Историография древнего востока. Реферат: Историография истории Древнего Востока: Иран, Средняя Азия, Индия, Китай/Под
История современного города Афины.
Древние Афины
История современных Афин

ВВЕДЕНИЕ: предмет, источники, периодизация древневосточной историографии. Историография древнего востока


Историография. История Древнего Востока

Историография

Крупные археологические открытия и дешифровка клинообразных надписей дали возможность учёным приступить к изучению истории и культуры древней Месопотамии. Так как внимание исследователей на первых порах было главным образом обращено на древнюю Ассирию, то эта новая историко-филологическая дисциплина получила название ассириологии. Только впоследствии изучение вавилонских памятников и шумерийских надписей расширило рамки этой дисциплины, которая, однако, сохранила по традиции прежнее название.

Уже в первой половине XIX в. были сделаны попытки подойти к вопросам изучения истории древней Месопотамии. Значение этих работ заключается в подборе и использовании свидетельств античных авторов. Привлечение археологических памятников и клинообразных надписей произвело целый переворот в науке, поставив ассириологию на твёрдую почву подлинной документации, но в то же время вызвав ряд увлечений. Обилие нового, недостаточно изученного материала побудило первых исследователей делать слишком широкие обобщения и строить необоснованные гипотезы.

Большую полемику вызвала попытка некоторых ассириологов преувеличить значение Вавилона как древнейшего очага мировой культуры и его влияние на развитие большинства цивилизованных народов земного шара. Ещё в конце XIX в. Шрадер и Гункель вполне справедливо отметили целый ряд аналогий между культурой древней Вавилонии и древнего Израиля. Продолжая эти сопоставления, Ф. Делич и Г. Винклер выдвинули так называемую теорию панвавилонизма, согласно которой древнейшие представления в области мифологии, религии, магии, древнейшие образы и сюжеты литературы, а также первые достижения в области науки восходят к древней Вавилонии, которая, таким образом, была объявлена древнейшей и основной колыбелью человечества. Правильная в основе мысль о сильном влиянии Вавилонии на культурное развитие позднейших народов Передней Азии была доведена до нелепой крайности, причём различные типы идеологии, различные формы мировоззрения самых разнообразных народов земного шара истолковывались как позднейшие видоизменения древневавилонской мифологии и астральных культов. Широко распространённые в древности мифы о сотворении мира, о всемирном потопе, о грехопадении первых людей, фантастические представления об аде и рае, первые элементы нравственности, представления о грехе, идея единого божества по мнению сторонников панвавилонской теории возникли впервые в Вавилонии и уже оттуда распространились среди всех других народов.

Крайности и увлечения панвавилонистов вызвали вполне обоснованную критику со стороны многих даже буржуазных специалистов, в частности Эд. Мейера и Куглера. Раскопки, произведённые в Египте, в Сирии, Индии и Китае, указывают на то, что различные народы в различных странах вполне самостоятельно создавали и развивали свою культуру. Однако этот факт не исключает наличия многих черт сходства, позволяющих сближать культуры различных народов древности, что объясняется единым путём развития и взаимными влияниями. Конечно, не следует забывать и того, что Вавилон оказал значительное влияние на культуру древних народов Передней Азии.

Глубокое изучение источников в значительной степени содействовало дальнейшему развитию научной ассириологии. Этому способствовало издание клинописных текстов и тщательное изучение языка и письменности шумерийцев, вавилонян и ассирийцев. Были изданы специальные грамматики, словари и справочники. Это дало возможность глубже подойти к изучению различных вопросов истории и культуры, в частности искусства, литературы, религии и науки. Как в узко специальных, так и в больших сводных работах особенно подверглись обсуждению вопросы о происхождении шумерийского народа, о взаимодействии между шумерийской и вавилоно-семитской культурой, наконец, вопрос о социальных отношениях в древнем Вавилоне. Английский археолог Франкфорт считал возможным утверждать, что исконным населением Двуречья и древнейшим создателем культуры Месопотамии был шумерийский народ. Однако некоторые различия между древнейшими археологическими памятниками и более поздними, а также резкое своеобразие шумерийского языка заставило исследователей поставить вопрос о наличии в Месопотамии более древнего населения, чем шумерийцы. Английский археолог Гордон Чайльд очень осторожно называет древнейшее исконное население Двуречья протошумерийцами, указывая на то, что они создали плодородную почву Месопотамии, организовав здесь первые элементы искусственного орошения, но что создателями шумерийской цивилизации были шумерийцы, вторгшиеся на заре истории в Месопотамию. Шпейзер, специально изучавший этногенез переднеазиатских народов, полагает, что исконным туземным населением не только Месопотамии, но и всей Передней Азии были предки эламитов, хурритов, субарейцев и всех родственных им племён, которые Шпейзер объединяет под термином яфетиды, заимствуя этот термин у академика Н. Я. Марра. По мнению Шпейзера, шумерийцы принесли с собой в Месопотамию письменность и применение цилиндрической печати. В эту эпоху наблюдается резкое изменение архитектуры и скульптуры. На вопрос о том, откуда появились шумерийцы, современные исследователи дают различные ответы. Некоторые, как, например, Чайльд, полагают, что они пришли с Востока, может быть из Элама. Другие считают их прародиной северные страны (Б. Грозный).

Ценнейшие результаты раскопок древнешумерийских городов выдвинули проблему взаимодействия между культурой шумерийцев и семитов Аккада. Целый ряд исследователей, изучавших историю и культуру Шумера, пришли к убеждению, что Шумер был основой и источником вавилонской культуры. Эту точку зрения высказал и подробно обосновал английский учёный Кинг. С резкими возражениями против теории шумерийского происхождения вавилонской культуры выступил французский семитолог Галеви, который в пылу полемики стал совершенно необоснованно отрицать самое существование шумерийского народа, языка и культуры, полагая, что шумерийский язык есть лишь искусственно созданный вавилонскими жрецами «тайный» язык. Среднюю позицию в этой дискуссии занял Э. Мейер, который, признавая существование шумерийского народа и большое влияние на семитов шумерийской культуры, всё же отмечал, что семиты далеко не рабски копировали достижения шумерийской цивилизации, но многое в этой отношении создали самостоятельно и добавили к культурному наследству Шумера. Крупнейшим достижением советской науки в этом вопросе является установление академиком Н. Я. Марром родства между шумерийским языком и языками яфетической группы.

Некоторое внимание было уделено в историографии вопросу о социальных отношениях и о типе государственной власти в древнем Вавилоне. Буржуазные историки, идеализируя древневосточное общество и искажая процесс исторического развития, пытались найти в хозяйственном и общественном строе, а также типе государства древнего Вавилона явления, которые характерны для более поздних эпох. Так, например, французский учёный Кюк, крайний модернизатор, преувеличил хозяйственное развитие Вавилона, отметив развитое. денежное хозяйство, наличие рынков и чрезмерно развитой внешней торговли. Контено в своих трудах столь же преувеличил положительное значение вавилонской деспотии. Тюро-Данжен нашёл возможным сравнивать вавилонских арендаторов с римскими колонами. Волков пытался найти ленные отношения в древнем Вавилоне.

Фашистские «историки», пытаясь исторически обосновать военно-разбойничью политику гитлеровской Германии, изображали рабовладельческий строй и деспотическое государство древней Месопотамии в резко идеализированном виде. Так, например, немецкий «историк» Тегер, проводивший в своих брошюрах и книгах ярко выраженную фашистскую идеологию, преувеличивал некоторые положительные стороны древневосточного деспотизма. Тегер видел в этом деспотизме явление вневременного и непреходящего значения. Искажая исторические факты, не останавливаясь перед явной фальсификацией, он изображал кровавые и жестокие захватнические войны древнейших шумерийских царей как «справедливые» войны. Государственный строй, установленный за 1800 лет до н. з. вавилонским царём Хаммурапи, Тегер изображал как благодетельный для народа государственный строй. Неограниченную власть деспота Тегер считал лучшим способом управления. Эти попытки фашистского «историка» навеки идеализировать рабовладельческий строй древней Месопотамии не имеют никакого научного значения, так как они основываются на тенденциозном искажении исторических фактов.

Современные американские историки, подчиняя свои исторические исследования ярко выраженной реакционной идеологии, стараются изобразить Америку в качестве преемницы великих цивилизаций прошлого, в том числе древневосточного мира. С другой стороны, они подчёркивают то политическое и стратегическое значение, которое имеет Ближний Восток для империалистической экспансии Америки. В связи с этим они с особенной остротой выдвигают вопрос о всестороннем изучении истории и культуры древнего Востока.

Русские учёные сделали большой и ценный вклад в научную ассириологию. Первым русским крупным исследователем истории древней Месопотамии был М. В. Никольский, некоторые труды которого сохранили своё значение до настоящего времени. Прекрасно понимая огромное значение изучения вещественных памятников и клинообразных надписей, найденных на территории России, М. В. Никольский совместно с А. А. Ивановским произвёл ещё в 1893 г. в Армении большую работу по собиранию и изучению памятников ванской культуры, главным образом надписей. Результаты этой экспедиции, давшие возможность начать издание свода ванских надписей, найденных на территории древней страны Урарту, были напечатаны в «Материалах по археологии Кавказа» (вып. V).[7] Другие труды М. В. Никольский посвятил изучению истории и культуры Урарту, впервые вдвинув её в рамки всемирной истории. Наряду с этим М. В. Никольский много работал над изучением и описанием вавилоно-ассирийских древностей, находившихся в русских собраниях. Особенно большую ценность среди работ М. В. Никольского имеет его прекрасное издание текстов Лихачёвского собрания под заглавием «Документы хозяйственной отчётности».[8] В этом большом труде М. В. Никольский прекрасно издал, перевёл и комментировал ряд ценнейших документов из коллекции Лихачёва, которые проливают яркий свет на социально-экономический строй древних Шумера и Аккада. Тщательные автографические транскрипции и переводы надписей, стоявшие на уровне высших достижений ассириологии того времени, вступительная статья, представляющая первую попытку обобщения этого богатейшего материала, делают этот труд классическим в полном смысле этого слова,

Среди следующего поколения русских ассириологов следует отметить И. М. Волкова, вышедшего из школы академика Б. А. Тураева, а также профессора В. К. Шилейко. И. М. Волкову принадлежат хорошие переводы арамейских документов иудейской колонии на острове Элефантина в Египте (V в. до н. э.) и знаменитых законов вавилонского царя Хаммурапи, которые снабжены довольно подробными комментариями. Значительно больший вклад в ассириологию сделал профессор В. К. Шилейко. Продолжая работу М. В. Никольского, В. К. Шилейко издал тексты и переводы различных клинообразных надписей, хранящихся в русских собраниях. В 1917 г. В. К. Шилейко опубликовал большую работу «Вотивные надписи шумерийских правителей», в которой большую ценность представляют издание и перевод клинописных текстов из собрания Лихачёва и обстоятельная вступительная статья. В. К. Шилейко издал и перевёл целый ряд астрологических, астрономических, литературных и религиозных текстов, впервые познакомив русских читателей с выдающимися произведениями вавилонской литературы.

Советские учёные внесли значительный вклад в изучение истории древней Месопотамии. Вооружённые марксистским диалектическим методом, советские историки много сделали для установления того факта, что основной формой классовой эксплоатации в древней Месопотамии было рабовладение. Большое значение для изучения проблемы социальных отношений в древней Месопотамии имели работы академика В. В. Струве, который на основании изучения источников установил факт существования рабовладельческих отношений в древней Месопотамии в III тысячелетии до н. э. Особенно подробному изучению подверг В. В. Струве документы хозяйственной отчётности, относящиеся ко времени III династии Ура и характеризующие организацию и эксплоатацию труда непосредственных производителей в больших царских хозяйствах Ура. Академик Н. М. Никольский посвятил специальные работы изучению роли общины и значения труда общинников в экономике древних государств Месопотамии, а также специфических черт древневосточного рабства. Советские учёные наряду с этим продолжали издание и изучение клинообразных текстов, хранящихся в советских музеях. А. П. Рифтин издал тексты и переводы документов времени 1-ой вавилонской династии, имеющие большое значение для изучения экономики и права древневавилонской эпохи. Большое внимание было уделено изучению культуры народов древней Месопотамии. Н. Я. Марр, В. В. Струве и А. П. Рифтин посвятили целый ряд работ изучению шумерийского и аккадского языков. В. В. Струве перевёл и комментировал интереснейший вавилонский «диалог господина с рабом», а также исследовал мифологический образ богини Иштар. Искусство, материальную культуру и религию, в частности земледельческие культы народов Месопотамии специально изучала в ряде работ Н. Д. Флиттнер. Таков тот ценный вклад в историю и историю культуры древней Месопотамии, который сделали советские учёные.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Реферат - Историография истории Древнего Востока: Иран, Средняя Азия, Индия, Китай/Под

Историография истории Древнего Востока: Иран, Средняя Азия, Индия, Китай/Под ред. проф. В. И. Кузищина. — СПб.: Алетейя 2002.— 303 с. ISBN 5-89329-497-1

Печатается по постановлению

редакционно-издательского совета

Московского Университета

Рецензент:

кандидат исторических наук С. С. Соловьева, доцент кафедры истории древнего мира исторического факультета МГУ

Пособие посвящено изучению историографии древней истории и культуры таких обширных регионов, как древний Иран, Средняя Азия, Индия и Китай, которые в древности охватывали весь Ближ­ний, Средний и Дальний Восток. Авторы соответствующих глав — известные ученые, ведущие специалисты отечественной науки, опыт­ные преподаватели.

