует административно-государственный порядок (в китайской мифологии боги управляются по тем же принципам, что и государство) + сама власть носит черты религиозности: и греческие фараоны, и китайские императоры сами именуются богами. Символом восточной культуры может являться символ египетского духа – сфинкс (человеческая голова, которая выглядывает из человеческого тела).

  1. Человек и государство как проблема конфуцианской культуры.

Конфуцианство возникло в VIвеке до н.э. Основатель учения Конфуций – латинизированное от китайского Кун-цзы (учитель Кун).Главная идея конфуцианства – совмещение государства и человечности путем распространения принципов отношений в большой семье на все общество. Конфуций предполагает распространить принцип с помощью ритуализированного этикета, который должен стать государственной нормой. Соблюдая ритуализированный этикет, человек обретает «жень» (гуманность), причем основой конфуцианской гуманности является семейный долг и уважение к человеку. Благоденство восточного государства Конфуций связывает с идеальным государем («благородным мужем») – гуманным правителем, который будет относиться к своим поданным как отец к детям, таким образом, конфуцианская попытка совмещения государства и человека обернулась построением тоталитаризма с человеческим лицом, то есть за счет безраздельного подчинения человека клановому долгу. Конфуцианская этика на первый план ставит отсутствие мужского потомства (первое несчастье), второе несчастье – отсутствие ученой степени или сына с ней, отсутствие богатства наIIIместе, ибо приходило со степенью и должностью.

  1. Даосизм: свобода как растворение в природе.

Универсальность человека связывали с природой. Создатель даосизма Лао-Цзы считал, что человек открывает истоки своей бесконечности следование естественности, слиянием с бесконечным путем великой природы, следовательно, даосизм (Дао – путь). Дао – путь единой жизни, которая пронизывает все сущее или все живое. Ради слияния с Дао мудрец отказывается от индивидуальности. Слияние с великим Дао возможно только путем недеяния, но эта не пассивная созерцательность, это такое полное слияние с естественным ходом вещей, что отпадает необходимость в нарочитой активности. Нравственным идеалом даосизма считают отшельников, которые с помощью религиозных медитаций, дыхательных и гимнастических упражнений добиваются высокого духовного состояния, которое позволяет преодолеть ему все страсти и желания и погрузиться в общение с Дао=слиться с природой, жить в соответствие с ее ритуалами. ВоII-IIIв. до н.э. существовали неодаосизм и религиозный даосизм. Неодаосизм признавал участие в государственной жизни. Тождество (слияние) с Дао=магическое телесное бессмертие.

  1. Буддизм: свобода как внутренний уход от жизни.

Буддизм отчасти был обусловлен следующими причинами:

  1. Климатогеографический фактор (удушающая жара, тропические ливни), следовательно, чувство униженности перед природой.

  2. Исторически сложившееся жестко кастовое деление, следовательно, жизнь представлялась как цепь нескончаемых страданий, которые не заканчивались со смертью человека, так как в силу закона Кармы следовало перерождение души, а, следовательно, возобновление страданий. Гаутама – сын раджи небольшого княжества попытался найти путь внутреннего освобождения, доступного для каждого независимо от касты. Шесть лет он провел в скитаниях и самоотречении и на 7 год обрел полную свободу, почувствовав себя Буддой – просветленным.

Суть учения:

  1. Жизнь есть страдание.

  2. Причина страдания – желания и привязанности.

  3. Чтобы избавиться от страданий, надо с корнем вырвать желания и привязанности.

  4. Существует путь из 8 ступеней, внутреннего самопреобразования. На вершине этого пути нирвана.

Нирвана – внутреннее состояние, где угасают все чувства и привязанности, а вместе с ними открывающийся человеку мир, то есть на вершине буддийской мудрости свобода обернулась отказом от жизни как таковой, полным отрицанием бытия. Буддизм ближе всех стоит к религии, так как обращается не только к злым делам, но и помыслам. Распространяется не только на поступки, но и внутреннюю мотивацию (сродни христианству). Iв. до н.э. – новые варианты буддизма, которые в качестве этического идеала берут не аскета, а святого, который дал обет не покидать мир до тех пор, пока последняя пылинка не достигнет нирваны.

  1. Художественные и эстетические особенности культуры Древнего Востока.

  1. Традиционализм.

  2. Символизация. Эта черта вызвана желанием остановить в символе идею, чтобы тем самым обнажить многомерность смысла. Каждый элемент китайской живописи символичен (сосна – символ долголетия, бамбук – стойкости, аист – одиночества). Символичность, следовательно, умение читать контекст произведения искусства, следовательно

  3. Элитарность. Кроме того, что произведения искусства были дорогими, они были также рассчитаны на образованного зрителя, способного прочитать сложный контекст произведения.

