История современного города Афины.

Древние Афины
История современных Афин

Онлайн чтение книги Мифы древней Скандинавии Германские боги. Мифы древних германцев

МИФ О ДРЕВНИХ ГЕРМАНЦАХ — Славянская культура

Миф о древних Германцах

У истоков этого во всех отношениях примечательного мифа якобы стоит римский историк Тацит, автор таких фундаментальных работ как «Анналы» и «История». «Германия» принадлежит к числу его так называемых малых сочинений и впервые стала известна широкой публике в 15 веке при весьма сомнительных обстоятельствах. Вот что пишет об этом немецкий исследователь Уве Топпер: «Никогда, однако, не смолкали голоса ученых, считавших «Германию» Тацита не подарком доброй феи, но пропагандистской фальшивкой, созданной католическим монахом XV века по заданию курии. Она служила оружием Римского Папы в борьбе против немецкого императора.» («Великий обман»)

Уве Топпер не просто считает «Германию» фальшивкой, но сомневается в самом существовании Тацита. Мы можем соглашаться с немецким исследователем, можем не соглашаться. Суть в другом: эта работа Тацита, я имею в виду «Германию», либо вообще не имеет к Древней Римской империи никакого отношения, либо пропала из поля зрения начитанной публики сразу же после разгрома Рима варварами на целое тысячелетие. Немалый срок, неправда ли. Мне, конечно, могут сказать, а какое это имеет значение, если о германцах писали и другие римские авторы, что будет правдой. Однако только Тацит дал точное описание как самой Германии, указав ее границы, так и племен ее населявших. Причем большая часть Тацитовой Германии охватывает территории, где обитали в 15 веке славянские, балтские и финно-угорские племена. Из чего поклонники Тацита, немцы естественно, сделали вывод, что нехорошие славяне захватили земли некогда принадлежавшие хорошим германцам и расположились в них на правах хозяев.

Итальянец Паоло Орбини, кардинал между прочим, как-то ехидно заметил, что пока одни воевали, проявляя чудеса доблести и ужасая мир своим могуществом, другие кропали историю, приписывая себе чужие подвиги. Под первыми он имел в виду славян, а под вторыми - дойче, то есть немцев. Именно Орбини едва ли не первым заявил, что подавляющее число племен, названных Тацитом германскими, на самом деле племена славянские. Однако к тому времени, когда он это заявил, историческая концепция о благородных и добродетельных германцах и негодяях славянах, захвативших предательски(а как же еще!) их земли уже сложилась. Более того она уже начала претворятся в жизнь и достигла своего апогея к двадцатому веку, когда нашим дедам пришлось с оружием в руках доказывать немцам, кто есть ху в этом мире. Кстати, это грандиозное и трагическое едва ли не для всех народов Европы событие так ничему не научило ни западных историков, ни наших, которые с настойчивостью дятлов продолжают твердить о германских территориях, захваченных славянами, якобы появившихся в Европе вообще ниоткуда. Не было, не было и вдруг нате вам! Отхватили территорию аж до самой Эльбы, да еще и переименовали нашу германскую реку в какую-то Лабу. Страстное желание западных историков загнать славян в болота, из которых они якобы вышли, буквально написано на их лицах. Ну и в «научных» трудах, естественно. Славяне до сих пор числятся в ряду народов, неполноценность которых даже не нуждается в доказательствах. Да и какие тут могут быть доказательства, когда всем и так все ясно. Шутка сказать, сам Тацит написал! Римлянин! Возможно даже стоик.

Вы спросите, а как же наши историки? А наши ученые старательно повторяют ту же лабуду вслед за своими учителями Байером, Шлецером и Миллером, творившими в те времена, когда коронованная немецкая блядь раздавала своим любовникам русские земли вместе с населявшими их крестьянами, превращая свободных людей в рабов. Вполне в духе норманской теории. Той самой теории где истинные германцы, в роли которых выступали скандинавские ловцы трески, учили славян, как строить города и государства. Теорию тем более убедительную, что у самих скандинавов к тому времени не было ни государств, ни городов. Зато они были германцами, а потому, по мнению что давешних, что нынешних российских образованцев, превосходили славян силою интеллекта. Правда, почему эти деятели из северных захолустных поселков так быстро забыли родной язык и еще на пути в наши палестины потеряли своих богов и начали клясться богами нашими, нам объяснить забыли. Понятная, в общем, рассеянность для людей меняющих убеждения вместе с партбилетами. Вчера еще они пленяли нас красноречием с именем Ленина на устах, а ныне у них совсем другие кумиры.

В отличие от Уве Топпера, мы не будем с ходу свергать Тацита и его римских подельников по историческому ремеслу с пьедестала. Попробуем разобраться для начала, кого же вывел Тацит в своем бессмертном труде и на чем основывается уверенность западных историков в том, что под германцами он имел в виду именно дойче. А ни на чем. Не считать же за аргумент внешний вид этих самых германцев, которых он описывает белотелыми блондинами. А что славяне все сплошь смуглые брюнеты, что ли? Да и среди балтов, тех же литовцев, белокурых немало. Не говоря уже о том, что среди нынешних немцев блондины как раз в обидном меньшинстве, и этот прискорбный факт очень огорчал фюрера, который и сам не тянул на белокурую бестию. Среди богов германцев Тацит называет Туистона, Манна и Меркурия. А среди богинь –Изиду. По поводу Меркурия не удивляйтесь. Цезарь, описывая галлов, точно так же заменяет имена тамошних богов римскими аналогами. Кстати, не ищите Туистона и Манна среди германских богов более позднего периода, их просто нет. Ман – это изначально дух, именно в таком качестве он сохранился у наших с вами предков, русских крестьян, называвших колокольными манами привидения, обитающие соответственно на этих самых колокольнях. Можно с уверенностью заявить, что в злого беса крестьянского фольклора сей персонаж превратился не без помощи христианский проповедников. Следовательно Манн, это не имя бога, это его функция. Слово «ман» имело у славян и другое значение – душа. То есть некое вместилище божественной энергии, обладание которой и отличает человека от животного. Отсюда вывод – чем больше божественной энергии содержит ман того или иного человека, тем выше его положение в общественной иерархии. Людей обладающих подобной энергией в больших количествах, то есть выделяющихся из общего ряда, наши предки называли ярманами и поклонялись им как полубогам.

Ярь – это та самая божественная энергия оплодотворения и созидания, которая исходит от Создателя-Рода. Олицетворением этой оплодотворяющей энергии был бог Ярило, считавшийся в определенном смысле божественных отцом всех ярманов, сиречь вождей. Которых называли еще и рексами, то есть рекущими, изрекающими, пророчествующими. А матерью этих ярманов, в мистическом, естественно, смысле, считалась богиня Лада, одна из ипостасей Великой Матери, олицетворяющей собой землю. Таких ипостасей у Великой Матери было несколько. Так что культ Изиды, столь удививший Тацита, был, скорее всего, культом Великой Матери, известным, к слову, у многих племен и народов арийской или индоевропейской, если угодно, группы. Кстати, само слово арии, а точнее, йарии восходит все к той же яри. И означает оно вовсе не «благородный», а просто «пахарь». А в благородных ходили как раз не арии, а возглавляющие их ярманы, то есть люди, у которых божественной энергии было больше, чем у их соплеменников. Главной функцией бога Ярилы было оплодотворение Лады-земли в пору любовного томления, то есть весной. Что он и делал методом вспахивания. Я не буду вдаваться в подробности и разъяснять какой орган наши предки уподобляли сохе, скажу только что сам процесс назывался словом «йорати», а люди в нем участвовавшие – «йоратаями». Это слово в русском языке дожило благополучно до наших дней, хотя и считается устаревшим. А выражение «перекуем мечи на орала» известно, надо полагать, всем. Тацит в своей работе делил варваров на две категории: собственно германцев и сарматов. Причем германцы – это земледельцы, то есть пахари, а сарматы – это скотоводы. Но понять почему он называет пахарей германцами можно только исходя из славянской мифологии и русского языка, а дойче тут совершенно не причем. У них до сих пор слово «герр», означает «господин», хотя первоначальное значение этого слова именно «пахарь» или, если угодно, «мужчина», поскольку возникло оно в ту пору, когда мужчина не мог не быть пахарем, а пахарь в свою очередь не мог не быть мужчиной. Кстати, в русском языке сохранилось слово «хер» вполне созвучное слову «герр» и обозначающее тот самый инструмент, которым каждый носитель оплодотворяющей энергии «вспахивает» лоно своей лады прежде чем бросить туда семя. Почему ярь в немецкой транскрипции стала произноситься как «гер» объяснил еще «русский немец» Егор Классен: в латинском алфавите нет аналога буквы «Й», именно поэтому она либо вообще отбрасывается как в слове «йарии», либо заменяется буквой «G». Именно поэтому любой уважающий себя римский автор записал бы имя «Ярило» как «Герило» и тут же нашел в нем сходство с греческим богом Гермесом, римской копией которого был Меркурий, упоминаемый Тацитом, как едва ли не самый почитаемый бог германцев. В данном случае он просто нашел в римском божественном пантеоне наиболее подходящего персонажа и назвал его именем чужого бога. Ярило сходен с Гермесом еще и тем, что он действительно выполняет функцию «посланца» богов, поскольку является носителем энергии не только Создателя, но и его ипостасей, рожденных Великой Матерью. В частности его называют еще и сыном Даждьбога и даже сыном Велеса, что, впрочем, неудивительно, поскольку практически все славянские боги были носителями энергии Рода. Здесь надо еще учесть, что бог Гермес, которому поклонялись древние греки был мало похож на гламурного персонажа, известного нам по «Мифам Древней Греции». Так что, возможно, сходство культов Ярилы и Гермеса для Тацита и его современников выглядело еще более разительным.