Для преподавателей и студентов исторических факультетов Рос­сийской Федерации, в учебных планах которых предусмотрена дис­циплина « историография всеобщей истории », а также для препода­вателей лицеев разного профиля, учителей гимназий и средних школ.

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2002 г. © А. А. Вигасин, М. А. Дандамаев, В. И. Кузищин, С. И. Кучера, 2002 г.

ВВЕДЕНИЕ:

предмет, источники, периодизация древневосточной историографии

Термин «историография» состоит из двух греческих слов: «история» и «графе» («пишу») и буквально означает «описание исторических собы­тий», т. е. собственно понятие «история». Однако в настоящее время под историографией понимается не изложение исторических событий, напри­мер в шумерийских государствах III тыс. до н. э. или египетском государ­стве III—II тыс. до н. э., а толкование этих событий в современной науке, т. е. историческая современная мысль. Если собственно история тех или иных стран Древнего Востока стремится адекватно «воссоздать» обще­ство, государственность и культуру, как они были в далекой действитель­ности, то историография Древнего Востока исследует, как изучалась история этих стран.

Историография — одна из частей современной исторической науки как большого целого, состоящей из нескольких самостоятельных дисцип­лин, которые, являясь ее органическими частями, вместе с тем имеют свою специфику и занимают автономное место, например: источникове­дение, археология, этнография и др. Известная самостоятельность этих исторических дисциплин определяется наличием своего предмета, осо­бых приемов исследования, набором специфических источников.

Конечно, выделение автономных исторических дисциплин внутри боль­шой системы науки не исключает их тесную взаимосвязь. Нельзя, напри­мер, представить состояние историографии в тот или иной период вне связи с исследованием реального исторического процесса, так же как не­возможно понять состояние исторической мысли без рассмотрения ис-точниковой базы и источниковедения. Расширение или открытие новых категорий источников, более глубокое исследование имеющегося корпу­са источников, совершенствование методов источникового анализа, в част­ности использование технических и естественнонаучных методов иссле­дования, есть одно из проявлений исторической мысли данной эпохи и непосредственно составляет предмет историографии как таковой.

Историография истории Древнего Востока является частью мировой историографии как особой научной дисциплины, и ее становление и разви-

Историография истории Древнего Востока

Введение

тие наряду с различными характеристиками определяются также и со­вершенствованием методов исследования в других разделах истории. Так, на формирование древневосточной историографии большое влияние ока­зала историография античной истории, которая интенсивно развивалась в Европе со времени Возрождения и к середине XIX в. выработала совер­шенные для своего времени методы исследования, довела европейскую историческую мысль до зрелости, что было использовано и успешно при­менялось исследователями других разделов мировой истории, в том чис­ле истории стран Древнего Востока. Вместе с тем методы исследования сложного и фрагментарного корпуса древневосточных источников, бога­той и своеобразной истории Древнего Востока не могли не обогащать и другие ветви мировой историографии, например антиковедение.

Одной из важнейших особенностей историографии Древнего Востока является ее органическое объединение с филологическими штудиями. Так, до настоящего времени является популярным и широко использует­ся термин «востоковедение», значение которого указывает на единство истории, филологии, включая литературу, языкознание, культурологию и религиоведение, причем степень такого единства в востоковедении бо­лее органична, чем даже в антиковедении. Это единство объясняется, с од­ной стороны, особенностями корпуса источников по истории стран Вос­тока, преобладанием среди них литературных и религиозных текстов, а с другой — необходимостью проведения дешифровок и трудоемкого ком­ментария забытых систем древневосточной письменности, которые по­требовали гигантского объема работы именно языковедов и филологов. Большой удельный вес лингвистических штудий, неясность смысла мно­гих ключевых текстов, высокая вероятность новых интерпретаций клю­чевых понятий древневосточной истории, таких как «община», «рабство», «деспотия» и др., в целом придают историографии народов Древнего Вос­тока особенно дискутабельный, незаконченный, текучий характер по срав­нению с историографией, например, греческих полисов или римского об­щества.

Особенностью исторических штудий по истории Древнего Востока является наличие двух направлений ее развития: существование евро­пейской и «местных» школ. Особенно это касается истории таких стран, как Индия и Китай, где изучение древнейших периодов истории и культу­ры занимало немаловажное место в общей системе их культур. Возник­новение европейской историографии Древнего Востока определялось мно­гими причинами, в том числе и той, которая была связана с потребностями колониальной администрации со всеми вытекающими отсюда последстви­ями. Европейская историческая наука привнесла в изучение стран Древ-

него Востока сложившиеся традиции и методы исторического анализа. История стран Древнего Востока исследовалась через ту систему поня­тий и представлений, которые были выведены из изучения собственно античной и европейской истории («рабство», «феодализм», «капитализм», «республика», «монархия», «империя» и др.). Вся эта система фундамен­тальных понятий была перенесена и на изучение восточной, в том числе и древневосточной, истории.

Научный европоцентризм усваивался и кадрами местных нацио­нальных историков (египетскими, индийскими, китайскими), поскольку многие из них проходили обучение в европейских или американских уни­верситетах и воспитывались в традициях европейской историографии. Однако национальная историография об истории своей страны — Пер­сии, Индии, Китая или Японии, — имела и свою специфику, свои тради­ции и подходы, свое понимание многих ключевых сторон национальной истории, и со второй половины XX в. ее можно рассматривать как одно из влиятельных направлений мировой историографии истории Древнего Востока.

Одной из ключевых особенностей историографии мировой истории, ее отдельных периодов или отдельных регионов, в том числе и обширного региона Древнего Востока, является ее прямая зависимость от господ­ствующих в обществе философских и социологических концепций. Так, например, влияние философских идей Гегеля предопределило особый подход многих историков XIX в. к интерпретации материала и объясне­ния исторического процесса. Особенно сильное воздействие философской концепции на общий характер историографии XX в. можно видеть на при­мере советской историографии, которая формировалась на основе исто­рического материализма и которой советская наука обязана как своими сильными, так и слабыми сторонами. Конечно, неправомерно сводить всю историографию того или иного периода к подчинению какой-то одной философской концепции. Скорее, можно говорить о своего рода философ­ском плюрализме, воздействии нескольких теорий (философских, напри­мер, если говорить о современной эпохе: интуитивизма, экзистенциализ­ма, неопозитивизма, историософии Тойнби, марксизма), которых придер­живаются отдельные исследователи, отдельные научные школы или даже целые национальные историографии (например, расистская историогра­фия в фашистской Германии 30-40-х годов). Во всяком случае, историо­графия как историческая дисциплина в большей степени зависит от гос­подствующих философских концепций, чем другие исторические дисцип­лины, такие как источниковедение, археология и др., хотя идеологические концепции оказывают свое влияние и на них.

Историография истории Древнего Востока

Введение

Как особая историческая дисциплина историография имеет специ­фический набор источников. Основой основ историографических шту­дий являются труды, собственно описывающие исторический процесс, исследующие экономическую, социальную, политическую, культурную и религиозную историю тех или иных конкретных стран, в частности Древ­него Востока. Однако наряду с этими главными источниками совершен­но необходимыми являются произведения наиболее влиятельных фи­лософов, концепции которых определяют направление исследования ис­торического процесса отдельных ученых или научных школ (Г. Гегель, К. Маркс, М. Вебер, Арн. Тойнби и др.).

При историографических разысканиях важными являются архивные материалы, касающиеся жизни и деятельности тех или иных историков, особенно наиболее крупных из них, таких как Ф. Шампольон, Эд. Мейер, Дж. Брестед, Б. А. Тураев, Г. Винклер и др. Ведь развитие исторической науки, возрастание качества исторического познания — это не безлич­ностный процесс, в нем участвуют наиболее выдающиеся исследовате­ли, которые как представители своей эпохи наиболее адекватно выража­ют ее общественно-культурную систему, формирующую творческие по­тенции данного исследователя.

Состояние и характер историографических исследований во многом зависят от объема исторических источников и состояния источниковеде­ния как науки в целом. Так, например, преобладание источников религи­озного содержания и официальной литературы, филологических и линг­вистических методов исследования обусловили интенсивный интерес к проблемам культурной и религиозной истории, отодвинули в тень изу­чение социально-экономических отношений и сделали именно эту область исторического знания о Древнем Востоке особенно дискуссионной. Одним из последних примеров воздействия новой интерпретации источников на направление исторических исследований является переосмысление кор­пуса данных об индоевропейской проблеме, предложенное В. В. Ивано­вым и Т. Гамкрелидзе, которое должно привести к переработке многих выводов ближневосточной истории IV—II тыс. до н. э.

Развитие историографии Древнего Востока в полной мере началось с начала XIX в. и было связано с дешифровкой древнеегипетской иерогли-фики, вавилонской клинописи и блестящих археологических открытий памятников древнеегипетской и месопотамской культуры. С начала XIX в. и до настоящего времени продолжается накопление самых разнообраз­ных материалов, дешифрованы другие системы письменности, проком­ментированы и установлены тексты большей части сложных письменных материалов, изданы многотомные корпусы разнообразных категорий ис-

точников, исследуются различные стороны древневосточных обществ. За два столетия историография истории Древнего Востока проделала стре­мительный путь развития от случайного набора обрывочных фактов до особой научной дисциплины, которая мало уступает историографии ан­тичности, византиноведению, медиевистике и многим другим разделам мировой историографии.

Процесс развития историографии Древнего Востока прошел несколь­ко этапов, каждый из которых характеризуется своими особенностями и чертами. Эти особенности определяются общим уровнем мировой исто­рической науки и общественной мысли, объемом имеющихся источников и состоянием источниковедения, наличием исследовательских кадров и главными задачами в развитии данной отрасли исторической науки в каж­дый период.

^ Первый этап древневосточной историографии охватывает время с начала XIX в. до 80-х годов XIX в. Он характеризуется первыми шагами древневосточной историографии, первыми подходами к изучению древ­невосточных обществ. Для истории Древней Индии он связан с деятель­ностью У. Джонса и Ф. Боппа, которые обосновывали гипотезу родства санскрита и древнеперсидского с греческим и латинским языками, изда­нием и переводом на европейские языки многих памятников древнеин­дийской литературы, в том числе и древнейшей — ведийской. С 20-х го­дов XIX в., после первых опытов Ф. Шампольона началась дешифровка древнеегипетской иероглифики, а затем и вавилонской клинописи, в ре­зультате раскопок были обнаружены многие города, поселения и храмы, особенно в долине Нила и в Месопотамии, найдено большое количество письменных материалов, ставших предметом специальных исследований. Первый период был временем накопления фактического материала, ко­гда перед изумленной Европой начали открываться контуры блестящих древневосточных цивилизаций, и прежде всего древнеегипетской, древ­невавилонской (и ассирийской)и древнеиндийской.

^ Второй этап в науке о древневосточной истории продолжался с 80-х го­дов XIX в. до начала Первой мировой войны. Это один из самых плодо­творных, классических периодов в формировании древневосточной исто­риографии. Он характеризуется целым рядом особенностей, и прежде все­го огромным интересом европейского общества и европейских государств к изучению древневосточной истории. Объясняется это не в последнюю очередь тем, что именно в это время произошло основание главных коло­ниальных империй: Британской, Французской и Германской, правитель­ства которых считали своим долгом для нужд колониальной администра­ции знать обычаи, традиции, историю, в том числе и древнейшую, и прош­лую цивилизацию народов Ближнего, Среднего и Дальнего Востока.