  4. Двойной план: акцент делается не на то, что явлено, а на то, чего нет, что пребывает в покое. Для этого в Восточной культуре происходит соединение вечного и мгновенного, но только лишь для того, чтобы через движение показать вечный покой.

  5. Особый язык Восточной культуры, отвечающий идее постоянства: экономный графический знак, четкий контур, строгая, ясная линия.

  6. Безымянность древневосточной культуры: художник не стремился выразить в своем творении личностного начала, его обязанность – реализация всеобщих смыслов.

studfiles.net

ДРЕВНИЙ ВОСТОК – medical911.ru

  1. Древняя Месопотамия.
  • Древня история развивалась не только во времени – она перемещалась и в пространстве. То одни, то другие народы становились носителями человеческого прогресса, как бы фокусом мировой истории, иногда на века, иногда на тысячелетия. Потом новые народы подхватывали эту эстафету развития, а очаги цивилизации, некогда великие, погружались надолго в сумерки. «И зарастали дворцы их колючими растениями, крапивою и репейником – твердыни их».
  • Только в наше время мир движется  к единовременности и общности магистрального исторического прогресса, в который включаются все народы, населяющие землю. До настоящего единства еще далеко, но мир стал более обозримым в целом. В древности же Земля была необозрима. Древние историки и летописцы  описывали только то, что совершалось на небольших его участках, а то, что происходило далеко  на западе или далеко на востоке они не знали. Чем дальше в глубь веков, тем более разобщено, локально протекали процессы исторического и культурного развития. Видимо, среди древних центров были и такие , которые возникали и гибли локально, ничего не передав будущему.
  • Неизвестно, какая точно  культура существовала до нашей эры в Западном полушарии. Культура древних майя исследована только в сравнительно поздних периодах; она,  конечно имела свою древнейшую историю, но ее следы утеряны. Об Американском материке европейцы до конца 15 века знали меньше, чем мы сейчас о других планетах, а явившись туда с мечем и огнем сделали все, чтобы эта культура исчезла. Во всяком случае, учеными в Мексике была обнаружена пирамида под лавой. Ученые установили ее возраст 8000 лет. Следовательно, в Западном полушарии существовала культура намного более древняя, чем в Восточном. Но эта культура исчезла бесследно. Неизвестно, была ли точно Атлантида, поглощенная океаном страна, но о ней сохранилось достаточно много легенд и смутных преданий. Неизвестно, кто возводил гигантский храм солнца в Ливане, в Баальбеке, от него остался только фундамент, сложенный из каменных монолитов размером более двадцати метров и весом в два миллиона килограммов каждый. Они так поражали воображение, что сирийские легенды связывают постройку Баальбека с  именем Каина, сына библейского Адама. Но это все легенды. А древнейшие цивилизации, которые известны науке, возникали примерно с 6 тысячелетия до н.э. на территории Передней Азии и Северо-Восточной Африки: Вавилон, Шумер, Египет, Ассирия, Урарту. В отличие от первобытности Древний Восток не был столь однороден, как внутренне, так и внешне. Древневосточные культуры от Средиземного моря до Тихого океана различались между собой достаточно существеннее, чем первобытные племена, некогда проживавшие на этих территориях.  И все-таки, Древний Восток был единым типом культуры, несмотря на все свои национальные  и региональные модификации.
  • Одна из древнейших мировых культур – культура Месопотамии (междуречья Тигра и Евфрата, территория современного Ирака), культура древних шумерийцев и аккадцев (жителей Северной Месопотамии), вавилонян и ассирийцев. В течение 3-х тысячелетий, здесь существовала столь же высокая и интересная культура, как и в Египте. Это была сельскохозяйственная цивилизация, основанная на ирригации. Возделываемые районы были в меньшей степени  зависимы друг от друга, чем в долине Нила, и поэтому в Шумере, около 3 тыс. Лет назад возникли первые города-государства, которыми правили цари-жрецы.
  • Как писал С.Н. Крамер, «история начинается в Шумере».  Важнейшие государства Ур, Эрида, Ларс, Сипер и др. Своему богатству они были обязаны развитием ремесла и торговли. Здесь производили предметы из золота, мечи, цветное стекло. Владыки городов возводили дворцы, храмы, гробницы. Они заложили основания для позднейшего хозяйственного и культурного развития Месопотамии. Владыки городов возводили дворцы, храмы, гробницы. Они заложили основания для позднейшего хозяйственного и культурного развития Месопотамии.
  • Происхождение шумеров полная загадка. В древних текстах говориться, что они пришли откуда-то с гор и достаточно мирно ассимилировались. Одно из самых древних литературных произведений – эпос о Гильгамеше – появился именно у шумеров. Тексты написаны на глиняных табличках и представляют собой ряд песен на нескольких языках Ближнего Востока. Гильгамеш  – один из царей, претендующий на роль бессмертного человека-бога. В предании рассказывается о том, как боги пытались поссорить его с природой, как подсылали к нему смерть и, как путешествовал Гильгамеш по пустыне в поисках «травы бессмертия». В этом сказании очень отчетливо проступили философские темы и размышления  о жизни и смерти человека, о смысле его жизни и трагичности существования.  Шумеры создали первую в истории человечества поэму «Золотой век», написали первые элегии, составили первый в мире библиотечный каталог. Шумеры, авторы первых и древнейших в мире медицинских книг (сборников рецептов). В Вавилоне был написан «Энума Элиш» – миф о происхождении человека, о создании мира, его роли на земле (миф схож с библейской историей о Ное).
  • Шумеры владели высокой культурой земледелия, создали целую систему каналов для осушения болот и сохранения воды в период засухи. Они знали лунный календарь, установили продолжительность солнечного года.
  • Шумеры изобрели колесо к повозке, гончарный круг и бронзу, создали клинописную письменность. Шумеры изобрели цветное стекло, на высоком уровне находилось ювелирное искусство. В Месопотамии была сформирована первая профессиональная армия. Здесь наибольших результатов достигли Ассирийские цари, которые были весьма деспотичными и жестокими завоевателями. Ассирия  в этом отношении вообще уникальное явление («Анналы Синаххериба»).
  • В шумеровской цивилизации были заложены основы науки, но эти основания были вписаны в мифологическое, магическое мышление. Была создана арифметика, в основе которой лежала 60-ричная система исчисления и т.д.. В целом, наука была нацелена на предсказание будущего (найдено много гадательных табличек), была развита астрология. Но имелись и обширные знания  о психике человека. Строение тела человека врачи знали слабо, т.к. религия запрещала  анатомировать трупы, но они были прекрасными диагностами.

