Войско Древней Руси. Рота в древней руси

Другие виды клятвы в Древней Руси

О клятве языческой по содержанию или по происхождению древнерусские источники более или менее подробных свидетельств больше не дают. Глухие упоминания о том, что такого рода клятвы всё-таки существовали — главным образом, видимо, в народной среде — содержатся в церковно-учительной литературе среди осуждений нехристианских обычаев. Однако, как раз о клятве оружием, очевидно имевшей хождение прежде всего в военно-дружинной среде, никаких данных вообще нет. При княжеских дворах господствовала, по всей видимости, уже клятва христианская по содержанию и обряду.

Христианская клятва известна в Древней Руси в разных формах. Наиболее распространённой, ставшей со временем практически единственной, было крестоцелование. Однако, кроме креста для принесения клятвы употреблялись и другие священные в христианской традиции предметы; с другой стороны, можно было ограничиться и устным заклятием. В одном из древних поучений против «ротников» говорится, например, что «человеци кленуться Богомъ и его святыми и другъ друга догонять до клятвы и церковь святую нев‡сту Христову ротою скверняще»39, т. е. речь идёт о заклятиях Богом и святыми и о клятве в храмах. Каким именно образом использовались церкви (или алтари) при принесении клятвы, сказать точно нельзя, но представить, как давались устные заклятия, можно, благодаря «Повести об ослеплении Василька Теребовльского». В ней передаются покаяльные слова Василька, который признавался в грехе гордыни, но божился, что ничем не погрешил против братолюбия: «и се клянуся Б(о)г(о)мь и его пришествием, — говорил ослеплённый князь в личной беседе с автором "Повести" (как предполагают, священником Василием), — яко не пом[ы]слилъ есмъ зла брат(ь)и своеи ни в чем же»40.

Клятвы приносились в храмах не только на алтарях, но и на раках с мощами святых. Например, в «Повести временных лет» под 6609 (1101) г. упоминается о приведении к присяге Ярослава Ярополчича, которого оковал Святополк киевский: «заводиша и у раку с(вя)тою Бориса и Гл‡ба»41. Такая клятва не исключала одновременно и крестоцелования. В 1150 г. Изяслав Мстиславич и его дядя Вячеслав Владимирович «ц‡ловаста хр(е)стъ у с(вя)тою м(у)ч(е)н(и)ку на гроб‡ (на гробнице Бориса и Глеба. — П.С.) на томъ: Изяславу им‡ти отц(е)мь Вячеслава, а Вячеславу им‡ти с(ы)н(о)мъ Изяслава; на томъ же и мужи ею ц‡ловаша хр(е)стъ, ако межи има добра хот‡ти и ч(е)сти ею стеречи, а не сваживати ею». В этом случае крест и рака используются для клятвы подобно тому, как в 944 г., согласно тексту русско-византийского договора, союз Руси и греков скреплялся с помощью креста и церкви.

Широкое применение на Руси в XI — XIII вв. имела клятва с помощью икон. Причём иконы, как правило, обычно целовали. Как свидетельствуют летописи (прежде всего новгородские) и другие источники, иконы целовали князья в подкрепление обещаний и договорённостей между собой и с горожанами, а также свободные люди при заключении частных договоров. Рассказ о целовании иконы черниговским епископом Антонием, греком по рождению, а также упоминание о «роте», которой заходили перед иконой в одном из городских монастырей Константинополя, в сказании о святых местах архиепископа Антония, могут быть выдвинуты как доводы в пользу того, что обычай клясться с помощью икон, как и обычай крестоцелования, пришёл на Русь из Византии.

Для обозначения всех этих клятв в Древней Руси использовались два слова (и производные от них) — «рота» и «клятва». В некоторых случаях — как, например, в русско-византийских договорах и в нескольких других известиях источников, в том числе приведённых выше, — оба слова выступают в качестве синонимов. В переводах с греческого они также употребляются равноправно для передачи нескольких греческих слов, использовавшихся для выражения понятия клятвы. Тем не менее, некоторое различие в их употреблении заметно. Слова «клятва» и «клятися» несравненно более часто встречаются в церковнославянских текстах, и они, видимо, имели более широкое значение. В законодательных памятниках — например, в Русской Правде или Псковской судной грамоте — всегда используется термин «рота» для обозначения присяги и ордалий. А в летописях для обозначения соглашений, скреплённых клятвой, с половцами, позднее с татарами употребляются только слова «рота» и «ротитися»; те «поганые», с которыми у русских князей есть такое соглашение, называются «ротниками». Возможно, такое словоупотребление и говорит в пользу того, что «рота» ассоциировалась больше с чем-то «нехристианским» и «народным»44. Правда, следует отметить, что в то же время в новгородских летописях это слово используется и для обозначения клятв христианского содержания, скреплявших договоры новгородцев с князьями, т. е. целования креста и икон.

Для псково-новгородских источников вообще характерно употребление слова «рота» в широком смысле, в том числе для обозначения крестоцелования. Например, в Псковской судной грамоте термин «рота», широко используемый в смысле любой присяги, мог обозначать и крестоцелование (см., например, в статье 99). В источниках же южнорусского или северовосточного происхождения — и в летописях, и, например, в епитимейниках (где часто повторяются осуждения клятвы) — крестоцелование обычно отделяется от клятвы и роты. Только в отдельных, носящих исключительный характер летописных известиях, под «клятвой» или «ротой» можно предполагать какие-то клятвы христианского содержания, возможно, крестоцелования. Например, в «Повести об ослеплении Василька Теребовльского» дважды говорится о «роте», которой «заходили» князья друг к другу45, но, в то же время, упоминается и крестоцелование. Поскольку в это время, как следует из основного текста «Повести временных лет», правилом в среде князей Рюриковичей уже было скреплять соглашения крестоцелованием, можно предположить, что автор «Повести об ослеплении Василька» именно его имел ввиду под «ротой». То же самое можно предполагать в известиях с упоминанием «клятвы», подобных, например, следующему. В Лавр. рассказывается о судьбе переяславского стола после смерти в 1132 г. Мстислава, утвердившегося в своё время с братьями крестоцелованием, и говорится, что Ярополк вынужден был вывести из Переяславля Всеволода Мстиславича «хр(е)с(т)ьнаго ради ц‡лованья, и посла по другаго Мстиславича [по Изяслава — по Радз. и Акад.] в Полтескъ и приведе и с клятвою».