10

Историография истории Древнего Востока

Введение

11

Правительства Англии, Франции и Германии, а затем и США стали выде­лять на раскопки и научную разработку истории стран Востока значитель­ные финансовые и материальные средства. В области древневосточной историографии появилась целая плеяда выдающихся ученых: Г. Маспе-ро, Эд. Мейер, Ф. Питри, Б. А. Тураев, Г. Винклер, де Морган, Л. Вулли, Дж. Маршалл, В. Смит, А. Масперо и др. Изучение и подготовка кадров в европейских университетах в области древней истории Востока стала за­нимать все более заметное место. В сфере собственно научной разработ­ки древневосточной истории в данный период получили развитие новые, более зрелые методы исследования, в частности, были сформулированы главные принципы научных изданий, предполагавшие использование все­го арсенала источниковедческих приемов, накопленных мировым источ­никоведением в области антиковедения, медиевистики, создание своих собственных методов исследования. В данный период были установле­ны, прочитаны и научно прокомментированы практически все известные к тому времени тексты, а их издания приняли классический характер в виде собрания многотомных корпусов, изучение которых позволяло опти­мальным образом использовать данные категории источников.

Еще одной особенностью древневосточной историографии этого пе­риода стало внедрение более совершенной методики археологического обследования на обширных площадях, тщательной обработки и хранения добытого материала, интерес не только к монументальным постройкам, произведениям высокого искусства или письменным памятникам, но и к изучению рядового материала.

В Берлине, Лондоне и других городах Европы, в Каире, в Лувре и Эр­митаже появляются роскошные коллекции восточных древностей, кото­рые тщательно изучаются.

На основе богатой источниковой базы, совершенствования источни­коведческих методов, освоения специалистами философских концепций, главным образом позитивизма, создаются выдающиеся исследования соб­ственно исторических сюжетов, и прежде всего религиозно-культурных и политических. В мировой литературе появляются такие фундаменталь­ные работы, как «История народов классического Востока» Г. Масперо, т. 1-Ш (1895-1899), «История древности» Эд. Мейера, т. I-V (1884-1910), «История Древнего Востока» Б. А. Тураева, т. I—II (1912-1913), а также сводные труды по отдельным регионам Древнего Востока —«История Егип­та с древнейших времен» Флиндерса Питри, т. I—III (1894—1905), «Исто­рия Египта» Д. Брэстеда, т. I—II (1905) и его же «Памятники Древнего Египта», т. I-V (1906-1907), «Вавилонская культура в ее отношении к культурному развитию человечества» Л. Кинга (1903), «История Шуме­ра и Аккада» Г. Винклера (1916), его же «История Вавилонии» (1915), «Ранняя история Индии» В. Смита (1904) и его же «Буддийская Индия»

(1903). В этих трудах разрабатывается собственно история древневос­точных государств, закладываются основы событийной, фактологической и концептуальной истории.

^ Третий этап древневосточной историографии охватывал межвоен­ный период, с конца 10-х до конца 30-х годов XX в. В это время произо­шло существенное изменение в мировой исторической науке и в обществен­ной мысли. Оно выразилось в расколе ранее более или менее единого ис­ториографического потока. Появилось несколько различных направлений, занимавшихся исследованием древнейших стран с разных позиций: тра­диционная историография, которая продолжала обогащать наследие прош­лого довоенного периода; марксистское направление, сформировавшее­ся в Советском Союзе, и расистская историография, на позициях кото­рой стояли многие германские и итальянские специалисты.

Противоборство этих направлений сопровождалось ожесточенной, в значительной степени политизированной полемикой, а борющиеся сто­роны зачастую стремились не столько к выяснению объективной исти­ны, сколько к созданию из своих научных противников образов идеологи­ческих и политических врагов. Менее политизированным и потому более плодотворным для научного исследования оказалось традиционное на­правление, продолжавшее лучшие традиции предшествующей историо­графии. Широкомасштабные раскопки на больших площадях привели к открытию новых цивилизаций, были найдены новые материалы, напри­мер по истории таких крупных государственных образований, как Хетт­ская империя, государство Урарту, древнейшая государственность Егип­та (IV—III тыс. до н. э.) и Месопотамии (раскопки Л. Вулли). В Индии была открыта древнейшая цивилизация с центрами в Мохенджо Даро и Хараппа. Резко возросло общее количество самых различных категорий источников, включая дешифровки многих текстов, ранее плохо поддавав­шихся пониманию (например, древнешумерийских). Важной особенно­стью традиционной школы древневосточной историографии стало пере­осмысление роли древневосточных культур в свете концепции мировых цивилизаций, которая в общей форме была высказана О. Шпенглером в его книге «Закат Европы» (1922), а затем развернута в научную теорию Арн. Тойнби («Исследования истории», т. I—XII; до войны вышло четыре тома). Согласно этой теории, Древний Восток признавался регионом, в ко­тором сформировались и прошли сложный и самостоятельный путь не­сколько независимых цивилизаций: древнеегипетская, вавилонская, иудей­ская, иранская, индийская, дальневосточная и др. Принципиальным поло­жением теории Тойнби был тезис о равноправии всех древневосточных и западных цивилизаций. Тем самым был нанесен удар по концепции, со вре­мен Гегеля утверждавшей существование глубоких противоречий между

12

Историография истории Древнего Востока

Введение

13

Западом и Востоком, извечного превосходства Запада над Востоком. Бес­спорно, появление теории Тойнби объяснялось глубоким кризисом коло­ниальной системы, ростом национального сознания и освободительного движения в колониальных странах Азии, Африки и Латинской Америки. Рост национального сознания способствовал пробуждению огромного интереса к национальной истории и ее истокам, способствовал появле­нию, правда пока еще немногочисленных, кадров национальных истори­ков. Однако большая часть национальных историков, будь то египтяне, индийцы или китайцы, как правило, были учениками европейских специа­листов, получали подготовку в европейских университетах и работали в русле европейской исторической школы. Традиции национальных исто­риографии только начинали складываться.

^ Четвертый этап. Опустошительная Вторая мировая война прерва­ла научные исследования в области истории Древнего Востока. С ее окон­чанием произошли крупные изменения в мире и, в частности, в развитии общественных наук, в том числе и в исторической науке. Разгром фашиз­ма и его расистской идеологии, чудовищные разрушения опустошитель­ной бойни в истории человечества способствовали проникновению и утверждению в общественном сознании выстраданных мировой истори­ей идей мира и гуманизма, безвоенного, основанного на уважении чело­веческих прав всех людей мира. Рухнула мировая колониальная система, возникли самостоятельные суверенные государственные образования многих, ранее порабощенных народов Азии, Африки, Латинской Амери­ки, произошел мощный взрыв национального сознания. Все это не могло не повлиять на культурное и духовное развитие новых наций и их циви­лизаций. Пробудившиеся к самостоятельной государственности и куль­турному творчеству народы стран Азии, Африки, Латинской Америки в целом сохраняли лояльные отношения со своими бывшими метрополия­ми и их культурами, хотя дело не обходилось без локальных конфликтов, междоусобиц, а в идеологической сфере — эксцессов желтого, черного или другого расизма.

Важным фактором общественного развития после войны явилось со­здание мировой социалистической системы во главе с Советским Союзом, в рамках которой в качестве господствующей идеологии утвердился марк­сизм-ленинизм в его догматической сталинской редакции. Развитие об­щественной мысли, исторической науки в целом и истории Древнего Вос­тока, в частности в социалистических странах Европы и Азии (в Китае, Вьетнаме), происходило на основе материалистической концепции миро­вой истории, а история стран Древнего Востока понималась как история единой рабовладельческой общественно-экономической формации.

Рост национального сознания, глубокий интерес к истокам своей на­циональной истории во многих странах Востока активизировали научные изыскания в целом, которые никогда не прекращала европейская (вклю­чая США) наука. Это приводило к новым грандиозным раскопкам и блес­тящим открытиям, к мастерскому изданию многих письменных памятни­ков и появлению многочисленных конкретно-исторических исследований по самым различным аспектам исторического процесса древневосточных стран. Конкретные данные об этом будут приведены в соответствующих главах книги. Здесь же отметим лишь несколько новых особенностей в состоянии мировой историографии Древнего Востока: отказ от односто­ронности в подходе к историческому процессу разных стран, интерес миро­вой науки к разным его сторонам, в частности к социально-экономическим отношениям, которые теперь не только в марксистской историографии признаются в качестве важных компонентов исторического процесса на­ряду с политическими отношениями, сферой культуры и религии. Важ­ным направлением историографических штудий стал повышенный инте­рес к доисторическим или протоисторическим корням древневосточных цивилизаций, вызванный блестящими археологическими открытиями в Малой Азии и Северной Месопотамии, Китае и Индокитае. Благодаря этому появилась возможность исследовать длительные периоды их исто­рического развития, воссоздать его процесс.

Большое значение в науке приобрело изучение контактов и взаимо­влияния древневосточных и античной цивилизаций и тесно связанный с этим вопрос об историческом наследии народов Древнего Востока в ис­тории мировой цивилизации.

Характерной особенностью развития мировой науки стало укрепле­ние национальных школ (в Китае, Японии, Вьетнаме, Индии и др.) в ис­следовании древнейших периодов своей истории, осмысление опыта ев­ропейской науки о Древнем Востоке, изучение национальных культур­ных традиций.

Развитие научной мысли в послевоенный период, причем как в евро­пейской науке, так и в национальных школах (например, Индии, Китае), открывшее глубокое своеобразие общества и культур Древнего Востока и их отличия от европейских обществ и культур, порождало неудовле­творенность состоянием научного понимания многих сторон древневос­точной цивилизации в рамках понятий, которые сложились в европей­ской науке под влиянием исследований античной и европейской истории («рабство», «феодализм», «капитализм», «республика», «гражданство») и зачастую переносятся на аналогичные явления древневосточных обществ без логической критики. Эта неудовлетворенность научным европоцент­ризмом в 60-х годах вызвала оживленную дискуссию об азиатском способе

14

Историография истории Древнего Востока

производства. Вспыхнувшая в кругах марксистских или близких к марк­сизму ученых, она, по существу, отражала общее состояние мировой ис­ториографии о Древнем Востоке, включая и традиционное направление. Эта дискуссия, на первый взгляд не приведшая к каким-то конкретным историческим выводам, сыграла роль важного рубежа в развитии всей мировой науки о Древнем Востоке. Она подвела своеобразный итог пред­шествующего, четвертого, этапа историографии и положила начало но­вому современному периоду ее развития, причем и для марксистской, и для традиционной историографии. Эта дискуссия закрепила положение о глубоком своеобразии древневосточного общества и древневосточной цивилизации по сравнению с античной, а восточный путь развития (вклю­чая Африку и Латинскую Америку) определила как специфичный по от­ношению к европейскому, тем самым преодолев если не окончательно, то весьма существенно тот научный европоцентризм, о котором говорил в свое время Н. И. Конрад. Для традиционной историографии эта дискуссия при­вела к существенному пересмотру теории цивилизаций Арн. Тойнби и выходу на новые теоретические рубежи, которые можно определить как рубежи теоретического плюрализма.

Итоги этой дискуссии привели к отказу от догматов теории обществен­но-экономических формаций, в частности теории рабовладельческой фор­мации. В настоящее время получает распространение концепция множе­ственности путей развития цивилизации и классовых обществ Древнего Востока и происходит известное сближение теоретических позиций со­временных подходов и традиционной прогрессивной историографии. Это сближение, бесспорно, способствует процессу познания сложной и во многом до сих пор загадочной цивилизации древневосточных народов и обогащению современного этапа развития мировой историографии новы­ми истинами в познании Древнего Востока.

В современной историографии истории Древнего Востока все боль­шее признание и проявление получают гуманистические и либеральные тенденции в изучении древневосточной цивилизации, понимание ее не просто как чего-то абстрактного и нейтрального по отношению к после­дующему историческому процессу, а как одной из важных основ совре­менной мировой цивилизации в целом, а не только отдельных, тех или иных, современных восточных культур.

Глава I

^ ИСТОРИОГРАФИЯ ИСТОРИИ ДРЕВНЕГО ИРАНА

Историография Древнего Ирана насчитывает примерно 25 веков, и в Новое время история этой страны привлекает пристальное внимание уче­ных уже в течение нескольких столетий. Среди причин, обусловивших такой интерес, особое значение имели следующие. В ранние периоды воз­никновения европейской исторической науки о Древнем Востоке (при­близительно с XVII в.) источниками о Древнем Иране служили лишь до­вольно обстоятельные сообщения античных авторов и сведения, которые можно было почерпнуть из библейских книг. В обоих случаях это явля­лось традицией, с которой ученые были хорошо знакомы, поскольку в основе европейской исторической науки лежали библейские, древнегре­ческие и римские историографические воззрения. Поэтому изучению, а отчасти и критическому анализу указанных источников посвятили свои исследования многие западноевропейские ученые XVII—XVIII вв.