Шумеро-аккадская, а затем и вавилонская цивилизация являются родиной первых сборников законов, по которым люди должны были жить. Важно то, что законы должны были соблюдаться всеми людьми. В Месопотамии историки впервые обнаружили правовую систему и развитый институт права. В 19 в. до н.э. на базальтовом столбе были начертаны 282 статьи известного судебного сборника царя Вавилона Хаммурапи. В истории Месопотамии это был третий сборник законов (возможно, самым древним правовым документом в истории человечества, были «Законы Урнамму» 2112 – 2094 гг. до  Р.Х.). Во всех этих сборниках главным принципом был принцип «равное за равное», т.е. тяжесть наказания должна быть равной тяжести преступления. В этом мидели суть мирового равновесия. В Месопотамии рождается мысль о божественном происхождении законов и здесь высказана мысль об обращении к объективному судье.

  • Для Двуречья характерно строительство многоэтажных домов, зиккуратов – святынь-алтарей. Зиккураты возводились на холме, облицовывали глазурованными плитками. Самым знаменитым зиккуратом была Вавилонская башня при храме бога Мардука в Вавилоне. Озелененные террасы Вавилонской башни известны как «висячие сады Семирамиды». Считается, что именно вавилоняне внедрили купола в дополнение к аркам, сводчатые потолки.
  • Развивалась скульптура, хотя в стране было мало камня. Статуи жрецов, царей, воинов устанавливались в храмах. Монументальной скульптуры в Шумерах не было. Чаще всего встречаются небольшие культовые статуэтки, изображавшие людей в момент моления. Большие уши подчеркивали и символизировали мудрость, слова «мудрость» и «ухо» в шумеровском языке обозначались одним словом. Большие глаза напоминали о всевидящем божественном оке. Искусство Шумера нашло развитие в многочисленных барельефах с основной темой охоты.
  • Значительного развития достигло музыкальное искусство. Шумеры сложили свои  песни-заклинания, легенды, плачи, свадебные песни и т.д. Они создали высокую инструментальную культуру, многие музыкальные инструменты: арфы, двойные габои, большие барабаны.
  • Преемниками культуры шумеров  и аккадцев стали вавилоняне и ассирийцы.  Через них шумеры и аккадцы передали грекам, евреям и другим народам свои достижения: основы науки и техники, поэмы и притчи, художественные стили в архитектуре, живописи, скульптуре, некоторые религиозные представления.

Специфика месопотамской культуры.