Крестоцелование не только терминологически, но и по существу стояло особняком, по сравнению с другими видами клятвы. Оно имело теоретическое, христиански обоснованное, оправдание (Крестная сила мыслилась залогом сохранения мира и любви, особенно в среде Рюриковичей), и на него почти никогда не распространялось понятие клятвы. Если употребление любой клятвы, в том числе христианского характера, прямо осуждалось церковью, то на крестоцелование этот запрет не распространялся, хотя постоянны были призывы по возможности сократить и ограничить применение этого обряда. Благодаря этому, крестоцелование, первое достоверное известие об употреблении которого на Руси относится к 1059 г.47, уже в XII в. стало основной формой утверждения всякого рода соглашений и договорённостей, особенно нацеленных на поддержание «братолюбия» Рюриковичей.

Обзор форм, в которые облекались клятвенные обещания в Древней Руси, был бы неполным без упоминания традиции утверждать мир и договоры, «ударив по рукам». Этот обряд не имел, по всей видимости, религиозного содержания (по крайней мере, на том этапе, когда он фиксируется источниками), т. е. клятвой в настоящем смысле слова он не являлся, но его древность и распространённость в широких кругах населения Древней Руси заставляют обратить на него внимание.

Обычай «давать руки» или «ударять по рукам» сохранился до сегодняшнего дня, и смысл его теперь, по-видимому, приблизительно тот же, что и много веков назад. Древнейшее свидетельство об этом обряде донёс до нас русско-византийский договор 944 г. В разделе, регулирующем порядок прибытия русских послов и «гостей» в Константинополь, постановляется, в частности, что отныне они должны иметь при себе специальную грамоту от русского князя, «да ув‡мы и мы (византийцы — П.С.), оже съ миромь приходить»; те же из них, кто не имеет грамоты и «руку не дадять и противятся, — д[а] убьени будуть»48. Очевидно, не дать руку значило, что человек не желает «мира», а дать — наоборот, проявить миролюбие. С таким же значением подаёт руку печенежскому князю воевода Претич, согласно рассказу Повести временных лет об осаде Киева печенегами в 968 г. О заключении мира между воеводой, представлявшим киевлян, и печенегом рассказывается так: «Реч(е) же князь печен‡жьскии къ Пр‡тичю: буди ми другъ. Онъ же реч(е): тако створю. И подаста руку межю собою, и въдасть печен‡жскии князь Пр‡тичю конь, саблю, стр‡лы, онъ же дасть ему брон‡, щитъ, мечь»49. Здесь мы видим, что обряд, наполненный, по-видимому, символическим и даже магическим содержанием (обмен оружием — ср. клятву оружием в русско-византийских договорах), сопровождается просто жестом дружбы.

В более позднее время подача руки в знак мира и дружбы символизирует также крепость данного слова и верность взятым на себя обязательствам. Возможно, наполнение жеста новым содержанием связано с борьбой церкви с клятвой. Клясться с призывом божественных сил запрещалось, но потребность каким-то образом гарантировать обещания и договоры не исчезала. Поэтому на рукопожатие, благодаря тому, что оно было нейтрально по отношению к религии, распространяется функция, которую выполняли разного рода религиозно наполненные клятвы. Так или иначе, но Даниил Романович Галицкий, согласно рассказу Галицко-Волынской летописи, давал руку ятвягу, который взялся быть проводником для русского отряда, возглавляемого князем, уже не столько в знак дружбы (равноправной дружбы между ним и простым ятвягом-язычником быть не могло), сколько в знак безопасности и верности обещанию отпустить ятвяга, если тот выведет русских из опасного места50.

Обряд «избитья рук» был весьма употребителен в XIII — XV вв. в западнои северозападных русских торговых городах — Полоцке, Пскове и Новгороде. Источники, происходящие из этих городов, фиксируют обычай скреплять с помощью жеста руками (видимо, ударом по рукам или рукопожатием), с одной стороны, частные сделки как в среде русских, так и между русскими и иноземными (прежде всего немецкими) купцами, а с другой — торгово-экономические соглашения от лица города с Ганзой, Ригой и другими торговыми партнёрами51. Кроме того, этот обряд имел более специальное значение: им скреплялось окончательное соглашение о женитьбе между отцами жениха и невесты52. Новгородская и Псковская судные грамоты предписывают «по руце ударити» или «руку дати» при тех или иных показаниях или процедурных соглашениях между ответчиком и истцом, свидетелями и т. д. Как следует из этих источников, нередко «по руце ударити» или «руку дати» лишь сопровождало крестоцелование, которое мыслилось главной частью обряда подтверждения договора, показания и т. д.53 Любопытно, что, если для немцев главной была письменная фиксация договора, а для его утверждения достаточно было печати и обряда «избитья рук», то русская сторона всегда настаивала именно на крестоцеловании, т. е. для неё был важна религиозная составляющая соглашения54.

В известиях с Северо-Запада России фиксируется также особая формула «дать руку по ком-либо», на основании которой Н.П.Павлов-Сильванский, вслед за К.А.Неволиным, связывал обряд «избитья рук» с обычаем поручительства55. Такая связь выглядит более чем правдоподобной и должна наталкивать на определённые размышления о происхождении традиции поруки, столь важной для политической, а затем экономической системы Русского государства в Новое время.