Однако до расшифровки древнеперсидских надписей не существовало возможности ни проверить, ни дополнить данные античной исторической литературы и Библии о Древнем Иране. Европейские ученые более двух столетий потратили на то, чтобы расшифровать клинопись. Эта расшиф­ровка, которая явилась достижением ученых ряда стран, стала великим триумфом науки первой половины XIX в., давшим возможность ознакомить­ся с древнейшей культурой и историей многих народов и тем самым необы­чайно расширившим область научных и культурно-исторических познаний современного человека. Сначала ученым удалось расшифровать простей­ший вид клинописи — древнеперсидскую систему письма, а затем, бла­годаря параллельным и довольно точным переводам трехъязычных над­писей ахеменидских царей, и ассиро-вавилонскую клинопись. Так как последним видом письма пользовались почти все народы Передней Азии III—I тыс. до н. э. (шумеры, хурриты, хетты, эламиты, урарты и др.), рас­шифровка ассиро-вавилонской клинописи позволила вовлечь в фонд ис­точниковедческой базы по истории различных периодов Древнего Ирана огромное количество разноязычных, разнообразных и зачастую точно

16

^ Глава I. Историография истории Древнего Ирана

§ 1. Элам — § 2. Мидия

17

датированных источников. Успехи в развитии других востоковедных дис­циплин (в частности, расшифровки египетских иероглифов) также способ­ствовали расширению знаний по древней истории Ирана.

Большое значение для изучения древнеиранских религий имела публи­кация рукописей Авесты — свода древних священных текстов зороастрий-ской религии. Эти рукописи хранились парсами (или гебрами), потомками зороастрийцев, которые остались верными своей древней религии, в VII в. н. э. после захвата Ирана арабами бежали в Индию и поселились близ Бом­бея. В начале XVIII в. одна из рукописей Авесты была вывезена в Европу и попала в коллекцию Оксфордского университета в Англии. Однако в Евро­пе никто не знал авестийского языка, да и рукопись была написана еще совершенно неведомым тогда для ученых письмом.

Молодой француз Анкетиль Дюперрон, случайно увидев несколько страниц авестийского текста, загорелся желанием разгадать секрет это­го письма и в 1754 г. отправился в Индию. Ценой опасных приключений он проник в среду парсов и прожил у них в течение многих лет. В 1762 г. Дюперрон вернулся в Париж с текстом Авесты, который опубликовал в переводе через десять лет, в 1771 г. Однако самоотверженный энтузи­аст, потративший почти 17 лет на изучение авестийского языка и издание зороастрийских текстов, не получил признания. Его перевод был полон грубых ошибок, так как Дюперрон не имел систематического востоковед­ного образования, а его учителя из среды парсов плохо ориентировались в древних текстах, которые они изучали лишь по недостоверной тради­ции. Великий Вольтер обрушился на Дюперрона с резкими нападками, утверждая, что тот клевещет на Зороастра, приписывая ему вздорные высказывания, если же эти высказывания действительно принадлежат последнему, то они лишены всякого смысла, а потому не следовало пере­водить их на французский язык. Но труд Дюперрона, единодушно осуж­денный его современниками, все же не пропал даром. Э. Бюрнуф и дру­гие крупные специалисты по санскриту, родственному авестийскому язы­ку, постепенно занялись зороастрийскими текстами и сумели проникнуть в их смысл.

§ 1. Элам

Элам занимал территорию Юго-Западного Ирана (примерно нынеш­няя область Хузистан) и был одним из очагов древнейшей цивилизации. В начале III тыс. до н. э. эламиты создали ряд раннегосударственных объединений. Начиная со второй половины III тыс. страна была объеди­нена в единое государство со столицей в Сузах. Около 549 г. до н. э. Элам был завоеван персами и стал одной из сатрапий мировой Персидской (или

Ахеменидской) державы. Ахеменидские правители отдавали большую дань древним культурным традициям эламитов, в частности, один из язы­ков, который они использовали для своих трехъязычных (а в ряде случа­ев и четырехъязычных) надписей, был эламский. Кроме того, в VI—V вв. до н. э. персидская администрация пользовалась эламским письмом и язы­ком для делопроизводства на территории Юго-Западного Ирана, и в Пер-сеполе, одной из столиц Ахеменидской державы, найдено много тысяч хозяйственных и административных документов царского двора, состав­ленных эламскими писцами.

История Элама, в отличие от соседней Месопотамии, довольно скуд­но освещена письменными источниками, что затрудняет планомерное изучение всех периодов развития эламской цивилизации. Античные ав­торы не упоминают ни о каких событиях из истории Элама, по всей веро­ятности, они вообще ничего не знали об Эламе и его оригинальной куль­туре. В некоторых книгах Библии содержатся лишь изолированные, ино­гда ценные сведения по истории Элама, главным образом конца первой половины I тыс. до н. э.

Основными источниками по истории Элама являются надписи элам­ских царей, правивших со второй половины ^ III тыс. до первой половины I тыс. до н. э., а также хозяйственные, административные и деловые до­кументы II—I тыс. до н. э. Не меньшее значение для изучения истории Элама имеют также шумерские, вавилонские и ассирийские тексты, ко­торые дают важные сведения о политических и военных событиях на всем протяжении существования Эламского государства.

Сравнительно поздно, лишь начиная с 30-х годов нашего столетия, ученые стали планомерно заниматься исследованием истории и культу­ры Элама, и пока еще в этой области не создано крупных трудов концеп­туального характера. Социально-экономические отношения, культура и политическая история Элама наиболее обстоятельно исследованы амери­канскими учеными Дж. Камероном, Элизабет Картер и М. Столпером, немец­ким иранистом В. Хинцем (ФРГ), советским эламитологом Ю. Б. Юсифо-вым и французским историком культуры древней Передней Азии П. Амье. Эламские царские надписи и другие тексты разных эпох изданы австрий­ским ученым Ф. В. Кёнигом, французским эпиграфистом М. Стэвом и М. Столпером.

§2. Мидия

Мидийское царство возникло примерно в 70-х гг. ^ VII в. и существова­ло до середины VI в. до н. э. Но история мид далеко за пределы указанных хронологическ]

18

Глава I. Историография истории Древнего Ирана

§ 2. Мидия — § 3. Ахеменидская держава

19

Вопросы о времени и путях проникновения мидийцев (а также пер­сов) в Иран и их постепенного расселения там вот уже полтора века об­суждаются учеными. В зарубежной науке они рассматривались Ф. Шпи­гелем, Ю. Прашеком, Ф. В. Кёнигом, Р. Гиршманом, Дж. Камероном, В. Хинцем, Д. Стронахом и многими другими. В отечественной историо­графии этим проблемам посвящены обстоятельные труды И. Г. Алиева, И. М. Дьяконова и Э. А. Грантовского. Исчерпывающий обзор литерату­ры и различных точек зрения содержится в «Ранней истории иранских племен Передней Азии» Э. А. Грантовского, который рассмотрел весь име­ющийся материал по истории иранских племен на Ближнем Востоке до образования Мидийской и Ахеменидской держав.

Э. Мейер, Дж. Камерон, И. М. Дьяконов и И. Г. Алиев высказывали предположение, что иранские племена вторглись в Мидию из Средней Азии и соседних районов, и хотя в IX-VIII вв. до н. э. они заняли террито­рию Иранского плато, преобладающим там все еще оставалось древнее местное население, в основном касситского и кутийского происхожде­ния. В настоящее время некоторые ученые отвергают эту гипотезу, пола­гая, что иранские племена направились на плато из южнорусских степей через Кавказ. Так, например, В. И. Абаев на ос

www.ronl.ru

Историография Древнего Востока

Количество просмотров публикации Историография Древнего Востока - 79

Тема. Становление исторической мысли. Античная историография

Лекция 1

Конспект лекций

КАФЕДРА ИСТОРИИ И ПРАВОВЕДЕНИЯ

ЕВПАТОРИЙСКИЙ ИНСТИТУТ СОЦИАЛЬНЫХ НАУК

Проверочный тест 6

Приближенная формула Пуассона

Приближенные формулы Муавра-Лапласа

Локальная и интегральная теоремы Муавра-Лапласа дают асимптотические формулы, позволяющие определить, соответственно, ……… и …………….. при достаточно больших значениях ……

(Напомним, что функцию …… называют асимптотическим приближением функции ….., если

………………..)

Локальная теорема Муавра-Лапласа. ……………………………………. ……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

…………………………………..

………

……………………………………….

Свойства функции …….:

1) ………………………………………....;

2) …………………………………………

Интегральная теорема Муавра-Лапласа ……………………………….... …………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………..

………………………………………….

где ………………………………………………………..…………….

………………………………………………….

Свойства функции ………

1) ………………………………………………………….

2) ………………………………….

3) …………………………………………….

Замечание. Неопределœенный интеграл …….………… не выражается через элементарные функции, значение функции ……. определяют с помощью специальных таблиц.

Приближенные формулы Муавра-Лапласа обычно используются в том случае, когда ……………………, и ……………………

Теорема Пуассона. …………………………………………………………... …………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

…………………………………..

Эту приближенную формулу обычно используют в том случае, когда …….. и …………..

                   

ПО ДИСЦИПЛИНЕ ʼʼИСТОРИОГРАФИЯ ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИʼʼ

Важно заметить, что для специальности 7.010103 ʼʼИСТОРИЯ. СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ: ПРАВОВЕДЕНИЕʼʼ

Материалы обсуждены и

утверждены на заседании

кафедры истории и правоведения

Протокол № 1 от 26 августа 2011 ᴦ.

Заведующий кафедрой

_____________ к.ф.н. Земцов И.П.

ЕВПАТОРИЯ, 2011 ᴦ.

Цель. Охарактеризовать историографию Древнего Востока, историографию Древней Греции и Рима.

Содержание

1. Историография Древнего Востока.

2. Историография Древней Греции.

3. Историография Древнего Рима.

Основная литература

1. Борухович В.Г. Научное и литературное значение трудов Геродота. Геродот. История. – Л., 1972.

2. Лосœев А.Ф. Античная философия истории. – М., 1977.

3. Лурье С.Е. Геродот. – Л., 1947.

4. Хрестоматия по истории Древнего Востока. / Под ред. В.В. Струве и Д.Г. Редера. – М., 1963.

5. Шапиро А.Л. Историография с древнейших времен по XVIII век: Курс лекций. – Л.: Изд-во Ленингр. Размещено на реф.рфун-та͵ 1982.

Дополнительная литература

1. Аристотель. Афинская полития. – М., 1937.

2. Аристотель. Политика. Перевод С.А. Жебелœева. – М., 1911.

3. Бузескул В. Афинская полития Аристотеля. – Х., 1895.

4. Бузескул В. Введение в историю Греции. – Петроград, 1915.

5. Геродот. История. – Л., 1972.

6. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Т. 1. – М., 1961.

7. Полибий. Всеобщая история в 40-ка книгах. Т. 1. – М., 1890.

8. Целлер Эд. Очерк истории греческой философии. – М., 1912.

В этой лекции мы остановимся на трансформации архаиче­ских мифов и эпоса в историографию. Английский историк исторической науки Шотвелл пишет о результатах этой транс­формации, что ʼʼбуйная фантазия легенды становится сдержанной в письменных исторических произведенияхʼʼ, которые основы­ваются на ʼʼчем-то более надежном, чем устные преданияʼʼ.

В ранних исторических трудах боги и сверхъестественное еще занимают большое место, но рядом выступают реально жившие и действовавшие люди, прежде всœего правители госу­дарств, цари. Пролетарский гимн ʼʼИнтернационалʼʼ провозгла­шает: ʼʼНикто не даст нам избавленья — ни бог, ни царь и не геройʼʼ. В течение веков чаяния народов были связаны с богами, к которым затем присоединились герои и, наконец, цари.

Историографическое творчество еще в меньшей степени, чем эпос, могло развиться в условиях малой подвижности общест­венных отношений, традиционализма, невежества и полной по­давленности личности первобытной общиной.

Для появления исторического творчества необходимы были даже более значительные успехи общественного и культурного развития, чем для появления эпоса. Во всяком случае, нам неизвестна догосударственная историография. Только в ранних государствах не легендарные герои, а государственные мужи и военачальники стали в представлении современников разру­шителями традиций и создателями нового, а их дела — заслу­живающими более или менее реалистического и чуждого буйной фантазии описания. Рост производительности труда в классовом обществе открывал широкие возможности для развития науки, в т.ч. исторической. Важным признаком созревания исто­рии как отрасли знаний являлось утверждение представлений о линœейном времени, хронологии.