  1. 1. Дух месопотамской культуры отражает сокрушительную силу Природы. Человек не склонен переоценивать свои силы, наблюдая столь могущественные силы природы.
  2. 2. Одним из правил жизни  в древней Месопотамии была тема послушания семье, правителям, богам. Это – первейшая добродетель, условие продвижения по службе, путь к земному успеху.
  3. 3. К высочайшим ценностям месопотамской культуры можно отнести: здоровье, долголетие, почетное положение в обществе ( это отчетливо видно в тексте «Беседа господина и раба»).
  4. 4. Особенностью месопотамской культуры является понимание правомерности смерти. Смерть – зло, но она не может перечеркнуть ценность жизни. Смерть не знаменует конца жизненного пути, а стимулирует жить достойно и осмысленно, т.к. такая жизнь может дать вечную славу, т.е. бессмертие.

В Древнем Вавилоне отсутствовали развитые системы философского мышления, т.к. там господствовала мифология и религия. В мифологии имели место предания о богах воды и подземного царства, любви и плодородии. Существовали предания о возникновении мира из состояния хаоса, о сотворении земли и неба, небесных светил, а также всех живых существ, включая и самого человека. В некоторых мифах говорилось о смене времен года и неизбежном наступлении весны как времени любви и расцвета жизни.

  1. Особенности древнеегипетской культуры.

Древний Египет – одно из древнейших царств мира. История Древнего Египта включает в

себя следующие периоды:

  • – Додинастический период – 4 тыс. до н.э.;
  • – Древнее Царство – 32-24 в.в. до н.э.;
  • – Среднее царство – 21-19 в.в. до н.э.;
  • – Новое царство  – 16- 12 в. до н.э.;
  • – Позднее время – 11в. – 332 г. до н.э.

Древнее Царство было эпохой создания единой египетской державы, подвластной божественным фараонам, и утверждения этой державы в окружающем мире. Период между Древним и Средним царствами был для Египта временем распада на отдельные номы (административные округа).

Эпоху Среднего царства называют классической – это был второй период расцвета Древнего Египта. Между средним и Новым царствами , страна находилась около ста лет под владычеством гиксосов.

В период Нового царства Египет достиг своего наивысшего расцвета, занимая ведущее положение на севере Африки и Ближнего Востока.

Эпоха Позднего царства – это эпоха заката древнеегипетской цивилизации. Постоянные кризисы, поражения в войнах с Нумибией, Ассирией, греками и персами ослабили Древний Египет. В 332 г. до н.э. Египет был покорен войсками Александра Македонского, после смерти которого страна оказалась под властью династии Птолемеев.

Основные черты древнеегипетской цивилизации.

  1. Сакрализация власти. Сакрализация – это процесс наделения царской власти

священными, божественными свойствами.  Сильная централизованная власть покоилась на идее божественной сущности  фараона. В руках фараона сосредотачивалась вся власть. Основными принципами, на которых строилась верховная власть Египта, была ее незыблемость и непостижимость

Любому грамотному человеку известно, что первые в истории человечества государства возникли  на основе власти царей и власть эта была практически безграничной. Но царь, каким бы он ни был могущественный,  был один на сотни тысяч, а то и миллионы поданных, как это было в Древнем Египте. Без характеристики царя и царской власти представление о культурах Древнего Востока будет не просто неполным, о ней ничего не будет сказано вообще. Дело не сводится к тому, что царь – это один человек на фоне сотен тысяч и миллионов людей и от его желаний инициативы не так уж много и зависит. Гораздо важнее другое. Древневосточные люди всю свою жизнь организовывали вокруг божественной фигуры царя. Именно с ним соотносили свои деяния и помыслы, в нем видели источник благодеяний и бедствий. Царь центрировал тот мир, в котором жили древневосточные люди, определяя собой систему координат их мировоззрения.

По традиционной древнеегипетской формуле, фараон сын верховного солнечного бога Ра и одновременно, всех остальных девяти главных  богов. Фараон – это концентрированность божественного в одном лице. Фараон в какой-то мере больше бог, чем все остальные боги в отдельности. Фараон не просто посредник, а продолжение мира богов в мире людей. Это хорошо видно в древнем тесте «Завещание Рамсеса».   Фараон в своей обращенности к богам только начинает с почтительного признания своей служебности и подчиненности. И уж конечно вся официальная жизнь Египта была жизнью фараона.