Я очень надеюсь, что читатель пришел в результате ознакомления со всем вышеизложенным к тому же выводу, что и я, а именно: Тацит все-таки существовал, хотя его работа вне всякого сомнения подверглась серьезной цензурной правке, в духе времени так сказать, вот только писал он не о дойче, а о славянах – йариях, которые тогда населяли не только восточную, но и центральную часть Европы. Конечно, вдумчивый читатель, хорошо знающий историю вправе спросить, а откуда же взялась тогда Римская империя германской нации, возглавляемая германскими императорами, если работа Тацита была утеряна на тысячу лет, а германцы это славяне? Вопрос вполне правомерный. Но сначала давайте разберемся, откуда взялись дойче, со своим языком, который уж точно не отнесешь к славянским. Ответ на него дал Ю.Д. Петухов – из Сирии. Именно он обратил внимание, что «идиш» и «дойче» это разные транскрипции одного слова, более того, оба этих языка относятся к одной «германской» группе. Между прочим, ранее к этой же группе относили и иврит, но в последнее время ученые мужи опамятовали и быстренько переориентировали этот язык в так называемую арамейскую группу языков, на которой разговаривали в Сирии еще во времена Христа. Кстати, именно на одном из арамейских диалектов были изначально написаны так называемые синоптические Евангелия, от Луки, от Марка и от Матфея. А проповеди иудейские иерархи читали почему-то по гречески. По слухам, евреи к тому времени уже утратили свой родной язык иврит, который был восстановлен только в начале двадцатого века и ныне является государственным языком Израиля. И получается довольно странная картина, евреи в течении двух тысяч лет дважды утрачивали свой язык, сохраняя при этом свои священные книги. Что, однако, не помещало им править древний перевод на латынь «Ветхого завета» при дворе императора Карла Великого, о чем простодушно нам сообщает его современник и биограф Эйнхард. А может здесь дело не в забывчивости евреев, а как раз в памятливости дойче, сохранивших если не язык свой, а любой язык с течением времени меняется, то хотя бы его название. И таким образом высоколобым мужам следовало бы не идиш отнести к языкам германским, а дойче - к языкам арамейским. А нам с вами остается только выяснить, откуда на берегах Рейна, прежде заселенных славянскими и кельтскими племенами, вдруг появились носители арамейских языков. Ответ прост и очевиден: из Сирии, естественно.

Арабское нашествие потрясло до основания не только Византийскую империю, но докатилось и до Европы. Жемчужиной в короне Византийский императоров была цветущая Сирия, цветущая во всех смыслах – в природном, культурном, экономическом и религиозном. Именно в Сирии зародился монотеизм, известный ныне нам в форме христианства, ислама и иудаизма. Пик арабского и византийского противостояния пришелся на тот период, когда на троне ромейских императоров утвердился выходец из Сирии Лев Исавр. Кстати, город, в котором родился сей достойный муж, назывался Германкией. Совпадение странное. И есть соблазн объявить это созвучие случайным, но как быть тогда с дойче, носителями арамейского языка, объявившимися не только на Рейне, но и в Риме. Германкия несколько раз переходила из рук в руки, и в итоге была разрушена дотла. Вообще-то византийские императоры и до нашествия арабов проводили мудрую политику смешения племен и народностей, переселяя сирийцев в Европу, а воинственных славян в Малую Азию. Здесь необходимо напомнить, что до арабского нашествия, было еще нашествие персидское, с трудом отраженное, но не менее разрушительное. Десятки, а то и сотни тысяч людей вынуждены были покинуть родину и спасаться бегством. Причем бежали, естественно, не пахари и скотоводы, которым в чужом краю делать было нечего, а жители частью захваченных, а частью разрушенных персами и арабами городов. Бежали они даже не в Италию, поскольку южная ее часть тоже была захвачена арабами, а на территорию современной Германии, подальше от войны. Если учесть, что население Европы в то пору не превышало нескольких миллионов человек, то такое вливание людей из чужой земли, просто не могло пройти бесследно. О том, чем обернулось для Европы это своеобразное нашествие сиро-палестинцев, которых именовали еще и германкийцами по названию одного из самых известных в тогдашнем мире городов, я пишу в книге "Имя Бога" в главе «Переворот Каролингов". Вот так встретились в самом центре континента германцы Тацита и германкийцы из Сирии, земляки императора Льва Исавра. И для славян, и для Византии в конечном итоге, это нашествие людей, бегущих от войны, закончилось большой бедой. Сирийцы не могли встроиться в господствующую в европейских государствах того времени иерархию. Для славянской и кельтской знати они были равно чужими. Зато для них остались открытыми две отрасли для приложения своих усилий – торговля и религия. Именно сирийцы организовали устранение славянской династии Меровингов, и именно они вознесли к вершинам европейской иерархии Каролингов, используя церковь как инструмент своего влияния. Именно они рассорили римского епископа с византийским императором и положили начало расколу церкви на две части – западную и восточную. Их ставленник Карл Великий провозгласил своей целью строительство Нового Израиля, взамен утерянного. Не удивляйтесь Исраэль, это всего лишь искаженное на греческий манер название их земли, которое на арамейских диалектах звучит как «Сираэль», то есть божественная, святая Сирия.

Конечно, время многое меняет в нашей жизни, но далеко не все оно стирает из памяти даже отдаленных потомков. Пройдет несколько столетий и папы римские объявят поход за освобождение Гроба Господня. В Святую землю. В Сираэль, сиречь в Израиль. Но еще до этого сирийцы развяжут братоубийственную войну, убивая славян-язычников руками славян-христиан. Последние забудут не только своих богов, не только свое имя, но станут лютыми врагами всех, кто не захочет вслед за ними называться дойче или германкийцами. Ирония судьбы и истории состоит в том, что современные немцы являются потомками как славян так и сирийцев, часть которых сохранила верность своей изначальной религии, я имею в виду евреев. В формировании немцкой нации приняли посильное участие еще и тюрки с финно-уграми, попавшие в Европу еще во времена гуннского нашествия. Продукт этногенеза, как сказали бы наши видные ученые, если бы речь зашла, скажем, о русских. Но почему-то в чистоте германской расы у них сомнений нет. А зря. По части количества этносов, участвовавших в формировании этой нации, у немцев в Европе соперников нет. Что, впрочем, никак нельзя назвать недостатком. А вот позицию ученых, извращающих, пусть и с благой, как им кажется, целью, как историю народа своего, так и историю народов соседних, иначе как гнусностью назвать нельзя. Историческая наука, между прочим, для того и существует, чтобы извлекать из нее не прибыли, а уроки.

Сергей Шведов

Мифы древних германских племен

Как и остальные народы древности, живущие родоплеменным строем, древние германцы были разделены на различные племена. Это приводило к значительной разнице в их верованиях, в составе племенных божеств, в степени влияние на их воззрения соседей.