Так, успехи производства и социальных отношений, укрепле­ние государств и рост культуры приводят к складыванию исторической отрасли знании, основанной на новом понимании категории времени, и на рассказе о событиях в письменной прозаической форме.

Древнейшей дошедшей до нас исторической записью является египетская летопись, высеченная на плите, именуемой по месту своего музейного хранения Палермским камнем. Она относится к XXV в. до н. э. и перечисляет царей, правивших в Египте в течение 600-700 лет или даже большего периода. В летописи царские династии и додинастические цари расположены в хро­нологической последовательности, а их правления — по годам (иногда указываются даже номера месяцев и дней). Наряду с рождением царских детей и воцарениями, которые именуются ʼʼвоссияниемʼʼ, называются некоторые дела царей: постройка крепостных стен, храмов и судов, разорение вражеских земель, захват военной добычи и пленных, объединœение Верхнего и Нижнего Египта͵ служение богам, жертвоприношения и да­рения в храмы. Одновременно в летописи говорится о рождении богов и богинь.

Через 2000 лет после создания Палермского камня Геродот будет говорить, что он не знает людей, которые бы так со­храняли память человеческих дел и так разбирались в истории своей страны, как египтяне. В записях, появившихся в ходе многовековой истории Египта͵ как, впрочем, и в записях других народов Древнего Востока, часто повествуется о строительных предприятиях, военных походах и других делах царей и воздается им громкая слава. В качестве образца приведем выдержки из скальных надписей государства Урарту, непосредственно от­носящихся к истории народов Закавказья.

Царствовавший в VIII в. до н. э. царь Аргишти провозгла­сил: ʼʼМощную крепость я построил, установил имя — Аргиштихинили. Земля была пустынной (?), ничего там не было построено, я от реки четыре канала отвел, виноградники и пло­довый сад разбил, дела я там совершилʼʼ. А вот надпись, вы­битая на скале в честь Сардури, сына Аргишти {VIII в. до н. з.): ʼʼСардури говорит: ʼʼЯ отправился, выступил я против страны Мана, страну я завоевал, города сжег и разрушил, страчу разорил, мужчин и женщин угнал в страну Биайнлиʼʼ.

В данном случае мы имеем дело с записями о современных этим царям событиях, составленных к тому же от их имени. В записях рассказывается об отдельных исторических событиях, не связанных с другими и не образующих с ними единые вре­менные ряды. Эти письменные исторические повествования еще слабо проникнуты духом историзма. Можно сказать, что они приближаются к историческим произведениям лишь постольку, поскольку являются информацией о действительных историче­ских фактах и рассчитаны на их увековечение.

Но в отдельных случаях памятники Древнего Востока по­вествовали о цепи исторических событий. Так, в законодательном документе хеттского царя Телœепина, относящемся к XVI в. до н. э., имеется историческое введение о завоеваниях его предшественников, о постепенном расширении их ʼʼмаленькойʼʼ страны и даже о том, как рабы стали неверными и ʼʼначали сговариваться против господ своих и начали проливать их кровьʼʼ. В документе сплоченность царского рода и всœех сво­бодных в ранний период истории хеттов противопоставляется междоусобицам позднейших периодов. Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, здесь содержится сравнительно больше черт историзма, но прояв­ляются они еще слабо. Сведения о сменявших друг друга царях стандартны, а порой состоят из совершенно аналогичной инфор­мации.

К типу исторических произведений приближается в некото­рых своих разделах Ветхий завет. В нем, наряду с мифами, рассказами о чудесах, религиозных предписаниях и законах, благодеяниях и карах божьих, содержатся сообщения о дейст­вительно происходивших исторических событиях и много реаль­ных подробностей из жизни израильских племен и Израильского царства XI-X вв. до н. э., а также других периодов. В книгах царей находим последовательный рассказ о сменявших друг друга на престоле Сауле, Давиде и Соломоне, причем не за­малчиваются поступки царей, отнюдь не делающие им чести. Эта часть Ветхого завета была написана через несколько столе­тий после описываемых событий, а ее составители, очевидно, пользовались и народными преданиями, и какими-то достовер­ными письменными источниками, которые не обязательно иска­жались в угоду интересам религии и жречества.

Ветхий завет, как и вся Библия, оказал значительное влия­ние на средневековую историографию. Это влияние заключалось не только в связности и историчности изложения, внимании к деятельности реальных людей (прежде всœего, царей), а времена­ми и реалистичности трактовки событий. Влияние Ветхого завета заключалось и в том, что он явился своеобразным каналом, по которому в средневековую историографию вливались мифы о сотворении мира, о всœемирном потопе, о Вавилонском стол­потворении и др. Размещено на реф.рфВ Библии, даже в наиболее достоверных и историчных ее частях, постоянно присутствуют божественные решения, благодеяния и кары. Эти черты и явились образцом провиденциалистской концепции средневековых историков.

Наконец, из Библии средневековые историки позаимствовали свою периодизацию всœемирной истории по четырем царствам.

Удобство этой периодизации заключалось в том, что в соответ­ствии с подъемом и упадком государств можно было произ­вольно называть эти четверки и, поскольку автором периодиза­ции по четырем монархиям был пророк Даниил, можно было, ссылаясь на его дар предвидения, включать в четверку даже те государства, которые превратились в великие державы после его смерти (к примеру, Римскую империю).

Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, Библия сыграла в историографии двойствен­ную роль: появление ее было одним из шагов на пути станов­ления исторических знаний, а огромное последующее влияние на всю идеологию средневекового общества способствовало кон­сервации элементов мифологического сознания, лишь преобразо­ванного, но не ликвидированного победой единобожия над древ­ним многобожием.

referatwork.ru

предмет, источники, периодизация древневосточной историографии. Историография истории древнего востока

ВВЕДЕНИЕ:

предмет, источники, периодизация древневосточной историографии

Термин «историография» состоит из двух греческих слов: «история» и «графе» («пишу») и буквально означает «описание исторических событий», т. е. собственно понятие «история». Однако в настоящее время под историографией понимается не изложение исторических событий, например в шумерийских государствах III тыс. до н. э. или египетском государстве III—II тыс. до н. э., а толкование этих событий в современной науке, т. е. историческая современная мысль. Если собственно история тех или иных стран Древнего Востока стремится адекватно «воссоздать» общество, государственность и культуру, как они были в далекой действительности, то историография Древнего Востока исследует, как изучалась история этих стран.

Историография — одна из частей современной исторической науки как большого целого, состоящей из нескольких самостоятельных дисциплин, которые, являясь ее органическими частями, вместе с тем имеют свою специфику и занимают автономное место, например: источниковедение, археология, этнография и др. Известная самостоятельность этих исторических дисциплин определяется наличием своего предмета, особых приемов исследования, набором специфических источников.

Конечно, выделение автономных исторических дисциплин внутри большой системы науки не исключает их тесную взаимосвязь. Нельзя, например, представить состояние историографии в тот или иной период вне связи с исследованием реального исторического процесса, так же как невозможно понять состояние исторической мысли без рассмотрения Источниковой базы и источниковедения. Расширение или открытие новых категорий источников, более глубокое исследование имеющегося корпуса источников, совершенствование методов источникового анализа, в частности использование технических и естественнонаучных методов исследования, есть одно из проявлений исторической мысли данной эпохи и непосредственно составляет предмет историографии как таковой.

Историография истории Древнего Востока является частью мировой историографии как особой научной дисциплины, и ее становление и развитие наряду с различными характеристиками определяются также и совершенствованием методов исследования в других разделах истории. Так, на формирование древневосточной историографии большое влияние оказала историография античной истории, которая интенсивно развивалась в Европе со времени Возрождения и к середине XIX в. выработала совершенные для своего времени методы исследования, довела европейскую историческую мысль до зрелости, что было использовано и успешно применялось исследователями других разделов мировой истории, в том числе истории стран Древнего Востока. Вместе с тем методы исследования сложного и фрагментарного корпуса древневосточных источников, богатой и своеобразной истории Древнего Востока не могли не обогащать и другие ветви мировой историографии, например антиковедение.

Одной из важнейших особенностей историографии Древнего Востока является ее органическое объединение с филологическими штудиями. Так, до настоящего времени является популярным и широко используется термин «востоковедение», значение которого указывает на единство истории, филологии, включая литературу, языкознание, культурологию и религиоведение, причем степень такого единства в востоковедении более органична, чем даже в антиковедении. Это единство объясняется, с одной стороны, особенностями корпуса источников по истории стран Востока, преобладанием среди них литературных и религиозных текстов, а с другой — необходимостью проведения дешифровок и трудоемкого комментария забытых систем древневосточной письменности, которые потребовали гигантского объема работы именно языковедов и филологов. Большой удельный вес лингвистических штудий, неясность смысла многих ключевых текстов, высокая вероятность новых интерпретаций ключевых понятий древневосточной истории, таких как «община», «рабство», «деспотия» и др., в целом придают историографии народов Древнего Востока особенно дискутабельный, незаконченный, текучий характер по сравнению с историографией, например, греческих полисов или римского общества.

Особенностью исторических штудий по истории Древнего Востока является наличие двух направлений ее развития: существование европейской и «местных» школ. Особенно это касается истории таких стран, как Индия и Китай, где изучение древнейших периодов истории и культуры занимало немаловажное место в общей системе их культур. Возникновение европейской историографии Древнего Востока определялось многими причинами, в том числе и той, которая была связана с потребностями колониальной администрации со всеми вытекающими отсюда последствиями. Европейская историческая наука привнесла в изучение стран Древнего Востока сложившиеся традиции и методы исторического анализа. История стран Древнего Востока исследовалась через ту систему понятий и представлений, которые были выведены из изучения собственно античной и европейской истории («рабство», «феодализм», «капитализм», «республика», «монархия», «империя» и др.). Вся эта система фундаментальных понятий была перенесена и на изучение восточной, в том числе и древневосточной, истории.

Научный европоцентризм усваивался и кадрами местных национальных историков (египетскими, индийскими, китайскими), поскольку многие из них проходили обучение в европейских или американских университетах и воспитывались в традициях европейской историографии. Однако национальная историография об истории своей страны — Персии, Индии, Китая или Японии, — имела и свою специфику, свои традиции и подходы, свое понимание многих ключевых сторон национальной истории, и со второй половины XX в. ее можно рассматривать как одно из влиятельных направлений мировой историографии истории Древнего Востока.

Одной из ключевых особенностей историографии мировой истории, ее отдельных периодов или отдельных регионов, в том числе и обширного региона Древнего Востока, является ее прямая зависимость от господствующих в обществе философских и социологических концепций. Так, например, влияние философских идей Гегеля предопределило особый подход многих историков XIX в. к интерпретации материала и объяснения исторического процесса. Особенно сильное воздействие философской концепции на общий характер историографии XX в. можно видеть на примере советской историографии, которая формировалась на основе исторического материализма и которой советская наука обязана как своими сильными, так и слабыми сторонами. Конечно, неправомерно сводить всю историографию того или иного периода к подчинению какой-то одной философской концепции. Скорее, можно говорить о своего рода философском плюрализме, воздействии нескольких теорий (философских, например, если говорить о современной эпохе: интуитивизма, экзистенциализма, неопозитивизма, историософии Тойнби, марксизма), которых придерживаются отдельные исследователи, отдельные научные школы или даже целые национальные историографии (например, расистская историография в фашистской Германии 30-40-х годов). Во всяком случае, историография как историческая дисциплина в большей степени зависит от господствующих философских концепций, чем другие исторические дисциплины, такие как источниковедение, археология и др., хотя идеологические концепции оказывают свое влияние и на них.

Как особая историческая дисциплина историография имеет специфический набор источников. Основой основ историографических штудий являются труды, собственно описывающие исторический процесс, исследующие экономическую, социальную, политическую, культурную и религиозную историю тех или иных конкретных стран, в частности Древнего Востока. Однако наряду с этими главными источниками совершенно необходимыми являются произведения наиболее влиятельных философов, концепции которых определяют направление исследования исторического процесса отдельных ученых или научных школ (Г. Гегель, К. Маркс, М. Вебер, Арн. Тойнби и др.).