В заключение нашего обзора основных видов древнерусской клятвы нелишним будет ещё одно терминологическое замечание — о слове «присяга». Это слово вместе с терминами «клятва» и «рота» — праславянского происхождения, однако в древнерусском языке не получило распространения. В Древней Руси оно было известно из церковнославянских текстов (употребляется, в частности, в болгарском переводе «Слов» Григория Богослова, сохранившихся в древнерусской рукописи XI в.)57, а также благодаря контактам с западными соседями. В древнепольском языке (как и в современном польском) слово przysięga (производные — przysięgać, przysiać и др.) было основным для обозначения клятвы. Именно этим можно объяснить появление слова «присяга» в Галицко-Волынской летописи под 6712 (1204) г. Летописец, описывая сдачу Владимира Волынского полякам, отмечает: «и жаляхуся володимерци, емше имъ (полякам. — П.С.) в‡ры и присязе ихъ»58.

Только с кон. XIV в. это слово «присяга» распространяется в западнорусском языке; как считают специалисты — «под польским влиянием»59. Сначала употреблявшееся только в определённом контексте, постепенно оно стало вытеснять древнерусские слова, обозначая всякую клятву, в том числе и крестоцелование. Так, древнейшие случаи его употребления в западнорусском языке находятся в так называемых присяжных грамотах кон. XIV в. (с 1388 г.) литовских и русских князей Ягайле-Владиславу. В этих грамотах, составленных явно по польскому образцу, «присяга» обозначает торжественное обещание верности60. Но уже в полоцких актах XV в. «присягой» обозначается судебная присяга61, клятва, скрепляющая договор62, а также чиновно-служебная присяга в виде крестоцелования. По этим актам, собранным в одном издании, хорошо видно, как ещё в XIV в. (1338 — 1341 гг.) присяга весчих в Полоцке обозначается словосочетанием «крест целовати» («а весцеви крест целовати, как ему право весити, какии ни товар будет»), но уже в XV в. — как «присяга»: «вещий места Полоцкого, который есть у присязе»63.

В великорусский язык слово заимствуется «из западнорусского во второй половине XV в. в связи с дипломатическими сношениями с Западом» и обозначает поначалу клятву по западноевропейским или польско-литовским обычаям64. В XVI в. уже пишут: «очиститься присягою, сиречь крестным целованьем»; постепенно оно входит в употребление, хотя ещё в XVIII в. могло восприниматься как иноязычный изыск.

Слово «присяга» нельзя считать исконным для русского языка. Оно прижилось в позднейшее время, видимо, потому, что позволило обойти жёсткое неприятие Русской православной церковью как самой клятвы, так и соответствующего термина. В XV — XVII вв. любая клятва осуждалась (на основе евангельского запрета), однако с определёнными формами религиозно обоснованных заверений и обещаний приходилось мириться, прежде всего ввиду государственной необходимости (крестоцелование, евангельская заповедь «еже еи-еи» и др.). Слово «присяга» было удобно, потому что не несло однозначно негативных коннотаций, но позволяло обобщить все эти формы одним понятием.

Таким образом, в средневековой Руси высказывания, обещания, заверения и т. п., произнесённые со ссылкой на божественные силы или с использованием священных предметов (т. е. при соблюдении обрядов), обозначались терминами «клятва» и «рота». Кроме того, существовал обычай «давать руки» или «ударять по рукам» (ритуал, скреплявший верность данному слову, без религиозного содержания), а также были слова и выражения, обозначавшие вообще любые обещания и заверения (например, слова «об‡тъ», «об‡щание»65, выражения со словом «в‡ра» — «уречи в в‡ре» и др.66). Общим для всех этих терминов, слов и выражений является то обстоятельство, что они никогда не употребляются в связи с поступлением на службу к князю дружинников или служилых людей и лишь изредка в контексте отношений правителя и знати, или любого, кто в той или иной форме служит. Лишь крестоцелование (и в исключительных случаях — целование иконы), на которое понятие клятвы не распространялось, упоминается в описаниях отношений князей с их окружением, знатью и горожанами. Систематический обзор этих упоминаний предлагается ниже, но сейчас рассмотрим, как в источниках, начиная с древнейших, описывалось непосредственно поступление на княжескую службу (вступление в дружину). Нас интересует более всего: заходит ли речь при этом о каких-нибудь клятвах, клятвенных обещаниях и т. п.?

www.librero.ru

Войско Древней Руси - это... Что такое Войско Древней Руси?

Войско Древней Руси — вооружённые силы Киевской Руси (с конца IX века) и русских княжеств домонгольского периода (до середины XIII века). Как и вооружённые силы раннесредневековых славян V—VIII веков, решали задачи борьбы с кочевниками степей Северного Причерноморья и Византийской империей, но принципиально отличались новой системой снабжения (с первой половины IX века) и проникновением в социальную верхушку восточнославянского общества варяжской военной знати в конце IX века. Войско Древней Руси также использовалось князьями династии Рюриковичей для внутриполитической борьбы на Руси.

Предыстория

Под 375 годом упоминается одно из первых военных столкновений древних славян. Антский старейшина Бож и вместе с ним 70 старейшин были убиты готами.

После упадка гуннской империи к концу V века, с началом Средневековья в Европе, славяне возвращаются на историческую арену. В VI—VII веках происходит активная славянская колонизация Балканского полуострова, которым владела Византия — мощнейшее государство VI века, сокрушившее королевства вандалов в Северной Африке, остготов в Италии и вестготов в Испании и вновь превратившее Средиземное море в Римское озеро. Многократно при прямых столкновениях с византийцами славянские войска одерживали победы. В частности, в 551 году славяне разбили византийскую конницу и взяли в плен её начальника Асбада, что указывает на наличие конницы у славян, и взяли г.Топер, ложным отступлением выманив его гарнизон на удаление от крепости и устроив засаду. В 597 году при осаде г.Фессалоника славяне применяли камнемётные машины, "черепахи", железные тараны и крючья. В VII веке славяне успешно действовали на море против Византии (осада Солуни в 610 году, десант на о.Крит в 623 году, десант под стенами Константинополя в 626 году).