Древнегерманскую мифологию можно разделить на две большие части - мифологию континентальных германцев и мифологию северных, скандинавских стран. Континентальные германцы уже с самых ранних времен подверглись влиянию своих ближайших соседей - римлян, а также кельтов. Начавшаяся христианизация Европы также затронула их первыми. По этой причине самобытная германская мифология лучше и дольше сохранялась у северных скандинавов, удаленных от посторонних влияний. Именно северогерманская мифология дошла до наших времен, сохраненная двумя выдающимися памятниками европейской литературы - так называемыми "Старшей" и "Младшей Эддой". Первая из них представляет собой сборник поэтических гимнов, вторая написана прозой и принадлежит перу одного автора - исландского скальда Снорри Стурлусона, жившего в XIII веке.

Мифология скандинавских народов были близка к мифам славян, которые были связаны со скандинавами тесными узами. Хотя прямого соответствия между богами и мифологическими сюжетами славян и Эдды нет, но в культе и народных праздниках этих близких географически народов прослеживалось много общего. И те, и другие народы праздновали схожие календарные праздники, например, праздники летнего и зимнего солнцестояния.

ождение мира и пантеон богов

В начале была только мировая бездна Гинунгагап, заполненная мраком и пустотой. В этой бездне родился двуполый великан Имир, давший начало миру. Боги рассекли его тело на части и создали из них землю, воду и небо. Затем трое великих богов - Один, Лодур и Хёнир - подняли со дна мирового океана сушу, обустроили ее и вдохнули жизнь в первых людей. Так было положено начало существующему порядку вещей.

Главные боги скандинавского пантеона - Один, Тор, Фрейр, Локи, Хеймдалль, Тюр, Ньерд отличаются разнообразными функциями и характерами. Богини - Фригг, Фрейя, Идунн, Сив также обладают индивидуальными чертами. Например, Сив отличается золотыми волосами, выкованными для нее карликами-цвергами.

Тор

С каждым из божеств связан целый цикл мифов. Наибольшее внимание воинственных викингов привлекали сказания о борьбе бога-богатыря Тора с чудовищами-ётунами, живущими в демонической стране Ётунхейме. Тор изображается рыжебородым воителем, вооруженным молотом Мьёлльниром. Он ездит на повозке, запряженной двумя необыкновенными козлами - Тангниостром и Тангрисниром. Каждый вечер Тор убивает своих козлов и жарит их мясо себе на ужин, а утром возвращает их к жизни и продолжает свой путь.

Большинство сюжетов, связанных с Тором, повествуют о его борьбе с ётунами. Однажды великан Трюм похитил его сакральное оружие - молот Мьелльнир. Тогда Тор вместе с самым хитрым и изворотливым из богов, Локи, отправился в логово своих врагов. Боги переоделись в женщин, чтобы их не узнали, и предстали перед великанами в облике их невест. На свадебном пиру Тор потребовал молот, и как только он оказался в его руках, перебил великанов.

В другой раз великаны подвергли Тора испытаниям: они предложили ему выпить рог, наполненный водой, побороть противника по имени Элли, поднять над землей кошку. Его спутникам - Локи и Тьяльви, они предложили состязания в беге с Хуги и в еде с Логи. Тор, обычно отличающийся огромной силой и аппетитом, не смог справиться с заданием, а его спутники уступили соперникам. Лишь после провала выяснилось, что боги, сами не зная того, находились под воздействием чар. В роге была заключена вода всего мирового океана, Элли Тор не смог побороть, потому что Элли - это старость, а кошка, которую он пытался поднять - это мировой змей Ермунганд, опоясывающий своим телом всю сушу. Тьяльви не смог обогнать Хуги, потому что Хуги - это мысль, а Локи уступил Логи в скорости еды, потому что состязался, как выяснилось, с огнем.

Другой популярнейших мотив, связанный с Тором - это его так называемая "рыбная ловля". В мифах Тор предстает противником страшного мирового чудовища - змея Ермунганда. Тор пытается выудить его из воды, но сделать это отнюдь не легко - ведь для этого нужно почти что перевернуть мир. Этот мотив пользовался у древних скандинавов особенной популярностью.

Один

Главное божество скандинавов, глава северогерманского пантеона - могущественный и загадочный бог Один. Один распределяет победы и поражения викингов, когда те сражаются. Павших в битве воинов он принимает в Вальгалле - чертоге убитых, где воины проводят время в пирах и сражениях. Время от времени Один выводит своих подданных на охоту и мчится вместе с ними по небу - этот сюжет дал начало так называемой "Дикой охоте" - поверью, широко распространенному по всей Европе в Средние века.

Локи

Другой интереснейший персонаж скандинавской мифологии - бог-обманщик Локи. Это самый коварный и изворотливый из всех богов, который в своих интересах часто подводит своих собратьев, но иногда и помогает им.

Однажды, во время странствий по Мидгарду (земному миру), Один, Локи и Хенир остановились на привал. Однако прилетевший откуда ни возьмись орел начал мешать им жарить мясо и требовал себе лучших кусков. Тогда Локи, чтобы отогнать орла, ударил его палкой. Тут-то он и попался: орел оказался великаном Тьяцци, принявшим птичий облик, чтобы ввести богов в заблуждение. Тьяцци унес Локи в свое жилище и согласился выпустить только в том случае, если Локи поможет ему завладеть богиней Идунн, владелицей золотых яблок, дарующих молодость. Локи вынужден был согласиться, заманил Идунн в ловушку и передал ее Тьяцци. Однако боги, лишившись своих молодильных яблок, начали стареть и подступили к Локи с угрозами убить его, если он не вернет все на место. Тогда Локи, обернувшись соколом, вновь полетел к Тьяцци, похитил Идунн и доставил ее в Асгард, город богов, а преследовавшего его Тьяцци боги убили.

Локи также инициатор убийства солнечного бога Бальдра, которое приводит в конце концов к крушению мира. На свободу вырываются страшные чудовища, многие из которых порождены тем же Локи. Боги сражаются с ними и погибают в борьбе. Земля переживает всемирный потоп, а в довершение всего явившийся из огненной страны великан Сурт сжигает все, что осталось после потопа. Однако гибель мира не окончательна - он должен возродиться вновь. Сыновья богов вновь должны заселить то место, где прежде стоял Асгард - их город. Также и люди должны возродиться от единственной пары, уцелевшей в священной роще.

sdamzavas.net

Рождение империи.Сайт писателя Сергея Шведова

МИФ О ДРЕВНИХ ГЕРМАНЦАХ

«Никогда, однако, не смолкали голоса ученых, считавших «Германию» Тацита не подарком доброй феи, но пропагандистской фальшивкой, созданной католическим монахом XV века по заданию курии. Она служила оружием Римского Папы в борьбе против немецкого императора.» («Великий обман»)

Ярь – это та самая божественная энергия оплодотворения и созидания, которая исходит от Создателя-Рода. Олицетворением этой оплодотворяющей энергии был бог Ярило, считавшийся в определенном смысле божественных отцом всех ярманов, сиречь вождей. Которых называли еще и рексами, то есть рекущими, изрекающими, пророчествующими. А матерью этих ярманов, в мистическом, естественно, смысле, считалась богиня Лада, одна из ипостасей Великой Матери, олицетворяющей собой землю. Таких ипостасей у Великой Матери было несколько, желающие могут прочесть о них в разделе "Религия славян", там же вы найдете необходимую информацию о Яриле. Так что культ Изиды, столь удививший Тацита, был, скорее всего, культом Великой Матери, известным, к слову, у многих племен и народов арийской или индоевропейской, если угодно, группы. Кстати, само слово арии, а точнее, йарии восходит все к той же яри. И означает оно вовсе не «благородный», а просто «пахарь». А в благородных ходили как раз не арии, а возглавляющие их ярманы, то есть люди, у которых божественной энергии было больше, чем у их соплеменников. Главной функцией бога Ярилы было оплодотворение Лады-земли в пору любовного томления, то есть весной. Что он и делал методом вспахивания. Я не буду вдаваться в подробности и разъяснять какой орган наши предки уподобляли сохе, скажу только что сам процесс назывался словом «йорати», а люди в нем участвовавшие – «йоратаями». Это слово в русском языке дожило благополучно до наших дней, хотя и считается устаревшим. А выражение «перекуем мечи на орала» известно, надо полагать, всем. Тацит в своей работе делил варваров на две категории: собственно германцев и сарматов. Причем германцы – это земледельцы, то есть пахари, а сарматы – это скотоводы. Но понять почему он называет пахарей германцами можно только исходя из славянской мифологии и русского языка, а дойче тут совершенно не причем. У них до сих пор слово «герр», означает «господин», хотя первоначальное значение этого слова именно «пахарь» или, если угодно, «мужчина», поскольку возникло оно в ту пору, когда мужчина не мог не быть пахарем, а пахарь в свою очередь не мог не быть мужчиной. Кстати, в русском языке сохранилось слово «хер» вполне созвучное слову «герр» и обозначающее тот самый инструмент, которым каждый носитель оплодотворяющей энергии «вспахивает» лоно своей лады прежде чем бросить туда семя. Почему ярь в немецкой транскрипции стала произноситься как «гер» объяснил еще «русский немец» Егор Классен: в латинском алфавите нет аналога буквы «Й», именно поэтому она либо вообще отбрасывается как в слове «йарии», либо заменяется буквой «G». Именно поэтому любой уважающий себя римский автор записал бы имя «Ярило» как «Герило» и тут же нашел в нем сходство с греческим богом Гермесом, римской копией которого был Меркурий, упоминаемый Тацитом, как едва ли не самый почитаемый бог германцев. В данном случае он просто нашел в римском божественном пантеоне наиболее подходящего персонажа и назвал его именем чужого бога. Ярило сходен с Гермесом еще и тем, что он действительно выполняет функцию «посланца» богов, поскольку является носителем энергии не только Создателя, но и его ипостасей, рожденных Великой Матерью. В частности его называют еще и сыном Даждьбога и даже сыном Велеса, что, впрочем, неудивительно, поскольку практически все славянские боги были носителями энергии Рода. Здесь надо еще учесть, что бог Гермес, которому поклонялись древние греки был мало похож на гламурного персонажа, известного нам по «Мифам Древней Греции». Так что, возможно, сходство культов Ярилы и Гермеса для Тацита и его современников выглядело еще более разительным.