При историографических разысканиях важными являются архивные материалы, касающиеся жизни и деятельности тех или иных историков, особенно наиболее крупных из них, таких как Ф. Шампольон, Эд. Мейер, Дж. Брестед, Б. А. Тураев, Г. Винклер и др. Ведь развитие исторической науки, возрастание качества исторического познания — это не безлич-ностный процесс, в нем участвуют наиболее выдающиеся исследователи, которые как представители своей эпохи наиболее адекватно выражают ее общественно-культурную систему, формирующую творческие потенции данного исследователя.

Состояние и характер историографических исследований во многом зависят от объема исторических источников и состояния источниковедения как науки в целом. Так, например, преобладание источников религиозного содержания и официальной литературы, филологических и лингвистических методов исследования обусловили интенсивный интерес к проблемам культурной и религиозной истории, отодвинули в тень изучение социально-экономических отношений и сделали именно эту область исторического знания о Древнем Востоке особенно дискуссионной. Одним из последних примеров воздействия новой интерпретации источников на направление исторических исследований является переосмысление корпуса данных об индоевропейской проблеме, предложенное В. В. Ивановым и Т. Гамкрелидзе, которое должно привести к переработке многих выводов ближневосточной истории IV—II тыс. до н. э.

Развитие историографии Древнего Востока в полной мере началось с начала XIX в. и было связано с дешифровкой древнеегипетской иерогли-фики, вавилонской клинописи и блестящих археологических открытий памятников древнеегипетской и месопотамской культуры. С начала XIX в. и до настоящего времени продолжается накопление самых разнообразных материалов, дешифрованы другие системы письменности, прокомментированы и установлены тексты большей части сложных письменных материалов, изданы многотомные корпусы разнообразных категорий источников, исследуются различные стороны древневосточных обществ. За два столетия историография истории Древнего Востока проделала стремительный путь развития от случайного набора обрывочных фактов до особой научной дисциплины, которая мало уступает историографии античности, византиноведению, медиевистике и многим другим разделам мировой историографии.

Процесс развития историографии Древнего Востока прошел несколько этапов, каждый из которых характеризуется своими особенностями и чертами. Эти особенности определяются общим уровнем мировой исторической науки и общественной мысли, объемом имеющихся источников и состоянием источниковедения, наличием исследовательских кадров и главными задачами в развитии данной отрасли исторической науки в каждый период.

Первый этап древневосточной историографии охватывает время с начала XIX в. до 80-х годов XIX в. Он характеризуется первыми шагами древневосточной историографии, первыми подходами к изучению древневосточных обществ. Для истории Древней Индии он связан с деятельностью У. Джонса и Ф. Боппа, которые обосновывали гипотезу родства санскрита и древнеперсидского с греческим и латинским языками, изданием и переводом на европейские языки многих памятников древнеиндийской литературы, в том числе и древнейшей — ведийской. С 20-х годов XIX в., после первых опытов Ф. Шампольона началась дешифровка древнеегипетской иероглифики, а затем и вавилонской клинописи, в результате раскопок были обнаружены многие города, поселения и храмы, особенно в долине Нила и в Месопотамии, найдено большое количество письменных материалов, ставших предметом специальных исследований. Первый период был временем накопления фактического материала, когда перед изумленной Европой начали открываться контуры блестящих древневосточных цивилизаций, и прежде всего древнеегипетской, древневавилонской (и ассирийской)и древнеиндийской.

Второй этап в науке о древневосточной истории продолжался с 80-х годов XIX в. до начала Первой мировой войны. Это один из самых плодотворных, классических периодов в формировании древневосточной историографии. Он характеризуется целым рядом особенностей, и прежде всего огромным интересом европейского общества и европейских государств к изучению древневосточной истории. Объясняется это не в последнюю очередь тем, что именно в это время произошло основание главных колониальных империй: Британской, Французской и Германской, правительства которых считали своим долгом для нужд колониальной администрации знать обычаи, традиции, историю, в том числе и древнейшую, и прошлую цивилизацию народов Ближнего, Среднего и Дальнего Востока.

Правительства Англии, Франции и Германии, а затем и США стали выделять на раскопки и научную разработку истории стран Востока значительные финансовые и материальные средства. В области древневосточной историографии появилась целая плеяда выдающихся ученых: Г. Маспе-ро, Эд. Мейер, Ф. Питри, Б. А. Тураев, Г. Винклер, де Морган, Л. Вулли, Дж. Маршалл, В. Смит, А. Масперо и др. Изучение и подготовка кадров в европейских университетах в области древней истории Востока стала занимать все более заметное место. В сфере собственно научной разработки древневосточной истории в данный период получили развитие новые, более зрелые методы исследования, в частности, были сформулированы главные принципы научных изданий, предполагавшие использование всего арсенала источниковедческих приемов, накопленных мировым источниковедением в области антиковедения, медиевистики, создание своих собственных методов исследования. В данный период были установлены, прочитаны и научно прокомментированы практически все известные к тому времени тексты, а их издания приняли классический характер в виде собрания многотомных корпусов, изучение которых позволяло оптимальным образом использовать данные категории источников.

Еще одной особенностью древневосточной историографии этого периода стало внедрение более совершенной методики археологического обследования на обширных площадях, тщательной обработки и хранения добытого материала, интерес не только к монументальным постройкам, произведениям высокого искусства или письменным памятникам, но и к изучению рядового материала.

В Берлине, Лондоне и других городах Европы, в Каире, в Лувре и Эрмитаже появляются роскошные коллекции восточных древностей, которые тщательно изучаются.

На основе богатой Источниковой базы, совершенствования источниковедческих методов, освоения специалистами философских концепций, главным образом позитивизма, создаются выдающиеся исследования собственно исторических сюжетов, и прежде всего религиозно-культурных и политических. В мировой литературе появляются такие фундаментальные работы, как «История народов классического Востока» Г. Масперо, т. I—III (1895-1899), «История древности» Эд. Мейера, т. 1-V (1884-1910), «История Древнего Востока» Б. А. Тураева, т. I—II (1912-1913), а также сводные труды по отдельным регионам Древнего Востока —«История Египта с древнейших времен» Флиндерса Питри, т. I—III (1894-1905), «История Египта» Д. Брэстеда, т. I—II (1905) и его же «Памятники Древнего Египта», т. I-V (1906-1907), «Вавилонская культура в ее отношении к культурному развитию человечества» Л. Кинга (1903), «История Шумера и Аккада» Г. Винклера (1916), его же «История Вавилонии» (1915), «Ранняя история Индии» В. Смита (1904) и его же «Буддийская Индия» (1903). В этих трудах разрабатывается собственно история древневосточных государств, закладываются основы событийной, фактологической и концептуальной истории.

Третий этап древневосточной историографии охватывал межвоенный период, с конца 10-х до конца 30-х годов XX в. В это время произошло существенное изменение в мировой исторической науке и в общественной мысли. Оно выразилось в расколе ранее более или менее единого историографического потока. Появилось несколько различных направлений, занимавшихся исследованием древнейших стран с разных позиций: традиционная историография, которая продолжала обогащать наследие прошлого довоенного периода; марксистское направление, сформировавшееся в Советском Союзе, и расистская историография, на позициях которой стояли многие германские и итальянские специалисты.

Противоборство этих направлений сопровождалось ожесточенной, в значительной степени политизированной полемикой, а борющиеся стороны зачастую стремились не столько к выяснению объективной истины, сколько к созданию из своих научных противников образов идеологических и политических врагов. Менее политизированным и потому более плодотворным для научного исследования оказалось традиционное направление, продолжавшее лучшие традиции предшествующей историографии. Широкомасштабные раскопки на больших площадях привели к открытию новых цивилизаций, были найдены новые материалы, например по истории таких крупных государственных образований, как Хеттская империя, государство Урарту, древнейшая государственность Египта (IV—III тыс. до н. э.) и Месопотамии (раскопки Л. Вулли). В Индии была открыта древнейшая цивилизация с центрами в Мохенджо Даро и Хараппа. Резко возросло общее количество самых различных категорий источников, включая дешифровки многих текстов, ранее плохо поддававшихся пониманию (например, древнешумерийских). Важной особенностью традиционной школы древневосточной историографии стало переосмысление роли древневосточных культур в свете концепции мировых цивилизаций, которая в общей форме была высказана О. Шпенглером в его книге «Закат Европы» (1922), а затем развернута в научную теорию Арн. Тойнби («Исследования истории», т. I—XII; до войны вышло четыре тома). Согласно этой теории, Древний Восток признавался регионом, в котором сформировались и прошли сложный и самостоятельный путь несколько независимых цивилизаций: древнеегипетская, вавилонская, иудейская, иранская, индийская, дальневосточная и др. Принципиальным положением теории Тойнби был тезис о равноправии всех древневосточных и западных цивилизаций. Тем самым был нанесен удар по концепции, со времен Гегеля утверждавшей существование глубоких противоречий между

Западом и Востоком, извечного превосходства Запада над Востоком. Бесспорно, появление теории Тойнби объяснялось глубоким кризисом колониальной системы, ростом национального сознания и освободительного движения в колониальных странах Азии, Африки и Латинской Америки. Рост национального сознания способствовал пробуждению огромного интереса к национальной истории и ее истокам, способствовал появлению, правда пока еще немногочисленных, кадров национальных историков. Однако большая часть национальных историков, будь то египтяне, индийцы или китайцы, как правило, были учениками европейских специалистов, получали подготовку в европейских университетах и работали в русле европейской исторической школы. Традиции национальных историографий только начинали складываться.

Четвертый этап. Опустошительная Вторая мировая война прервала научные исследования в области истории Древнего Востока. С ее окончанием произошли крупные изменения в мире и, в частности, в развитии общественных наук, в том числе и в исторической науке. Разгром фашизма и его расистской идеологии, чудовищные разрушения опустошительной бойни в истории человечества способствовали проникновению и утверждению в общественном сознании выстраданных мировой историей идей мира и гуманизма, безвоенного, основанного на уважении человеческих прав всех людей мира. Рухнула мировая колониальная система, возникли самостоятельные суверенные государственные образования многих, ранее порабощенных народов Азии, Африки, Латинской Америки, произошел мощный взрыв национального сознания. Все это не могло не повлиять на культурное и духовное развитие новых наций и их цивилизаций. Пробудившиеся к самостоятельной государственности и культурному творчеству народы стран Азии, Африки, Латинской Америки в целом сохраняли лояльные отношения со своими бывшими метрополиями и их культурами, хотя дело не обходилось без локальных конфликтов, междоусобиц, а в идеологической сфере — эксцессов желтого, черного или другого расизма.

Важным фактором общественного развития после войны явилось создание мировой социалистической системы во главе с Советским Союзом, в рамках которой в качестве господствующей идеологии утвердился марксизм-ленинизм в его догматической сталинской редакции. Развитие общественной мысли, исторической науки в целом и истории Древнего Востока, в частности в социалистических странах Европы и Азии (в Китае, Вьетнаме), происходило на основе материалистической концепции мировой истории, а история стран Древнего Востока понималась как история единой рабовладельческой общественно-экономической формации.

Рост национального сознания, глубокий интерес к истокам своей национальной истории во многих странах Востока активизировали научные изыскания в целом, которые никогда не прекращала европейская (включая США) наука. Это приводило к новым грандиозным раскопкам и блестящим открытиям, к мастерскому изданию многих письменных памятников и появлению многочисленных конкретно-исторических исследований по самым различным аспектам исторического процесса древневосточных стран. Конкретные данные об этом будут приведены в соответствующих главах книги. Здесь же отметим лишь несколько новых особенностей в состоянии мировой историографии Древнего Востока: отказ от односторонности в подходе к историческому процессу разных стран, интерес мировой науки к разным его сторонам, в частности к социально-экономическим отношениям, которые теперь не только в марксистской историографии признаются в качестве важных компонентов исторического процесса наряду с политическими отношениями, сферой культуры и религии. Важным направлением историографических штудий стал повышенный интерес к доисторическим или протоисторическим корням древневосточных цивилизаций, вызванный блестящими археологическими открытиями в Малой Азии и Северной Месопотамии, Китае и Индокитае. Благодаря этому появилась возможность исследовать длительные периоды их исторического развития, воссоздать его процесс.

Большое значение в науке приобрело изучение контактов и взаимовлияния древневосточных и античной цивилизаций и тесно связанный с этим вопрос об историческом наследии народов Древнего Востока в истории мировой цивилизации.

Характерной особенностью развития мировой науки стало укрепление национальных школ (в Китае, Японии, Вьетнаме, Индии и др.) в исследовании древнейших периодов своей истории, осмысление опыта европейской науки о Древнем Востоке, изучение национальных культурных традиций.