В Древнем Египте фигура и образ божественного царя получил наиболее полное и законченное выражение. Но и здесь культ царя-бога был только тенденцией, на основе которой продолжали сохраняться первобытные представления. Где-нибудь в глубинке люди продолжали верить своим местным божкам, и были связаны с культом фараона чисто формально. Как свидетельствуют дошедшие до нас  древнеегипетские тексты, фараон не всегда представлял в полноте своей божественности. Культ божественного царя далеко не всегда был последовательным и бескомпромиссным. И все же фараон был здесь обожествлен настолько, насколько вообще люди могут обожествлять другого присутствующего среди них человека.

2. Символичность культуры и мировоззрения древних египтян.   Основные символы египетской культуры – сфинкс, фараон, боги Ра и Осирис, анкх (египетский крест с петлей, «ключ Нила»).

Сфинкс был олицетворением тайной премудрости, универсальным символом египетской культуры Сфинкс выступал посредником между царством живых бога Ра и царством мертвых Осириса. Кроме того, сфинкс олицетворял собой божественную сущность фараона. Священным атрибутом богов, знаком их мудрости и власти – анкх. Он символизировал жизнь как связующее звено между двумя мирами: божественным и земным.

3. Особенностями мировоззрения египтян были:  мифологичность, устойчивость,  традиционность, неподвижность. Мифологичность древнеегипетского человека заключалась в том, что космический порядок и его отражение на земле давно установлены богами. Точное  и педантичное следование традиции, ритуалу, канону и вообще любому правилу  пронизывали все сферы жизни древнего египтянина.

4. Страстное желание побороть и остановить смерть. Смерть представлялась египтянину злом и ненормальностью, нарушением естественного течения событий. Надежда на заупокойную вечную жизнь породила  специфический заупокойный культ. Обретение вечной жизни египтяне связывали с сохранением тела (отсюда появление традиции бальзамирования). Если собрать воедино все аспекты жизни древнего египтянина, связанные со смертью и загробным существованием, то окажется, что древнеегипетская культура обслуживала смерть не меньше, чем жизнь.

5. Древнеегипетское государство было жестким централизованным государством, ирригационного типа.

5. Наука была привилегией незначительного меньшинства (чаще всего жреческого сословия).

6. Искусство отличалось монументальностью, грандиозностью, огромными размерами и строгому следованию художественным канонам.

3. Религия древних египтян.

Пантеон египетских богов очень велик, их культ восходит к первобытным временам, когда поклонялись тотему, зверю, покровителю рода. Божества египтян зверолики: покровитель умерших Анибус с головой шакала, павиан Тот – бог мудрости и письма, львиноголовая богиня войны Сохмет, Анибус с головой шакала, Собека с головой крокодила.  Следует обратить внимание на большое количество женских божеств, что связано, по-видимому, с сохранением сильных пережитков матриархата у древних египтян. В дальнейшем, пережитки тотемизма проявились в особом отношении египтян к животным.  Животные считались священными, их содержали при храмах, оказывая им почести, а после смерти бальзамировали и погребали в саркофагах, до сих пор сохранились кладбища священных коров, кошек, крокодилов. Священными считались жуки-скарабеи. После этого не следует удивляться изысканному анимализму древнегипетских художников.

Начало единого культа египетских богов наметилось еще в эпоху до объединения Египта, в додинастический период. Признание богов, которые были распространены в Египте в эпоху феодалов, получило признание на глазах истории. Когда какой-нибудь ном становился центром государственного объединения Египта, его бог-покровитель делался предметом общегосударственного культа. Централизация культа была выражением, и, в то же время орудием централизации государственной власти. Такими богами были сокол Гор, Птах, Ра, Амон, Нейт.

Но не только боги-покровители городов становились общеегипетскими богами. Многие местные божества становились покровителями того или иного рода деятельности. Тот (ибис) стал покровителем писцов и ученых, Анибус – богом загробного царства, Сохмет – богиня войны, Мин – покровитель иностранцев.

Боги были привязаны к космическим явлениям. Большинство богов связаны были с солнцем: Ра, Гор, Осирис, Амон, Анхер, Собек. С луной были связаны: Тот, Исида, Хонсу.  С небом: Хатор, Нут. С землей – Мин и  Геб.

Земледельческие культы. Одним из древнейших пластов комплекса египетской религии являются народные земледельческие  верования и обряды. Несомненно, центральной фигурой этого культа был Осирис, тесно связанный с культом плодородия. Осирис постоянно изображался с растительными элементами: с цветком лотоса, с виноградной лозой и т.д. Существовал миф о воскрешении и смерти Осириса. Согласно легенде, бог Осирис был фараоном Египта, но был предательски убит своим братом Сетом. Тело Осириса разрубили на части и разбросали по всему миру. Сестра-жена Осириса Исида собрала все части тела Осириса и родила  сына Гора. Гор одолел Сета и воскресил отца. С образом Осириса тесно связана богиня плодородия Исида. В эллинистически-римскую эпоху культ Исиды был настолько популярен, что успешно соперничал с христианством. Образ Исиды нашел некоторое воплощение в образе девы Марии.