Я очень надеюсь, что читатель пришел в результате ознакомления со всем вышеизложенным к тому же выводу, что и я, а именно: Тацит все-таки существовал, хотя его работа вне всякого сомнения подверглась серьезной цензурной правке, в духе времени так сказать, вот только писал он не о дойче, а о славянах – йариях, которые тогда населяли не только восточную, но и центральную часть Европы. Конечно, вдумчивый читатель, хорошо знающий историю вправе спросить, а откуда же взялась тогда Римская империя германской нации, возглавляемая германскими императорами, если работа Тацита была утеряна на тысячу лет, а германцы это славяне? Вопрос вполне правомерный. Но сначала давайте разберемся, откуда взялись дойче, со своим языком, который уж точно не отнесешь к славянским. Ответ на него дал Ю.Д. Петухов – из Сирии. Именно он обратил внимание, что «идиш» и «дойче» это разные транскрипции одного слова, более того, оба этих языка относятся к одной «германской» группе. Между прочим, ранее к этой же группе относили и иврит, но в последнее время ученые мужи опамятовали и быстренько переориентировали этот язык в так называемую арамейскую группу языков, на которой разговаривали в Сирии еще во времена Христа. Кстати, именно на одном из арамейских диалектов были изначально написаны так называемые симпатические Евангелия, от Луки, от Марка и от Матфея. А проповеди иудейские иерархи читали почему-то по гречески. По слухам, евреи к тому времени уже утратили свой родной язык иврит, который был восстановлен только в начале двадцатого века и ныне является государственным языком Израиля. И получается довольно странная картина, евреи в течении двух тысяч лет дважды утрачивали свой язык, сохраняя при этом свои священные книги. Что, однако, не помещало им править древний перевод на латынь «Ветхого завета» при дворе императора Карла Великого, о чем простодушно нам сообщает его современник и биограф Эйнхард. А может здесь дело не в забывчивости евреев, а как раз в памятливости дойче, сохранивших если не язык свой, а любой язык с течением времени меняется, то хотя бы его название. И таким образом высоколобым мужам следовало бы не идиш отнести к языкам германским, а дойче - к языкам арамейским. А нам с вами остается только выяснить, откуда на берегах Рейна, прежде заселенных славянскими и кельтскими племенами, вдруг появились носители арамейских языков. Ответ прост и очевиден: из Сирии, естественно.

Арабское нашествие потрясло до основания не только Византийскую империю, но докатилось и до Европы. Жемчужиной в короне Византийский императоров была цветущая Сирия, цветущая во всех смыслах – в природном, культурном, экономическом и религиозном. Именно в Сирии зародился монотеизм, известный ныне нам в форме христианства, ислама и иудаизма. Пик арабского и византийского противостояния пришелся на тот период, когда на троне ромейских императоров утвердился выходец из Сирии Лев Исавр. Кстати, город, в котором родился сей достойный муж, назывался Германкией. Совпадение странное. И есть соблазн объявить это созвучие случайным, но как быть тогда с дойче, носителями арамейского языка, объявившимися не только на Рейне, но и в Риме. Германкия несколько раз переходила из рук в руки, и в итоге была разрушена дотла. Вообще-то византийские императоры и до нашествия арабов проводили мудрую политику смешения племен и народностей, переселяя сирийцев в Европу, а воинственных славян в Малую Азию. Здесь необходимо напомнить, что до арабского нашествия, было еще нашествие персидское, с трудом отраженное, но не менее разрушительное. Десятки, а то и сотни тысяч людей вынуждены были покинуть родину и спасаться бегством. Причем бежали, естественно, не пахари и скотоводы, которым в чужом краю делать было нечего, а жители частью захваченных, а частью разрушенных персами и арабами городов. Бежали они даже не в Италию, поскольку южная ее часть тоже была захвачена арабами, а на территорию современной Германии, подальше от войны. Если учесть, что население Европы в то пору не превышало нескольких миллионов человек, то такое вливание людей из чужой земли, просто не могло пройти бесследно. О том, чем обернулось для Европы это своеобразное нашествие сиро-палестинцев, которых именовали еще и германкийцами по названию одного из самых известных в тогдашнем мире городов, я пишу в книге "Имя Бога" в главе «Переворот Каролингов», размещенной на этом сайте. Вот так встретились в самом центре континента германцы Тацита и германкийцы из Сирии, земляки императора Льва Исавра. И для славян, и для Византии в конечном итоге, это нашествие людей, бегущих от войны, закончилось большой бедой. Сирийцы не могли встроиться в господствующую в европейских государствах того времени иерархию. Для славянской и кельтской знати они были равно чужими. Зато для них остались открытыми две отрасли для приложения своих усилий – торговля и религия. Именно сирийцы организовали устранение славянской династии Меровингов, и именно они вознесли к вершинам европейской иерархии Каролингов, используя церковь как инструмент своего влияния. Именно они рассорили римского епископа с византийским императором и положили начало расколу церкви на две части – западную и восточную. Их ставленник Карл Великий провозгласил своей целью строительство Нового Израиля, взамен утерянного. Не удивляйтесь Исраэль, это всего лишь искаженное на греческий манер название их земли, которое на арамейских диалектах звучит как «Сираэль», то есть божественная, святая Сирия.

schvedov.ru

Читать онлайн электронную книгу Мифы древней Скандинавии - Германские боги бесплатно и без регистрации!

Первым римским автором, который описал обычаи германцев первых лет н. э., был сам покоритель Галлии Гай Юлий Цезарь: «Нравы германцев во многом отличаются от галльских нравов: у них нет друидов для заведования богослужением, и они мало придают значения жертвоприношениям. Они веруют только в таких богов, которых они видят и которые им явно помогают, – именно в солнце, Вулкана и луну: об остальных богах они не знают и по слуху. Вся жизнь их проходит в охоте и военных занятиях… Земледелием они занимаются мало… Ни у кого из них нет определенных земельных участков и вообще земельной собственности, но власти и князья каждый год наделяют землей… роды и объединившиеся союзы родственников, а через год заставляют их переходить на другое место. Этот порядок они объясняют разными соображениями; именно, чтобы в увлечении оседлой жизнью люди не променяли интереса к войне на занятия земледелием, чтобы они не стремились к приобретению обширных имений и люди сильные не выгоняли бы слабых из их владений».

Сведения Цезаря могут показаться непонятными современным читателям, так как великий римлянин описывает быт германцев, во-первых, с позиций своей цивилизации, поэтому стихию, которой поклоняются германцы, – огонь – он называет именем римского божества, Вулканом. Во-вторых, Цезарь использует галльскую информацию о германцах, и галлы, как это часто бывает в племенных обществах, считают своих соседей более «дикими», чем свой собственный народ. Возможно, у германцев не было жрецов, подобных кельтским друидам – касте, наделенной сокровенным знанием всех тайн Вселенной, но им был известен и сложный религиозный культ, и жертвоприношения, способные поразить воображение античных авторов.