В следующий период, связанный с господством в степях тюрко-болгар, славяне оказываются отрезанными от византийских границ, но в IX веке происходят два события, непосредственно хронологически предшествовавшие эпохе Киевской Руси — русско-византийская война 830 года и русско-византийская война 860 года. Обе экспедиции были морскими.

Особенности развития древнерусской государственности на раннем ее этапе (наличие мощных племенных союзов с местными княжескими династиями и крупных городских центров с вечевым самоуправлением, их подчинение киевскому князю на федеративных началах, особенности зарождавшихея феодальных отношений, отсутствие частной собственности на землю) во многом определили своеобразие военной организации Древней Руси[1].

Организация войска

IX—XI века

С расширением в первой половине IX века влияния киевских князей на племенные союзы древлян, дреговичей, кривичей и северян, налаживания системы сбора (проводился силами 100-200 воинов[2]) и экспорта полюдья киевские князья начинают располагать средствами для содержания многочисленного войска в постоянной боеготовности, что требовалось для борьбы с кочевниками. Также войско могло долго держаться под знамёнами, совершая многолетние походы, что требовалось для отстаивания интересов внешней торговли на Чёрном и Каспийском морях.

Ядро войска составляла княжеская дружина, появившаяся ещё в эпоху военной демократии. В её число входили воины-профессионалы. О численности старших дружинников (без учёта их собственных дружинников и слуг) можно судить по более поздним данным (Новгородская республика — 300 «золотых поясов»; Куликовская битва — более 500 погибших). Более многочисленную молодшую дружину составляли гриди (телохранители князя — численность находящихся в замке киевского князя «богатырей» Ибн-Фадлан определяет в 400 чел. под 922 годом), отроки (военные слуги), детские (дети старших дружинников). Однако, дружина была немногочисленна и вряд ли превосходила 2000 человек.[3]

Более многочисленной частью войска было ополчение — вои. На рубеже IX—X веков ополчение было племенным. Данные археологии свидетельствуют об имущественном расслоении у восточных славян на рубеже VIII—IX веков и появлении тысяч усадеб-хором местной знати, в то время как дань рассчитывалась пропорционально дворам независимо от достатка из владельцев (однако, по одной из версий происхождения боярства, местная знать была прообразом старшей дружины). С середины IX века, когда княгиня Ольга организовала сбор дани на русском Севере через систему погостов (позже видим в Новгороде киевского наместника, переправляющего 2/3 новгородских даней в Киев), племенные ополчения утрачивают своё значение.

Наборы воев в начале правления Святослава Игоревича или при формировании Владимиром Святославичем гарнизонов построенных им на границе со степью крепостей носят разовый характер, нет сведений о том, что эта служба имела какой-то срок или что воин должен был являться на службу с каким-либо снаряжением.

С XI века старшая дружина начинает играть ключевую роль на вече. Напротив, в более многочисленной части веча — в молодших — историки видят не младшую дружину князя, а народное ополчение города (купцы, ремесленники). Что касается сельского народного ополчения, то, по различным версиям, смерды участвовали в походах в качестве обслуги обоза, поставляли лошадей для городского ополчения (Пресняков А. Е.) либо сами служили в коннице (Рыбаков Б. А.).

В войнах Древней Руси определённое участие принимали наёмные войска. Первоначально это были варяги, что связано с дружескими отношениями между Русью и Скандинавией. Они участвовали не только в качестве наёмников. Варяги встречаются и в числе ближайших сподвижников первых киевских князей. В некоторых походах X века русские князья нанимали печенегов и венгров. Позднее, в период феодальной раздробленности, в междоусобных войнах также нередко участвовали наёмники. Среди народов, входивших в число наёмников, помимо варягов и печенегов были половцы, венгры, западные и южные славяне, финно-угры и прибалты, немцы и некоторые другие. Все они вооружались в своём стиле.[4]

Общая численность войска могла быть более 10 000 человек.[3]

XII—XIII века

В XII веке после потери Русью городов Саркел на Дону и Тмутараканского княжества, после удачи первого крестового похода торговые пути, связывающие Ближний Восток с Западной Европой, переориентируются на новые маршруты: средиземноморский и волжский. Историки отмечают трансформацию структуры русского войска. На место старшей и младшей дружине приходят княжеский двор — прообраз постоянного войска и полк — феодальное ополчение бояр-землевладельцев, значение веча падает (кроме Новгорода; в Ростове боярство разгромлено князьями в 1175 году).

Уже применительно к домонгольскому периоду известно (для новгородского войска) о двух способах комплектования — один воин на коне и в доспехе полном (конно и оружно) с 4 или с 10 сох в зависимости от степени опасности (то есть численность войска, собираемого с одной территории, могла отличаться в 2,5 раза; возможно, по этой причине некоторые князья, пытавшиеся отстоять свою независимость, могли почти на равных сопротивляться соединённым силам почти всех остальных княжеств, а также существуют примеры столкновений русских сил с противником, уже одержавшим над ними победу в первой битве: победа на Снове после поражения на Альте, поражение у Желани после поражения на Стугне, поражение на Сити после поражения у Коломны). Несмотря на то, что основным типом феодального земельного владения до конца XV века была вотчина (то есть наследственное безусловное земельное владение), боярство обязано было службой князю. Например, в 1210-х годах во время борьбы галичан с венграми основное русское войско дважды направлялось против бояр, опоздавших на общий сбор.

Киевские и черниговские князья в XII—XIII веках использовали соответственно Чёрных клобуков и ковуев: печенегов, торков и берендеев, изгнанных из степей половцами и поселёнными на южнорусских границах. Особенностью этих войск была постоянная боеготовность, что было необходимо для оперативного реагирования на мелкие половецкие набеги.