Погребальный культ. Погребальный культ первоначально не отличался от  аналогичных культов в других странах. Он стал меняться во времена династий.

  1. Могилы-гробницы постепенно делаются все больше, сложнее, возвышаясь над землей.
  2. Тела стали подвергать бальзамированию и  мумификации.
  3. Был разработан ритуал захоронения, который был связан с появившимися сложными религиозно-мистическими верованиями в загробную жизнь и о посмертной судьбе души человека

По верованиям египтян со смертью человека умирает только его тело, а душа остается жить. Душа человека рассматривалась как некое начало жизни, внутренняя энергия. Считалось, что после смерти человека его душа может существовать только при сохранении тела, поэтому такое значение придавали мумификации. Душа не была однородной, а состояла из трех частей: «рен» – имя,  «ка» – второе «Я» человека, таинственный двойник, и «ба» – наиболее отдаленная часть души человека,  часто воплощалась в виде животного.  В эпоху Среднего царства появляется идея загробного воздаяния, суда над душами умерших. Согласно легенде, суд совершал Осирис, Анибус, Тот и страшное чудовище, пожирающее осужденные души, и боги 42 номов. Т.е. появляется идея нравственной ответственности человека и связь ее с верой в страшный суд.

4. Письменность, просвещение и наука в Древнем Египте.

Египетская письменность – одна из древнейших в мире и  проделывала свою обычную эволюцию – от пиктографии к идеографии (где рисунок обозначает слово или понятие),  а затем к слоговому и алфавитному письму. Как всегда, изобразительные знаки при этом упрощались, схематизировались,  и, в конце концов, теряли сходство с  предметом. В Египте рано возникло алфавитно-слоговое письмо. Когда ученые в 19 веке взялись за его расшифровку, их сбило с толку то обстоятельство, что среди схематических букв часто встречались изображения несхематические – людей, животных, птиц, различных предметов. Думали поначалу, что египетские иероглифы – это символические письмена-рисунки. Но оказалось, что  изображения лишь присоединены к слоговому письму в качестве детерминированных знаков. То есть, если писалось слово плавать, то рядом пририсовывался кораблик и т.д. Таким образом, сохраняя знак-образ, письменность сохраняла родство с искусством, искусство в свою очередь сохраняло связь с пиктограммой – и внешнюю и внутреннюю. Что  такое все эти вытянутые в строки вереницы сцен, опоясывающие стены усыпальниц, как не своеобразная опись богатств и деяний вельможи. Насколько деловыми были эти описи, можно судить по тому, что тут же нередко приводились и точные цифры рабов и скота. Эта рассудочная деловитость египетского искусства была в сущности, обратной стороной его глубочайшей поэтичности: она проистекала из веры в безусловную реальность художественных образов.

Египет оставил богатое письменное наследие. Это заклинания и жизнеописания, «Книга мертвых» религиозный текст о погребальном культе. Существовала светская литература: любовные стихи,  повести, восхваления, поучения (Поучения жреца Птахопета»), письма, рассказы («Рассказ Синухета»). Элементы  философствования наблюдаются в таких произведениях как «Песнь арфиста» о  конечность человеческой жизни, «Разговор разочарованного со своей душой».

Просвещение. В Древнем Египте  существовала развитая система образования. В 3 тыс. до н.э. при дворе фараона появились школы, в которых обучали писцов. Получают распространение жреческие школы при храмах, а со 2-го тыс. до н.э. появляются крупные светские  при государственных  учреждениях. В школах обучались только мальчики в возрасте от 5 до 16 лет. Их обучали чтению, письму, счету, гимнастике, этикету. В жреческих школах получали религиозное образование, медицину, астрономию.

Наука и право. Источником права в Египте был первоначально обычай. С развитием государственности активной становится законодательная деятельность фараонов. В Египте существовало несколько видов  владения землей, с которой совершали сделки, различные виды собственности,  что потребовало юридической упорядоченности. Существовало уже несколько видов договоров – договор займа, договор найма, аренды, купли – продажи. Для семейных отношений было характерно довольно высокое положение женщины в семье. Заключался брачный договор, по которому приданое оставалось в собственности женщины. Не только мужчине, но и женщине разрешалось быть инициатором развода. Наследниками признавались равноправно дети обоих полов, причем завещание составлялись как мужчинами, так и женщинами.  Уголовное право Египта знало следующие виды преступления:

  • 1)      государственные – измена, заговор, мятеж, разглашение государственной тайны;
  • 2)      религиозные – убийство священного животного, чародейство;
  • 3)      против личности – убийство;
  • 4)      против собственности – кража, обмеривание, обвешивание;
  • 5)      преступление против чести и достоинства – прелюбодеяние, изнасилование.