Младший современник Цезаря и Августа, великий античный географ Страбон, дает сходное описание быта германских племен, многие из которых он уже знает по именам – ведь, столкнувшись с римлянами, они стали вести с ними непрерывные войны. Воинский обычай германского племени кимвров Страбон посчитал достойным описания в своей «Географии». «Передают, что у кимвров существует такой обычай: женщин, которые участвовали с ними в походе, сопровождали седовласые жрицы-прорицательницы, одетые в белые льняные одежды, прикрепленные (на плечах) застежками, подпоясанные бронзовым поясом и босые. С обнаженными мечами эти жрицы бежали через лагерь к пленникам, увенчивали их венками и затем подводили к медному жертвенному сосуду вместимостью около 20 амфор; здесь находился помост, на который восходила жрица и, наклонившись над котлом, перерезала каждому поднятому туда пленнику горло. По сливаемой в сосуд крови одни жрицы совершали гадания, а другие, разрезав трупы, рассматривали внутренности жертвы и по ним предсказывали своему племени победу».

Это действительно леденящее душу описание едва ли поражало античного ученого своей жестокостью: зритель, привычный к гладиаторским боям, не боялся крови пленных. Скорее, Страбона заинтересовало здесь то, что «варвары»-германцы гадали по внутренностям убитых пленников так же, как римские жрецы-авгуры по внутренностям жертвенных животных.

Образ суровых и воинственных германцев, где даже женщины были подчинены военному быту и воинским культам, сложился в античную эпоху и дожил не только до последнего периода «варварской» эпохи – века викингов с его представлениями о валькириях – девах-воительницах – и т. п., но и до позднейших времен «тысячелетнего рейха», когда любование воинскими доблестями дополнилось индустрией уничтожения целых плененных народов… Даже слово, означающее в немецком языке «народ» – фольк, относилось не просто к населению страны, а к организованному объединению людей (ему родственно заимствованное славянами у германцев слово «полк»). Этот воинственный образ был ярким, но во многом поверхностным.

Уже римский историк Корнелий Тацит в конце I в. н. э. писал о том, насколько был противоречив быт германских варваров. «Когда они не ведут войн, то много охотятся, а еще больше проводят время в полнейшей праздности, предаваясь сну и чревоугодию, и самые храбрые и воинственные из них, не неся никаких обязанностей, препоручают заботы о жилище, домашнем хозяйстве и пашне женщинам, старикам и наиболее слабосильным из домочадцев, тогда как сами погрязают в бездействии, на своем примере показывая поразительную противоречивость природы, ибо те же люди так любят безделье и так ненавидят покой» (О происхождении германцев. Глава 15). «Беспробудно пить день и ночь ни для кого не постыдно, – продолжает Тацит (глава 22). – Частые ссоры, неизбежные среди предающихся пьянству, редко когда ограничиваются словесною перебранкой и чаще всего завершаются смертоубийством или нанесением ран». Эта «бытовая подробность» имеет самое роковое продолжение в скандинавской мифологии: на пиру богов во время перебранки, затеянной злокозненным богом Локи, самими богами нарушается священный мир, и это приводит к гибели богов.

Мир, мирные отношения, особенно между «своими» соплеменниками, были не менее значимы для германцев, чем война. Мирные дела обсуждались на ритуальных пиршествах, поэтому нарушение мира во время пиров считалось тяжким преступлением. «По большей части на пиршествах они толкуют и о примирении враждующих между собою, о заключении браков, о выдвижении вождей, наконец о мире и о войне», – пишет Тацит.

Тот же римский историк объяснил, почему женщины так активно участвовали в военных предприятиях и культах германцев. «Как рассказывают, неоднократно бывало, что их уже дрогнувшему и пришедшему в смятение войску не давали рассеяться женщины, неотступно молившие, ударяя себя в обнаженную грудь, не обрекать их на плен, мысль о котором, сколь бы его не страшились для себя воины, для германцев еще нестерпимее, когда дело идет об их женах… Ведь германцы считают, что в женщинах есть нечто священное и что им присущ пророческий дар, и они не оставляют без внимания подаваемые ими советы и не пренебрегают их прорицаниями. В правление божественного Веспасиана (римский император I в. н. э. – Авт. ) мы видели среди них Веледу, долгое время почитавшуюся большинством как божество» (там же. Глава 8). Она жила в высокой башне, доступ в которую имели только ее родичи, передававшие пророчице вопросы тех, которые желали знать о грядущем. Мы сами еще увидим в скандинавских мифах пророчицу, которая носила сходное название – вёльва – и предрекала грядущие судьбы мира и богов.

Но уже сейчас понятно, что Тацит гораздо больше знал о германцах, чем Цезарь. В сочинении, специально посвященном происхождению германцев, историк первым рассказывает собственно германские мифы. «В древних песнопениях – а германцам известен только один этот вид повествования о былом и только такие анналы, – они славят порожденного землей бога Туисто. Его сын Манн – прародитель и праотец их народа; Манну они приписывают трех сыновей, по имени которых обитающие близ Океана прозываются ингевонами, посередине – гермионами, все прочие – истевонами. Но поскольку старина всегда доставляет простор для всяческих домыслов, некоторые утверждают, что у бога было большее число сыновей, откуда и большое число наименований народов, каковы марсии, гамбривии, свебы (свевы), вандилии, и что эти имена подлинные и древние».

Тацит был настоящим историком и критически подходил к тем рассказам, которые передавали ему о германцах. Однако и другой римский автор – старший современник Тацита Плиний Старший – упоминал те же три группы германских племен (к ингевонам он относил уже знакомых нам кимвров и упоминавшихся тевтонов). Но дело не только в этом дополнительном свидетельстве. Дело в том, что во многих мифологиях народы мира происходят от трех родоначальников; самая известная генеалогия народов мира – библейская, согласно которой все народы происходят от трех сыновей Ноя, единственного человека, спасшегося после всемирного потопа. В германском мифе имя Манн означает просто «человек» – это Первочеловек (сродни библейскому Адаму), но его предком было уже божество. Эта мифология, связывающая генеалогически, родственными связями, богов и людей, свойственна архаическому родоплеменному обществу – библейский Бог был творцом, а не предком человечества.

«Порожденный землей» бог Туисто также носил характерное имя: оно означало «двойник, близнец», указывало на двойственную природу божества. Сходный персонаж известен в скандинавской мифологии, и благодаря тому, что о нем рассказано в скандинавских мифах, мы можем понять, почему прародитель человечества должен был обладать двойной природой. Великан Имир, из тела которого был создан весь мир, также носил имя «двойственного» существа: под мышками у него родились первые люди, мальчик и девочка, а ноги также породили сына. Это значит, что первое человеческое существо, прародителя людей, представляли как гермафродита (или андрогина – таким существам посвящена недавно переведенная книга М. Элиаде «Мефистофель и андрогин») – ведь ему (в отличие от библейского Адама) не у кого было попросить себе пару.

На эту двойственную природу указывает и название одного из племенных объединений германцев – ингевоны; его первопредком считался бог Инг, имя которого напоминает прозвание одного из главных богов скандинавского пантеона, Ингви-Фрейра. Этот бог земного плодородия имел сестру-близнеца по имени Фрейя, которую попрекали кровосмесительными связями с братом (в мире богов – мире сверхъестественного – позволялось то, что было недопустимым в мире людей). От Ингви-Фрейра происходил скандинавский королевский род Инглингов, потомками которого считали себя «исторические» конунги Норвегии и Швеции – этногонический (повествующий о происхождении народа-этноса) и генеалогический мифы продолжали бытовать в германо-скандинавском мире в средневековую эпоху.

Но вернемся в античную эпоху, к работе римского историка Тацита. Он следовал свойственным эпохе традициям и обнаружил у германцев культ самого славного героя греков и римлян – Геркулеса. Этот герой странствовал по всей земле, освобождая ее от чудовищ, и часто оказывался персонажем местных преданий и мифов – так, Геродот считал Геракла предком скифов – народа в Северном Причерноморье. «Говорят, – писал Тацит, что Геркулес побывал и у них (германцев. – Авт. ), и, собираясь сразиться, они славят его как мужа, с которым никому не сравниться в отваге». Отождествление германского божества с Геркулесом – не фантазия римского историка: германцам и скандинавам был известен герой, который, подобно Геркулесу, сражался с чудовищами, угрожающими людям и богам, и использовал в бою оружие, сходное с палицей античного богатыря. Это был громовержец Донар, скандинавский Тор, вооруженный чудесным молотом-молнией.