Рода войск

В средневековой Руси существовало три типа войск — пехота, конница и флот. Сначала коней использовали в качестве средства передвижения, сражались же спешенными. Летописец говорит о Святославе и его войске:

Ходя воз по себе не возяше, ни котла; ни мяс варя, но потонку изрезав конину ли, зверину ли, или говядину, на углях испек ядяще, ни шатра имяша, но подклад постлав и седло в головах, такоже и прочие вои его вел бяху[5]

Таким образом, для скорости передвижения войско использовало вместо обоза вьючных лошадей. Для боя войско часто спешивалось, Лев Диакон под 971 годом указывает на необычность выступления русского войска в конном строю.

Однако, профессиональная конница была нужна для борьбы с кочевниками, поэтому дружина становится конной. При этом организация была с учётом венгерского и печенежского опыта. Начало развиваться коневодство.[6] Развитие конницы происходило быстрее на юге Руси, чем на севере, из-за различия в характере местности и противников. В 1021 году Ярослав Мудрый с войском проделал путь из Киева до р.Судомирь, на которой разбил Брячислава Полоцкого, за неделю, то есть средняя скорость составила 110-115 км. в сутки. В XI веке конница по значимости сравнивается с пехотой, а позднее и превосходит её. Тогда же выделяются конные лучники, помимо лука со стрелами использовавшие топоры, возможно, копья, щиты и шлемы.[7]

Лошади были важны не только для войны, но и для хозяйства, поэтому разводились во владельческих сёлах. А также содержались в княжеских хозяйствах: известны случаи, когда князья выдавали коней ополченцам во время войны.[7] Пример киевского восстания 1068 года показывает, что и городское ополчение было конным.

В течение всего домонгольского периода пехота играла свою роль во всех военных действиях. Она не только участвовала во взятии городов и проводила инженерные и транспортные работы, но и прикрывала тыл, совершала диверсионные вылазки, а также вместе с конницей участвовала в битвах. Например, в XII веке у городских укреплений распространён смешанный бой с участием и пехоты, и конницы. Чёткого разделения по вооружению не было, и каждый использовал то, что ему было удобней и что он мог себе позволить. Поэтому у каждого было несколько типов оружия. Однако в зависимости от этого различались и задачи, выполняемые ими. Так, в пехоте, как и в коннице, можно выделить тяжеловооружённых копейщиков, помимо копья вооружённых сулицами, боевым топором, булавой, щитом, иногда — мечом и доспехами, и легковооружённых лучников, снабжённых луком и стрелами, боевым топором или железной булавой, и, очевидно, без защитного вооружения.

Под 1185 годом на юге впервые (и в 1242 году на севере в последний раз) упоминаются стрелки как отдельный род войск и отдельная тактическая единица. Кавалерия начинает специализироваться на прямом ударе холодным оружием и начинает в этом смысле напоминать средневековую западноевропейскую кавалерию. Тяжеловооружённые копейщики были вооружёны копьём (или двумя), саблей или мечом, сулицами или луком со стрелами, кистенём, булавой, реже — боевым топориком. Они были полностью одоспешены, включая щит. В 1185 году во время похода на половцев сам князь Игорь, а вместе с ним и дружинники, не желая прорываться из окружения в конном строю и тем самым бросать на произвол судьбы чёрных людей, спешиваются и предпринимают попытку прорыва в пешем строю. Далее указывается любопытная подробность: князь после получения раны продолжил движение на коне. В результате многократного разгрома монголами и ордынцами северо-восточных русских городов и установления контроля над волжским торговым путём во второй половине XIII века происходит регресс и обратная унификация русских войск.

Флот у восточных славян зародился в IV—VI веках и был связан с борьбой против Византии. Это был речной парусно-гребной флот, применимый для мореходства. С IX века на Руси существовали флотилии из нескольких сотен судов. Они предназначались для использования в качестве транспорта. Однако, морские сражения также имели место. Основным судном была ладья, перевозившая около 50 человек и иногда вооружённая тараном и метательными машинами.[3] В период борьбы за киевское княжение в середине XII века Изяславом Мстиславичем были использованы ладьи со второй достроенной над гребцами палубой, на которой располагались лучники.

Тактика

Первоначально, когда конница была незначительна, основным боевым порядком пехоты была «стена». По фронту она составляла около 300 м и в глубину достигала 10-12 шеренг. Воины передних рядов имели хорошее защитное вооружение. Иногда с флангов такое построение прикрывала конница. Иногда войско выстраивалось таранящим клином. Такая тактика имела ряд недостатков в борьбе с сильной конницей, главные из них: недостаточная маневренность, уязвимость тыла и флангов. В генеральном сражении с византийцами под Адрианополем в 970 году более слабые фланги (венгры и печенеги) попали в засаду и потерпели поражение, но главные русско-болгарские силы продолжили пробиваться по центру и смогли решить исход битвы в свою пользу.

В XI—XII веках происходит разделение войска на полки. В XI веке основным боевым порядком становится «полчный ряд», который состоял из центра и флангов. Как правило, пехота находилась в центре. Это построение увеличивало подвижность войска.[6] В 1023 году в битве у Листвена одно русское построение с центром (племенное ополчение) и двумя мощными флангами (дружина) одержало победу над другим русским простым построением в один полк.

Уже в 1036 году в решающем сражении с печенегами русское войско делилось на три полка, имевщими однородную структуру, по территориальному признаку.

В 1068 году на реке Снове 3-тысячное войско Святослава Ярославича Черниговского одержало победу над 12-тысячным половецким войском. Во время походов на половцев в киевское правление Святополка Изяславича и Владимира Мономаха русские войска неоднократно сражались в окружении по причине многократного численного превосходства противника, что не мешало им одерживать победы.

Русская конница была однородной, разные тактические задачи (разведка, встречный удар, преследование) выполняли части с одинаковым способом комплектования и одинаковой организационной структурой. К концу XII века к делению на три полка по фронту добавилось деление на четыре полка в глубину.