Развитие научной мысли в послевоенный период, причем как в европейской науке, так и в национальных школах (например, Индии, Китае), открывшее глубокое своеобразие общества и культур Древнего Востока и их отличия от европейских обществ и культур, порождало неудовлетворенность состоянием научного понимания многих сторон древневосточной цивилизации в рамках понятий, которые сложились в европейской науке под влиянием исследований античной и европейской истории («рабство», «феодализм», «капитализм», «республика», «гражданство») и зачастую переносятся на аналогичные явления древневосточных обществ без логической критики. Эта неудовлетворенность научным европоцентризмом в 60-х годах вызвала оживленную дискуссию об азиатском способе производства. Вспыхнувшая в кругах марксистских или близких к марксизму ученых, она, по существу, отражала общее состояние мировой историографии о Древнем Востоке, включая и традиционное направление. Эта дискуссия, на первый взгляд не приведшая к каким-то конкретным историческим выводам, сыграла роль важного рубежа в развитии всей мировой науки о Древнем Востоке. Она подвела своеобразный итог предшествующего, четвертого, этапа историографии и положила начало новому современному периоду ее развития, причем и для марксистской, и для традиционной историографии. Эта дискуссия закрепила положение о глубоком своеобразии древневосточного общества и древневосточной цивилизации по сравнению с античной, а восточный путь развития (включая Африку и Латинскую Америку) определила как специфичный по отношению к европейскому, тем самым преодолев если не окончательно, то весьма существенно тот научный европоцентризм, о котором говорил в свое время Н. И. Конрад. Для традиционной историографии эта дискуссия привела к существенному пересмотру теории цивилизаций Арн. Тойнби и выходу на новые теоретические рубежи, которые можно определить как рубежи теоретического плюрализма.

Итоги этой дискуссии привели к отказу от догматов теории общественно-экономических формаций, в частности теории рабовладельческой формации. В настоящее время получает распространение концепция множественности путей развития цивилизации и классовых обществ Древнего Востока и происходит известное сближение теоретических позиций современных подходов и традиционной прогрессивной историографии. Это сближение, бесспорно, способствует процессу познания сложной и во многом до сих пор загадочной цивилизации древневосточных народов и обогащению современного этапа развития мировой историографии новыми истинами в познании Древнего Востока.

В современной историографии истории Древнего Востока все большее признание и проявление получают гуманистические и либеральные тенденции в изучении древневосточной цивилизации, понимание ее не просто как чего-то абстрактного и нейтрального по отношению к последующему историческому процессу, а как одной из важных основ современной мировой цивилизации в целом, а не только отдельных, тех или иных, современных восточных культур.

librolife.ru

История древнего востока Материалы по историографии

Печатается по постановлению

Редакционно-издательского совета Московского университета

История Древнего Востока: Материалы по историографии. Учебное пособие / Сост. А. А. Вигасин, С. С. Соловьева, О. В. Томашевич; Под ред. В. И. Кузищина, А. А. Вигасина. М.: Изд-во МГУ, 1991. - 200 с

В учебном пособии представлены фрагменты из трудов советских

востоковедов 30-80-х годов XX в. (В. В. Струве, Г. Г. Гиоргадзе,

Г. Ф. Ильина и др.), а также переводы исследований зарубежных

авторов по важнейшим проблемам истории стран Древнего Востока.

Хрестоматия предназначена прежде всего для проведения семинарских

занятий по истории Древнего Востока на 1 курсе исторических фа-

культетов. Материалы подобраны по темам: рабовладение в Египте

Нового царства, социальные отношения по законам Хаммурапи, фор-

мы зависимости в Хеттском государстве, рабство в древней Индии.

Издание содержит методические указания и комментарии.

Для студентов-историков и востоковедов.

Предисловие

Данное издание предназначается главным образом для проведения се-

минарских занятий на 1 курсе исторических факультетов. Как известно, ос-

новной задачей университетского семинара является воспитание навыков са-

мостоятельной работы с источником. Обычно студенты используют перево-

ды, помещенные в «Хрестоматии по истории Древнего Востока» (М., Выс-

шая школа. 1982. Ч. 1-2). В ней содержится подборка источников для

проведения занятий и подготовки студенческих докладов, сообщений, кур-

совых работ по определенным темам. Самостоятельный анализ источника

не только не исключает знакомства с научной литературой, но, напротив,

требует такого знакомства. Однако существуют препятствия, затрудняю-

щие, а нередко исключающие сколько-нибудь систематическую работу над

историографией. Многие исследования публиковались давно, небольшими

тиражами и стали библиографической редкостью. Замечания по тем проб-

лемам, которые рассматриваются в семинаре, порой рассеяны в моногра-

фиях, недоступных первокурснику ни по объему, ни по характеру изложе-

ния, изобилующего сносками и цитатами на языке оригинала, лингвистиче-

скими экскурсами и т. д. Наконец, в том случае, когда студенту рекоменду-

ется та или иная работа, значительная часть ее содержания проходит мимо

его внимания из-за того, что вырвана из историографического контекста.

Научная литература на общих семинарских занятиях зачастую используется

лишь эпизодически, с чисто информационными целями, и отношение к ней

складывается догматическое.

Составители настоящего издания стремились обеспечить историографи-

ческим материалом ряд тем семинарских занятий, предусмотренных в «Хре-

стоматии но истории Древнего Востока». Естественно, что в каждой из по-

мещаемых ниже статей может быть найден дополнительный материал из

других, недоступных студенту, источников; статьи служат помимо прочего

и неким комментарием к разбираемому на семинаре тексту. Но главная

цель заключалась отнюдь не в сообщении новых фактов. Исследования вос-

токоведов подбирались таким образом, чтобы продемонстрировать наличие

разных концепции, дискуссионных интерпретаций одного и того же текста

источника. Студенческая группа включится таким образом в обстановку на-

учного диалога и вынуждена занимать определенную позицию в споре.

Несомненно, серьезный исследователь, изучающий ту или иную пробле-

му, должен обращаться к иному изданию монографии и к литературе на

разных языках. самостоятельно подбирать эту литературу и т. д. Точно так

же и с источником необходимо работать только в оригинале - будь то

санскрит, древнеегипетский, хеттский или аккадский языки, ибо всякий пе-

ревод уже является интерпретацией. Но если студенты в семинаре на I кур-

се используют источники в переводах, подобранных в хрестоматии, то не

менее оправдано создано специальных хрестоматий и по историографии.

Учитывая учебный характер издания, мы сочли необходимым пойти на

известные сокращения как с целью уменьшения объема публикуемых ра-

бот, так и облегчения их восприятия. Латинская транслитерация заменена

русской, сноски на литературу даны лишь самые необходимые, чтобы сохра-

нить историографический контекст. Каждая опубликованная работа-часть

историографии определенного времени, и какое-либо ее исправление и под-

новление недопустимы. Редакторы и составители стремились максимально

бережно относиться к авторским идеям и системе доказательств. В то же

время представляется нецелесообразным сохранение таких утверждений, ко-

торые содержат заведомые фактические ошибки. Сохранение их потребовало

бы чрезмерного расширения комментария и понапрасну отвлекало бы вни-

мание студента. Любые идеи-как бы они ни были спорны с точки зрения

современного историка - должны быть сохранены как часть авторской кон-

цепции. Анализ явно тенденциозных построений полезен для студентов не

менее, чем образцы объективного и взвешенного исследования, - задача, в

конце концов, в том и заключается, чтобы продемонстрировать все возмож-

ные пути и направления интерпретации источников, постановки и решения

конкретной исторической проблемы. Но в том случае, когда интерпретация

текста безнадежно устарела в филологическом отношении, она перестает

представлять интерес для историографии вопроса.

Поскольку тема обычно формулируется с указанием конкретного источ-

ника (например, «рабство по хеттским законам»), то и фрагменты из иссле-

дований подбирались таким образом, чтобы аргументация строилась на том

же доступном студенту материале. Лишь при этом условии утверждения

историка могут быть проверены по переводу источника, сопоставлены с

утверждениями других исследователей, таким образом, и для студента по-

является возможность определить свое отношение к позиции каждой из

дискутирующих сторон. Последнее нам кажется особенно важным, ибо за-

ставляет начинающего историка по-иному относиться к авторитетам. Исто-

риография, включая, разумеется, и учебник, перестает быть суммой фактов

и собранием истин в последней инстанции. Она превращается в арену борь-

бы идей, где каждый-в меру своих знаний и способностей-может при-

нять участие.

Работы, как правило, располагаются по хронологии. Это дает возмож-

ность проследить противоборствующие тенденции развития исторической

мысли, выявить не просто отдельные соображения, характерные для того

или иного времени или автора, но и систему взглядов, общую историческую

концепцию. Данное издание может стать пособием для историографических

штудий - в том скромном объеме, в котором они возможны и необходимы

на 1 курсе. Задания по написанию конспектов, рефератов, рецензий обзо-

ров являются существенной частью подготовки курсовой (в конечном счете

и дипломной) работы.

Четыре раздела книги, конечно, не исчерпывают ни тематики занятий на

1 курсе, ни богатства историографии, хотя бы и преимущественно советской.

Все они, как и большинство тем, предусмотренных «Хрестоматией по исто-

рии Древнего Востока»,-связаны с социально-экономической историей.

Склонность преподавателей вести занятия именно по этим темам и источни-

кам вполне правомерна, так как на 1 курсе - в начальном курсе историче-

ского образования-требуются компактность источников и предельная кон-

кретность поставленных проблем. Для сборника историографических мате-

риалов подобная тематика представляется удачной и в ином отношении.

Никакие другие проблемы древней истории не изучались в советской науке

столь основательно и нигде не было столь разноречивых суждений. Эволю-

ция общих концепций, противоречия между исследователями в самой поста-

новке проблем, в решении многих частных вопросов - это и делает данные

материалы полезным средством для обучения «ремеслу историка». Состави-

тели старались сохранить авторские примечания (помечены в тексте цифра-

ми). Комментарии составителей (обозначены буквами русского алфавита)

расположены в конце каждого раздела.

Включение в сборник той или иной работы диктовалось отнюдь не зна-

чительностью вклада ее автора в науку. В настоящем издании нет важней-

ших тем по истории Шумера (с фундаментальными исследованиями

И. М. Дьяконова, А. И. Тюменева, ряда зарубежных исследователей), нет

темы по поздневавилонскому рабству (в советской науке представленной

основательной монографией и статьями М. А. Дандамаева), нет тем по со-

циальной структуре Китая, до сих пор вызывающей особенно ожесточенные

споры. В то же время в подборку публикуемых текстов намеренно включе-

ны фрагменты работ устаревших или несовершенных. Главное заключается

в том, что отобранные материалы отражают наиболее характерные - для

определенного периода или школы - подходы к источнику и проблеме. Кро-

ме того, необходимо учитывать, что пособие вовсе не заменяет списка ре-

комендованной студентам литературы, оно не ограничивает свободы выбора

преподавателем тематики и круга используемых на занятиях работ.

При вынужденной ограниченности сюжета и объема предлагаемое из-

дание позволяет читателю сравнивать постановку одних и тех же общих

проблем на материале источников разных стран. Несмотря на различие ис»

точниковой базы, развитие советской египтологии, ассириологии, хеттологии,

индологии проходило, в известной мере, сходные этапы. В литературе по-

следних лет есть уже несколько общих обзоров историографии по дискус"

сионным проблемам общественного строя на Древнем Востоке. Полезны, в

частности, содержащие обширную библиографию книги: Никифо-

ров В. Н. Восток и всемирная история. М., 1975; Неронова В. Д. Вве-

дение в историю древнего мира. Пермь, 1973. Можно надеяться, что и на-

стоящее издание, включающее обширные фрагменты из работ полузабытых

и нередко труднодоступных, поможет понять общую картину развития на-

уки о древнем мире - с ее достижениями, противоречиями и слабостями -

и заинтересует не только студентов-историков 1 курса.

А.А. Вигасин

studfiles.net

История древнего востока Материалы по историографии

Печатается по постановлению

Редакционно-издательского совета Московского университета

История Древнего Востока: Материалы по историографии. Учебное пособие / Сост. А. А. Вигасин, С. С. Соловьева, О. В. Томашевич; Под ред. В. И. Кузищина, А. А. Вигасина. М.: Изд-во МГУ, 1991. - 200 с

В учебном пособии представлены фрагменты из трудов советских

востоковедов 30-80-х годов XX в. (В. В. Струве, Г. Г. Гиоргадзе,

Г. Ф. Ильина и др.), а также переводы исследований зарубежных

авторов по важнейшим проблемам истории стран Древнего Востока.