Античные историки часто приписывали незнакомым «варварским» божествам имена своих богов, особенно, если совпадали их божественные функции. Так и Тацит писал о германцах, что «из богов они больше всего чтят Меркурия и считают должным приносить ему по известным дням в жертву также людей. Геркулеса и Марса они умилостивляют закланиями обрекаемых им в жертву животных». Кажется странным верховенство Меркурия в германском пантеоне: ведь у римлян этот вестник богов был «на побегушках» – на вторых ролях. Но если вновь обратиться к более поздней – записанной в средние века – скандинавской традиции, то выяснится, что верховным божеством у скандинавов был Один, германский Вотан, отличавшийся способностью проникать во все области мироздания и поэтому напоминающий вестника богов в античной традиции; ему действительно приносили в жертву людей. Был известен и день, посвященный этому богу – среда до сих пор именуется в германских языках днем Одина-Вотана (англ. Wednesday), в римском календаре это был день Меркурия. Труднее разделить функции Геркулеса и Марса, ибо и тот, и другой у германцев должны были почитаться как боги войны. Выясняется, однако, что у скандинавов был «специализированный» бог войны и права – Тюр (германский Тиу, или Тивац), которому также был посвящен собственный день недели – вторник (англ. Tuesday) – день Марса, тогда как громовержцу – римскому Юпитеру, германскому Донару-Тору – был посвящен четверг (англ. Thursday). Впрочем, всякое божество в эпоху бесконечных войн имело отношение к воинским культам. В другом своем сочинении – Анналах, где рассказывается о войнах Рима с германцами, Тацит (не без удовлетворения, поскольку речь идет о распре у врагов) сообщает о том, как два германских племени вступили в сражение из-за богатой солью пограничной реки. Перед битвой каждое племя посвятило вражеское войско Марсу и Меркурию – все живое, и люди, и скот, должно быть истреблено победителями, принесено в жертву божеству.

У историка Орозия, жившего в V веке, сохранилось описание такого жертвоприношения. Его совершили после одержанной крупной победы уже знакомые нам кимвры в начале II века. В соответствии со своим диким обетом, они стали уничтожать всю захваченную ими огромную добычу. Одежды были разрываемы на куски, золотые и серебряные украшения – предмет главного вожделения варваров – выбрасывались в реку, конское снаряжение ломалось на части, а самих лошадей топили в водоворотах; пленников же вешали на деревьях. И не было добычи для победителей и пощады для побежденных, пишет Орозий.

«Варварство» было не просто метафорой, означающей примитивную культуру соседей античной цивилизации: античное рабство, гарантировавшее жизнь пленникам, было все же лучше, чем племенной героизм.

Загадочным для Тацита остался культ свевов (или свебов). «Часть свебов совершает жертвоприношения и Изиде; в чем причина и каково происхождение этого чужестранного священнодействия, я не мог в достаточной мере выяснить, но, поскольку их святыня изображена в виде либурны, этот культ, надо полагать, завезен к ним извне». Действительно, египетская богиня Изида была популярна в Риме, пантеон которого включал богов всех провинций империи. Но как он мог распространиться у противников римлян германцев? Либурна – легкое римское судно, ладья. Чудесный корабль Скидбладнир (сложенный из тончайших досок), который может быть свернут как платок, – атрибут уже упомянутого скандинавского бога Фрейра; отцом этого бога и его сестры Фрейи в скандинавском пантеоне считался бог морской стихии Ньёрд. Все это наводит на мысль о том, что под почитанием Изиды – сестры и жены египетского бога плодородия Осириса – у германцев следует видеть культ Фрейи или близкого ей женского божества. Миф о таком божестве рассказывает тот же Тацит.

Многочисленные германские племена, живущие возле Балтийского – Свевского – моря, которое считалось в древности заливом Океана, все поклонялись матери-земле, ее Тацит именует Нертус или Нерта. Это имя соответствует скандинавскому мужскому имени Ньерд – стало быть, Нерта и Ньерд образуют пару, напоминающую пару Фрейра и Фрейи. Видимо, отец – воплощение морской стихии – и мать-земля были прародителями этой скандинавской божественной пары.

С Нертой связан исполненный ликования и одновременно ужаса культ. Ее святилище расположено на острове среди океана, в священной роще, где под покровом из тканей таится ее повозка. Только жрец может касаться этой колесницы и лишь ему известно, когда богиня пребывает в своем святилище. Этот рассказ напоминает библейский мотив скинии Завета – палатки, где хранился священный ковчег; но сходство лишь видимое – в скинии пребывал Дух Божий, у германцев же, судя по дальнейшему описанию, в повозке помещался идол богини – ее изображение, которое отождествлялось с самим божеством. Это изображение и вывозят на повозке, запряженной коровами, чтобы явить богиню ее поклонникам. Конечно, коровы не созданы специально для ярма, зато повсюду они почитались как священные животные, связанные с культом плодородия, и поэтому были достойны возить по германским землям воплощение самой матери-земли. Все германские земли наполняются в это время ликованием: на войны и распри налагается запрет, оружие прячут, повсюду царят мир и покой. Когда же богиня насыщается общением с людьми, жрец возвращает ее в капище. Тогда само божество и ее фетиши – повозка и покров – должны очиститься от общения со смертными: их ждет омовение в сокровенном озере. Этот ритуал выполняют рабы, и они, прикоснувшиеся к святыне, должны погибнуть в том же озере.

Это парадоксальное, на взгляд современного читателя, сочетание всеобщей радости и священного ужаса обычно для культов плодородия. Еще более драматические мистерии разыгрывались во время подобных действ в Египте (не случайно Тацит поминал Изиду) и Греции. Жизнь и смерть, плодородие и гибель, ликование и ужас были неразделимы в древних культах, как неразделимы были земля и вода в культе Нерты. Археологи находят в высохших торфяниковых болотах Дании, бывших когда-то озерами, трупы принесенных в жертву людей – их тела и одежда оказались настолько законсервированными, что поначалу отыскавшие их люди не поняли, что имеют дело с древними германцами; возникали даже версии о сокрытии недавних убийств… В действительности, жертвы относились к железному веку – времени древних германцев. Известна и находка двух колесниц, на которых, видимо, устанавливался идол божества, объезжавшего свою землю.

Но варварские нравы древних германцев уходили в прошлое, и хотя у их наследников – раннесредневековых скандинавов – сохранялись не только мифы о богах, но и культы тысячелетней древности, сами эти культы могли подвергаться мистификации со стороны ловкачей, уже не веривших в древние мифы. Одну такую историю сохранила исландская сага – повествование о норвежском конунге Олаве Трюггвасоне, правившем в самом конце Х века и стремившемся распространить в Норвегии христианство (о нем будет рассказано в главе 11).

Один из людей конунга, по имени Гуннар, оказался в Швеции, где еще процветали древние языческие культы. В святилище бога Фрейра ему приглянулась жрица, считавшаяся женой божества, то есть выполнявшая супружеские функции его сестры Фрейи. Добившись взаимности этой служительницы культа, Гуннар получил приглашение участвовать в религиозной процессии – поездке божества по шведским землям, которая должна была гарантировать им мир и плодородие. Случилось так, что после бурана на горной дороге из всей процессии уцелели лишь сам бог – идол в повозке, Гуннар и его возлюбленная. И тут Фрейр – вернее, с точки зрения христианина, записавшего сагу, – бес, обитавший в идоле, выказал свою ревность и напал на Гуннара. Тому пришлось вспомнить о христианском Боге своего конунга, и с его помощью бес был побежден. Но Фрейра ждали его поклонники, и Гуннару пришлось сыграть роль языческого божества: он уничтожил идола и облачился в его одеяния. Так он и явился на пиршество, устроенное идолопоклонниками по случаю приезда божества; теперь «Фрейр» сам мог есть и пить со своими почитателями, что вызвало энтузиазм верующих. Еще большую радость вызвало решение «бога» не требовать более кровавых человеческих жертв – «Фрейр» решил принимать пожертвования в виде драгоценностей и одеяний. Когда же язычники увидели, что «жена Фрейра» беременна, они возликовали, ибо это был верный знак плодородной силы божества. Гуннару повезло, так как земледельческий сезон действительно оказался благополучным для Швеции. Неясно, сколько продолжалась бы его «божественная» карьера, но конунг Олав прослышал о языческих непотребствах, творящихся в Швеции, и велел своему дружиннику вернуться к его христианскому двору.