Для управления войска использовались стяги, служившие для всех ориентиром. Также применялись музыкальные инструменты.[6]

Вооружение

Наступательное

Защитное

Если у ранних славян, по сообщениям греков, не было доспехов, то к VIII—IX веку относится распространение кольчуг. Они делались из колец, сделанных из железной проволоки, которые в поперечнике достигали 7—9 и 13—14 мм, а по толщине — 1,5 — 2 мм. Половина колец сваривалась, а другая — склёпывалась при плетении (1 к 4). Всего же их уходило не менее 20 000. Позднее встречались кольчуги с вплетёнными для украшения медными кольцами. Размер колец уменьшается до 6—8 и 10—13 мм. Встречались и плетения, где все кольца были склёпаны. Древнерусские кольчуги, в среднем, в длину были 60—70 см, в ширину (в поясе) около 50 см или больше, с короткими рукавами порядка 25 см и с разрезным воротом. В конце XII — начале XIII века появляются кольчуги из плоских колец — их диаметр 13—16 мм при ширине проволоки 2—4 мм и толщине 0,6—0,8 мм. Эти кольца сплющивались с помощью штампа. Такая форма увеличивала площадь прикрытия при том же весе доспеха. В XIII веке происходило общеевропейское утяжеление доспехов, и на Руси появляются кольчуги длиной до колен. Однако кольчужные плетения использовались и для других целей — примерно тогда же появляются кольчужные чулки (нагавицы). А большинство шлемов снабжалось бармицей. Кольчуги на Руси были очень распространены и применялись не только дружиной, но и незнатными воинами.[7]

Помимо кольчуг, применялись ламеллярные доспехи. Их появление относится к IX—X веку. Такой доспех делался из железных пластин формы, близкой к прямоугольной, с несколькими отверстиями по краям. Через эти отверстия все пластины соединялись ремешками. В среднем, длина каждой пластины составляла 8—10 см, а ширина — 1,5—3,5 см. На доспех их уходило более 500. Ламелляр имел вид рубахи длиной до бёдер, с расширяющимся книзу подолом, иногда — с рукавами. По данным археологии, в IX—XIII веках на 4 кольчуги приходился 1 ламелляр, при этом на севере (особенно в Новгороде, Пскове, Минске) пластинчатые доспехи были более распространены. А позднее они даже вытесняют кольчуги. Имеются сведения и об их экспорте. Применялись также чешуйчатые доспехи, представляющие собой пластины размером 6 на 4—6 см, укреплённые за верхний край к кожаной или матерчатой основе. Существовали и бригантины. Для защиты рук с конца XII — начала XIII века используются створчатые наручи. А в конце XIII века появляются ранние зерцала — круглые бляхи, одеваемые поверх доспехов.[7]

Шлемы, по данным археологии, в широкое употребление входят с X века, причём археологических находок шлемов (как и кольчуг) на Русь больше, чем на какую-либо другую страну Европы. Поначалу это были конические шлемы норманнского типа, имеющие вовсе не норманнское происхождение, а пришедшие в Европу из Азии. Данный тип не получил на Руси широкого распространения и был вытеснен сфероконическими шлемами, которые появились примерно тогда же. Это были шлемы черниговского типа, склёпанные из четырёх частей железа, и, зачастую, богато украшенные. Встречались и другие виды сфероконических шлемов. С XII века на Руси появляются высокие шеломы со шпилем и наносником, и вскоре становятся наиболее распространённым типом шлема, сохраняя первенство несколько веков. Это связано с тем, что сфероконическая форма лучше всего подходит для защиты от ударов сверху, что важно в районах конно-сабельного боя. Во второй половине XII века появляются шлемы с полумаской — они богато украшались и были принадлежностью знатных воинов. А использование личин не зафиксировано. Бытовали западные шлемы полусферической формы, но они были редки.[7]

Крупногабаритные щиты были защитным вооружением ещё древних славян, однако их конструкция неизвестна. В X веке же были распространены круглые плоские деревянные, обтянутые кожей щиты с железным умбоном. С начала XI века распространяются миндалевидные щиты, удобные для всадников. А с середины XIII века они начинают превращаться в треугольные.[7]

В середине XIII века галицко-волынское войско имело конские доспехи, названные летописцем татарскими (личина и кожаная попона), что совпадает с описанием Плано Карпини монгольского конского доспеха.

Метательные машины

В Древней Руси существовало применение метательных машин. Самое раннее сообщение о их применении славянами относится к концу VI века — в описании осады Солуни в 597 году. В греческом источнике они описываются так: «Они же были четырёхугольные на широких основаниях, заканчивающиеся более узкой верхней частью, на которой имелись барабаны очень толстые, с железными краями, и в них были вбиты деревянные брусья (как балки в большом доме), имеющие пращи (сфендоны), поднимая которые бросали камни и большие, и многочисленные, так что ни земля не могла выносить их попаданий, ни человеческие сооружения. Но к тому же только три из четырёх сторон баллисты были обнесены досками, так что находящиеся внутри были обеспечены от попадания стрел, пущенных со стен»[8] Во время осады Константинополя в 626 году славяно-аварским войском осадная техника состояла из 12 обитых медью передвижных башен, несколько таранов, «черепах» и метательных машин, покрытых кожей. Причём изготовляли и обслуживали машины преимущественно славянские отряды.[9] Упоминаются стреломётные и камнемётные машины и при осаде Константинополя в 814 году славяно-болгарским войском[10]. Во времена Древней Руси применение метательных машин как византийцами, так и славянами, отмечает Лев Диакон, говоря о походах Святослава Игоревича. Сообщение из Иоакимовской летописи о применении двух пороков новгородцами против Добрыни, собиравшегося их окрестить, скорее, носит легендарный характер. К концу X века русские прекращают набеги на Византию, и изменение тактики привело к снижению использовании осадных орудий. Теперь осаждаемый город берут либо длительной блокадой, либо внезапным захватом; участь города чаще всего решалась в результате сражения возле него, а потом основным видом боевых действий было полевое сражение. Снова метательные орудия используются в 1146 году войсками Всеволода Ольговича при безуспешной осаде Звенигорода. В 1152 году при штурме Новгорода-Северского камнями из пороков разрушили стену и взяли острог, после чего борьба закончилась миром. В Ипатьевской летописи отмечается, что половцы начальством под начальством Кончака пошли на Русь, при них был исламский мастер, обслуживающий мощные самострелы, для натяжения которых требовалось 8 (либо 50) человек и «живой огонь». Но половцы были разбиты и машины попали к русским. Шереширы (от перс. тир-и-черх), упоминаемые в Слове о полку Игореве — возможно, есть зажигательные снаряды, которые метались из подобных самострелов[11]. Сохранились и стрелы для них. Такая стрела была в виде железного стержня длиной 170 см с заострённым концом и хвостовым оперением в виде 3 железных лопастей, весом 2 кг. В 1219 году русские применяли большие камнемётные и огнемётные самострелы при штурме болгарского города Ошеля. В данном случае русская осадная техника складывалась под западноазиатским влиянием. В 1234 году порок был использован в полевом междоусобном бою, который окончился миром. В XIII веке растёт использование метательных машин. Большое значение здесь сыграло нашествие монголов, которые при взятии русских городов использовали лучшую технику того времени. Однако метательные орудия использовались и русскими, например, при обороне Чернигова и Холма. Активно они использовались и в войнах с польско-венгерскими захватчиками, например, в битве под Ярославом в 1245. Применяли метательные машины и новгородцы при взятиях крепостей в Прибалтике.[12]