Уровень научных знаний также был очень высок. Получило развитие конструирование и

развитие сложных архитектурных сооружений, внедрение  в инженерные расчеты математики. Уникальной была технология изготовление папируса и стекла. Египтянам приписывается изобретение плуга, лопаты, мотыги, пилы, рычага блока и ворота. Именно в Египте появились солнечные и водяные часы, создан первый солнечный календарь. Большого развития достигла медицина. Благодаря бальзамированию египтяне прекрасно знали анатомию человека, проводили сложнейшие опреации.

5. Архитектура, изобразительное искусство и декоративно-прикладное искусство Древнего Египта.

Древнее и среднее царства.

Искусство Египта было составной частью культа, заупокойного ритуала. Оно столь тесно связано с религией, обоготворявшей силы природы и земную власть, что трудно понять его образную структуру, не имея общего представления  о религиозно-обрядовых обычаях египтян.    Искусству отводилась необычайно важная роль: оно должно было ни много, ни мало дарить бессмерти, быть прямым продолжателем жизни. Поэтому казалось неважным, видит ли кто-либо произведение. Оно  предназначалось не для осмотра, а представляло нечто само собой сущее, жизненным началом. Поэтому и труд художника считался священнодействием. Ведущие художники, зодчие, скульпторы, живописцы – были высокопоставленными  лицами, часто жрецами, их имена были известны и окружены почетом. Они гордились своими деяниями едва ли не также, как цари гордились своими победами.

И, тем не менее, проявление индивидуальной воли художника было строго ограничено: роль его мыслилась как роль хранителя древних канонов.

Так как в отличие от кратковременной земной жизни искусство считалось носителем жизни вечной, то оно освобождалось от всего мгновенного, изменчивого, неустойчивого. Древнеегипетское искусство выработало язык, отвечающей идее постоянства – язык экономного  графического знака, строгой и ясной линии, четкого контура, предельно обобщенных объемов. Даже когда  изображается самое простое, самое обыденное, чего древнеегипетское искусство не чуралось (пастух доит корову, или идет стадо гусей), – эти бесхитростные мотивы выглядят не столько изображением мимолетного действия, сколько чеканной формулой этого действия, установленного на века. В Древнем Царстве сложились устойчивые типы статуй, с необычайным стремлением к портретному сходству.. Эти типы статуй повторялись потом и в Среднем и в Новом царствах, и в поздний Саисский период египетской истории. В рельефах Древнего царства также были установлены определенные каноны. Этот принцип рисунка сохранялся всегда. Случаи, когда человеческая голова в росписи или в рельефах изображалась не в профиль, а в фас, были крайне редки и встречаются уже только в Новое царство.

В эпоху Древнего царства Египет переживал свой первый военно-политический и культурный подъем. Искусство Древнего царства – это египетская классика: оно монументально, спокойно, торжественно, в нем особенно ощутима та размеренность, ритмичность, величавость, которая так характерна для египетского искусства вообще. А вместе с тем  в нем едва ли не больше дыхания жизни, чем в искусстве Среднего царства. Это и неудивительно: ведь изобразительные каноны в древнем царстве хотя и соблюдались, но еще не покрылись лоском тысячелетних традиций и были ближе к жизненным первоистокам.

Египетские рисовальщики оценили значение плечевого пояса человека.  Они не гнались, чтобы запечатлеть увиденное с одной точки зрения,- у них была друга задача: изобразить человека в его субстанциональном состоянии, а не в один эмпирический момент. Здесь не приходится говорить о неумении правильно рисовать. «Правил», одинаковых для всех народов и времен, вообще не существует. Примером может служить рельефы гробницы в Саккара