Первым римским автором, который описал обычаи германцев начала н. э., был Гай Юлий Цезарь: «Ни у кого из них нет определенных земельных участков и вообще земельной собственности, но власти и князья каждый год наделяют землей роды, а через год заставляют их переходить на другое место». На римском рельефе изображена кочующая германская семья

Во время раскопок были найдены колесницы, на которых устанавливался символ божества, объезжавшего свою землю. Эта вотивная повозка из Трундхольма везла солнечный диск. Бронзовый диск покрыт листом золота. Чеканка на золоте изображает спираль, которая считалась знаком солнца в бронзовом веке

Из походов на Рим скандинавы возвращались с богатой добычей. Драгоценные кубки из стекла они помещали в могилы, чтобы умерший мог пировать на том свете

Руны быстро распространились у германских народов, в том числе в Скандинавии. Рунические буквы, состоявшие из вертикальных и косых черт, были удобны для того, чтобы наносить их на твердые предметы и придавать этим предметам священную магическую силу. Каждая руна имела собственное имя, которое начиналось со звука, обозначаемого этой руной. Так, руна именовалась именем бога – Тюр. Вверху шестнадцать главных рун эпохи викингов («футарк»). Это руны «длинных ветвей». Внизу – руны «коротких ветвей»

Этот сюжет, известный читателю по знаменитому фильму «Праздник святого Йоргена», отстоит от эпохи кино на тысячу лет и еще на тысячу лет – от эпохи древних германцев, когда едва ли были возможны такие мистификации. Варварский быт и представления о богах еще не были разрушены цивилизацией, допускающей осмеяние и шельмование кумиров. Для нас важно, что на протяжении этого тысячелетия германского язычества в разных частях германо-скандинавского мира сохранялись древние традиции и культы божеств. Мы уже видели, что имена континентальных германских божеств, известные римским писателям, сохранились в скандинавском язычестве, о котором повествуют саги и песни, записанные уже исландцами-христианами через тысячу лет. Но эти имена и культы имеют еще более глубокую древность.

Римские авторы сравнивали германских богов со своими не только потому, что вообще любили сравнивать быт варваров со своим бытом. Эти боги были действительно не только похожи друг на друга, они находились в «генетическом» родстве, которое давно установила наука, начиная с немецкого филолога и знаменитого собирателя сказок Якоба Гримма и кончая французским академиком Жоржем Дюмезилем. Это родство было естественным; искусственными были представления о «варварстве» и цивилизации, разделявшее народы, ибо сами народы, их языки и культуры восходили к единым истокам.

Для народов Европы и огромной части Передней и Южной Азии эти истоки уходят корнями в каменный век, эпоху, когда стали формироваться большие группы народов, объединенные близкими языками – языковыми семьями. Римляне, греки, кельты, германцы, славяне, иранцы, индийцы относятся к так называемой индоевропейской семье языков. Иранцы и индийцы в древности именовали себя арья или ариями (слово Иран родственно этому названию), вспоминая о своей мифической прародине где-то на севере, когда все индоевропейские народы жили вместе по соседству. Германские нацисты уже в ХХ веке пытались присвоить себе это древнее наименование, объявив именно германцев-немцев носителями истинной арийской расы. Это был расистский вариант первобытного деления людей на носителей истинной культуры и «чистых» расовых признаков и представителей «нечистых» низших рас. В действительности, чистых рас, равно как и «чистых» культур никогда не существовало – условием существования каждого народа и человечества в целом было взаимодействие разных культур. Разными были и индоевропейские народы, различались их языки и диалекты, но эти языки и диалекты были в древности взаимопонимаемыми, имели общие слова, в том числе наименования богов.

Если сравнить эти имена у разных индоевропейских народов, то станет ясно, что функции одноименных богов часто менялись в зависимости от традиций каждого народа. Так, верховным божеством греков был громовержец Зевс, ему у римлян соответствовал Юпитер, имя которого некогда в большей мере напоминало имя Зевса, ибо звучало как Диес-патер (Отец Диес). Этим именам имеется точное соответствие у индийцев-«ариев»: их небесный бог именовался Дьяус, но он не был громовержцем. Наконец, германский бог войны Тиу (Тивац, скандинавский Тюр) носит то же имя, но и он не был громовником… Лишь путем гипотез и реконструкций можно догадаться, что в первобытном прошлом индоевропейцам было известно божество вроде индийского Дьяуса, воплощающее дневное чистое небо; функции этого божества изменились у разных индоевропейских народов в процессе их разделения и расселения, но древнее имя осталось узнаваемым (для специалистов-филологов).

Громовержцем у германцев был Донар, скандинавский Тор; у кельтов громовника звали Таранис, а у индийцев – Индра; имена этих богов родственны. С Тором связан языковым родством и славянский Перун, но не напрямую, а через скандинавское имя матери Тора – Фьёргюн. А вот у иранцев есть персонаж, носящий то же имя, что и индийский Индра, но он оказывается зловредным демоном. Это противоречие вообще характерно для мифов соседних народов – индийцев и иранцев; им известны две группы враждующих мифологических персонажей – богов и демонов: у индийцев боги именуются дева , а демоны – асура ; у иранцев, наоборот, благие божества зовутся ахура , злобные духи – дева . Эти далекие мифологические мотивы имеют непосредственное отношение к скандинавской мифологии, ибо у скандинавов небесные боги, в том числе Один и Тор, именуются асы, а земные (и водные) боги плодородия Ньёрд, Фрейр, Фрейя, – ванами. Имя второй группы богов не похоже на индийское или иранское, зато скандинавской мифологии известен сюжет борьбы и даже войны асов и ванов, что напоминает иранские и индийские мифы об их вечном противостоянии.

Мотив этой войны богов, видимо, восходит к тем временам, когда разные индоевропейские народы или племена жили по соседству, и каждый из них считал богов своих соседей вредоносными существами. Во всяком случае, асы и ваны скандинавской мифологии относились к разным родам и воевали как два враждующих племени – война прекратилась, лишь когда они обменялись заложниками.

Таким образом, не только общие имена, но и общие мифы объединяют культуры разных и даже самых отдаленных друг от друга индоевропейских народов. Это сходство позволяет представить себе и древний пантеон индоевропейцев, а значит, и германцев. Жорж Дюмезиль обратил внимание на то, что у разных народов божества относятся к трем иерархическим уровням в соответствии с космическими сферами. К высшему уровню принадлежат небесные боги – у германцев это должен быть Тиу, Тивац или Тюр (у скандинавов) и Вотан-Один; ко второму уровню относятся «атмосферные» божества вроде громовника Донара-Тора, который своим оружием-молнией защищает небесный мир от демонов, а дождем оплодотворяет землю. Наконец, низший «земной» уровень занимают божества плодородия, часто парные, у германцев это воплощение земли Нерта и ее мужской эквивалент Ньёрд, или ваны Фрейр и Фрейя.

Но скандинавский пантеон, в том виде, в каком он нам известен из древнеисландских средневековых памятников, имеет одно разительное отличие от прочих пантеонов индоевропейцев. Место высшего небесного бога в нем занимает Один, который если и имеет отношение к небу, то не к дневному и светлому, а к мрачному и угрожающему – он бог бури, а не оплодотворяющей грозы. С ним связаны народные поверья о «дикой охоте» – он возглавляет полчища мертвецов, которые проносятся по небу в ненастные новогодние ночи. Он наделен шаманским даром проникать в преисподнюю и вызывать мертвых (недаром Тацит сравнивает его с проникающим во все сферы мироздания Меркурием), и сам царствует над погибшими в бою мертвецами – героями, жителями своего небесного чертога Вальхаллы – «Чертога павших».

История германо-скандинавского мира в I тысячелетии н. э. может объяснить эту мрачную и страшную замену небесного бога повелителем павших героев. Традиционный племенной мир рушился как под натиском римских легионов, так и в процессе ответного движения «варваров» – наступила эпоха Великого переселения народов. «Справедливые» войны, служившие защите своего племени под покровительством «справедливых» и светлых богов, сменились истребительными, захватническими походами. Тацит описывает, как сражалось самое свирепое из известных ему германских племен. Свевское племя гариев «с помощью всевозможных ухищрений и используя темноту, добиваются того, что кажутся еще более дикими: щиты у них черные, тела раскрашены; для сражений они избирают непроглядно темные ночи и мрачным обликом своего как бы призрачного и замогильного войска вселяют во врагов такой ужас, что никто не может вынести это невиданное и словно уводящее в преисподнюю зрелище; ведь во всех сражениях глаза побеждаются первыми». Тацит оказывается точным в своих загробных ассоциациях: само имя гарии, харии означало просто «войско» и напоминает наименование павших героев Одина – эйнхерии. Время бога «правильной» войны и высшего небесного бога Тиу кончилось, пришло время неистового Одина-Вотана и новой, «высшей» справедливости.