Основным типом русских метательных машин были не станковые самострелы, а различные рычажно пращевые машины. Наиболее простой тип — патерелла, которая метала камни, приложенные к длинному плечу рычага, когда за которкое плечо тянули люди. Для ядер 2 — 3 кг было достаточно 8 человек, а для ядер в несколько десятков килограмм — до 100 и больше. Более совершенной и распространённой машиной был манджаник, называвшийся на Руси пороком. В них вместо тяги, создаваемой людьми, использовался подвижный противовес. Все эти машины были недолговечны, за их ремонтом и изготовлением следили «порочные» мастера. В конце XIV века появляется огнестрельное оружие, но осадные машины всё ещё сохраняют боевое значение до XV века.[12][13]

Примечания

1. ↑ Валерий Перхавко, Юрий Сухарев Воители Руси IX-XIII вв.. — Москва: Вече, 2006. — С. 7.
2. ↑ Гардизи
3. ↑ 1 2 3 БСЭ, статьи «Русская армия», «Дружина (отряд воинов)», «Русский военно-морской флот»
4. ↑ Н. М. Карамзин — «История государства Российского»
5. ↑ Повесть временных лет
6. ↑ 1 2 3 В. Б. Перхавко, Ю. В. Сухарев — «Воители Руси IX—XIII в.»
7. ↑ 1 2 3 4 5 6 Кирпичников А. Н., «Древнерусское оружие», 1971.
8. ↑ Сборник документов по социально-экономической истории Византии. М., 1951, стр. 98.
9. ↑ М. Jahns. Handbuch einer Geschichte des Kriegswesens, Leipzig, 1880, стр. 691, 692, 864; ср. E. E. Тевяшов. Осада Константинополя аварами и славянами в 626 г. ЖМНП, новая серия т. LII, № 8, 1914, стр. 227—235.
10. ↑ Scriptor incertis. De Leone Bardae. Bonn, 1842, стр. 347, 348; Symeon Magister. De Leone Armenio. Bonn, 1838, стр. 617.
11. ↑ Мелиоранский П.М. Турецкие элементы в «Слове о полку Игореве» // ИОРЯС СПб., 1902, кн. 2, стр. 298.
12. ↑ 1 2 Кирпичников А. Н., Метательная артиллерия древней Руси (Из истории средневекового оружия VI—XV вв.), 1958.
13. ↑ Кирпичников А. Н., «Военное дело на Руси в XIII—XV вв.», 1976.

Литература

biograf.academic.ru

вирник - это... Что такое вирник?

dic.academic.ru

Кто кем был на Руси

«И, родины краса, боярин молодойДрался, бесчинствовал, кичился пред женой,А в тереме царя, пред образом законаВалялся и кряхтя, лизал подножье трона»(Алексей Николаевич Апухтин, «К славянофилам»)

На Руси были люди бедные и богатые, а отчего зависело их богатство? Думаете, от количества денег? А вот и нет. – От того, сколь приближены были по службе к великому князю, а затем и царю. У него же в руках всё богатство страны – захочет, на­градит, а, будет на его воля, то и всё отнимет да еще жизни лишит. Ну, а самые приближенные к великому князю были, как известно, бояре, которых, как правило, изображают толстыми, бородатыми и в высоких меховых шапках.

Что означает само слово боярин, никто толком не знает. Владимир Даль высказал несколько предположе­ний о его изначальном значении: от «бой» – то есть, воевода; или «болярин» - болеть, заботиться о своих подопечных, а ещё – боль­ший, важный. Как ни странно, каждый из этих предположений, скорее всего, верно. В древности боярином называли старшего дружинника в княжеской дружине, а затем, с XIV по XVII века (пока император Петр I это, как и другие старинные звания, не уп­разднил и не ввел вместо них «Табель о рангах»), этим словом стали обозначать высший служилый чин. Насколько нам известно, чин этот не был наследственным (хотя из любого правила бывают и исключения), его можно было заслужить. Ну, а заслуживали его к зрелым годам, оттого бояре и не молоды, а что толстые так на Руси дородность считалась признаком достатка.

В первый класс служилых или дворовых людей великого князя, кроме бояр, входили еще окольничие и думные дворяне. Не следует путать окольничего с сокольничим.