Хрестоматия предназначена прежде всего для проведения семинарских

занятий по истории Древнего Востока на 1 курсе исторических фа-

культетов. Материалы подобраны по темам: рабовладение в Египте

Нового царства, социальные отношения по законам Хаммурапи, фор-

мы зависимости в Хеттском государстве, рабство в древней Индии.

Издание содержит методические указания и комментарии.

Для студентов-историков и востоковедов.

Предисловие

Данное издание предназначается главным образом для проведения се-

минарских занятий на 1 курсе исторических факультетов. Как известно, ос-

новной задачей университетского семинара является воспитание навыков са-

мостоятельной работы с источником. Обычно студенты используют перево-

ды, помещенные в «Хрестоматии по истории Древнего Востока» (М., Выс-

шая школа. 1982. Ч. 1-2). В ней содержится подборка источников для

проведения занятий и подготовки студенческих докладов, сообщений, кур-

совых работ по определенным темам. Самостоятельный анализ источника

не только не исключает знакомства с научной литературой, но, напротив,

требует такого знакомства. Однако существуют препятствия, затрудняю-

щие, а нередко исключающие сколько-нибудь систематическую работу над

историографией. Многие исследования публиковались давно, небольшими

тиражами и стали библиографической редкостью. Замечания по тем проб-

лемам, которые рассматриваются в семинаре, порой рассеяны в моногра-

фиях, недоступных первокурснику ни по объему, ни по характеру изложе-

ния, изобилующего сносками и цитатами на языке оригинала, лингвистиче-

скими экскурсами и т. д. Наконец, в том случае, когда студенту рекоменду-

ется та или иная работа, значительная часть ее содержания проходит мимо

его внимания из-за того, что вырвана из историографического контекста.

Научная литература на общих семинарских занятиях зачастую используется

лишь эпизодически, с чисто информационными целями, и отношение к ней

складывается догматическое.

Составители настоящего издания стремились обеспечить историографи-

ческим материалом ряд тем семинарских занятий, предусмотренных в «Хре-

стоматии но истории Древнего Востока». Естественно, что в каждой из по-

мещаемых ниже статей может быть найден дополнительный материал из

других, недоступных студенту, источников; статьи служат помимо прочего

и неким комментарием к разбираемому на семинаре тексту. Но главная

цель заключалась отнюдь не в сообщении новых фактов. Исследования вос-

токоведов подбирались таким образом, чтобы продемонстрировать наличие

разных концепции, дискуссионных интерпретаций одного и того же текста

источника. Студенческая группа включится таким образом в обстановку на-

учного диалога и вынуждена занимать определенную позицию в споре.

Несомненно, серьезный исследователь, изучающий ту или иную пробле-

му, должен обращаться к иному изданию монографии и к литературе на

разных языках. самостоятельно подбирать эту литературу и т. д. Точно так

же и с источником необходимо работать только в оригинале - будь то

санскрит, древнеегипетский, хеттский или аккадский языки, ибо всякий пе-

ревод уже является интерпретацией. Но если студенты в семинаре на I кур-

се используют источники в переводах, подобранных в хрестоматии, то не

менее оправдано создано специальных хрестоматий и по историографии.

Учитывая учебный характер издания, мы сочли необходимым пойти на

известные сокращения как с целью уменьшения объема публикуемых ра-

бот, так и облегчения их восприятия. Латинская транслитерация заменена

русской, сноски на литературу даны лишь самые необходимые, чтобы сохра-

нить историографический контекст. Каждая опубликованная работа-часть

историографии определенного времени, и какое-либо ее исправление и под-

новление недопустимы. Редакторы и составители стремились максимально

бережно относиться к авторским идеям и системе доказательств. В то же

время представляется нецелесообразным сохранение таких утверждений, ко-

торые содержат заведомые фактические ошибки. Сохранение их потребовало

бы чрезмерного расширения комментария и понапрасну отвлекало бы вни-

мание студента. Любые идеи-как бы они ни были спорны с точки зрения

современного историка - должны быть сохранены как часть авторской кон-

цепции. Анализ явно тенденциозных построений полезен для студентов не

менее, чем образцы объективного и взвешенного исследования, - задача, в

конце концов, в том и заключается, чтобы продемонстрировать все возмож-

ные пути и направления интерпретации источников, постановки и решения

конкретной исторической проблемы. Но в том случае, когда интерпретация

текста безнадежно устарела в филологическом отношении, она перестает

представлять интерес для историографии вопроса.

Поскольку тема обычно формулируется с указанием конкретного источ-

ника (например, «рабство по хеттским законам»), то и фрагменты из иссле-

дований подбирались таким образом, чтобы аргументация строилась на том

же доступном студенту материале. Лишь при этом условии утверждения

историка могут быть проверены по переводу источника, сопоставлены с

утверждениями других исследователей, таким образом, и для студента по-

является возможность определить свое отношение к позиции каждой из

дискутирующих сторон. Последнее нам кажется особенно важным, ибо за-

ставляет начинающего историка по-иному относиться к авторитетам. Исто-

риография, включая, разумеется, и учебник, перестает быть суммой фактов

и собранием истин в последней инстанции. Она превращается в арену борь-

бы идей, где каждый-в меру своих знаний и способностей-может при-

нять участие.

Работы, как правило, располагаются по хронологии. Это дает возмож-

ность проследить противоборствующие тенденции развития исторической

мысли, выявить не просто отдельные соображения, характерные для того

или иного времени или автора, но и систему взглядов, общую историческую

концепцию. Данное издание может стать пособием для историографических

штудий - в том скромном объеме, в котором они возможны и необходимы

на 1 курсе. Задания по написанию конспектов, рефератов, рецензий обзо-

ров являются существенной частью подготовки курсовой (в конечном счете

и дипломной) работы.

Четыре раздела книги, конечно, не исчерпывают ни тематики занятий на

1 курсе, ни богатства историографии, хотя бы и преимущественно советской.

Все они, как и большинство тем, предусмотренных «Хрестоматией по исто-

рии Древнего Востока»,-связаны с социально-экономической историей.

Склонность преподавателей вести занятия именно по этим темам и источни-

кам вполне правомерна, так как на 1 курсе - в начальном курсе историче-

ского образования-требуются компактность источников и предельная кон-

кретность поставленных проблем. Для сборника историографических мате-

риалов подобная тематика представляется удачной и в ином отношении.

Никакие другие проблемы древней истории не изучались в советской науке

столь основательно и нигде не было столь разноречивых суждений. Эволю-

ция общих концепций, противоречия между исследователями в самой поста-

новке проблем, в решении многих частных вопросов - это и делает данные

материалы полезным средством для обучения «ремеслу историка». Состави-

тели старались сохранить авторские примечания (помечены в тексте цифра-

ми). Комментарии составителей (обозначены буквами русского алфавита)

расположены в конце каждого раздела.

Включение в сборник той или иной работы диктовалось отнюдь не зна-

чительностью вклада ее автора в науку. В настоящем издании нет важней-

ших тем по истории Шумера (с фундаментальными исследованиями

И. М. Дьяконова, А. И. Тюменева, ряда зарубежных исследователей), нет

темы по поздневавилонскому рабству (в советской науке представленной

основательной монографией и статьями М. А. Дандамаева), нет тем по со-

циальной структуре Китая, до сих пор вызывающей особенно ожесточенные

споры. В то же время в подборку публикуемых текстов намеренно включе-

ны фрагменты работ устаревших или несовершенных. Главное заключается

в том, что отобранные материалы отражают наиболее характерные - для

определенного периода или школы - подходы к источнику и проблеме. Кро-

ме того, необходимо учитывать, что пособие вовсе не заменяет списка ре-

комендованной студентам литературы, оно не ограничивает свободы выбора

преподавателем тематики и круга используемых на занятиях работ.

При вынужденной ограниченности сюжета и объема предлагаемое из-

дание позволяет читателю сравнивать постановку одних и тех же общих

проблем на материале источников разных стран. Несмотря на различие ис»

точниковой базы, развитие советской египтологии, ассириологии, хеттологии,

индологии проходило, в известной мере, сходные этапы. В литературе по-

следних лет есть уже несколько общих обзоров историографии по дискус"

сионным проблемам общественного строя на Древнем Востоке. Полезны, в

частности, содержащие обширную библиографию книги: Никифо-

ров В. Н. Восток и всемирная история. М., 1975; Неронова В. Д. Вве-

дение в историю древнего мира. Пермь, 1973. Можно надеяться, что и на-

стоящее издание, включающее обширные фрагменты из работ полузабытых

и нередко труднодоступных, поможет понять общую картину развития на-

уки о древнем мире - с ее достижениями, противоречиями и слабостями -

и заинтересует не только студентов-историков 1 курса.

А.А. Вигасин

studfiles.net

Иран, Средняя Азия, Индия, Китай/

Под ред. проф. В. И. Кузищина. — СПб.: Алетейя 2002.

Историография истории древней индии

Развитие исторической науки во многом определяется характером сохранившихся источников. Хорошо известно, что, в отличие от Греции, Рима, Китая, в Индии не сложилось собственной историографической традиции. Огромную роль играло устное предание, эпическое творчество, в котором сказания древности причудливо сплетались с мифами. Лишь на Ланке в начале новой эры составлялись буддийские хроники, но их авторы мало что могли рассказать об индийской старине, кроме благочестивых легенд. В памятниках санскритской литературы бросается в глаза отсутствие исторического сознания.

Работу современного историка осложняет и то, что индийская эпиграфика относительно небогата и появляется поздно — с Маурийского времени. Общая канва политической истории выясняется по надписям с большим трудом. Археологические материалы и памятники изобразительного искусства становятся многочисленными лишь к началу новой эры. В этом отношении индолог находится совершенно в ином положении, нежели египтолог или ассириолог, имеющий в своем распоряжении бесчисленные статуи и стелы, глиняные таблички и папирусы, произведения каменного зодчества, создававшиеся на протяжении тысячелетий. Территория распространения древнеиндийской цивилизации огромна и разнообразна, но даже внешние черты быта в том или ином регионе по доступным источникам представляются современным исследователям несколько абстрактно.

Индия сберегла с древнейших времен обширную литературу и священный язык — санскрит. Проблема дешифровки никогда не стояла перед индологами столь остро, как перед специалистами по истории Ближнего Востока. На первый план здесь выходят иные трудности — текстологии, перевода, интерпретации. Дело в том, что сохранившиеся рукописи датируются, как правило, поздним временем и реконструкция истории текста представляет весьма сложную задачу. Произведения литературы сопровождались традиционными комментариями, но достоверность последних каждый раз должна подвергаться сомнению. Проблема истолкования — одна из наиболее важных в санскритологии. Ученые пытаются обнаружить историческое развитие там, где сама культура стремится казаться совершенно неизменной. Поскольку речь идет о живых религиозных традициях, занятия древностью нередко приобретают особую актуальность. Они приковывают к себе широкое внимание, но в то же время в научных построениях проявляются тенденции современной общественной мысли. В этом отношении ситуация в индологии мало отличается от ситуации, сложившейся в истории библеистики.

В целом можно сказать, что основным объектом исследования доныне являлась не история как таковая, а культура Индии. Но и последняя, в силу особенностей источников, изучалась без четкой хронологии и часто неисторически.

Общение Южной Азии с античным миром не было столь интенсивным, как у стран Ближнего Востока, — поход Александра Македонского остался лишь отдельным, хотя и красочным эпизодом. Греки и римляне воспринимали Индию как сказочную землю, расположенную на самом краю Ойкумены. Образ страны диковинных зверей, невообразимых богатств и нагих мудрецов-праведников стал популярным в средневековой литературе («Роман об Александре», «Сказание об Индийском царстве»), повлияв на восприятие Индии в Европе.

В мусульманском мире сведений об индийской действительности было, естественно, больше. Еще в XI в. Абурейхан Бируни написал обширное сочинение об Индии. Оно было основано на знании санскритских текстов и отличалось удивительной беспристрастностью суждений о верованиях и обычаях чужого народа. Но этот труд не имел влияния на развитие европейской науки, да и в самой арабской литературе великий хорезмиец не нашел достойного продолжателя.

Новая информация об Индии появилась в Европе в эпоху великих географических открытий. Португальские и голландские путешественники старались дать описание нравов и обычаев народов далеких стран. Но к серьезному осмыслению даже того, что они видели собственными глазами, купцы и моряки, конечно, не были готовы. В «Космографии» XVI-XVII вв. включалась пестрая смесь сведений, почерпнутых из «Романа об Александре» и рассказов современных мореплавателей.

studfiles.net


Смотрите также