Германцы не оборонялись от римлян – они остановили империю на Рейне и сами обрушились на Рим: ведь там, за укрепленной римской границей, лимесом, были сосредоточены немыслимые для варваров богатства, которыми пресыщались римляне, оставляя презираемых ими варваров в нищете. Тацит еще пишет о том, что «германцы столь же мало заботятся об обладании золотом и серебром, как и об употреблении их в своем обиходе. У них можно увидеть полученные в дар их послами и вождями серебряные сосуды, но дорожат они ими не больше, чем вылепленными из глины; впрочем, замечает римский автор, ближайшие к нам знают цену золоту и серебру из-за применения их в торговле». Но уже Страбон пишет, что равнодушие к богатству ушло в прошлое: гельветы – «племя богатое золотом, но мирное», – узнав, «что богатство, приобретенное кимврами разбоем, превосходит их собственное <…>, пришли в такое возбуждение, что поднялись вместе с кимврами» против римлян. Римлянам удалось отбить варваров, но это было только начало. Страбон признается, что «принятый у нас образ жизни испортил нравы чуть ли не всех народов, внеся в их среду роскошь и любовь к наслаждению, а для удовлетворения этих пороков – гнусные происки и порождающие их бесчисленные проявления алчности».

Правда, у германцев это была поначалу странная, на современный взгляд, алчность. Археологи находят драгоценную римскую посуду… в погребениях германских вождей. Золото и серебро ценится в загробном мире больше, чем при жизни (если верить Тациту). В последующие века богатства приносятся в жертву в традиционных германских и скандинавских святилищах – убивают людей (пленных?), скот; массу ремесленных изделий, оружие, украшения из золота и серебра, культовые (вотивные) изображения бросают в озера (ставшие болотами). Оружие найдено намеренно поврежденным – поломанным на куски или изогнутым (об этой порче жертвенных предметов рассказывал Орозий).

Жизнь в этом мире – разрушающемся мире традиционных племенных ценностей – ненадежна: надежней обеспечить себя на том свете. Сам Один, согласно средневековой легенде, о которой еще пойдет речь, завещал брать с собой на погребальный костер или хоронить в тайном месте как можно больше сокровищ – они нужны для вечной жизни в Вальхалле. Эти люди и их боги еще далеки от евангельской заповеди: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в Царство Божие».

Историк средневековой культуры А.Я.Гуревич обратил внимание на то, что алчность и щедрость в равной мере были присущи варварским вождям, они жаждали новых и новых богатств и без конца раздавали их на пирах своим дружинникам. Скупость считалась страшным пороком: когда жена Одина Фригг задумала погубить одного древнего конунга, она оклеветала его перед богом, сказавши что конунг скуп на еду во время пиров. Алчность и одновременная расточительность вождей понятна: кровнородственные связи перестали быть надежными, им на смену пришли дружинные, общность боевых «друзей», завоевать постоянную дружбу которых можно было только благодаря военной удаче и щедрым подаркам…

Мысль о пагубной алчности, распространившейся у варваров, пришла в голову не только греческому интеллектуалу Страбону; вокруг мотива рокового богатства формируется и собственно германо-скандинавский эпос о Нибелунгах. Целые королевства гибнут из-за рокового богатства, которым неправедно завладели сами боги: бургундские короли скрывают этот клад – золото Нибелунгов – в водах Рейна и под жестокими пытками гуннов не открывают места, где он спрятан (об этом будет говориться в главе 9).

Сама эпоха переселения народов порождает не менее важные мифологические и эпические мотивы. Столкновение германцев с Римом привело не только к захвату вожделенных богатств, это было столкновение с античной цивилизацией, обретение новых ценностей и включение во всемирную историю. Имена германских племен и их деяния появились в римских анналах и всемирной географии Страбона, а во второй половине I тысячелетия н. э. уже сами германские авторы стали писать историю собственных народов.

librebook.me

Читать онлайн "Мифы древней Скандинавии" автора Петрухин Владимир Яковлевич - RuLit

Но уже сейчас понятно, что Тацит гораздо больше знал о германцах, чем Цезарь. В сочинении, специально посвященном происхождению германцев, историк первым рассказывает собственно германские мифы. «В древних песнопениях — а германцам известен только один этот вид повествования о былом и только такие анналы, — они славят порожденного землей бога Туисто. Его сын Манн — прародитель и праотец их народа; Манну они приписывают трех сыновей, по имени которых обитающие близ Океана прозываются ингевонами, посередине — гермионами, все прочие — истевонами. Но поскольку старина всегда доставляет простор для всяческих домыслов, некоторые утверждают, что у бога было большее число сыновей, откуда и большое число наименований народов, каковы марсии, гамбривии, свебы (свевы), вандилии, и что эти имена подлинные и древние».

Тацит был настоящим историком и критически подходил к тем рассказам, которые передавали ему о германцах. Однако и другой римский автор — старший современник Тацита Плиний Старший — упоминал те же три группы германских племен (к ингевонам он относил уже знакомых нам кимвров и упоминавшихся тевтонов). Но дело не только в этом дополнительном свидетельстве. Дело в том, что во многих мифологиях народы мира происходят от трех родоначальников; самая известная генеалогия народов мира — библейская, согласно которой все народы происходят от трех сыновей Ноя, единственного человека, спасшегося после всемирного потопа. В германском мифе имя Манн означает просто «человек» — это Первочеловек (сродни библейскому Адаму), но его предком было уже божество. Эта мифология, связывающая генеалогически, родственными связями, богов и людей, свойственна архаическому родоплеменному обществу — библейский Бог был творцом, а не предком человечества.

«Порожденный землей» бог Туисто также носил характерное имя: оно означало «двойник, близнец», указывало на двойственную природу божества. Сходный персонаж известен в скандинавской мифологии, и благодаря тому, что о нем рассказано в скандинавских мифах, мы можем понять, почему прародитель человечества должен был обладать двойной природой. Великан Имир, из тела которого был создан весь мир, также носил имя «двойственного» существа: под мышками у него родились первые люди, мальчик и девочка, а ноги также породили сына. Это значит, что первое человеческое существо, прародителя людей, представляли как гермафродита (или андрогина — таким существам посвящена недавно переведенная книга М. Элиаде «Мефистофель и андрогин») — ведь ему (в отличие от библейского Адама) не у кого было попросить себе пару.

На эту двойственную природу указывает и название одного из племенных объединений германцев — ингевоны; его первопредком считался бог Инг, имя которого напоминает прозвание одного из главных богов скандинавского пантеона, Ингви-Фрейра. Этот бог земного плодородия имел сестру-близнеца по имени Фрейя, которую попрекали кровосмесительными связями с братом (в мире богов — мире сверхъестественного — позволялось то, что было недопустимым в мире людей). От Ингви-Фрейра происходил скандинавский королевский род Инглингов, потомками которого считали себя «исторические» конунги Норвегии и Швеции — этногонический (повествующий о происхождении народа-этноса) и генеалогический мифы продолжали бытовать в германо-скандинавском мире в средневековую эпоху.

Но вернемся в античную эпоху, к работе римского историка Тацита. Он следовал свойственным эпохе традициям и обнаружил у германцев культ самого славного героя греков и римлян — Геркулеса. Этот герой странствовал по всей земле, освобождая ее от чудовищ, и часто оказывался персонажем местных преданий и мифов — так, Геродот считал Геракла предком скифов — народа в Северном Причерноморье. «Говорят, — писал Тацит, что Геркулес побывал и у них (германцев. — Авт.), и, собираясь сразиться, они славят его как мужа, с которым никому не сравниться в отваге». Отождествление германского божества с Геркулесом — не фантазия римского историка: германцам и скандинавам был известен герой, который, подобно Геркулесу, сражался с чудовищами, угрожающими людям и богам, и использовал в бою оружие, сходное с палицей античного богатыря. Это был громовержец Донар, скандинавский Тор, вооруженный чудесным молотом-молнией.

www.rulit.me