Окольничий – «около» великого князя, приближенный к нему, второй после боярина чин в русском государстве. Первоначально в его обязанности входило, по-видимому, устройство и обеспечение путешествия князя, и участие в приеме и переговорах с иностран­ными послами. Затем окольничие стали входить в состав Боярской думы.

Ну, а сокольничие, как понятно из их названия, ведали соко­линой охотой. За заслуги – и такое бывало, их возводили в чин окольничего и даже боярина. Последним сокольничим московских царей был Гаврила Пушкин. С 1606 года назначения на эту долж­ность не встречаются.Ниже боярина и окольничего по своему положению при дворе были стольники, стряпчие, дворяне московские и жильцы. Это были чины второго класса.

Стольники как дворцовый чин известны с XIII века. Долж­ность была весьма почетной и потому среди стольников были пред­ставители высшей аристократии - князья Куракины, Одоевские, Го­лицыны, Репнины и другие.Стряпчие – это не те, кто стряпали, готовили еду. Само слово стряпать имело более широкое значение – «делать», «работать». Владимир Даль пишет о придворном стряпчем: « Стряпчий с клю­чом, хранивший утварь царскую; смотревший за одеждой, гарде­робмейстер». Позже, в XVIII—начале XX века, стряпчими стали называть поверенных в делах (то есть, адвокатов), а также чинов­ников ведомства прокурора, наблюдавший за правильным ходом дела.

Дворяне именовались раньше детьми боярскими. Они несли обязательную службу, получая за то от князей, бояр или церкви поместья, но не имели права отъезда. Дети боярские — потомки младших членов княжеских дружин — отроков, о которых мы ска­жем ниже. С образованием Русского единого государства большое количество детей боярских перешло на службу к московскому ве­ликому князю. Термин «дети боярские» исчез в ходе реформ начала XVIII века в связи со слиянием служилых людей в один класс — дворянство.

Жильцы - один из разрядов служилого чина в Московском государ­стве в XVI—начале XVIII вв., находившийся между московскими дворянами и городовыми дворянами. Городовой дворянин, попав­ший в жильцы, имел шанс если не для себя, то для потомства сде­лать карьеру, то есть стать московским дворянином и получить дальнейшее продвижение по службе. Термин «жильцы» исчез в ходе реформ Петра I.

Ну, и конечно, не стоит путать дворян с дворецким, дворским и дворчество с путем. Кто они такие?Изначально дворецкий это просто дворовой человек князя. Когда появились приказы (прообразы будущих министерств),то и роль дворецкого изменилась, он становится начальником приказа Боль­шого дворца, в ведении которого находились все хозяйственные дворы. С 1473 по 1646 года в Москве был всегда только один дво­рецкий, а после этой даты это звание имели одновременно 12 бояр; затем почти ежегодно его жаловали то одному, то нескольким боя­рам сразу. В результате должность боярина-дворецкого преврати­лась в почетный титул, хотя приказом Большого дворца продолжал руководить только один.А вот то, что стали позже называть дворецким – управляющим княжеским хозяйством (до начала XVI века), ранее именовали дворским. Человек в этой должности ведал также сбором налогов и надзирал за исполнением судебных приговоров.

Дворчество с путем – почетное звание боярина-дворецкого, жало­вавшееся во второй половине XVII века и сопровождавшееся де­нежными доходами с определенной местности. Таким званием был пожалован 8 мая 1654 года боярин Василий Васильевич Бутурлин. Здесь не место подробного рассказа об этом выдающемся человеке, упомянем лишь, что в 1653 году государь Алексей Михайлович дал Бутурлину поручение "принять под свою государеву высокую руку и привести к вере «новоприсоединявшуюся Малороссию». Во главе большого посольства выехал Бутурлин из Москвы 9 октября, 31 де­кабря прибыл в Переяславль, где 6 января 1654 г. и состоялась по­сле некоторых споров присяга царю Алексею гетмана Хмельниц­кого и старшины, а на другой день остального казачества. В Пере­яславе-Хмельницком воздвигнут памятник в честь этого знамена­тельного события, на котором запечатлен Василий Бутурлин.Кроме придворных чинов служилые люди могли иметь и иные чины – административные, судебные и военные. Вот лишь некото­рые из них. Наместник – довольно долгое просуществовавшее на­звание должности, до революции 1917 года, хотя значение его ме­нялось. В Древнерусском государстве князь ставил этого человека руководить городом вместо себя, то есть заместителем. Местную власть наравне с наместником делил и волостель, который именем князя управлял волостью.

Оба, что наместник, что волостель, зарплаты от князя не получали, а кормились за счет налогов с местного населения (это и называ­лось кормлением). В распоряжении наместника имелся админист­ративный персонал и военные отряды для местной обороны и по­давления внутренней смуты. С начала XVI в. власть наместников была ограничена, а в 1555—1556 гг. в соответствии с Земельной и Губной реформами Ивана Грозного заменена выборными земскими учреждениями. Однако название «наместник» не исчезло совсем, оно стало обозначать главу местного правления и просуществовало до 1917 года.Воевода – военный начальник. Но не только в середине XVI века воеводы возглавили городское управление, потеснив городовых приказчиков, а с 1708 г. воеводы стояли во главе провинций, но не надолго: в ходе губернской реформы 1775 г. должность воеводы, была упразднена.Отрок, о котором мы упоминали, это не возраст, а чин - младший дружинник. Выше него был гридин.Мы рассказали лишь о некоторых чинах служилых людей до Петра, их было значительно больше

VIA  http://marginal06.livejournal.com/369064.html

simvol-veri.ru

• 
  Коростовцев литература древнего египта
• 
  Диктант письменность древней руси
• 
  Литература древнего египта коростовцев
• 
  Мультик про древний египет
• 
  Системы счисления древнего мира
• 
  Доклад культура древнего рима
• 
  Аккола кэндис в древних
• 
  Периоды истории древнего рима
• 
  Киев столица древней руси
• 
  Принципат в древнем риме
• 
  Художественная культура древней азии