В  Древнем Царстве начинается строительство пирамид, т.е в начале  истории Древнего Египта. Как известно древние греки относили пирамиды к одному из чудес света. Пирамиды поражали греков своим величием и совершенством. Ничего подобного по масштабам ни античный мир, ни Средневековье не создавали, да и не стремились создать. Между тем, строители пирамид использовали только два приспособления – наклонную плоскость и рычаг. Нам очень трудно представить, что в эту эпоху не существовало ни ворота, ни винта, ни колеса. Всего того, что впоследствии использовалось при строительстве и менее грандиозных сооружений. Наклонной плоскости  и рычага оказалось достаточным, чтобы соорудить скажем пирамиду Хеопса (Хуфу), чье основание занимает около 5 гектаров, высота достигает 146,5 метра. Сложена она и 2300000 гранитных камней, из которых каждый весит около 2500 тонны. Но не менее размеров в пирамиде поражает та филигранность с которой подогнан каждый камень. По поводу пирамид один современный специалист замечает: «Даже если не учитывать примитивный характер орудий 3 тысячелетия до нашей эры, можно сказать, что  ни одно сооружение нашего времени не превосходит ее в технической виртуозности и смелости. И, однако, это предприятие было осуществлено культурой, только что выходящей из каменного века и долго еще пользовавшейся каменными орудиями, хотя долота и пилы … уже изготовлялись из бронзы»

Получается, что относительно еще скромные и неразвитые производительные силы Древнего Египта не просто позволили создать нечто, имеющее даже самого отдаленного подобия в первобытной культуре. Они были использованы принципиально иначе. До сих пор не виданный монументализм скорее задействовал производительные силы, чем стал их следствием. Ведь никакой так называемой целесообразности в строительстве пирамид не было. Выражаясь  современным языком, их строительство было затратным, и тяжелым бременем ложилась на египетскую экономику. Ничьей жизни эти стройки не улучшали.   И все-таки пирамиды упорно сооружались. В течение нескольких столетий их размеры были очень велики, затем они уменьшаются. Но ни в одном, ни во втором случае невозможно представить себе одного – , что строители работали под голым принуждением и насилием. Уже одна точность и тщательность, с которой возводили эти пирамиды говорит о некоей заинтересованности самих строителей. За их строительством не могла не стоять какая-то внутренняя необходимость, стремление выразить нечто, касающееся всех, и для тех, кому сооружались усыпальницы, и для тех, кто их строил. Это «нечто» и было тем новым, чего не знала первобытность, что было чуждо мировоззрению первобытного человека.

Всем известно, что пирамиды воздвигались  в качестве усыпальниц для фараонов. Каждая из них посвящена определенному фараону,  но чем объяснить их огромность, их подавляющее величие? Явно не тем, что в них расположено множество комнат, необходимых для захоронения фараона. Как раз наоборот, помещений внутри усыпальниц очень мало. Они представляют собой почти сплошной камень, рассчитанный, прежде всего на внешнее восприятие. Пирамиды, особенно для древнего человека, производили впечатление подавляющей мощи и величия, не сопоставимого и не соотнесенного с человеком, а стало быть, сверхчеловеческого. Сверхчеловеческое, по сути дела и есть нечто божественное, сакральное и весь вопрос состоит в том, почему  в древневосточных культурах с их монументализмом сакральная реальность начинает обнаруживаться не только в ритуале, но и внешне, в качестве предметных воплощений – пирамид, зиккуратов,   грандиозных храмов, крепостей, дворцов и т.д. Для древневосточного человека сакральное не просто существует, определяя смысл и цели его поступков, находя свое выражение в ритуале, но и существует здесь и сейчас в первую очередь в виде  божественного царя, вернее царя-бога. Именно царь-бог, для  древневосточного человека, был источником всех монументальных сооружений, которыми характеризуется культура Древнего Востока. Эти сооружения представляли собой  выражение и манифестацию того, что среди людей в качестве предводителя пребывает божество, что оно не соизмеримо ни с чем человеческим, бесконечно его превосходя. Таким образом, монументализм  древневосточных культур и царская власть оказываются неразрывно связанными.

Более смелые и внутренне более значительные сдвиги происходили в художественной культуре Нового царства – эпохи третьего и последнего подъема Египта.  Пирамиды перестали строить, они стали прятаться. В этот период были возведены, либо достраивались знаменитые храмовые комплексы Амона-Ра в Карнаке и Луксоре, близ Фив. Если древняя пирамида была похожа на гору, то эти храмы напоминали дремучий лес (в одном гипостильном зале Карнака было 144 колонн).

  • О связи египетского искусства с письменностью надо сказать отдельно. Нигде больше, даже  в Китае, живопись и надписи не образуют такого прочного декоративного синтеза. Пиктография или картинное письмо, было общей первоначальной основой и письменности и искусства Египта. Изображение для египтянина – это знак. Но знак не в нашем понимании как знак-символ, нечто условное и подсобное, а священный знак-образ, обладающий жизненной силой. Создать изобразительный знак предмета, значило сберечь жизненную силу предмета. Но и надписи – тоже знак. Письменность как и живопись было дело религии, делом жрецов.

www.medical911.ru


Смотрите также